.. когда ветреным ноябрьским утром 1916 года эстонские рыбаки, выйдя на берег моря, поразились: всюду валялись выброшенные прибоем обломки шлюпок, обрывки такелажа, спасательные круги, ящики с сигнальными флагами… И трупы, множество трупов — все в форме германских матросов и офицеров. Рыбаки пристально вглядывались в горизонт: что за бедствие постигло морские силы кайзера? Шторм? Нет, Балтика последние сутки была спокойна, только с полуночи ветер засвежел. Бой с русским флотом? Но русские корабли стоят в своей базе. А волны, набегая на отлогий берег, с глухим рокотом выбрасывали и выбрасывали на песок бушлаты и военные флаги, офицерские шинели и обрывки морских карт, брезентовые чехлы для пушек и деревянные щиты для заделки пробоин. Вскоре из Ревеля приехали флотские офицеры. Они долго ходили по берегу, внимательно рассматривали выброшенные морем предметы, записали в книжечки номера немецких кораблей, нанесенные желтой краской на шлюпках и спасательных поясах; потом подняли один из спасательных поясов, на нем было выведено «У-76». — Самый новейший миноносец, — сказал кто-то из офицеров. Спасательный пояс упаковали в ящик. Адрес на посылке гласил: «Петроград. Морскому музею». (с).
Это сообщение отредактировал Книгочей - 09-10-2017 - 07:33
Книгочей
дата:
"..— Итак, совершенно точно установлено, что русские корабли ночами выходят в устье Финского залива… Главнокомандующий германским флотом Балтийского моря гроссадмирал принц Генрих Прусский — высокого роста, с длинным костистым лицом, — заложив руки за спину, ходил по кабинету, где собрались высшие штабные офицеры. — Мы должны доказать: флот кайзера — господин Балтийского моря. Я утверждаю план боевой операции по уничтожению русских кораблей. Благодарю за тщательную разработку этого превосходного документа.
скрытый текст
Наконец-то флот Германии покажет себя! Да, были роковые неудачи… Принцу не давала покоя ставшая известной многим оценка боевой деятельности флота императором Вильгельмом II. Когда ему доложили о гибели на минах крейсера «Бремен» и ряда других кораблей, кайзер недовольно изрек: «Война на Балтийском море очень богата потерями без соответствующих успехов». Это был сильный удар по престижу флота, по самолюбию главнокомандующего. Генрих поклялся перефразировать своего брата-кайзера: «Очень богата успехами без соответствующих потерь». Тогда и была задумана операция по разгрому русских кораблей. Как и всякой боевой операции, ей предшествовала разведка с участием аэропланов и подводных лодок. Разведка доложила: наблюдается оживленное движение русских транспортов, особенно в ночное время. В темноте встреча с противником происходит внезапно, на коротких дистанциях. Успех боя решает молниеносная торпедная атака, высокий темп артиллерийского огня. «Операцию выполнят миноносцы», — решил принц Генрих. И вот лучшая в германских военно-морских силах флотилия миноносцев в составе одиннадцати новейших быстроходных, превосходно вооруженных кораблей сосредоточилась в районе Либавы. Казалось бы, все было изготовлено, все проверено, все учтено..." (с)
Это сообщение отредактировал Книгочей - 14-06-2022 - 01:25
Книгочей
дата:
"Наконец с флагмана поступил сигнал: начать движение.
скрытый текст
Шли строем кильватера, колонна растянулась почти на две мили. В середине буравили воду винты крейсера «Страсбург» под флагом адмирала Лангемюра. Пройдя сотню миль, крейсер застопорил машины: он остался прикрывать миноносцы в случае атаки их с тыла. С мачты «Страсбурга» замигал огонь: «Адмирал желает счастливого плавания». Головным шел миноносец «S-56». На его мостике стоял командир 10-й флотилии офицер Витинг. Сосредоточенно хмурясь, он то и дело склонялся над картой. Корабли идут уже три часа. По данным разведки, именно в этом районе должны быть русские. А их нет… Вдруг в конце колонны раздался глухой взрыв. Из-за темноты рассмотреть, что произошло, было невозможно. Витинг не успел запросить по радио о случившемся, как получил радиограмму с миноносца «U-75»: «Имею минную пробоину». А через минуту стали известны подробности: котельное и машинное отделения затоплены, корабль потерял ход. Витинг разгневался: еще не встретились с противником, а один корабль уже потеряли. Но что делать с миноносцем? Его могут захватить русские. «Снять экипаж, потопить корабль торпедой», — приказал Витинг командиру миноносца «S-57», шедшему в кильватере «U-75». «S-57» принял шлюпки с оставшимися в живых членами экипажа, а затем почти в упор выпустил торпеду. Но не успел «S-57» занять место в кильватерной колонне, как сам от киля до клотика содрогнулся от мощного взрыва. Пробоина в корпусе была так велика, что в нее можно было «въехать» на шлюпке. Нос ушел в воду, корабль «встал свиньей» — говорят в таких случаях моряки; корма поднялась, бешено вращались винты; по палубе, калеча людей, с грохотом катились приготовленные для стрельбы артиллерийские снаряды. Шедший следом миноносец снял с подорвавшегося на мине корабля остатки двух экипажей, выпустил по нему торпеду. Перегруженный людьми, он не мог продолжать участие в операции и получил приказ идти к крейсеру «Страсбург». Через несколько часов адмирал Лангемор мрачно смотрел, как раненые, обожженные, в мокром обмундировании моряки лихорадочно-торопливо перебирались на палубу крейсера. Многих несли на носилках. Слышались стоны. Восьмерка миноносцев продолжала идти на северо-восток. Взбешенный потерей двух кораблей Витинг едва не метался на мостике. Черт подери, где же русские корабли? Флотилия долго бороздила море. Русских транспортов не было. Тогда Витинг направился к населенному пункту вблизи Ревеля. Корабли открыли ураганный артиллерийский огонь по беззащитным мирным жителям. Запылали деревянные дома… Выпустив полторы сотни снарядов, корабли повернули обратно. Место гибели двух миноносцев Витинг решил обойти севернее. Но и здесь он напоролся на мины. Первые корабли прошли благополучно, не коснувшись рогатых шаров. А концевой «U-72» подорвался. Корабль остановился в резком крене. Экипаж пытался заделать пробоину, но безуспешно. Шедший рядом миноносец «U-71» снял с него моряков и решил расстрелять тонущее судно из носовой пушки, — торпедой в такую темень промажешь. Мрак разорвали вспышки выстрелов. Несколько снарядов попали в миноносец, но он почему-то не тонул. Снаряды сбили трубу, разворотили мостик, пробили борт. Из-за туч выглянула луна; обезображенный корабль все еще колыхался на волнах. Тогда командир «U-71» распорядился ударить по нему из всех орудий. А капитан Витинг принял эту канонаду за боевую. — Русские! — крикнул он. — Наконец-то они появились! К бою! Миноносцы устремились на вспышки выстрелов. — Что они делают? — схватился за голову командир «U-71». Прекратить огонь! Дать сигнал: «Мы на минном поле. Ваш курс ведет к опасности!» Но было уже поздно. Первым наскочил на мину миноносец «S-90». Корабль окутался клубами дыма и пара. Шедший рядом «С-59» принял с него команду, а миноносец потопил торпедой. Капитан Витигаг, вцепившись в поручни мостика, в бессильной ярости наблюдал гибель своей флотилии. Взрывы следовали один за другим, миноносцы шли на дно. Теперь Витинг мечтал лишь об одном — не встретиться с русскими кораблями. На рассвете к крейсеру «Страсбург» подошло три миноносца..."(с).
Книгочей
дата:
"..Узнав о гибели семи миноносцев 10-й флотилии, Генрих Прусский пришел в бешенство. — Русские снова нас провели, — горько упрекал принц адмиралов генерального штаба. — Никаких кораблей в устье Финского залива не оказалось. — Но, ваше высочество, мы имели неопровержимые данные о движении русских кораблей по ночам, — робко оправдывался адмирал разрабатывавший план операции. Адмирал говорил правду: русские корабли действительно выходили по ночам в море — они ставили мины..." - цитируется из главы "Посылка с Балтики", сборник "Принимаю бой !", автор историк-маринист, каперанг Николай Бадеев. После прочтения этого описания, возникает много вопросов : Как педантичные немцы могли угодить в такую нехитрую ловушку и поддаться на простую уловку ? И нет ли здесь тайной подоплёки ?
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 09-10-2017 - 05:57) ".. Да, были роковые неудачи… Принцу не давала покоя ставшая известной многим оценка боевой деятельности флота императором Вильгельмом II. Когда ему доложили о гибели на минах крейсера «Бремен» и ряда других кораблей, кайзер недовольно изрек: «Война на Балтийском море очень богата потерями без соответствующих успехов». Это был сильный удар по престижу флота, по самолюбию главнокомандующего. Генрих поклялся перефразировать своего брата-кайзера: «Очень богата успехами без соответствующих потерь» Действительно, завершился 1915 год для немцев так же неудачно, как и начался. 7 ноября в районе острова Борнхольм легкий крейсер «Ундине» был торпедирован британской подводной лодкой Е- 19 капитан-лейтенанта Кроми ( прим. : зверски убит чекистами во время захвата британского посольства). Получив попадания 2 торпед, старый крейсер затонул. В ночь с 15 на 16 декабря русские эсминцы «Новик», «Победитель» и «Забияка» поставили под Виндавой 150 мин. Уже на следующий день на него попала германская эскадра в составе легкого крейсера «Бремен» и эсминцев V-186 и V-191. Первым в 17.45 подорвался и затонул V-191 . Через 19 минут на 2 минах подорвался «Бремен». Оба взрыва произошли в носовой части корабля. Крейсер быстро затонул, унеся с собой 11 офицеров и 187 матросов. Но и это еще не все! 23 декабря на том же заграждении погибли сторожевик «Фрейя» и эсминец S-177. Таким образом, немцы прекрасно знали, что минные заграждения представляют большую опасность, тем более, в мелководном Балтийском море. Почему же они недоценили её, когда готовили свою новую операцию ?! Ведь, в ней должны были принять участие одни из самых современных боевых кораблей, которых, кстати, на Балтике было не так уж и много ! Т.к., Балтика считалась второстепенным районом боевых действий, и главные силы и самые новые и мощные корабли "Кайзерлихмарине" ( Kaiserliche Marine - это Императорские военно-морские силы Германской империи. )находились на Северном море для действий против "Гранд Флита" ( Grand Fleet, в дословном переводе «Большой флот» — это название британского "Хоум-Флита", флота метрополии, в ходе Первой мировой войны. ) Великобритании, как главного противника на море Германии...
Это сообщение отредактировал Книгочей - 09-10-2017 - 06:28
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 09-10-2017 - 06:06) "..Узнав о гибели семи миноносцев 10-й флотилии, Генрих Прусский пришел в бешенство." (с). В 1916 году на море произошло только одно значительное событие, зато какое! На русских минах погибла целая флотилия новейших германских эсминцев !
Это сообщение отредактировал Книгочей - 09-10-2017 - 07:43
Книгочей
дата:
Свидетельства участников тех событий : о том, что произошло в ночь с 10 на 11 ноября 1916 года, рассказывает главный пострадавший, командир 10-й флотилии капитан 2 ранга барон фон Витинг (К сожалению, приходится использовать очень старый перевод, сделанный моряком, а не профессиональным литератором. Поэтому текст выглядит довольно топорно).
скрытый текст
«Это было 27 октября (Старый стиль). Бешеным ходом неслись 11 миноносцев X флотилии под моим командованием внутрь Финского залива навстречу неприятелю. Что может быть лучше! В моем распоряжении — храбрые, закаленные войной офицеры и команды. Они слепо доверяют друг другу и в трудные минуты работают рука об руку. Их томит нетерпение столкнуться с врагом, сразиться во имя победы и славы Германии. Моя флотилия состоит из новейших, лучших миноносцев. Нам поставлена цель — уничтожение неприятельских кораблей, цель, которою должен гордиться каждый истый моряк. Правда, задание очень нелегкое и рискованное. Адмирал, пославший нас, взял на себя тяжелую ответственность. Но это уже не наше и не мое дело. Мы знаем, что русские понаставили много мин в своих водах, но счастье сопутствует риску, отчего бы ему не улыбнуться и нам! Итак, вперед! «Курс — Ost, ход — 21 узел, строй — кильватер», — так гласил мой приказ с наступлением темноты. В бесконечно длинной колонне шли миноносцы за головным S-56. Такой строй был избран, чтобы по возможности предохранить себя от мин. Расстояние между каждым из миноносцев — 300 метров. Сзади видны только 3 миноносца; остальные теряются в темноте. Это неудобно, но ничего не поделаешь, недаром вся линия, от головного S-56 до концевого корабля, растянулась более чем на 3000 метров. Погода благоприятная: луна скрыта облаками, и море спокойно. В 20.38 передают морзянкой, что задние миноносцы отстали. Пришлось повернуть, чтобы узнать, что случилось. Трех задних миноносцев нет: S-57 (доблестный старший лейтенант Притвиц, впоследствии погиб), V-75 (капитан-лейтенант Менхе) и G-89 (капитан-лейтенант Заупе) больше не видно. Наконец по линии с заднего миноносца передают, что один из них подорвался на мине. Это было печальное начало. Но что делать! Долгие поиски в темноте этих миноносцев, которые теперь остались где-то далеко на западе, все равно ни к чему не приведут. Кроме того, ведь при пострадавшем, согласно ранее отданному распоряжению, остались 2 миноносца. Повернули опять и с остальными идем дальше на восток. Только позже удалось узнать подробности того, что случилось. Оказывается, на V-75 под командирским мостиком взорвалась мина, и кочегарки быстро наполнились водой. На помощь к нему подошел S-57. Вдруг раздался новый страшный взрыв, которым V-75 был разорван на три части. Этим же взрывом на S57 срывает главный паропровод, а вскоре он сам попадает на мину и гибнет. G-89 спасает с обоих миноносцев их экипажи. Между тем флотилия продолжает свой путь 21-узловым ходом. В 10 часов мы с большим трудом открыли остров Оденсхольм и определились, чтобы точно знать свое место во время предстоящей операции. Наконец, от G-89 приходит радио, что V-75 и S-57 погибли. Я сейчас же хотел приказать, чтобы 3 миноносца пошли ему на помощь, так как он имел на себе 3 комплекта команды, но в это время приходит второе радио, что G-89 повернул на запад и имеет ход 30 узлов. Тем лучше. Значит, я могу спокойно продолжать путь с 8 миноносцами. Пусть успех операции вознаградит нас за потерю 2 кораблей. Но где же неприятель? Или он опять предательски предупрежден о нашем набеге? Ни одного корабля, ни одного дозорного судна, хотя мы уже давно в Финском заливе. Это обидно... Для того, чтобы сделать хоть что-нибудь, я решаю войти в Рогервик и обстрелять укрепленный Балтийский порт. Возможно, что в его гавани стоят неприятельские корабли. 5 миноносцев я оставляю перед бухтой, а с G-90 (капитан-лейтенант Херимнг), S-59 (капитан-лейтенант Клейн) и S-56 (бравый и жизнерадостный капитан-лейтенант Крех, впоследствии тоже погиб) я вхожу в бухту Рогервик. Заграждение, очевидно, поставлено в самой бухте. Осторожно проходя вплотную к форту с восточной стороны, мы подходим к молу на расстояние 600 метров. Ни одного корабля нет. Как это досадно! Что же, остается обстрелять только военные сооружения. Бедный Балтийский порт! Напрасно там чувствуют себя так спокойно за минными заграждениями. Какой переполох поднялся, вероятно, в нем, когда в 1.30 ночи 6 прожекторов вдруг неожиданно забегали своими лучами взад и вперед и началась ужасная бомбардировка. Но «варвары» обстреливают только сооружения в гавани, склады, сараи и подобные постройки и щадят мирный город... Выпущены 162 разрывные гранаты; результат — солдаты и лошади убиты, а военные сооружения превращены в развалины... После этого выходим из бухты и, дав 26 узлов, несемся на запад. Там, за минным полем, в условленном месте нас ждут наши легкие крейсера. Чтобы не попасть на то место, где взорвались S-57 и V-75, я немного меняю курс. Вдруг за последним миноносцем нашей колонны блеснули вспышки, и послышался грохот орудий! Итак, неприятель все-таки нас открыл и напал на задние миноносцы! Самый полный ход вперед! Скорее на помощь! В этот момент у второго миноносца (капитан-лейтенант Херинг) поднимается огромный столб воды. Кругом больше ничего не слышно. На самом миноносце — образцовое спокойствие. Проходя мимо G-90, я узнаю подробности несчастья. Оказывается, мина взорвалась под турбинами. Это уже третий миноносец. S-59 (капитан-лейтенант Клейн), подойдя к борту G-90, принимает его команду, а тот тем временем тонет. Не успело еще остыть впечатление от этой потери, как прожектор заднего миноносца, прорезая своими лучами темноту, ночи, начинает сигналить. С отчаянием читаем: «V-72 ММ». Это означает попадание миной. Нет, это не подводные лодки — это мины! Но ведь это ад, куда мы попали! Я подхожу к V-72 (бравый капитан-лейтенант барон фон Редер позже тоже погиб). У его борта уже стоит V-77 (капитан-лейтенант Стратман), который снимает команду. Довести подорванные миноносцы до порта нечего и думать: они настолько повреждены, что еле держатся на воде. Итак, S-57 и V-75 погибли на пути вперед, а теперь погибли G-90 и V-72. От гордой флотилии остается всего 6 миноносцев. Что-то еще готовит нам судьба! Тем временем G-89 благополучно подошел к крейсерам. Продолжаем путь на запад. Но не успели еще все миноносцы соединиться, как сзади меня снова вспыхивает ужасное «ММ». Это S-58 (капитан-лейтенант Херман, позже погиб). И этот миноносец так сильно поврежден, что больше не в состоянии держаться на воде. В его отсеки вливается огромное количество воды, и он вдруг опрокидывается. Слава богу еще, что большая часть команды уже на S-59. Что за страшная ночь! Кругом темнота, погода все портится, а за заграждениями, наверное, нас ждет со своими флотилиями неприятель. Среди же этого чертова котла — только мины, против которых нет защиты. Вдруг опять зажигается прожектор: «ММ». Значит, опять надо, рискуя собой, снимать людей с подорвавшегося миноносца, а затем, что наиболее обидно, он погибнет со своими торпедами, которые, однако, потонут не сразу. Увы, они должны потонуть, так как мы их не можем взять с собою, и они не должны плавать на поверхности, чтобы не попасть в руки русских. Весь этот ужас скрашивается только благодаря мужеству, проявляемому офицерами и командами. Но не время для размышлений! Всем довольно работы: и миноносцам, которые тонут, и тем, которые спасают. Мне самому то и дело приходится отдавать приказание за приказанием и по возможности вести миноносцы так, чтобы и остальные не наткнулись на мины. Курс держим на юг, так как мне он кажется самым безопасным. Вероятно, заграждения расположены именно по этому направлению, а следовательно, мы будем идти параллельно ему. Разумеется, те, которые подходят к борту подорвавшегося миноносца, сами подвергаются огромной опасности, но другого выхода нет. Если бы еще точно было известно расположение заграждения, тогда все миноносцы остались бы за ним, а спасение велось при помощи шлюпок. Но раз вокруг мины, то для меня как начальника может быть только 2 решения: или предоставить подорвавшийся миноносец его собственной участи и с другими стремиться полным ходом выйти с минного поля, или посылать миноносец к борту пострадавшего снять экипаж, находясь поблизости, наготове помочь и второму, если он попадет на мину. Первое решение мне, как германскому офицеру, не могли прийти даже на ум. Таким образом, оставалось только последнее. Спасение шлюпками тянется слишком долго. Уже более часа S-59 перевозит ими команду S-58. Он не может подойти к самому борту, ибо на поверхности рядом с ним видны мины. Все это время остальные миноносцы держатся тут же, на минном поле. Наконец S-59 готов и идет за остальными миноносцами. Но не успевает он пройти и тысячи метров, как его постигает та же судьба. Сквозь темноту ночи опять сверкает зловещее «ММ». Теперь уже я сам иду к борту S-59. Очень неприятное плавание. Вот я вижу 2 большие мины плавающие на поверхности, почти рядом с S-59. Скорее к борту, взять команду, и прочь от тебя, доблестный корабль! Ты слишком тяжело поврежден, чтобы тебя можно было довести домой. S-59 уже имел на себе два лишних состава, а поэтому, когда S-56 пришлось снять с него всех людей, на нем оказалось три лишних комплекта. Всего на нашем борту находилось теперь почти 400 человек. Но как хорошо держат себя люди! Ни страха, ни злобы, ни слова упрека. Даже нет торопливости при пересадке. Все идет как на учении. По временам слышатся возгласы: «Сперва возьмите раненых, а потом перейдем и мы». Да, это были надежные люди. Я еще имею 4 миноносца! Неужели еще не конец этой дьявольской ночи? Нет! Мы все пока на минах. Довольно размышлений! Они не помогут. Скорее, как можно скорее прочь из этих злых вод. Дальше, дальше на запад с S-56, V-76, V-77 и V-78 со скоростью 27 узлов! Одно утешение: стало светать. Но бедам еще не пришел конец. Вдруг опять тихий звук взрыва под последним миноносцем, V-76 (капитан-лейтенант Яспер). Высокий столб воды, и «MM». V-77 спасает экипаж, a V-76 тонет. Осталось только 3 миноносца. Одиноко и грустно мы ищем правильный путь домой и на этот раз находим... Удивительным стечением обстоятельств S-56 избежал всех мин, хотя как флагманский шел в голове кильватерной колонны. Наконец и с ним произошло несчастье, но, правда, без тяжелых последствий. Неожиданно лопнула одна из труб, и из котлов ушла почти вся вода. Миноносец принужден остановиться. Сейчас же к нему на помощь подходят V-77 (капитан-лейтенант Стратман) и V-78 с моим верным начальником полуфлотилии капитан-лейтенантом Регенсбургом и храбрым командиром корабля капитан-лейтенантом Кранцем. Они отшвартовываются к бортам и дают воду. Исправление аварии длится почти час. Кругом все еще мины. Наконец мы на чистой воде, заботы о сохранении миноносцев в целости окончены, и навстречу нам идут другие миноносцы. Они высланы контр-адмиралом Лангемаком, находящимся на «Кольберге». Вскоре и он сам встречает нас приветственным сигналом, трогающим душу и сердце. Неприятеля мы так и не видели. Как выяснилось позже, он даже не выходил в море. Проклятая, злая ночь была позади нас! Из 11 миноносцев осталось только 4: S-56, V-77, V-78 и G-89. Я, мои офицеры и команды переживали тяжелые минуты. Но мы сделали все, что могли, и это сознание утешает нас. Война требует жертв. Правда, мы не потопили ни одного неприятельского корабля, но зато все же разрушили важные сооружения Балтийского порта и проникли в те воды, где русские чувствовали себя в полной безопасности. Отныне они должны быть всегда готовы к таким же случаям, как этот. Все же наше дело имеет большое значение, так как неприятель как раз подготовлял перевозку войск из Ревеля в Ригу, что для нашей армии тогда было очень невыгодно. В эти тяжелые часы мы, офицеры и команды X флотилии, научились понимать и ценить друг друга. Ни слова, ни действия, ни приказания не омрачают память об этих часах тесного, самоотверженного и светлого единения. Со скорбью донося о потере стольких миноносцев, с гордостью за личный состав и в надежде, что с такими офицерами и командами мне придется принять участие в других операциях, я закончил рапорт так: «Краткие промежутки между взрывами, частая гибель миноносцев и ежеминутное сознание возможности погибнуть требовали от офицеров и команд огромного самообладания, граничившего с подвигом. С чувством гордости я как начальник флотилии могу донести о выдающемся поведении офицеров и команд. Люди соперничали в выдержке и спасали прежде всего раненых. Все маневры, спасение людей и подготовки к взрывам производились с величайшим самообладанием и тщательностью. Только такому примерному, хладнокровному и доблестному поведению офицеров и команд можно приписать то, что общие потери были всего 16 убитых». (с).
После этого, достаточно эмоционального, описания создаётся впечатление, что барон фон Витинг это не боевой командир, а вначале бесшабашный герой "Фауста", а после - это восторженный Вертер Гёте ! Как могли такой персоне доверить проведение столь ответственной операции ?! И нет ли здесь скрытого умысла заведомо обречь акцию на провал и тем самым усугубить и так уже шаткое положение Генриха Прусского ? С тем, чтобы добиться его снятия с поста глав.кома ВМС Германии на Балтике. А если такая интрига была, то куда ведут её нити ?
Книгочей
дата:
Есть мнение в котором причиной неудачи немецкой операции называется командир 10-й флотилии фон Витинг : "Каким-то образом объяснить или оправдать эту операцию просто невозможно, и совершенно правы были русские офицеры, которые назвали эту вылазку форменным безумием. Но, если командование германского флота, прекрасно зная о минных заграждениях, послало на верную гибель свои корабли — это их, немцев, проблемы. «Все то хорошо, что к победе ведет. Война есть война, остальное не в счет», — сказал Фирдоуси в поэме «Шах-Наме». Береговые посты сообщили о многочисленных взрывах, напоминающих артиллерийскую канонаду. Из Рогокюля в море вышел «Новик» вместе с 1-м и 5-м дивизионами эсминцев, всего 12 кораблей, однако, разумеется, никого не нашел. В эту ночь германский флот получил ощутимый удар, но мне не хочется соглашаться с теми историками, которые называют колоссальные потери немцев свидетельством прочности обороны Финского залива. Корабль, попав на минное поле, может взорваться и затонуть. Это аксиома, не требующая подтверждений. И крепость обороны проверяется не припадочным идиотом, который бьется лбом в стену, а умным и умелым врагом. Барона фон Витинга ни к умным, ни к умелым отнести нельзя." - http://wunderwaffe.narod.ru/HistoryBook/Tr...ors/10Fleet.htmНо, только эта была главная причина ? Или были ещё другие и не менее, а более важные факторы провала данной операции ?
Книгочей
дата:
Версия №1 : радиоперехват. : Руководитель военно-морской разведки Балтийского флота контр-адмирал Адриан Иванович Непенин был человеком неглупым и дальновидным. Более того, он прекрасно знал, что большие потери, которые в ходе русско-японской войны понес российский флот были, в частности, по причине недооценки новинки того времени радио. Поэтому вполне закономерно, что именно моряки стали развивать службу радиоперехвата и расшифровки радиосообщений противника.
скрытый текст
"Так, накануне Первой мировой войны этим делом на Балтийском флоте занимались старший лейтенант Иван Иванович Ренгартен и капитан I ранга Адриан Иванович Непенин. Ренгартен считался на флоте непререкаемым авторитетом в вопросах радиосвязи. А Непенин, обладая прекрасными организаторскими способностями, никакой специальной подготовки в вопросах радиосвязи не имел. Однако из этих двух энтузиастов радиоразведки сложился превосходный дуэт, который добился значительных успехов в новой тогда области военного искусства. В самом начале войны командованием Балтийского флота было принято решение об установке на острове Эзель первого разведывательного радиопеленгатора. Идею эту выдвинул Ренгартен. Им же была разработана и конструкция прибора. Особую роль в активизации радиоразведки на Балтике сыграла история с захватом германского крейсера «Магдебург», который в августе 1914 года выскочил на камни у острова Оденсхольм в устье Финского залива. При захвате крейсера в руки русских моряков попали ценнейшие документы по радиосвязи германского флота. Немцы просто не успели их уничтожить. Это во многом упростило обработку перехваченных вражеских радиограмм. Достоянием наших разведчиков стали 2 экземпляра сигнальной книги германского флота, а также секретные карты квадратов Балтийского моря, радиотелеграфные журналы крейсера «Магдебург» и ряд прочих совершенно секретных документов. Получив эти бесценные документы, Ренгартен быстро разобрался во всех тонкостях организации радиосвязи германских кораблей. Сигнальная книга германского флота представляла собой трехбуквенный алфавитный словарный код. Наличие в штабе флота подобной книги позволило русскому командованию легко читать немецкие радиограммы. Но не только заботы по поводу расшифровки вражеских сообщений волновали Ренгартена и Непенина. Русские специалисты по ведению боевых действий в эфире развернули по всей Балтике сеть пеленгующих станций, с помощью которых можно было бы вычислять местоположение вражеских кораблей. Вычислять и устраивать на них засады. Для того чтобы разведданные поступали в штаб Балтийского флота своевременно, необходимо было подготовить обученных специалистов по пеленгованию. Местоположение вражеского радиопередатчика на плоскости определяли на пересечении линий пеленгов (как минимум двух), определяемых из разнесенных в пространстве точек. Это был так называемый азимутальный, или угломерный метод местоопределения. Ну а потом уже, опираясь на полученные разведданные, планировалась боевая операция. Так, например, в ночь на 1 июля 1915 года в море вышла 1-я крейсерская бригада Балтийского флота. Во главе колонны шел флагман - броненосный крейсер «Адмирал Макаров», за ним крейсера «Баян», «Богатырь», «Олег», «Рюрик», а также эсминец «Новик». В тумане русские крейсера разошлись контркурсом с отрядом немецких кораблей в составе крейсеров «Роон», «Аугсбург» и «Любек», минного заградителя «Альбатрос» и 7 эсминцев. Командовал немецким отрядом коммодор Карф. В это самое время радиоразведкой Балтийского флота была перехвачена и дешифрована радиограмма командира немецкого отряда кораблей «2-го флагмана разведывательных сил Балтийского моря» коммодора Карфа. Именно с его отрядом в тумане и разошлась русская крейсерская бригада. В радиограмме, адресованной командиру броненосного крейсера «Роон», коммодор сообщал, что задание выполнено и минный заградитель «Альбатрос» выставил 160 мин. Одновременно коммодор Карф сообщил о том, каким он будет идти курсом, с какой скоростью, и где будет находиться к 13 часам 2 июля 1915 года. Русским радиоразведчикам удалось определить планы и местоположение сил противника. Сведения эти были немедленно переданы Ренгартеном на русский крейсер «Адмирал Макаров». 1 -й крейсерской бригаде было приказано перехватить отряд немецких кораблей, возвращавшихся из боевого похода. Таким образом, благодаря сведениям, полученным в ходе расшифровки и пеленгации, русские корабли разгромили вражеский отряд. Впервые в истории военно-морского искусства было обеспечено наведение своих сил на противника, находящегося в море. При этом немцы потеряли весьма ценный боевой корабль - при прорыве в территориальные воды Швеции наскочил на камни немецкий минный заградитель «Альбатрос», который потерял в ходе боя у острова Готланд 28 человек убитыми и более 50 ранеными. Сам «Альбатрос» восстановлению не подлежал..." (с).
Исходя из этого можно предположить, что и в случае с гибелью немецкой10-ой флотилии, было нечто подобное. Т.е. радиограммы, которыми обменивались немецкие штабы и корабли были перехвачены, расшифрованы и немцам была устроена минная ловушка ! Но, можно ли было узнать о всех деталях плана немецкой операции только лишь из перехваченных сообщений ?
Это сообщение отредактировал Книгочей - 10-10-2017 - 08:24
Книгочей
дата:
Версия №2 : Анна Ревельская.
скрытый текст
"В историю Первой мировой войны она вошла под именем Анны Ревельской. В занятой немцами в 1915 году Либаве ( сегодня это латвийский город Лиепая ), который стал на время основным местом деятельности разведчицы, её знали под именем Клары Изельгоф (Clara Izelgof). Образ патриотки знаком тем, кто читал роман Валентина Пикуля «Моонзунд». Известно, что писатель в работе над романом широко использовал документальные источники и мемуары. Иначе говоря, Пикуль не придумал свою героиню, он лишь украсил некоторыми характерными для художественного произведения живописными подробностями реальные события её жизни. Например, безусловным вымыслом автора была любовная линия книги – роман русской разведчицы и главного героя, офицера Балтийского флота.
Историку и литератору Владимиру Шигину удалось выяснить в Российском государственном архиве военно-морского флота, что в годы Первой мировой войны в штате разведки Балтийского флота действительно была некая Анна Ревельская, которая являлась агентом-нелегалом. «Однако, – пишет он, – это не настоящее имя и фамилия разведчицы, а всего лишь один из её служебных псевдонимов. Как на самом деле звали Анну Ревельскую, мы не знаем».
Все авторы, писавшие когда-либо об Анне Ревельской, единодушны в том, что она происходила из обеспеченной русской семьи, владевшей несколькими имениями в Прибалтике, окончила гимназию, знала иностранные языки, в том числе немецкий. Её описывают как грациозную и обворожительную даму, эффективно использовавшую свою привлекательность и обаяние для работы.
1.Официантка кафе в Либаве :
О начале разведывательной деятельности Анны Ревельской ничего не известно, однако ясно, что она специализировалась на сборе информации о германском военно-морском флоте.
В Либаве Анна появилась ещё до её оккупации германскими войсками. Это позволило ей вжиться в окружающую обстановку, не вызывая особого интереса к своей персоне, и ждать возможного прихода немцев. Российская военно-морская разведка, предвидя возможность успешного германского наступления вдоль побережья Балтийского моря, создавала агентурные точки в портовых городах, которые могли оказаться захваченными противником.
Весной 1915 года по разработанной легенде под именем Клары Изельгоф она устроилась работать официанткой в портовой кондитерской, часто посещаемой моряками. Спустя некоторое время германские войска заняли Либаву.
Основным и самым достоверным источником, освещающим деятельность российской разведчицы в латвийском городе, в настоящее время является книга английского журналиста и писателя Гектора Байуотера (Hector Charles Bywater) «Морская разведка и шпионаж: Эпизоды из мировой войны», переведённая на русский язык и опубликованная в 1939 году.
Автор имел доступ к конкретным германским документам, а его книга была издана вскоре после окончания Первой мировой войны, когда были ещё живы участники описываемых событий. Всё это позволяет относиться к приведённым фактам с определённым доверием.
Байуотер весьма подробно освещает ход операции по передаче германскому военно-морскому командованию на Балтике фальшивой карты минных заграждений. Байуотер сообщает, что среди германских унтер-офицеров Балтийской эскадры был некто Курт Бремерман (Kurt Bremermann) – весьма привлекательный мужчина, служивший на одном из германских кораблей. Он познакомился с Ревельской в портовом кафе, где она работала. Внешность девушки покорила германского офицера, и он влюбился.
Однажды Ревельская рассказала германскому моряку следующую историю. В начале войны она якобы была увлечена находившимся в Либаве русским офицером, который служил в береговой обороне. Однако он её обманул. Через некоторое время, после того как русский офицер её покинул, она обнаружила забытый им в спешке портфель. В нём находились какие-то бумаги. Курт, разумеется, заинтересовался. Сопровождая свою речь нелицеприятными эпитетами в адрес «подлого русского моряка», она вручила Курту портфель.
Находившиеся в нём документы были на русском языке и, без сомнения, являлись официальными, ибо бланки были украшены двуглавым орлом. Среди бумаг были географические и навигационные карты, значение которых было ясно и без перевода. Была полностью показана оборона Рижского и Финского заливов: форты, минные заграждения и другие препятствия.
Бремерман с разрешения Анны взял бумаги с собой. Они были переведены и тщательно исследованы офицерами германского флота. На картах были обозначены не только схемы минных полей, охранявших заливы, но и безопасные проходы, используемые российскими военно-морскими силами.
Как раз в то время, осенью 1916 года, немцы планировали крупное наступление германского военно-морского флота с целью прорыва в Финский залив. Для его подготовки предполагалось протралить безопасные проходы в русских минных полях. Теперь, когда проходы стали известны, необходимость в длительных и опасных операциях Балтийской эскадры по тралению отпала. Германское командование не скрывало своей радости.
Однако подкинутые через Ревельскую карты со схемами минных заграждений оказались умело подстроенной ловушкой. Отдельные факты, касающиеся подготовки этой операции по дезинформации германского флота на Балтике, приводятся в дневниках начальника разведотделения штаба Балтийского флота, капитана 1-го ранга И. Ренгартена, частично опубликованные в научно-историческом журнале «Красный архив» (том 32, 1929 год).
Кроме того, как отмечает В. Шигин, «судя по всему, в Либаве действовал не агент-одиночка, а целая группа российских агентов, во главе которой и стояла Анна, которая и являлась местным резидентом».
2.Чёрная ночь германского флота :
О том, что произошло в устье Финского залива в ночь с 28 на 29 октября ( 10−11 ноября ) 1916 года, можно судить по воспоминаниям командира 10-й флотилии, капитана 1-го ранга Франца Виттинга (Franz Witting), опубликованным в вышедшей в 1921 году в Мюнхене книге «На море непобедимы». Ничего странного в названии нет, так как гибель 10-й флотилии – только один из эпизодов действий германского флота на Балтике. Впервые перевод воспоминаний германского офицера на русский язык был изложен в журнале ВМФ России «Морской сборник» в номерах 8−9 за 1922 год.
Для начала несколько слов о самой флотилии минных сил германского флота. Она была сформирована уже в ходе начавшейся войны и состояла из 11 новейших эскадренных миноносцев, по скорости и вооружениям относящихся к высокому классу минных крейсеров. На 1916 год эта флотилия считалась лучшей в кайзеровском флоте. Главной её задачей являлась охрана и оборона в море линейных кораблей. В операции в Финском заливе её целью было обнаружить и атаковать лёгкие российские морские силы, защищавшие вход в залив, а также забросать минами фарватеры залива. Для проверки надёжности маршрута на разведку были высланы два эсминца. Благополучно миновав все ловушки, они вернулись назад. Безопасность проходов подтвердили и рейды в этот район германских подводных лодок. Последние сомнения отпали.
Под покровом темноты флотилия покинула Либаву. Море было спокойное. Низкая облачность, закрывавшая луну, способствовала скрытному продвижению. Когда все одиннадцать кораблей втянулись в обозначенный на русских схемах «безопасный проход», произошло то, чего германские моряки никак не ожидали: два корабля подорвались на минах.
Капитан Виттинг, отправив в Либаву один из крейсеров с подобранными из воды экипажами, всё-таки решил продолжить рейд, списав подрыв на случайность. Эскадре удалось войти в Финский залив. Более двух часов продолжались безуспешные поиски русских судов. Не обнаружив их и желая чем-нибудь себя проявить, корабли эскадры решили обстрелять прибрежный город Балтийский Порт (сегодня эстонский город Палдиски).
Вскоре стало очевидно, что так называемый «безопасный проход» весь забросан минами. Эскадра очутилась в минной «паутине». Один за другим рвались германские эсминцы. При таких обстоятельствах нечего было и думать о продолжении рейда. Корабли резко повернули назад. Некоторые миноносцы после спасения команды топили своими же торпедами, чтобы упростить отход. Так перестала существовать 10-я флотилия германского военно-морского флота, потерявшая за одну ночь семь эсминцев – почти шестую часть всех миноносцев, погибших за годы войны.
Германская контрразведка бросилась искать Клару Изельгоф. Но безуспешно: русской разведчицы и след простыл. В публикациях об Анне Ревельской говорится, что по одним (ничем не подтверждённым) данным, она скрылась на территории Германии, по другим (также не подтверждённым), в ту ночь её неподалёку от Либавы забрала и эвакуировала на русскую базу российская подводная лодка «Пантера».
3.Анна Ревельская в Швеции :
Чем занималась Анна Ревельская в последующие месяцы, как она отнеслась к Февральской революции, неизвестно. Известно лишь, что через некоторое время разведчица оказалась в нейтральной Швеции.
Интересы военно-морского флота России в этой стране в годы Первой мировой войны представлял капитан 1-го ранга В. Сташевский. Основным для него был вопрос, сохранит ли Швеция в войне нейтралитет. Дело в том, что в разработках российского Генерального штаба это государство считалось потенциальным союзником Германии в балтийском регионе.
Возможно, поэтому после завершения операции в Либаве А. Ревельская появилась именно в Швеции. Но в связи с тем, что военного столкновения между Россией и Швецией не произошло, об этом периоде разведдеятельности Анны практически ничего не известно.
В конце сентября 1917 года, оставшись, по всей видимости, без связи, разведчица пришла в российское посольство в Стокгольме и сообщила В. Сташевскому о подготовке германского флота к крупной операции в районе архипелага Моонзундских островов и о дате её начала. Эта информация была немедленно передана в штаб Балтийского флота России. Силам Балтфлота, несмотря на оставление ими Моонзундского архипелага, которым немцы овладели с большим трудом, удалось не допустить прорыва превосходящих сил противника в Финский залив и сорвать планы германского командования.
А затем к власти пришли большевики, которые в марте 1918 года заключили с Германией сепаратный Брестский мир. Можно предположить, что это событие стало потрясением для Ревельской. Получалось, что вся её патриотическая деятельность в годы войны во благо родины оказалась напрасной! В Россию Анна не возвратилась, и её следы потерялись на много лет…
4.Последнее дело разведчицы :
Последнее дело Ревельской связано с датой 17 июня 1941 года. О нём рассказал впоследствии военно-морской атташе посольства СССР в Германии, капитан 1-го ранга М. Воронцов, к которому она пришла в этот день. В разговоре с Воронцовым Ревельская сообщила ему, что 22 июня 1941 года в 3 часа ночи германские войска вторгнутся в Советскую Россию (так она назвала Советский Союз). Источник имеющихся у неё сведений она раскрыть отказалась.
После некоторых раздумий Воронцов в обезличенном виде – «другие источники» – включил сообщение А. Ревельской в шифротелеграмму на имя наркома ВМФ СССР Н. Кузнецова.
Из воспоминаний адмирала Кузнецова: «В те дни, когда сведения о приготовлении фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников, я получил телеграмму военно-морского атташе в Берлине М. Воронцова… По существующему тогда порядку подобные донесения автоматически направлялись в несколько адресов. Я приказал проверить, получил ли телеграмму Сталин. Мне доложили: да, получил».
Сегодня хорошо известно о скептическом отношении высших кругов руководства СССР и лично Сталина в отношении поступающей из различных источников информации о нападении нацистской Германии на Советский Союз 22 июня. Однако к Анне Ревельской это уже не имеет никакого отношения. Её действия говорят о том, что она по-прежнему оставалась патриоткой России, независимо от её социально-политического строя. Смелый поступок А. Ревельской вполне объясним, принимая во внимание исключительную важность информации, которой она обладала.
Конечно, она понимала, что ей, женщине с улицы, вряд ли поверят. Однако она могла полагать, что кто-то из сотрудников наркомата ВМФ обязательно должен был если не знать, то хотя бы слышать о проделанной ею работе в Либаве в 1916 году по дезинформации руководства германского флота. Этим может объясняться и тот факт, что она обратилась именно к военно-морскому атташе. После визита в советское посольство в Берлине Анна Ревельская исчезла навсегда.
5.Забытая легенда :
Даже той информации о деятельности Анны Ревельской, которая есть на сегодняшний день, достаточно, чтобы понять: она была необыкновенным человеком, ярким патриотом России.
Надо полагать, за ней числились и другие операции, данные о которых затерялись в архивах или были уничтожены. Как бы то ни было, но сегодня о разведчице, к сожалению, знают немногие, да и то лишь благодаря роману В. Пикуля «Моонзунд» и одноимённому фильму..." - это авторская статья Анрея Громова "Анна Ревельская – легенда русской разведки", опубликованная на Сайте бывших соотечествеников "Русская Германия" ( http://www.rg-rb.de/index.php?option=com_r...=16780&Itemid=0 ). Этому источнику можно доверять.
Однако, как говорится, "Доверяй, но проверяй !"(с). Кто же Вы таинственная Незнакомка ?
Это сообщение отредактировал Книгочей - 10-10-2017 - 09:26
Книгочей
дата:
Кто же Вы таинственная Незнакомка ? Британский историк Гектор Байуотер («Морская разведка и шпионаж 1914-1918 гг.») называет её Катриной Изельман... Источник : "Морская разведка и шпионаж" Автор : Гектор Байуотер. Издательство : Военмориздат НКВМФ СССР. Год издания : 1939 г. Описание : Книга знакомит читателей с методами и приемами работы военно-морской разведывательной службы капиталистических стран в Первой мировой войне 1914-1918 гг. В книге приведен целый ряд примеров из деятельности военно-морских разведок: английской, русской, германской и др. Наиболее интересной является глава 1, в которой дается описание удачной работы русской разведки, благодаря которой германских флот, направленный на наши минные заграждения, потерял целый ряд своих кораблей.
Книгочей
дата:
Кто же Вы таинственная Незнакомка ? Валентин Пикуль в своем романе «Моонзунд» – Анной Ревельской. Под этим именем она и вошла в историю разведки.
Книгочей
дата:
Кто же Вы таинственная Незнакомка ? 23 сентября (6 октября по новому стилю) 1917 года в российское посольство в Стокгольме явилась незнакомая молодая женщина в траурной вуали, которая попросила о конфиденциальном разговоре с морским атташе. Капитан 2-го ранга Сташевский принял ее в своем кабинете. Сохранилась дословная запись ( стенограмма ) разговора с этой женщиной : «Я не уполномочена обращаться в посольство, но обстоятельства заставляют меня так поступить. Запишите: четыре линкора типа "Нассау" уже в Либаве, появились "байерны" (дредноуты типа мощного "Байерна"). Наблюдается активность немцев возле Виндавы. На платформах идут из Германии подозрительные баржи с откидными бортами. Много лошадей, масса мотоциклов! Сообщите в Адмиралтейство срочной шифровкой: двадцать восьмого, в четверг (одиннадцатого октября по новому стилю), ожидается неизвестная мне операция немцев в районе архипелага Моонзундских островов...» Дополнение морского атташе: женщина сообщила, что эти сведения сообщает Анна Ревельская (запись приводится в книге В.Пикуля «Моонзунд»). Других данных о себе женщина не сообщила и тут же покинула посольство. Справка : операция "Альбион", которую в Германии неофициально недвусмысленно называли "Петроградской"
скрытый текст
началась лишь на сутки позже срока, предсказанного Анной Ревельской из-за того, что много времени заняло траление мин. 12 октября германская армада из трехсот судов начала прорыв. Только героическое сопротивление российских революционных моряков закрыло немцам морские ворота на Петроград. Вот что сказано об этом в Большой Советской Энциклопедии: «Русские революционные моряки героически сражались с превосходящими силами противника, уничтожили 10 эсминцев, 6 тральщиков и повредили 3 линкора, 13 эсминцев и миноносец. В результате германское командование было вынуждено отказаться от прорыва флота в Финский залив, а 7 (20) октября отвело свои морские силы из Рижского залива».
Справка : бывший военно-морской атташе Российской империи в Швеции, кавторанг Владимир Сташевкий,
скрытый текст
"После суда над «Акмой» шведские газеты прекратили публиковать статьи о русском шпионаже на Скандинавском полуострове. Но затишье было временным. 14 декабря 1944 года все стокгольмские вечерние газеты опубликовали официальное сообщение следующего содержания: «Криминальной полицией в Стокгольме задержаны по обвинению в шпионаже бывший российский подданный Владимир Сташевский и два шведских гражданина – штурман Виктор Бук и другое лицо, имя которого не публикуется, так как это может сильно отразиться на здоровье его родных, и, кроме того, в психическом отношении он настолько неустойчив, что речь может идти и о его освобождении…» На следующий день, 15 декабря 1944 года, газеты «АТ», «Афтонбладет», «Дагенс Нюхетер» и другие опубликовали более подробные отчеты о задержании русских шпионов. Начальник криминальной полиции Люндквист сообщил корреспондентам, что задержанный Владимир Сташевский «является царско-русским шпионом», а его сообщник Виктор Бук был штурманом на «ряде шведских судов, приписанных к портам Стокгольм, Гетеборг, Ландскрупа, Сольвесборг и Треллеборг. Он доставлял Сташевскому сведения о положении в Германии, о шведских морских перевозках в Германию и укреплениях на балтийском побережье. Сташевский эти сведения передавал советскому резиденту…» В те дни шведская газета «Свенска дагбладет» писала: «Раскрытие нового шпионского центра в Стокгольме, главой которого является бывший русский морской атташе, относится к фактам, напоминающим нашему народу о том, что он еще не может спокойно перейти к обсуждению послевоенных проблем, в надежде на то, что опасность уже миновала». По сообщениям полиции, история со Сташевским являлась одним из серьезных случаев шпионажа в Швеции, имевших место в течение 1944 года. Шпионаж, считалось, был направлен против Швеции. «В деятельность задержанных входила как продажа иностранной державе шведских военных тайн, так и шпионаж за торговыми судами, охватывающий в том числе и судоходство в Балтийском море. Раскрытие этого дела должно вновь побудить шведскую общественность, несмотря на нейтральную усталость от войны, не закрывать глаза, быть бдительными против многих таинственных личностей, которые ведут свою подпольную преступную деятельность в Швеции». 20 декабря 1944 года специальный корреспондент газеты «АТ» сообщал на ее страницах о том, что «начался разбор дела шпионской группы Сташевского. Дело разбирается в городском суде. Все участники группы – довольно пожилые люди. Сташевский очень маленький, сухой старичок с гитлеровскими усами, но не без подтянутости. Когда судьи предложили ему стул, он ответил, что ему и так хорошо, и продолжал стоять…» Сташевский во время суда так и не присел на предложенный ему судьями стул. Не догадался, видимо, шведский журналист, что бывший офицер императорского флота царской России не считал себя виновным и не мог принять любезное предложение сесть на скамью подсудимых. Он был твердо уверен в том, что его деятельность по сбору сведений о фашистской Германии и о поставках шведских промышленных товаров в порты третьего рейха не является преступлением против Швеции. Сташевский занимался разведывательной деятельностью против фашистской Германии, которая была врагом не только Советского Союза, но и всех европейских стран. В том числе и Швеции, «несмотря на ее нейтральную усталость от войны». Кем же был Владимир Сташевский и чем в действительности он занимался в Стокгольме? Владимир Арсеньевич Сташевский родился в дворянской семье в Ярославле в 1879 году. Отец его имел чин генерал-лейтенанта, занимал посты военного губернатора Приморской области и был наказным атаманом Уссурийского казачьего войска. Владимир избрал для себя иной путь в жизни. Он решил стать морским офицером, окончил Морской кадетский корпус, несколько лет проходил службу на кораблях императорского военного флота, в 1911 году окончил Николаевскую военно-морскую академию. Молодой, талантливый офицер после учебы был направлен в распоряжение иностранной (разведывательной) части Морского генерального штаба, где и получил назначение на должность морского агента в одну из европейских стран. Прежде чем отправиться в специальную служебную командировку, Сташевский должен был выполнить одно из заданий в Швеции. Несмотря на отсутствие опыта разведывательной работы, молодой офицер успешно справился с ним. Это свидетельствовало, что из него может получиться толковый военный разведчик. Общая образовательная подготовка позволяла ему также выполнять представительские обязанности в Стокгольме. Это и послужило основанием для назначения Сташевского 17 февраля 1914 года на должность морского агента в Швеции, Норвегии и Дании. «Морской агент», говоря современным языком, был военно-морским атташе Российской империи в скандинавских странах. В годы Первой мировой войны В. Сташевский добывал ценные сведения о германском военном флоте. Несмотря на то, что Сташевский занимался сбором информации о Германии, находясь на территории нейтральных скандинавских стран, он постоянно встречал активное противодействие со стороны контрразведок Норвегии, Дании и особенно Швеции. В 1916 году В. Сташевскому было присвоено воинское звание капитан 1 ранга. Он успешно решал задачи, поставленные перед ним Морским генеральным штабом. После смены власти в России в 1917 году капитан 1 ранга Сташевский продолжал заниматься разведывательной работой в ее интересах. Многие из коллег по Морскому генеральному штабу отказались сотрудничать с новой рабоче-крестьянской властью, установившейся в России. Сташевский же продолжал поддерживать связь с Петроградом, несмотря на то что финансирование его деятельности было полностью прекращено. В 1918 году Реввоенсовет республики принял решение об отмене института военных и морских агентов (атташе). Сташевский был уволен со службы и остался фактически без средств к существованию. Однако он не прекратил своей разведывательной деятельности в интересах России. Бывший русский морской атташе занимался сбором сведений, важных для безопасности своей родины, бескорыстно и добровольно. У Сташевского были кое-какие личные сбережения, которые позволяли ему жить и работать в Швеции. Для поддержки своего финансового положения он давал частные уроки по русскому языку и высшей математике, которую преподавал отдельным шведским студентам. Данные, добываемые Сташевским, представляли значительный интерес. В июне 1918 года, например, Сташевский сообщил в Петроград, что Германия толкает Финляндию на военный захват русской Карелии и северных земель. «Об этом открыто говорят в шведских военных кругах», - сообщал Сташевский. «Предполагается крупный масштаб операции. Время проведения операции - в тундре – конец лета», - докладывал разведчик. В 1933 году В. Сташевский подал заявление в посольство СССР в Швеции с просьбой предоставить ему советское гражданство и разрешить возвратиться в Россию. По заявлению Сташевского было принято положительное решение. Проживая за рубежом, он остался порядочным человеком, не принимал участия в акциях против других эмигрантов из России, оказывал помощь своему Отечеству, в котором складывалась малопонятная ему новая жизнь. Несмотря на положительное решение по заявлению Сташевского, бывший офицер российского военно-морского флота домой не вернулся. В том же 1933 году представитель советской военной разведки «Рудольф» познакомился со Сташевским и предложил ему остаться в Швеции. Военная разведка остро нуждалась в квалифицированных кадрах, преданных России, которые могли бы выполнять ее задачи. Одной из таких задач был сбор достоверных сведений о состоянии и перспективах развития шведско-германских отношений. После прихода в Германии к власти Гитлера и национал-социалистов этот вопрос представлял значительный интерес для советской военной разведки. Я.К. Берзин, начальник Разведуправления Красной Армии, не исключал ухудшения советско-германских отношений и целенаправленно создавал резидентуры советской военной разведки в Германии и государствах, где можно было добывать сведения о направленности внешней политики третьего рейха. Под псевдонимом «Рудольф» в Разведуправлении РККА числился помощник военно-морского атташе Артур Александрович Риттер. В 1937 году специальная командировка Риттера в Швецию была прервана. Его отозвали в Москву. Привлеченный Риттером к работе на советскую военную разведку Владимир Сташевский остался в Стокгольме. Он был крупным военным специалистом, основательно знал Германию и ее вооруженные силы, обладая аналитическим складом ума, хорошо понимал особенности внешнеполитических курсов скандинавских государств. Такой специалист был очень нужен советской военной разведке. Связь со Сташевским военная разведка восстановила в конце 1939 года. В Центре ему присвоили псевдоним «Адмирал». Выполняя задание Разведуправления Красной Армии, «Адмирал» создал в Стокгольме разведывательную группу. Она, в случае вступления Швеции в войну против СССР на стороне Германии, должна была добывать сведения по заданиям Разведывательного управления Генштаба Красной Армии. «Адмирал» знал немецкий, французский, английский и шведский языки. Характеризуя личные и деловые качества Сташевского, подполковник Н. Никитушев докладывал в Центр: «Сташевский в работе очень осторожен. Тщательно подбирает людей, которые могут обладать полезными сведениями или связями. Сам вполне благонадежен. Как хорошо подготовленный в военном отношении специалист, дает ценные сведения по военным вопросам. С началом Великой Отечественной войны переведен на самостоятельную связь с Центром». Когда фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз, разведгруппа «Адмирала» активизировала работу. В ее состав входили источники «Барбо», «Тюре» и «Август». Радисткой группы была «Акма». Разведгруппа Сташевского занималась только сбором сведений о положении немцев в Норвегии и о перебросках немецких войск через Швецию в Финляндию. Одним из активных помощников «Адмирала», добывавших сведения о фашистской Германии, был источник «Барбо». Этот псевдоним принадлежал Виктору Николаевичу Буку. В. Бук родился в Томске, окончив гимназию, в 1914 году прибыл в Петербург и поступил в офицерскую военно-морскую школу, но из-за неизвестных обстоятельств был отчислен. С морским флотом Виктор Бук все же не расстался. Он поступил на курсы прапорщиков, по их окончании получил воинское звание прапорщика Адмиралтейства, служил на минном заградителе «Волга». В 1918 году Виктора Бука уволили со службы в военно-морском флоте. Он выехал из Петербурга в Архангельск, вступил в белую армию, которой командовал Миллер. В 1920 году попал в плен к красным. Добровольно вступил в Красную Армию, сражался на польском фронте, под Полоцком был тяжело ранен и захвачен в плен уже поляками. Из плена бежал, оказался в Риге, нанялся на торговое судно, которое перевозило товары в Швецию и Финляндию. В 1923 году остался в Швеции, поселился в Стокгольме, со временем получил шведское гражданство. В 1937 году Бук уже работал вторым штурманом на одном из шведских торговых пароходов, который совершал рейсы в порты Германии. Видимо, Сташевский был знаком с Буком. Выполняя задание Разведуправления по созданию разведывательной группы, Сташевский предложил Буку заняться сбором сведений о германских морских портах и шведско-германских торговых перевозках через Балтийское море. Бук был женат на шведке, имел дочь 12 лет. За плечами у него была большая и трудная жизнь, участие в войне на стороне и белых, и красных. Вначале он не принял предложения Сташевского, но, когда фашистская Германия напала на Советский Союз, Бук понял, что его родина нуждается в помощи, и согласился выполнять задания Сташевского. В Центре ему присвоили псевдоним «Барбо». «Барбо» стал собирать сведения о состоянии немецких портов Киль, Бремен и Эмден, а также о перевозках в Германию из Швеции промышленных товаров, сырья и других грузов. Этой работой он занимался с интересом, хорошо знал все морские немецкие порты, германские и шведские торговые и пассажирские суда, их грузоподъемность. «Барбо» был знаком с некоторыми капитанами шведских морских судов, что давало ему возможность своевременно выполнять задания «Адмирала», собирать сведения о немецких минных полях в Балтийском море, оперативно сообщать о курсах немецких военных конвоев в Балтике, держать под контролем переброски немецких войск и грузов на Скандинавский полуостров. Поставки шведских промышленных товаров в Германию также своевременно оценивались группой «Адмирала». Данные «Барбо» всегда были точными, подробными и ценными. «Барбо» также смог организовать добывание секретных сведений из офиса германского военного атташе в Швеции. В этом ему помогал один из шведов, работавший у немца. «Барбо» сотрудничал с «Адмиралом» бескорыстно. Рискуя жизнью, он, как мог, оказывал помощь России, которую всегда считал своей родиной. Арест В.Н. Бука в декабре 1944 года прервал поступление в Центр важных сведений о фашистской Германии. Третьим лицом, арестованным вместе со Сташевским и Буком, был швед, известный под псевдонимом «Тюре». Фамилия этого источника не была названа в шведских газетах в декабре 1944 года. Мы тоже не станем ее называть, но уточним, что психическим расстройством, как писали шведские газеты, этот источник не страдал. Он занимал в шведских политических кругах достаточно высокое положение и был даже вхож в семью короля Густава. С Густавом его связывала давняя дружба. Когда шведский король еще молодым офицером оказался в какой-то трудной ситуации, «Тюре» чем-то ему помог. Услуга, видимо, была значимой. «Тюре» передавал «Адмиралу» разведывательные сведения только за денежные вознаграждения. Яков Николаевич Князев (Кольмар) по поручению Никитушева передавал «Адмиралу» необходимые для расчетов финансовые средства. Овчинка выделки стоила. Иногда «Тюре» передавал «Адмиралу» даже содержание писем, которые король Густав направлял Гитлеру. Вначале в Центре к таким сообщениям относились с недоверием. Трудно было поверить, что «Тюре» способен добывать такие сведения. Но последующее развитие шведско-германских отношений в точности подтверждало все, о чем сообщал «Тюре». В частности, он первым сообщил советской разведке, что король согласился предоставить Германии свободный транзит для перевозки войск, боевой техники и боеприпасов через территорию Швеции. Спустя некоторое время это подтвердилось. «Тюре» в 1941 – 1943 годах также добывал ценную информацию о Финляндии и Германии. В одном из архивных документов военной разведки тех лет отмечено, что «в 1940 – 1943 годах группа «Адмирала» направила в Центр несколько ценных материалов о вооруженных силах Германии, немецких воинских перевозках и внешней политике Швеции». Что же произошло с «Адмиралом» после ареста «Акмы», с которой он, как уже сказано, никогда не встречался? Как могла шведская криминальная полиция выйти на след В.А. Сташевского и задержать его, В.Н. Бука и источника «Тюре»? Прежде чем приступить к поиску ответов на эти вопросы, видимо, стоит изучить характеристику, которую полковник Никитушев давал «Адмиралу» в 1944 году. «Адмирал», по оценке Никитушева, «безусловно, преданный работник. Делает все возможное, чтобы полностью выполнить наши задачи». И далее: «В работе исключительно осторожен, действует только наверняка. За три с лишним года сотрудничества с нами он не предложил ни одной вербовки из местных граждан. Его связи давно проверены и закреплены надежно. Подход к нему полиции чрезвычайно затруднен тем, что он доступа к секретным сведениям не имеет, а сам является руководителем небольшой нелегальной группы, работу с источниками организовал искусно, поэтому собрать на него компромат исключительно трудно». Оценки и выводы полковника Никитушева не вызывают сомнения в высоком профессиональном мастерстве «Адмирала». Тем не менее в декабре 1944 года Сташевский был арестован шведской криминальной полицией. Что же произошло в Стокгольме? Ответ на этот вопрос удалось найти в одном из документов 1944 года, ставших теперь доступными. Оказалось, что аресту Сташевского предшествовало событие, которое сыграло в его судьбе роковую роль. 17 сентября 1944 года в квартире «Адмирала» раздался неожиданный телефонный звонок. Сташевский поднял трубку. Звонивший извинился за беспокойство и назвал свою фамилию. Им оказался Борис Михайлович Четверухин, который когда-то тоже был офицером императорского военно-морского флота. После Октябрьской революции Четверухин не признал советской власти и эмигрировал в Финляндию. В Хельсинки его приметила и завербовала британская разведка. Четверухин был человеком без устойчивых моральных убеждений. Он хотел иметь деньги и зарабатывал их как мог, торгуя своими знаниями о русском флоте, помогая англичанам собирать сведения о военном потенциале России. Видимо, англичане не очень щедро оплачивали сведения, которые передавал британской разведке Четверухин. Поняв это, Борис Михайлович предложил свои услуги шведскому генеральному штабу и стал сотрудничать со шведской разведкой. Помогая финнам, шведам и англичанам собирать сведения о России, Четверухин сколотил небольшой капитал и создал собственную торговую контору «Сундваль Ко. А/К». Контора располагалась в Хельсинки по улице Казернгатат, 27. Вероятно, контора была прикрытием для разведывательной деятельности Четверухина. В 1944 году, когда советские войска успешно завершили операцию «Багратион» и освободили почти что всю территорию Советского Союза, Четверухин понял, что вскоре Финляндия выйдет из войны. «Тройной агент» Четверухин не исключал, что войска Карельского фронта могут войти в Финляндию, что его бизнес развалится, и решил перебраться в Швецию. Сташевский всех этих деталей не знал. Он встретился с Четверухиным. Они пообедали в одном из стокгольмских ресторанов. Во время беседы Четверухин сообщил, что прибыл в Швецию дней на десять, добивается разрешения шведских властей на проживание в Стокгольме. После нескольких рюмок водки Четверухин, почувствовав, что его собеседник вполне его понимает, сообщил, что сотрудничает с английской разведкой, а также работает на германский генеральный штаб. Завершая встречу со Сташевским, Борис Михайлович сказал, что после войны они вместе могут делать хорошие деньги, так как информация о России будет стоить еще дороже. Покупатели есть, и число их растет. Сташевский понял, что гость из Хельсинки прибыл в Стокгольм, чтобы решить свои дела и попутно вовлечь его в разведывательную работу против Советского Союза после разгрома фашистской Германии. Предложение было прямым и однозначным. Отказавшись от предложения Четверухина, Сташевский распрощался с ним. Бесцеремонность и беспринципность Четверухина поразили Сташевского. При очередной встрече с резидентом Сташевский подробно доложил Никитушеву о содержании беседы с Четверухиным. Никитушев рекомендовал «Адмиралу» больше с Четверухиным в контакт не вступать… Что же произошло дальше? После неудачной вербовки Сташевского Четверухин послал анонимный донос на него в шведскую полицию. После этого «Адмирал» был взят шведской контрразведкой под тайное наблюдение, длившееся около двух месяцев. Агенты контрразведки смогли зафиксировать контакты «Адмирала» с Виктором Буком и источником «Тюре». В декабре 1944 года все трое были задержаны. Шведские газеты еще до суда определили, что Сташевский – советский тайный агент, что он виновен в сборе сведений о Швеции. Словом, еще до суда все точки в деле Сташевского были расставлены. Сташевского приговорили к 2 годам и 10 месяцам тюремного заключения. В ходе следствия и суда Владимир Арсеньевич своей вины не признал и принадлежности к советской разведке не разгласил. Обвинение в сборе сведений о вооруженных силах Швеции осталось недоказанным. «Адмирал» действительно не занимался сбором сведений о Швеции. В годы Великой Отечественной войны такие сведения советскую военную разведку почти не интересовали. В задачу «Адмирала» входило изучение положения стран фашистского блока и положение финских войск на фронте в Карелии. После оглашения приговора бывший капитан 1 ранга российского императорского флота отбывал наказание в тюрьме, города Фалуна. Сташевский не сожалел о том, что с ним произошло. Находясь в тюрьме, писал своей жене: «Я – русский, я – военный, я – патриот. Поэтому я сделал то, что сделал. Русским военным, мужчинам мои поступки понятны...» Находясь в тюрьме, Владимир Арсеньевич давал некоторым заключенным уроки русского языка, а двоим шведам, которые обучались заочно в инженерном институте, по высшей математике. Его освободили из тюрьмы, когда уже закончилась Вторая мировая война. Однако в победе Красной Армии над фашистской Германией, несомненно, есть и заметный вклад этого человека. «Адмирал» любил Россию и помогал ей в трудные годы всем, чем мог. После войны В.А. Сташевский жил в Стокгольме. Он умер 30 октября 1950 года..." Источник "Бури над Скандинавским плацдармом", авторВладимир ЛОТА, кандидат исторических наук. Этому источнику можно доверять.
К сему : На фотоснимке СТАШЕВСКИЙ Владимир Арсеньевич. 1937 год. Он же, агент советской разведки под псевдонимом "Адмиралъ".
Книгочей
дата:
Кто же Вы таинственная Незнакомка ? Руководитель военно-морской разведки Балтийского флота контр-адмирал Адриан Иванович Непенин был человеком неглупым и дальновидным. Поэтому, предвидя возможность успеха немецкого наступления вдоль побережья Балтийского моря, российская военно-морская разведка создавала агентурные точки в городах и портах, которые могли оказаться захваченными противником. Была отработана и надежная система экстренной связи, которая позволяла при необходимости за считанные часы связаться со штабом флота из любого оккупированного немцами порта. Одним из агентов, оставленных в тылу врага, стала Анна Ревельская, действовавшая под именем Клары Изельгоф и сыгравшая немалую роль в нанесении тягчайших потерь военно-морскому флоту кайзеровской Германии. О прошлом Анны Ревельской бесспорных данных нет. По косвенным же, можно догадываться, что она происходила из хорошо обеспеченной русской семьи, владевшей несколькими имениями в Прибалтике, получила приличное образование, знала несколько языков. «Это была обворожительная, цветущая здоровьем женщина, вся в хрустящем ворохе кружев. Губы ее трепетно улыбались, а глаза (ах, какие это были глаза!) оставались слегка печальны», – вот так описывает героиню на первых страницах романа В. Пикуль...
Это сообщение отредактировал Книгочей - 10-10-2017 - 09:33
Книгочей
дата:
В связи с тем, что архивы российской военно-морской разведслужбы времён Первой мировой войны во время хаоса революционных событий сильно пострадали, установить подлинное имя и подробности биографии выдающегося агента разведки Балтийского флота Анны Ревельской, сыгравшей немалую роль в нанесении серьёзного урона германским военно-морским силам, теперь вряд ли представляется возможным. Тем не менее, cтоит постараться докопаться до Истины ! P.S. И пусть никого не шокирует выражение "докопаться", т.к. всё, что связано с войной на тайном фронте и секретными операциями развед.служб, представляют собой "авгиевы конюшни". И не только в переносном смысле ! Это пояснение дано для того, чтобы проникнуться уважением к жнщинам, у которых осеовной род деятельности заключался в разведывательной работе. И не важно, - была ли эта войсковая разведка в тылу врага, подпольная деятельность на оккупированой врагом территории или агентурная разведка на территории стран противника и/или нейтральных государств !
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 10-10-2017 - 09:46) В связи с тем, что архивы российской военно-морской разведслужбы времён Первой мировой войны во время хаоса революционных событий сильно пострадали, установить подлинное имя и подробности биографии выдающегося агента разведки Балтийского флота Анны Ревельской, сыгравшей немалую роль в нанесении серьёзного урона германским военно-морским силам, теперь вряд ли представляется возможным. Тем не менее, cтоит постараться докопаться до Истины ! А может быть, что это миф, созданный российской и советской разведками для сокрытия истинного агента или группы агентов, которые продолжалии свою деятельность против Германии, а возможно, что и не только против неё, и, именно поэтому их нельзя было раскрывать ? Подобные операции прикрытия известны в истории спец.служб, когда создавалось одна или несколько "легенд" для того, чтобы отвлечь внимание от важной и глубокозаконспирированной агентуры...
Это сообщение отредактировал Книгочей - 10-10-2017 - 10:05
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 10-10-2017 - 10:04) (Книгочей @ 10-10-2017 - 09:46) В связи с тем, что архивы российской военно-морской разведслужбы времён Первой мировой войны во время хаоса революционных событий сильно пострадали, установить подлинное имя и подробности биографии выдающегося агента разведки Балтийского флота Анны Ревельской, сыгравшей немалую роль в нанесении серьёзного урона германским военно-морским силам, теперь вряд ли представляется возможным. Тем не менее, cтоит постараться докопаться до Истины !А может быть, что это миф, созданный российской и советской разведками для сокрытия истинного агента или группы агентов, которые продолжалии свою деятельность против Германии, а возможно, что и не только против неё, и, именно поэтому их нельзя было раскрывать ? Подобные операции прикрытия известны в истории спец.служб, когда создавалось одна или несколько "легенд" для того, чтобы отвлечь внимание от важной и глубокозаконспирированной агентуры...Версия №2. Таинственная незнакомка. Анна Ревельская, Катрина Изельман, Клара Изельгоф .., - как у принято в разведке, - возможны другие имена, фамилии, отчества и оперативные псевдонимы. Это тупиковый путь. А есть ли ещё подтверждения реальности этой персоны ? Оказывается есть ! И достаточно веские :
скрытый текст
"..17 июня 1941 года. В здание советского посольства в Берлине вошла неизвестная женщина на вид лет сорока – сорока пяти. Обратившись к дежурному на хорошем русском языке с легкой приятной долей прибалтийского акцента, она сказала, что ей необходимо переговорить с военно-морским атташе. — Он вам назначил встречу? – поинтересовался дежурный. — Нет. Он даже не знает меня... Как, впрочем, и я его. Но у меня для него есть сообщение чрезвычайной важности. — Как вас представить? — Скажите, Анна... Ну, поскольку я родом из Ревеля, теперь он называется Таллин, то Анна Ревельская. Дежурный пожал плечами и по внутреннему телефону связался с Михаилом Александровичем Воронцовым, военно-морским атташе посольства СССР. — Тут женщина пришла. Анна Ревельская. Просится к Вам на прием. Говорит, что хочет сообщить что-то важное.» В другое время таких визитеров старались избегать. Но сейчас, когда Воронцов чувствовал, что опасность войны витает в воздухе, отказываться от любой возможности получить информацию было нельзя. — Хорошо. Проводите в комнату для посетителей. Я сейчас спущусь. При входе Воронцова женщина встала. — Здравствуйте. Пожалуйста, садитесь, Анна. Вы хотели сообщить нам что-то интересное? — Не интересное, а очень важное и очень печальное, — поправила Анна Воронцова. — В ночь на воскресенье, точнее в 3 часа ночи 22 июня, германские войска вторгнутся в Советскую Россию. — Советский Союз, вы хотите сказать. — Для меня это всегда была Россия. — Откуда у Вас такие данные? — Господин атташе, вы можете мне верить, можете не верить. На это воля ваша. Я дала слово не раскрывать источник моих сведений. Вы военный человек и знаете, что если есть возможность подготовиться к удару врага, то надо это сделать. Если же удара не последует, то это еще лучше. Я сказала все, что могла, и все, что знаю. — А почему вы выбрали для вашего сообщения именно военно-морского атташе? Женщина немного помолчала, потом как-то жалобно улыбнулась. — Потому что с флотом, с Балтийским флотом, вздохнула она, — связана вся моя молодость, может быть лучшие дни моей жизни... Теперь разрешите мне идти. Если вдруг возникнет необходимость объяснить немцам, зачем я приходила, то я интересовалась возможностью получения визы в Ригу. Я буду им говорить то же. Прощайте и, пожалуйста, не ищите встречи со мной. Женщина протянула Воронцову руку. Ее рукопожатие оказалось неожиданно крепким. — Будьте счастливы, — тихо сказала она и исчезла навсегда..." - "АННА РЕВЕЛЬСКАЯ - ЛЕГЕНДА РУССКОЙ РАЗВЕДКИ" : http://www.liveinternet.ru/community/2281209/post250566006
НО ! Напрашивается вопрос : Почему Анна Ревельская обратилась именно к Воронцову, который был военно-морским атташе, а не к Послу СССР ? Напомню, что послом СССР в Швеции была тогда А.Коллонтай...
Это сообщение отредактировал Книгочей - 10-10-2017 - 10:43
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 10-10-2017 - 10:41) "— Советский Союз, вы хотите сказать. — Для меня это всегда была Россия. — А почему вы выбрали для вашего сообщения именно военно-морского атташе? Женщина немного помолчала, потом как-то жалобно улыбнулась. — Потому что с флотом, с Балтийским флотом, вздохнула она, — связана вся моя молодость, может быть лучшие дни моей жизни ..."(с). Напрашивается вопрос : Почему Анна Ревельская обратилась именно к Воронцову, который был военно-морским атташе, а не к Послу СССР ? Напомню, что послом СССР в Швеции была тогда А.Коллонтай... На это вопрос ответить легче всего ! Не могла Анна Ревельская обратиться к Александре Коллонтай ! Не могли они, как дворянки вспомнить прошлое, всплакнуть по-бабски о об ушедших временах ! Ибо, они были диаметрально разные личности ! Одна, - "Сашка Коллантайка", - была "революционной стервой и блудницей", "постельной карьеристкой на крови", замученных дворян, священников мещан, рабочих и крестьян ! Не могла Анна Ревельская говорить с "подстилкой" всяких-разных р-р-революционеров ! И помнила, что Коллантай имела непосредственное отношение к репрессиям офицеро Балтфлота, когда
скрытый текст
"2 (15) марта под воздействием волнений в Петрограде царь Николай II отрёкся от престола. Эта новость вызвала воодушевление в матросской среде. Первой жертвой стал вахтенный лейтенант Г. А. Бубнов, отказавшийся менять Андреевский флаг на революционный красный на линкоре «Андрей Первозванный». Лейтенанта разгневанные матросы подняли на штыки. Это послужило сигналом для расправы над офицерами. На трапе «Андрея Первозванного» был застрелен и сам начальник 2-й бригады линкоров адмирал А. Небольсин. Были убиты также главный командир Кронштадтского порта адмирал Р. Вирен, начальник штаба Кронштадтского порта адмирал А. Бутаков; 4 марта — командующий Балтийским флотом адмирал, Непенин ( тот самый, который благословил её на службу Родине и Отечеству ), а следом заними следом за ними комендант Свеаборгской крепости генерал-лейтенант по флоту В. Протопопов, командиры 1-го и 2-го Кронштадтских флотских экипажей Н. Стронский и А. Гирс, командир линейного корабля «Император Александр II» капитан 1-го ранга Н. Повалишин, командир крейсера «Аврора» капитан 1-го ранга М. Никольский и многие другие морские и сухопутные офицеры. Всего к 15 марта Балтийский флот потерял 120 офицеров, из которых 76 было убито (в Гельсингфорсе — 45, в Кронштадте — 24, в Ревеле — 5 и в Петрограде — 2). В Кронштадте, кроме того, было убито не менее 12 офицеров сухопутного гарнизона. Четверо офицеров покончили жизнь самоубийством, и 11 пропали без вести. Более 600 офицеров подверглись нападению. Для сравнения: все флоты и флотилии России потеряли с начала Первой мировой войны 245 офицеров. С 1917 по 1920 год были убиты 28 адмиралов Императорского флота из 106, из них 20 — в 1917—1918 годах..."(с) - таковы ФАКТЫ !
И, это, кстати, служит одним из самых важных подтвержений того, что что Анна Ревельская - НЕ миф ! Т.к. "комуняки" не смогли бы "поступиться принципами" и проводя свою операцию прикрытия допустить ТАКИЕ подробности ! Осталось добавить, что Коллантай "провалилась в тартарары", как один из идолов Совдепии, а Анна Ревельская, - истинная патриотка и прекрасная личность, - не канула в Лету ... К сему : источники фактов "Коллонтай. Валькирия и блудница революции", Соколов Борис. Фото прилагаются :
Это сообщение отредактировал Книгочей - 12-10-2017 - 18:49
Книгочей
дата:
Дополнения : Дело о секретных шифрах и кодах с "Магдебурга"
скрытый текст
"..На «Магдебурге» были захвачены в плен его командир, два офицера и 54 матроса. Но значение гибели немецкого крейсера заключалось не только в потере немцами одного корабля и в провале их замысла. Обследование как самого крейсера «Магдебург», так и места его аварии водолазами дало в руки русского командования исключительно ценные документы. Были найдены секретные шифры и записная книжка одного из кондукторов, давшая ряд важных сведений и почти точное место заграждения, поставленного заградителем «Дейчланд». Захваченные материалы позволили овладеть методикой составления германских шифров. Несмотря на частую смену ключей и самих шифров, применявшихся в германском флоте, благодаря получению радиосвода и других материалов с крейсера «Магдебург» все германские радиограммы в дальнейшем легко расшифровывались. Русское командование не только использовало полученные документы для обеспечения боевой деятельности своего флота, но и поделилось ими с англичанами, которые также систематически использовали их для борьбы с германским флотом. Тот факт, что в руки противника попали совершенно секретные документы и что все радиопереговоры германского флота расшифровывались противником, долгое время оставался неизвестным германскому командованию. Каковы были меры, принятые на крейсере «Магдебург», чтобы предотвратить возможность захвата документов неприятелем? Все важнейшие документы были сожжены еще до момента взрыва крейсера. Оставлены были только свод сигналов и шифры для переговоров с кораблями, помощи которых ожидали. Появление русского отряда принудило немцев спешно покинуть корабль. Оставшиеся секретные книги в свинцовых переплетах были «согласно правилам» выброшены за борт. Такой ненадежный способ уничтожения документов (на мелком месте, на виду у противника) вызван был паникой, охватившей личный состав перед оставлением корабля. Трудно сулить, имелся ли на крейсере человек, ответственный за документы и обязанный их уничтожить в последний момент, но факты показывают, что как организация службы на немецком крейсере, так и боевые качества личного состава не были на достаточной высоте..." Источник: http://historylib.org/historybooks/Sbornik...e-iskusstvo-/41
Теперь предоставим слово Уинстону Черчиллю, который в ту пору был одним из лордов британского Адмиралтейства.
скрытый текст
""Русские выловили из воды тело утонувшего немецкого младшего офицера, - пишет Черчилль в мемуарах. - Окостеневшими руками мертвеца он прижимал к груди кодовые книги ВМС Германии, а также разбитые на мелкие квадраты карты Северного моря и Гельголандской бухты. 6 сентября ко мне с визитом прибыл русский военно-морской атташе. Из Петрограда он получил сообщение с изложением случившегося. Оно уведомляло, что с помощью кодовых книг русское Адмиралтейство в состоянии дешифровать по меньшей мере отдельные участки немецких военно-морских шифротелеграмм. Русские считали, что Адмиралтейству Англии, ведущей морской державы, следовало бы иметь эти книги и карты... Мы незамедлительно отправили корабль, и октябрьским вечером принц Луи (имеется в виду первый морской лорд Англии Луи Баттенберг. - А. В.) получил из рук наших верных союзников слегка попорченные морем бесценные документы..."(с).
Германские коды русским взломщикам оказались не по зубам !
скрытый текст
"УВЫ, британские криптоаналитики (специалисты по взлому кодов), добившиеся с помощью предоставленных русскими материалов больших успехов в дешифровке вражеских сообщений, не стали делиться своими достижениями с российскими коллегами, в традиционной манере деятелей Альбиона отплатив союзникам черной неблагодарностью.
Русские дешифровальщики тоже бились над немецкими кодами, но безуспешно. Кайзеровская разведка, имевшая в Петрограде разветвленную агентурную сеть, свившую гнездо даже в Военном министерстве России, была хорошо осведомлена об этих тщетных усилиях.
Из истории с шифровальными книгами "Магдебурга", захват которых русские так и не смогли обратить себе на пользу, германское военно-морское командование, во главе которого стоял напыщенный и самодовольный принц Генрих Прусский (брат кайзера), сделало вывод о слабости российских спецслужб и их неспособности к серьезным операциям. Этот опрометчивый вывод определял стратегию принца Генриха вплоть до конца 1916 года, хотя русский Балтийский флот под командованием талантливых адмиралов Эссена, Непенина и Колчака и преподал кайзеровскому флоту целую серию внушительных уроков с помощью блестяще выполненных минных постановок, простиравшихся буквально до самых германских гаваней..." (с).
Книгочей
дата:
Средства и возможности. Женские чары и мужская наивность.
скрытый текст
" в Прибалтику, где действовала Анна Ревельская. Об этой даме известно, что она происходила из обеспеченной русской семьи, владевшей землями в Прибалтике, окончила гимназию и знала несколько языков, включая немецкий. Ее описывают как грациозную и привлекательную женщину, буквально пышущую здоровьем.
Еще весной 1915 года, до начала широкомасштабного немецкого наступления, под именем Клары Изельгоф она устроилась работать кельнершей в портовой кондитерской Либавы, часто посещаемой моряками.
Спустя несколько месяцев немецкие войска заняли Либаву. Сюда перенес свою ставку главнокомандующий германским флотом на Балтике, брат кайзера принц Генрих Прусский. Вслед за грузным гросс-адмиралом перебрались в этот город и чины его штаба, а к либавским причалам встали многие из германских дредноутов. Офицеры кригсмарине стали частенько бывать в кофейне на Шарлоттенштрассе, где подавали отменный кофе, французский коньяк и изысканные пирожные. И вскоре юный немецкий моряк, лейтенант фон Кемпке, командир одной из башен главного калибра с крейсера "Тетис", влюбился в хорошенькую и любезную кондитершу Клару Изельгоф, жившую в одиночестве, причем настолько, что намеревался предложить ей руку и сердце.
Клара разрешила лейтенанту встать на постой к ней на квартиру. Вернувшись однажды из похода, лейтенант случайно застал свою возлюбленную за разборкой всякого хлама, среди которого оказались и различные вещи из обихода джентльменов, включая мужской несессер с набором всякой всячины, даже щипцами для завивки усов. Лейтенант закатил даме сердца сцену ревности. Доведенная до слез кондитерша призналась лейтенанту, что в период нахождения в Либаве русских ее поклонником был офицер российского флота. В порыве великодушия немец простил Клару, ведь слезы ее были так трогательны, а раскаяние - столь искренне...
Не переставая рыдать, дама срывающимся голосом обмолвилась, что русский, в спешке покидая Либаву, забыл на чердаке какой-то портфель из дорогой крокодиловой кожи прекрасной выделки, с чудными никелированными замками и массой карманов, да вот только найти его она почему-то не может. Бережливому немцу очень захотелось получить эту вещицу своего предшественника. Помучив с недельку охочего до "военных трофеев" поклонника, Клара однажды с победным видом вручила ему баул, заметив, что по природной скромности не заглядывала внутрь.
Когда фон Кемпке стал знакомиться с содержимым портфеля, его бросило в жар: там оказались совершенно секретные схемы недавних минных постановок Балтийского флота! Лейтенант представил нечаянно упавшие в руки материалы своему командованию.
В штабе Генриха Прусского, а затем в Главном штабе ВМС Германии их подвергли самой пристальной экспертизе. И пришли к выводу, что схемы, скорее всего, подлинные - именно так расставляли бы минные поля и немцы, если бы намеревались закупорить Ирбенский пролив для врага, оставив узкие проходы для собственных кораблей. Принц Генрих учинил башенному начальнику придирчивый допрос, касавшийся в основном личности его возлюбленной. Ответы лейтенанта, сводившиеся к самым положительным характеристикам Клары Изельгоф, ее симпатий ко Второму рейху и собственным матримониальным намерениям, вполне удовлетворили принца. Он пообещал лейтенанту блистательную карьеру, если с помощью этих схем удастся одна операция, которая, как казалось кайзеровскому стратегу, вполне могла побудить русских поспешить с выходом из войны..."(с).
Мог ли Принц Генрих решить отправить в боевой рейд в Финский залив, руководствуясь этой схемой русских минных постановок, 10-ю флотилию эсминцев при соответвующей поддержке ?
Книгочей
дата:
".. После провала операции немцы бросились искать Клару Изельгоф. Они перевернули вверх дном всю Шарлоттенштрассе в ее поисках, но безрезультатно: русской разведчицы и след простыл. В ту самую ночь, когда эсминцы Виттинга рвались к российским берегам через Ирбены, скрытно подошедшая к Либаве подлодка "Пантера" приняла на борт некую пассажирку. Как читатель уже догадался, это была Анна Ревельская..."
Книгочей
дата:
Странности : есть данные, что Анну Ревельскую курировал не адмирал Непенин, а другая персона и не менее выдающаяся ! Это был один из основателей русской военной разведки и контрразведки, генерал-майора Генерального штаба Н. С. Батюшин : http://www.aif.ru/archive/1683412
Это сообщение отредактировал Книгочей - 13-10-2017 - 07:49
Книгочей
дата:
Но, Н.С.Батюшин был более контразведчик, чем разведчик. Что, впрочем одно другому не мешает. Однако, он ещё был армейским офицером, а морским. Что, впрочем, не так уж важно при работе с агентурой в тылу противника, если фронт имеет приморские фланги. Есть источник информации собственноручно написанные Н.С.Батюшиным, который, возможно, позволить пролить свет на данный вопрос, связанный с Анной Ревельской, т.к. "книга ( http://militera.lib.ru/science/batushin_ns/index.html ) Николая Степановича Батюшина впервые вышла в свет на родине автора лишь в 2002 году, спустя почти 50 лет после его смерти. В историко-биографическом очерке, завершающем не великий по объему, но исключительно ценный по своему внутреннему наполнению томик лекций Батюшина, исследователи его деятельности А.Зданович и И.Васильев, рассказывая современным читателям о непростой судьбе Генерального штаба генерал-майора Николая Степановича Батюшина, отмечают : "С имени Николая Степановича Батюшина открывается в российской истории XX века уникальный скорбный список первых лиц специальных служб, отданных на заклание политиками в угоду политике." - http://www.bratishka.ru/archiv/2005/3/2005_3_11.php
Это сообщение отредактировал Книгочей - 13-10-2017 - 09:59
Книгочей
дата:
Кто же Вы таинственная Незнакомка ? "О прошлом Анны Ревельской бесспорных данных нет. По косвенным же данным можно догадываться, что она происходила из хорошо обеспеченной русской семьи, владевшей несколькими имениями в Прибалтике, получила приличное образование, во всяком случае закончила гимназию, знала несколько языков. Главной и единственной любовью Анны была Россия, которой она была готова служить в любом качестве и пожертвовать всем, что имела, даже головой. Кем она была по национальности? Несмотря на безупречный русский язык, ее часто спрашивали, кто она, латышка или немка? Уклоняясь от ответа, она говорила, что у нее в роду были даже таборные цыгане."(с). Откуда эта информация ? Дело в том, что кроме официальных персон и лиц, находящихся при исполнении служебных обязанностей, которые скупы на слова, ибо дозируют информацию или, даже скрывают её, а подчас и дезинформируют, были и внеслужебные отношения. Итак,
скрытый текст
"Весной 1915 года Анна Ревельская устроилась кельнершей в одной из портовых кондитерских Либавы (Лиепаи), часто посещаемых моряками. Задание она на первых порах имела самое несложное - как у всякого агента, оставленного "на оседание", - добросовестно трудиться в кофейной, вживаться в местную жизнь и... ждать. Ждать возможного прихода немцев. Она ни у кого не вызывала подозрений, тем более что постоянно говорила о своей четырехлетней дочери, которая якобы составляла главную ценность ее жизни. Правда, этой дочери никто не видел и неизвестно, существовала ли она в действительности.
Клара была молодой, очаровательной, пыщущей здоровьем, грациозной женщиной. В белоснежном переднике и таких же белоснежных кружевах она казалась сошедшей с полотна лиотаровской "Шоколадницей" с чувственными губами и обворожительными, но немного печальными загадочными глазами. Именно они, эти глаза удерживали юных флотских офицеров от попыток перевести отношения "клиент-кельнерша" в более теплые.
Вообще-то разведчик (или разведчица) не должен быть личностью загадочной. Ведь в таком случае любому, а особенно агентам спецслужб, захочется разгадать эту загадку, а при этом они волей или неволей могут натолкнуться на такие детали, которые разрушат всю с трудом сколоченную конструкцию "легенды" этого разведчика. Он должен быть если не "рубахой-парнем", то во всяком случае человеком открытым, добродушным, в меру разговорчивым, не окруженным таинственностью. Рассказывая о себе и своих близких, упоминать по возможности такие жизненные детали и события, которые действительно имели место. Стараться не врать. Если одному человеку рассказал какую-либо историю, то и другому расскажи ее так же. Ведь противник будет проверять.
А уж если вся прошлая жизнь разведчика целиком построена на легенде, то тут задача усложняется вдвойне и втройне. Все родственники, начиная от прабабушек и прадедушек, все жизненные обстоятельства, все детали биографии, тонкости воспитания, образования и характера, шрамы и бородавки, цвет волос и глаз, привычки и пристрастия, бывшие приятели и приятельницы, адреса, города, где якобы бывал, - да всего и не перечислишь, все входит в легенду. И все это надо знать назубок, помнить, не сбиться ни в дружеском разговоре, ни в официальной беседе или документе.
Да и те, кто готовят агента-нелегала к миссии в тылу противника, должны быть особенно внимательны к деталям. Уж если по легенде агент побывал в Берлине и посетил там театр, то в его кармане "случайно" может заваляться билет именно на тот спектакль, о котором он вспоминал в разговоре, и наоборот, если он "никогда" не был в Лондоне, то у него не должен сохраниться билет лондонcкого метро. Что же касается нашей героини, то в этом отношении она не была "идеальной" шпионкой. Загадочностью и таинственностью так и веяло от нее. Может быть, как раз эти ее качества, помимо других явных достоинств, и привлекли к ней внимание старшего лейтенанта
Николая Сергеевича Бартенева. Вернувшись из трудного похода, он зашел перекусить в кофейню, куда обычно наведывался. Сегодня к нему подошла новая кельнерша, которую он раньше не видел. Его взгляд остановился на ней и... замер. - Меня зовут Клара Изельгоф, - представилась она, - я совсем недавно нанялась в это заведение. Что вы будете пить: коньяк, вино?..." (с).
Это сообщение отредактировал Книгочей - 13-10-2017 - 09:41
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 10-10-2017 - 10:41) Версия №2. Таинственная незнакомка. Анна Ревельская, Катрина Изельман, Клара Изельгоф .., - как у принято в разведке, - возможны другие имена, фамилии, отчества и оперативные псевдонимы. Это тупиковый путь. А есть ли ещё подтверждения реальности этой персоны ? Оказывается есть ! И достаточно веские :
скрытый текст
"..17 июня 1941 года. В здание советского посольства в Берлине вошла неизвестная женщина на вид лет сорока – сорока пяти. Обратившись к дежурному на хорошем русском языке с легкой приятной долей прибалтийского акцента, она сказала, что ей необходимо переговорить с военно-морским атташе. — Он вам назначил встречу? – поинтересовался дежурный. — Нет. Он даже не знает меня... Как, впрочем, и я его. Но у меня для него есть сообщение чрезвычайной важности. — Как вас представить? — Скажите, Анна... Ну, поскольку я родом из Ревеля, теперь он называется Таллин, то Анна Ревельская. Дежурный пожал плечами и по внутреннему телефону связался с Михаилом Александровичем Воронцовым, военно-морским атташе посольства СССР. — Тут женщина пришла. Анна Ревельская. Просится к Вам на прием. Говорит, что хочет сообщить что-то важное.» В другое время таких визитеров старались избегать. Но сейчас, когда Воронцов чувствовал, что опасность войны витает в воздухе, отказываться от любой возможности получить информацию было нельзя. — Хорошо. Проводите в комнату для посетителей. Я сейчас спущусь. При входе Воронцова женщина встала. — Здравствуйте. Пожалуйста, садитесь, Анна. Вы хотели сообщить нам что-то интересное? — Не интересное, а очень важное и очень печальное, — поправила Анна Воронцова. — В ночь на воскресенье, точнее в 3 часа ночи 22 июня, германские войска вторгнутся в Советскую Россию. — Советский Союз, вы хотите сказать. — Для меня это всегда была Россия. — Откуда у Вас такие данные? — Господин атташе, вы можете мне верить, можете не верить. На это воля ваша. Я дала слово не раскрывать источник моих сведений. Вы военный человек и знаете, что если есть возможность подготовиться к удару врага, то надо это сделать. Если же удара не последует, то это еще лучше. Я сказала все, что могла, и все, что знаю. — А почему вы выбрали для вашего сообщения именно военно-морского атташе? Женщина немного помолчала, потом как-то жалобно улыбнулась. — Потому что с флотом, с Балтийским флотом, вздохнула она, — связана вся моя молодость, может быть лучшие дни моей жизни... Теперь разрешите мне идти. Если вдруг возникнет необходимость объяснить немцам, зачем я приходила, то я интересовалась возможностью получения визы в Ригу. Я буду им говорить то же. Прощайте и, пожалуйста, не ищите встречи со мной. Женщина протянула Воронцову руку. Ее рукопожатие оказалось неожиданно крепким. — Будьте счастливы, — тихо сказала она и исчезла навсегда..." - "АННА РЕВЕЛЬСКАЯ - ЛЕГЕНДА РУССКОЙ РАЗВЕДКИ" : http://www.liveinternet.ru/community/2281209/post250566006
НО ! Напрашивается вопрос : Почему Анна Ревельская обратилась именно к Воронцову, который был военно-морским атташе ? Анна Ревельская поступила абсолютно правильно, т.к. это помогло РККФ избежать участи Пирл-Харбора !
скрытый текст
"Что это, - думал Воронцов, - очередная провокация?". Интуиция подсказывала ему, что это не так. Но откуда она может располагать такими сведениями? И почему она решила поделиться ими? А как сообщать в Москву об этой, по существу анонимной, информации? Меня засмеют. И без того нас обвиняют чуть ли не в паникерстве - и Деканозова, и Тупикова, и Короткова, да и меня, бывает. Один Кобулов молодцом смотрится. А может быть, он и впрямь что-то знает и сообщает в Москву то, чего мы не знаем.
...Несколько слов о судьбах тех, кто только что был упомянут. Генерал-майор Василий Тупиков, которого Берия обозвал "тупым генералом" за его "панические" шифровки, погибнет под Киевом осенью 1941 года, контр-адмирал Михаил Воронцов станет начальником Разведывательного управления Главного морского штаба, полковник Александр Коротков войдет в числе победителей в Берлин и будет сопровождать германскую делегацию на церемонию подписания акта о капитуляции Германии, а впоследствии, уже в генеральском звании, станет представителем КГБ СССР при Министерстве госбезопасности ГДР.
Что же касается Деканозова и Кобулова, то они в 1954 году будут расстреляны как соучастники Берии...
...И вот в руках у Воронцова запись его краткой беседы с Анной Ревельской. И опять сомнения: кто она, что собой представляет, откуда получила сведения, которыми поделилась? Он все же решается в обезличенном виде - "другие источники" - включить сообщение Анны в шифротелеграмму на имя наркома Военно-морского флота Николая Герасимовича Кузнецова...
...Как раз в этот день и час (в 12 часов московского времени) начальник советской внешней разведки Фитин и нарком госбезопасности Меркулов докладывали в Кремле Сталину завершающее мирную эпоху предупреждение надежных агентов Берлинской резидентуры "Старшины" и "Корсиканца" о том, что "последние приготовления закончены, и удар можно ожидать в любое время".
...Но шифровка Воронцова все же ушла в Москву на имя наркома Кузнецова. Вот, что вспоминал много лет спустя М Воронцов (запись с его слов, "Морской сборник" Љ 6, 1991 г.): "...В первых числах июня (в точной дате он мог и ошибиться, кроме того, у него ведь были и другие источники) появились новые данные: окончательный срок начала войны против СССР установлен на 21-24 июня... Эту информацию мы немедленно направили морскому командованию и доложили послу.
Готовя это донесение, мы понимали всю важность сообщения и нашу высокую ответственность за его достоверность. Недоверие к западным коллегам и самим немцам, имевшие в тех условиях довольно веские основания, вызывало серьезные опасения, что это направленная дезинформация... Поэтому я счел нужным подчеркнуть свои сомнения в донесении...
В архивах не сохранилась данная мною шифровка, но ее текст был обнародован на ХХ съезде КПСС..."(с).
Адмирал Н. Г. Кузнецов, бывший нарком Военно-морского флота СССР, вспоминает: "В те дни, когда сведения о приготовлении фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников, я получил телеграмму военно-морского атташе в Берлине М. А. Воронцова. Он не только сообщал о приготовлениях немцев, но и называл почти точную дату начала войны. Среди множества аналогичных материалов такое донесение уже не являлось чем-то исключительным. Однако это был документ, присланный официальным и ответственным лицом. По существующему тогда порядку подобные донесения автоматически направлялись в несколько адресов. Я приказал проверить, получил ли телеграмму и. В. Сталин. Мне доложили: да, получил.
Признаться, в ту пору я, видимо, тоже брал под сомнение эту телеграмму, поэтому приказал вызвать Воронцoвa в Москву для личного доклада. Однако еще раз обсудил с адмиралом И.С. Исаковым положение на флотах и решил принять дополнительные меры предосторожности. 19-20 июня Балтийский, Северный и Черноморский флоты были приведены в состояние готовности Љ 2.
М. А. Воронцов прибыл в Москву 21 июня. Н. Г. Кузнецов пишет в своих мемуарах: "В 20.00 пришел М. А. Воронцов, только что прибывший из Берлина.
скрытый текст
"В тот вечер Михаил Александрович минут пятьдесят рассказывал мне о том, что делается в Германии. Повторил: нападения надо ждать с часу на час. - Так что же все это означает! - спросил я его в упор. - Это война! - ответил он без колебаний. ...Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С. К. Тимошенко: - Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне".
Тимошенко и Жуков ознакомили Кузнецова с телеграммой в пограничные округа о том, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии. Кузнецов спросил, разрешено ли в случае нападения применять оружие и, получив положительный ответ, приказал заместителю начальника Главного морского штаба контр-адмиралу В.А. Алафузову: "Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть к готовности Љ 1. Бегите!
Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался еще на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь, в ночь на 22 июня. А она уже наступила.
Позднее я узнал, что Нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И.В. Сталину. Следовательно, уже в то время, под тяжестью неопровержимых доказательств, было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, все это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю".
В отличие от своих коллег, Кузнецов не ограничился направлением телеграммы командующим флотами, а немедленно связался с ними по телефону и повторил ее содержание. Наверное, на флоте связь с командирами эскадр, баз, боевых кораблей и береговых батарей налажена лучше, чем в сухопутных войсках с командирами дивизий, полков и отдельных частей, ибо все флоты были немедленно приведены в состояние оперативной готовности Љ 1.
По-разному начиналась война. Еще раз предоставим слово Н.Г. Кузнецову: "Сразу же главной базе был дан сигнал "Большой сбор". И город (Севастополь) огласился ревом сирен, сигнальными выстрелами батарей. Заговорили рупоры городской радиотрансляционной сети, передавая сигнал тревоги. На улицах появились моряки, они бежали к своим кораблям...
...Постепенно начали гаснуть огни на бульварах и в окнах домов. Городские власти и некоторые командиры звонили в штаб, с недоумением спрашивали: - Зачем потребовалось так спешно затемнять город? Ведь флот только что вернулся с учения. Дали бы людям немного отдохнуть. - Надо затемняться немедленно, - отвечали из штаба.
Последовало распоряжение выключить рубильники электростанции. Город мгновенно погрузился в такую густую тьму, какая бывает только на юге. Лишь один маяк продолжал бросать на море снопы света, в наступившей мгле особенно яркие. Связь с маяком оказалась нарушенной, может быть, это сделал диверсант. Посыльный на мотоцикле помчался к маяку через темный город.
В штабе флота вскрывали пакеты, лежавшие неприкосновенными до этого рокового часа. На аэродромах раздавались пулеметные очереди - истребители опробовали боевые патроны. Зенитчики снимали предохранительные чехлы со своих пушек в темноте двигались по бухтам катера и баржи. Корабли принимали снаряды, торпеды и все необходимое для боя. На береговых батареях поднимали свои тяжелые тела огромные орудия, готовясь прикрыть огнем развертывание флота.
В штабе торопливо записывали донесения о переходе на боевую готовность с Дунайской военной флотилии, с военно-морских баз и соединений кораблей.
В 3 ч 07 м немецкие самолеты появились над Севастополем. В 3 ч 15 м командующий флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский доложил о налете.
"...Вот когда началось... У меня уже нет сомнений - война!
Сразу снимаю трубку, набираю номер кабинета И.В. Сталина. Отвечает дежурный: - Товарища Сталина нет, и где он, мне неизвестно. - У меня сообщение исключительной важности, которое я обязан немедленно передать лично товарищу Сталину, - пытаюсь убедить дежурного. - Не могу ничем помочь, - спокойно отвечает он и вешает трубку.
А я не выпускаю трубку из рук. Звоню маршалу С.К. Тимошенко. Повторяю слово в слово то, что доложил вице-адмирал Октябрьский...
Еще несколько минут не отхожу от телефона, снова по разным номерам звоню И. В. Сталину, пытаюсь добиться личного разговора с ним. Ничего не выходит. Опять звоню дежурному: - Прошу передать товарищу Сталину, что немцы бомбят Севастополь. Это же война! - Доложу, кому следует, - отвечает дежурный.
Через несколько минут слышу звонок. В трубке звучит недовольный, какой-то раздраженный голос: - Вы понимаете, что докладываете? - Это Г. М. Маленков. - Понимаю и докладываю со всей ответственностью: началась война.
Казалось, что тут тратить время на разговоры! Надо действовать немедленно: война уже началась!
Г. М. Маленков вешает трубку. Он, видимо, не поверил мне. Кто-то из Кремля звонил в Севастополь, перепроверял мое сообщение".(с).
В первую ночь войны советский Военно-морской флот боевых потерь фактически не имел.
Это сообщение отредактировал Книгочей - 13-10-2017 - 09:55
Книгочей
дата:
Кто же Вы таинственная Незнакомка ?..Был такой фильм про любовь , который назывался "Любовь и голуби". Но, в данном случае это была не комедия и чаек было больше, чем голубей. Итак, драма "Любовь и чайки" Анна Ревельская, Николай Бертенев и другие ...
скрытый текст
"..Казалось бы, естественное, предложение официантки насторожило Николая. Ему сразу припомнились лубочные плакаты, изображавшие красивых кайзеровских шпионок, пытающихся споить и соблазнить русских офицеров. - Спасибо, я на берегу не пью, - ответил он.
Потом завязался обычный легкий разговор между мужчиной и женщиной, которые сразу понравились друг другу, но еще не решаются сказать об этом. Он завершился договоренностью о встрече, но не сегодня, а когда представится возможность.
Этой встречи оба ждали с нетерпением. Николай Бартенев происходил из дворянского служилого рода, и главной целью его было служение России. Но мог ли он отказать себе в этой маленькой радости - безобидном свидании с молодой красивой женщиной? Свидания стали все более частыми и обернулись любовью. Иногда ходили в театр, иногда в кинематограф, и Николай все больше удивлялся Кларе и восхищался ею: она знала и классическую литературу, и древнюю историю... Не много ли для простой кельнерши?
Однажды Клара пригласила Николая к себе домой. Квартира оказалась старинной, богато меблированной. Во всем чувствовался достаток и вкус. - Почему вы, судя по всему состоятельная и образованная женщина, устроились простой кельнершей? - спросил Николай. - Мне нужно кормить себя и мою четырехлетнюю дочь, - просто ответила Клара. Больше к этому вопросу не возвращались. Но Клара кое-что рассказывала о себе и о своем прошлом. Однако ее рассказы, в которых она многое не договаривала, еще больше запутывали Николая, и он решил не докапываться до истины...
Клара никогда не расспрашивала Николая о его служебных делах, и его подозрения о том, что она может быть немецкой шпионкой, постепенно рассеялись. Теперь, бывая на берегу, он все свободные дни и ночи проводил с ней. Ее мягкое, теплое тело влекло его так же, как печальные и загадочные глаза.
Все было хорошо, и Николай уже начинал подумывать о женитьбе на Кларе. Как вдруг произошло неожиданное. Бартенева вызвал к себе командир Минной дивизии капитан 1-го ранга Александр Васильевич Колчак (в прошлом известный полярный исследователь, а после революции - ярый враг советской власти, адмирал, расстрелянный 7 февраля 1920 года в Иркутске по Постановлению Военно-революционного комитета). После недолгого служебного разговора Колчак попросил Бартенева пройти в соседнюю комнату, где его ждали. Сидевший там незнакомый полковник от имени контрразведки армии и флота предложил Николаю прекратить связь с этой женщиной, не называя ее по имени. Николай вспыхнул, наговорил полковнику дерзостей, так что даже Колчаку пришлось вмешаться, чтобы их успокоить.
Как ни странно, полковник действительно успокоился. Некоторое время он сидел молча, о чем-то раздумывая. А затем довольно миролюбиво закончил встречу, пожав Николаю руку и пожелав ему успехов, чем тот был весьма озадачен.
Клара предстала теперь перед Николаем в новом свете. Кто она? Как и чем она связана с контрразведкой или, наоборот, находится на подозрении? Чем им помешал он, Бартенев? Почему полковник вдруг утихомирился и не настаивал больше на прекращении его связи с Кларой?
Обо всем этом он назавтра хотел переговорить с Кларой. Но в эту же ночь его эсминец вышел в море, а еще через несколько дней началось немецкое наступление. Бартенев был ранен в ключицу и отправлен в рижский госпиталь, так и не повидавшись с Кларой. Она разыскала его в Риге. Они встретились в местной гостинице. Ночь прошла в горячих ласках, а наутро она исчезла не попрощавшись. Ни о чем серьезном поговорить с ней так и не удалось.
Германцы наступали на Либаву и пассажирские поезда туда уже не ходили - бои велись на окраинах города. Бартенев добрался туда в каком-то воинском эшелоне. В кофейне никого не оказалась и сама она была полуразграблена. Николай поспешил на квартиру Клары. Буквально вбежав туда, он предложил Кларе немедленно собираться, чтобы успеть на последний поезд, отходящий в Ригу, в котором имелись места для офицеров и их семей.
Но Клара, нарядно одетая (он только сейчас заметил это), спокойная и даже (возможно, это только показалось влюбленному старлею) немного надменная, произнесла: - Нет, я никуда не поеду. Здесь моя дочь и моя квартира. И, прошу тебя, не мешай мне. Не забывай меня и я тебя не забуду. Мы еще встретимся с тобой, обязательно встретимся.
Она взяла его голову в ладони и по-матерински поцеловала в лоб. И перекрестила. Русским православным крестом.
Немецкое наступление оказалось успешным, и войска кайзера заняли Либаву. Самым важным из оккупантов был брат кайзера принц Генрих Прусский, который в чине гросс-адмирала командовал немецким флотом на Балтийском море. Вслед за ним в Либаву перебрались и чины штаба флота. Многие из них стали постоянными посетителями кофейной на Шарлоттенштрассе, на дверях которой появилась надпись: "Здесь обслуживают германских офицеров".
Анна Ревельская была хорошо подготовлена к этим визитам.
Среди ее поклонников оказался некий лейтенант фон Клаус. Он с немецкой методичностью завоевывал ее сердце, скрупулезно фиксируя расходы на развлечения - посещения парка, кинематографа, мороженое. Когда, по его мнению, наступило время заговорить о любви, Клара охотно поддержала его сентенции о том, что война - это суровое время и нужно, пока жив, брать от жизни все, что можно.
Когда он спросил, не было ли у нее приятелей среди русских, она призналась: - Вообще я не люблю русских, это свиньи, которым мы подавали только водку, пиво и селедку с солеными огурцами и луком. Если бы вы знали, какая вонь после этого стояла в нашем кафе. Но тот лейтенант, который был моим возлюбленным, это был красавец и настоящий мужчина. Как мы любили друг друга!
И, разжигая страсти тевтона, однажды стала рассказывать, не стесняясь, все тайны и подробности их любви. - Он работал в каком-то штабе, но желание встретиться со мной у него было так велико, что он уходил из штаба, брал с собой на дом работу и здесь, на этом столе, раскладывал какие-то документы и планы, что-то писал, высчитывал, чертил, а потом мы, не сдержавшись, здесь же, на этом ,столе и на этих бумагах предавались любви. О! Это было так прекрасно и незабываемо! Эти моменты... Ах, эти моменты!..
Она уходила в себя, в свои воспоминания, а фон Клаус ерзал в кресле и готов был схватить ее, швырнуть на этот стол и со всей лютой злобой ревности проделать с ней то, что проделывал этот незнакомый ему русский лейтенант. "Он мой соперник не только в бою, но и в любви, и я обязан во всем стать сильнее его!" - убеждал себя фон Клаус, но почему-то не решался взяться за дело. Какая-то неуверенность в своих силах удерживала его, хотя раньше он слыл заправским донжуаном. От приятелей он слышал, что нужно съесть плитку шоколада и все будет в порядке. Он съедал по две плитки, но все равно не осмеливался прикоснуться к Кларе.
22 июля 1915 года фон Клаус пришел на свидание чем-то взволнованный, но в приподнятом настроении. - Дорогая, нам придется на несколько дней расстаться. Я уверен в вашей скромности и могу сказать, что мы уходим в Киль, где 31 июля состоится императорский смотр всех германских сил в присутствии самого кайзера. Если все пройдет хорошо, нас ждут награды и повышения, и, вернувшись, я положу к вашим ногам букет настоящих немецких цветов... - Как же так? Неужели весь германский флот уйдет из Либавы и вы оставите нас на произвол судьбы? - Нет, конечно, не весь, но основная часть. Так что вас будет кому защищать. Но смотрите, милый друг, - он шутливо погрозил пальцем, - не воспринимайте всех ваших защитников в качестве телохранителей в буквальном смысле этого слова! - Фон Клаус игриво хохотнул, довольный своей шуткой.
В тот же день донесение Анны Ревельской ушло через линию фронта. Вместе с ним она отправила письмо русскому лейтенанту, своему возлюбленному... Бартенев был потрясен: письмо от нее! И откуда! Из оккупированной немцами Либавы, через фронт, через всяческие препоны! А в письме - слова любви, верности, надежды на встречу..."(с).
Книгочей
дата:
Говорят, что по поверью чайки - это души погибших моряков. Так это или нет, - неизвестно, но их, - скорбно кричащих, - над Балтикой скоро прибавилось..
скрытый текст
"..Получив информацию об уходе большей части германского флота в Киль, русская ставка приняла совершенно секретное решение: "В связи с ростом в Германии недовольства затяжною войной, а также учитывая забастовки рабочих, которые всколыхнули всю Германию, следует дерзким налетом на Мемель (Клайпеду) оказать влияние на общественное мнение в немецком народе и в рейхстаге". Было созвано совещание командиров кораблей, назначенных для проведения операции. Каждый участник совещания дал расписку в том, что будет расстрелян без суда, если распространит тайну этого совещания. А главная тайна заключал ась в том, что информация поступила от либавской разведки.
Налетом кораблей на Мемель русское командование решило устрашить Германию, а заодно воодушевить Россию боевой удачей Балтийского флота.
Операция была подготовлена добросовестно и по всем правилам военно-морского искусства. Был создан мощный кулак из крейсеров и эсминцев. Но с самого начала в ход операции вмешалась погода. На всем пространстве Балтики от Готланда до Мемеля на море лег такой густой туман, что движение судов стало практически невозможным.
И в этом тумане встретились две эскадры - немецкая, уходящая в Киль, и русская, двигающаяся к Мемелю. Произошла "битва крейсеров при Готланде". Немецкий минный заградитель "Альбатрос" был вынужден выброситься на берег острова Готланд и сдался, остальным судам были причинены столь серьезные повреждения, что командовавший немецкой эскадрой адмирал Карф дал команду к отступлению. Об участии эскадры в торжественном смотре уже не могло быть и речи.
Победа русских крейсеров при Готланде вызвала большое воодушевление в России, а особенно на Балтийском флоте. Участников сражения встречали с цветами и оркестрами, газеты пестрели статьями о героях..."(с)
Это сообщение отредактировал Книгочей - 23-10-2017 - 23:19
Книгочей
дата:
Кто же Вы таинственная Незнакомка ? "Любовь, чайки", война, шпионаж и личная трагедия..
скрытый текст
".. Но, к сожалению, эта победа имела лишь местное значение. В августе немцы начали наступление на Ригу, а перед германским флотом стояла задача прорваться в Рижский залив через пролив Ирбены, чтобы подкрепить с моря наступающую армию Гинденбурга и подавить там господство русского флота.
Лейтенант фон Клаус, так и не побывавший в Киле, удрученный, вернулся в Ли6аву и положил к ногам Клары букет скромных курляндских цветов. - Ничего, - утешал он себя и Клару, - мы еще им покажем. Теперь Либава становится нашей главной базой, и отсюда мы пойдем вперед, на Ригу. А весь русский флот, находящийся в Рижском заливе, мы потопим: там ведь нет даже ни одного линкора, - продолжал разглагольствовать фон Клаус. - Вернее, есть один, "Слава", но он в возрасте моего дедушки и такой же рамолик, готовый развалиться даже безо всякого боя. Если мы прорвемся в Рижский залив, то и "Слава" И все остальные русские корабли обречены.
Ирбенский пролив был надежно закрыт русскими минными полями. Немецкие тральщики добросовестно пытались проделать проходы, но, неся большие потери, не смогли этого сделать. Уничтоженные за день минные поля русские моряки восстанавливали ночами.
Однако двум новейшим немецким эсминцам "V-99" и "V-100" все же удалось прорваться в Рижский залив, а вслед за ними туда прошли и крейсеры. "Атака! Атака! Атака!", - Взрывает эсминец сигнал. От юта гуляет до бака Полундрой по судну аврал.
Сигнальщики, флаги - на стеньги! Нас меньше - тем больше почёт. Здесь счёт идёт не на деньги, Здесь счёт на секунды идёт.
Ход - "полный". Давай "право на борт"! "Плутонги, орудия - товсь!" "Фугасным!..", -дистанция, рапорт, И время вскачь понеслось.
Визиры прицелов уткнулись В кильватер чужих вымпелов, И судьбы людские замкнулись Щелчком орудийных замков... "Шашлыки" неизвестных эсминцев быстро вздергивались над морем, стали видны шесть дымящихся труб, на каждого - по три. На позывные они не ответили, и Грапф (командир эсминца "Новик"), почти успокоенный, сказал: - Сергей Николаич, вы стоите ближе... Будьте так любезны, нажмите педаль колоколов громкого боя. Нажали педаль. Тревога! После чего фон Грапф обратился к вахте: - Прошу запомнить: перед нами два немецких эсминца типа "V" новейшей конструкции. Спущены на воду лишь месяц назад. Противник достойный: их скорости и вооружение, как у нашего "Новика". - Мама! - дурачась воскликнул Мазепа. Петряев обезьянкой вскарабкался обратно на дальномер, через сильную оптику обозрел корабли противника: - Нажимают зверски! Кареты у них богатые... с гербами! - Сейчас проверим, каковы у них ямщики, - сказал фон Грапф... "Новик" легко вспарывал водяную толщь плугом форштевня. В мощном пении согласных турбин копилась страшная сила скорости, необходимой для боя. Гальванеры уже трудились на автоматах стрельбы. Синие, желтые, красные проблески сигналов мигали трепетно, освещая молодые лица матросов. На первом же залпе (который, сколько ни жди его, всегда будет неожиданным) комендоров, приникших лицами к визирам, ударило аппаратурой в лицо, но каучуковая оправа спасала зрение. По секундомеру Петряев давал "отмашку", срывая педаль ревуна, и следом такие же ревуны яростно мычали на плутонгах, отмечая начало каждого залпа. Бой начался. Весь на скорости. Весь в наскоке. Один против двух вступил в неравную дуэль... На бортах немцев уже видны литеры, намалеванные белилами от ватерлинии до срезов полубаков: "V-99" и "V-100". Наградив "сотый" двумя попаданиями, "Новик" теперь зашибал снаряды в "девяностодевятку". Точное маневрирование фон Грапфа сделало "Новик" почти неуязвимым - ни одного попадания! - Право руль... еще правее... теперь - лево на борт. Сбоку ему подсказывал штурман: - Не увлекайтесь, Гарольд Карлович: там - мины! - Я это знаю, но... помнят ли об этом колбасники? На "V-100" снаряд разнес мостик, там уже загорелось. Запарив машиной, "сотый" быстро укрывался в тени берега. - Пошлите ему... в разлуку! - сорванно крикнул Артеньев. "Новик" послал вдогонку "V-100" снаряд, который начисто сбрил ему среднюю трубу, и было видно, как она соскочила с палубы в море, последним вздохом извергнув последний клуб дыма. - Артисты! - раздался одобрительный возглас Грапфа; командир от телеграфа нагнулся к помощнику: - Стыдно сказать, но так хочу в гальюн, что спасу нет... Не знаю, дотерплю ли? Половина дела была уже сделана: "Новик" уравнял свои силы. Русские погнали перед собой "V-99" с такой яростью, как гонят по улице бешеную собаку. Эта "улица" вела прямо на минное поле. Петряев умудрился настичь врага ловким снарядом, разворотив ему корму. Очевидно, снаряд разбил дымовые шашки, и теперь убегающий "V-99" потянул за собой плотную полосу дымзавесы. - Совсем некстати, - огорчились люди на "Новике". За эту дымзавесу тут же, очень ловко, завернул и "V-100". Грапф перетопнулся с ноги на ногу. - Может, за это время, пока ветер отнесет дым в сторону, я успею сбегать до гальюна и обратно? За полосою дыма, невидимые, уходили немецкие корабли. Ветер разорвал дымзавесу на волокна - как спутанную пряжу. - Вот они! - Петряев, работай дальше! - крикнул Грапф артиллеристу... - До минной банки всего полмили, - предупредил штурман. Прямо по курсу с гулом вздыбнулось море: "V-99" взорвался. Еще взрыв! - на инерции хода он взорвался и на второй мине. Эсминец быстро погибал, оседая в море кормой, оттуда ревели тонущие... "V-100" пытался спасать людей, но это было слишком рискованно. К тому же "Новик" взял его под обстрел. Тогда "сотый" сделал самое мудрое - Он побежал! - Ямщики у них дерьмовые, - рассуждали сигнальщики... - Отныне, - объявил фон Грапф, - прошу не говорить, что тип этих кораблей неизвестен. Теперь мы знаем им цену... По отсекам осмотреться. Подсчитать убитых и раненых. Обратный доклад постов был блестящим: - Повреждений нет. Убитых нет. Раненых не имеем. - Вот так и надо воевать! - сказал фон Грапф и, растолкав всех у трапа, бросился через люк в провал мостика с хохотом: - Не мешайте, не мешайте... У меня срочное дело в низах! (Под именем Гарольда Карловича фон Грапфа в романе В.С.Пикуля "Моонзунд" выведен образ кавторанга Михаила Андреевича Беренса - впоследствии контр-адмирала. Он родился в 1879 г., участник обороны Порт-Артура в русско-японскую войну. В Первую мировую войну Беренс командовал эсминцем "Новик". Стал Георгиевским кавалером 4-й степени. После революции был организатором перехода русской эскадры в Бизерту в 1921 и оказался последним командующим этой эскадры. После расформирования эскадры Беренс остался в Тунисе, работал в типографии. В 1937-1938 годах он входил в состав комитета по строительству русского православного храма св. Александра Невского в г. Бизерте. Умер и похоронен в 1943г. в Бизерте.)
Теперь перед германским флотом стояла задача - не допустить отхода русских кораблей через Моонзунд.
От Анны Ревельской пришло донесение о том, что три старых германских парохода, до предела загруженных булыжниками, ушли куда-то из Либавы. Их маршрут неизвестен.
Руководитель разведки Балтфлота контр-адмирал Непенин взволновался не на шутку. - Если немцы затопят их в Моонзунде, то они задрают нам выход в Балтику, и тогда мы в ловушке.
Но немцы затопили эти корабли на рейде Пернова (Пярну), чтобы не дать русским возможности отойти туда из Риги.
Лейтенант Клаус вернулся в Либаву. Все сражения, в которых он участвовал, были безуспешными, и с карьерой у него что-то не ладилось. Настроение у моряка падало как барометр перед ненастьем, и единственным его утешением стала Клара, в любовь к которой он уже почти поверил. В основном их встречи пока ограничивались прогулками. Однажды их застал свирепый ливень и, укрываясь от него, они забежали в фотоателье. Пользуясь случаем, Клаус предложил Кларе сфотографироваться и, смутясь, признался, что хотел бы похвастаться перед приятелями такой удивительно красивой подругой. Но Клара решительно и даже как-то нервозно запротестовала:
- Ни в коем случае. Я сегодня плохо выгляжу, к тому же ветер растрепал прическу и вообще я не люблю фотографироваться.
Видя огорчение, явно написанное на лице Клауса, Клара решила его утешить и пригласила к себе домой "на чашечку кофе". Бедный, бедный Клаус, знал бы ты, во что выльется: для тебя эта сладкая чашечка...
И хотя отношения их теперь стали самыми близкими, ревность к тому неизвестному сопернику не проходила. Он любил терзать себя ею, этой ревностью, и выспрашивать самые интимные подробности ее жизни с русским лейтенантом. Это возбуждало и вдохновляло его, а мысль о том, что Клара еще недавно трепетала в чужих объятьях, делала его ощущения еще изысканнее и слаще. Понимая, что постоянные восхищения бывшим любовником должны иметь предел, Клара решила подлить ложку дегтя, назвав его подлецом и заявив, что он скрывал от нее, что у него есть жена и трое детей.
Но однажды ей надоели бесконечные расспросы Клауса. - Ну что ты привязался ко мне с этим русским? Ведь когда они бежали из Либавы, он не посчитал нужным попрощаться со мной и даже бросил все свои вещи. Практичный Клаус оживился. - А что это за вещи? Может быть, кое-что пригодится и мне? - Посмотри, если тебе охота копаться в чужом барахле. Вон, я все сложила в углу, за занавеской. - Небось ждешь, когда вернется? - взревновал лейтенант. - Нет, - равнодушно парировала Клара, - просто никак не соберусь выкинуть. Фон Клаус полез за занавеску. Бритвенный прибор, набор одеколонов, несколько белых офицерских рубашек... "Все, все пойдет", - думал фон Клаус. - Да, - перебила его размышления Клара, - еще где-то завалялся очень хороший, почти новый портфель. Я поищу его, и в следующий раз ты его посмотришь. Он тебе пригодится.
В промежутках между встречами с Клаусом Клара не теряла времени даром. Она поддерживала отношения и с другими мужчинами, правда они носили совсем иной характер.
В либавском порту при загрузке угля в немецкие пароходы "Стелла" и "Латиния" грузчики из группы Анны Ревельской подбросили в топливные бункеры активные воспламенители. "Самовозгорание" угля случилось далеко в море. Виновные так и не были найдены...
Во время следующего свидания Клара вручила фон Клаусу портфель, набитый какими-то бумагами. - Давай их мне, я выброшу на помойку или лучше использую для растопки печки, - предложила Клара.
Но педант фон Клаус захотел ознакомится с бумагами, и первая же из них бросила его в пот. В портфеле хранилось не что иное, как "Схема минных постановок Балтийского флота за 1914 и 1915 годы", планы и карты. - Ты видела эти бумаги? - стараясь преодолеть предательскую дрожь в голосе, спросил фон Клаус. - Ну вот еще! - возмутилась Клара. - Буду я лазать по чужим портфелям! - Хорошо. Я возьму его, а насчет бумаг не беспокойся, я сам их выброшу. Ну, мне пора идти. У меня сегодня "собачья вахта" (так моряки называют самую отвратительную вахту от 00 до 04 часов). - Но ты ничего не говорил мне об этом раньше. - А я и не собирался. Меня уговорил поменяться с ним лейтенант Шинкель, - лихо врал фон Клаус. Он уносил, крепко держа в руках, свою будущую карьеру. Расстались очень довольные друг другом. Теперь Клаус уже всерьез подумывал о том, чтобы после войны вывезти Клару в Германию и жениться на ней.
Доставленные лейтенантом фон Клаусом карты, планы и схемы подвергли самой тщательной экспертизе в Главном штабе военно-морских сил Германии. Никаких сомнений они не вызывали. Именно так, может быть с небольшими изменениями, расположили бы минные поля и стратеги имперского флота.
В удачу трудно было поверить. Но она была налицо: здесь, на столе перед адмиралами лежали долгое время представлявшие неразрешимую задачу пути беспрепятственного прохода, и не через какие-нибудь Ирбены, а через Финский залив, пути, ведущие к Гельсинфорсу, Ревелю и даже Кронштадту.
Именно по этим узким и сложным проходам в минных полях выходили в открытое море русские крейсеры и подводные лодки, а теперь по ним победным маршем пройдет Великий флот Германской империи!
Для беспримерного прорыва была выбрана Десятая флотилия, состоявшая из новейших эскадренных миноносцев, спущенных на воду менее года назад. Их можно было приравнять к высокому классу минных крейсеров, а по скорости и вооружению они соответствовали русскому "Новику". Но адмиралы решили не рисковать. По начертанному на карте пути сначала пустили два эсминца. Они благополучно миновали все ловушки и вернулись назад.
Капитан-цур-зее Виттинг получил за это Железный крест и обещал провести всю Десятую флотилию.
Холодным вечером 10 ноября 1916 года одиннадцать лучших кораблей германского флота покинули Либаву. Вел флотилию капитан Виттинг, стоя на мостике головного эсминца "V-72". Корабли вошли в обозначенный на картах проход. Специалисты, собравшиеся на мостике, с тщательностью нейрохирургов следили за точностью прохождения по намеченному маршруту. Но вдруг один за другим раздались несколько взрывов. Два эскадренных миноносца, разнесенные на части, пошли на дно. Один из эсминцев, собравший всех уцелевших моряков, оказался перегруженным и повернул обратно в Либаву. У Виттинга остались восемь кораблей. Он сумел вывести их в Финский залив. Но что делать дальше, он не знал.
На беду маленького курортно-рыбацкого городка Палдиски он попался немцам "под горячую руку". Весь свой гнев от бездарного похода они обрушили на него в виде мощного артиллерийского огня. Сотни мирных жителей пали жертвами этого неправедного гнева.
Флотилия повернула обратно. И тут оказалось, что весь пройденный ранее путь напичкан русскими минами. И когда только русские успели установить их? Один за другим рвались и шли ко дну немецкие эсминцы. Только три из них с полностью деморализованными командами сумели вернуться в Либаву. Наверное, лучше всего о том, что произошло в ночь с 10 на 11 ноября 1916 года, расскажет главный пострадавќший, командир 10-й флотилии капитан 2 ранга барон фон Витинг (К сожалению, приходится использовать очень старый перевод, сделанный моряком, а литератором. Поэтому текст выглядит довольно топорно).
"Это было 27 октября (Старый стиль). Бешеным ходом неслись 11 миноносцев X флотилии под моим командованием внутрь Финского залива навстречу неприятелю. Что может быть лучше! В моем распоряжении - храбрые, закаленные войной офицеры и команды. Они слепо доверяют друг другу и в трудные минуты работают рука об руку. Их томит нетерпение столкнуться с врагом, сразиться во имя победы и славы Германии. Моя флотилия состоит из новейших, лучших миноносцев. Нам поставлена цель - уничтожение неприятельских кораблей, цель, которою должен гордиться каждый истый моряк. Правда, задание очень нелегкое и рискованное. Адмирал, пославший нас, взял на себя тяжелую ответственность. Но это уже не наше и не мое дело. Мы знаќем, что русские понаставили много мин в своих водах, но счастье сопутствует риску, отчего бы ему не улыбќнуться и нам! Итак, вперед! "Курс - Ost, ход - 21 узел, строй - кильватер", - так гласил мой приказ с наступлением темноты. В бесконечно длинной колонне шли миноносцы за головным S-56. Такой строй был избран, чтобы по возќможности предохранить себя от мин. Расстояние между каждым из миноносцев - 300 метров. Сзади видны только 3 миноносца; остальные теряются в темноте. Это неудобно, но ничего не поделаешь, недаром вся линия, от гоќловного S-56 до концевого корабля, растянулась более чем на 3000 метров. Погода благоприятная: луна скрыта облаками, и море спокойно. В 20.38 передают морзянкой, что задние миноносцы отстали. Пришлось повернуть, чтобы узнать, что случиќлось. Трех задних миноносцев нет: S-57 (доблестный старќший лейтенант Притвиц, впоследствии погиб), V-75 (каќпитан-лейтенант Менхе) и G-89 (капитан-лейтенант Заупе) больше не видно. Наконец по линии с заднего миќноносца передают, что один из них подорвался на мине. Это было печальное начало. Но что делать! Долгие поиски в темноте этих миноносцев, которые теперь осќтались где-то далеко на западе, все равно ни к чему не приведут. Кроме того, ведь при пострадавшем, согласно ранее отданному распоряжению, остались 2 миноносца. Повернули опять и с остальными идем дальше на воќсток. Только позже удалось узнать подробности того, что случилось. Оказывается, на V-75 под командирским моќстиком взорвалась мина, и кочегарки быстро наполниќлись водой. На помощь к нему подошел S-57. Вдруг разќдался новый страшный взрыв, которым V-75 был разорќван на три части. Этим же взрывом на S57 срывает главќный паропровод, а вскоре он сам попадает на мину и гибнет. G-89 спасает с обоих миноносцев их экипажи. Между тем флотилия продолжает свой путь 21-узловым ходом. В 10 часов мы с большим трудом открыли остров Оденсхольм и определились, чтобы точно знать свое место во время предстоящей операции. Наконец, от G-89 приходит радио, что V-75 и S-57 погибли. Я сейчас же хотел приказать, чтобы 3 миноносца пошли ему на помощь, так как он имел на себе 3 комќплекта команды, но в это время приходит второе раќдио, что G-89 повернул на запад и имеет ход 30 узлов. Тем лучше. Значит, я могу спокойно продолжать путь с 8 миноносцами. Пусть успех операции вознаградит нас за потеќрю 2 кораблей. Но где же неприятель? Или он опять предательски предупрежден о нашем набеге? Ни одного корабля, ни одного дозорного судна, хотя мы уже давно в Финском заливе. Это обидно... Для того, чтобы сделать хоть что-нибудь, я решаю войти в Рогервик и обстрелять укрепленный Балтийский порт. Возможно, что в его гавани стоят неприятельские корабли. 5 миноносцев я оставляю перед бухтой, а с G-90 (капитан-лейтенант Херимнг), S-59 (капитан-лейтенант Клейн) и S-56 (бравый и жизнерадостный капитан-лейќтенант Крех, впоследствии тоже погиб) я вхожу в бухту Рогервик. Заграждение, очевидно, поставлено в самой бухте. Осторожно проходя вплотную к форту с восточной стороны, мы подходим к молу на расстояние 600 метров. Ни одного корабля нет. Как это досадно! Что же, остается обстрелять только военные сооружения. Бедный Балтийский порт! Напрасно там чувствуют себя так спокойно за минными заграждениями. Какой переполох поднялся, вероятно, в нем, когда в 1.30 ночи 6 прожекторов вдруг неожиданно забегали своими лучаќми взад и вперед и началась ужасная бомбардировка. Но "варвары" обстреливают только сооружения в гавани, склады, сараи и подобные постройки и щадят мирный город... Выпущены 162 разрывные гранаты; результат - солдаты и лошади убиты, а военные сооружения превращены в развалины... После этого выходим из бухты и, дав 26 узлов, несемся на запад. Там, за минным полем, в условленном месте нас ждут наши легкие крейсера. Чтобы не попасть на то место, где взорвались S-57 и V-75, я немного меняю курс. Вдруг за последним миноносцем нашей колонны блеснули вспышки, и послышался грохот орудий! Итак, неприятель все-таки нас открыл и напал на задние миќноносцы! Самый полный ход вперед! Скорее на помощь! В этот момент у второго миноносца (капитан-лейтенант Херинг) поднимается огромный столб воды. Кругом больше ничего не слышно. На самом миноносце - обќразцовое спокойствие. Проходя мимо G-90, я узнаю подќробности несчастья. Оказывается, мина взорвалась под турбинами. Это уже третий миноносец. S-59 (капитан-лейтенант Клейн), подойдя к борту G-90, принимает его команду, а тот тем временем тонет. Не успело еще остыть впечатление от этой потери, как прожектор заднего миноносца, прорезая своими луќчами темноту, ночи, начинает сигналить. С отчаянием читаем: "V-72 ММ". Это означает попадание миной. Нет, это не подводные лодки - это мины! Но ведь это ад, куда мы попали! Я подхожу к V-72 (бравый капитан-лейтенант барон фон Редер позже тоже погиб). У его борта уже стоит V-77 (капитан-лейтенант Стратман), который снимает команду. Довести подорванные миноносцы до порта нечего и думать: они настолько повреждены, что еле держатся на воде. Итак, S-57 и V-75 погибли на пути вперед, а теперь погибли G-90 и V-72. От гордой флотилии остается всего 6 миноносцев. Что-то еще готовит нам судьба! Тем временем G-89 благополучно подошел к крейсерам. Продолжаем путь на запад. Но не успели еще все миноносцы соединиться, как сзади меня снова вспыхивает ужасное "ММ". Это S-58 (капитан-лейтенант Херман, позже погиб). И этот миноносец так сильно поврежден, что больше не в состоянии держаться на воде. В его отсеки вливается огромное количество воды, и он вдруг опрокидывается. Слава богу еще, что большая часть команды уже на S-59. Что за страшная ночь! Кругом темнота, погода все портится, а за заграждениями, наверное, нас ждет со своими флотилиями неприятель. Среди же этого чертова котла - только мины, против которых нет защиты. Вдруг опять зажигается прожектор: "ММ". Значит, опять надо, рискуя собой, снимать людей с подорвавшегося миноносца, а затем, что наиболее обидно, он погибнет со своими торпедами, которые, однако, потоќнут не сразу. Увы, они должны потонуть, так как мы их не можем взять с собою, и они не должны плавать на поверхносќти, чтобы не попасть в руки русских. Весь этот ужас скрашивается только благодаря мужеќству, проявляемому офицерами и командами. Но не время для размышлений! Всем довольно рабоќты: и миноносцам, которые тонут, и тем, которые спаќсают. Мне самому то и дело приходится отдавать прикаќзание за приказанием и по возможности вести миноќносцы так, чтобы и остальные не наткнулись на мины. Курс держим на юг, так как мне он кажется самым беќзопасным. Вероятно, заграждения расположены именно по этому направлению, а следовательно, мы будем идти параллельно ему. Разумеется, те, которые подходят к борту подорвавќшегося миноносца, сами подвергаются огромной опасќности, но другого выхода нет. Если бы еще точно было известно расположение заграждения, тогда все миноносќцы остались бы за ним, а спасение велось при помощи шлюпок. Но раз вокруг мины, то для меня как начальќника может быть только 2 решения: или предоставить подорвавшийся миноносец его собственной участи и с другими стремиться полным ходом выйти с минного поля, или посылать миноносец к борту пострадавшего снять экипаж, находясь поблизости, наготове помочь и второму, если он попадет на мину. Первое решение мне, как германскому офицеру, не могли прийти даже на ум. Таким образом, оставалось только последнее. Спасение шлюпками тянется слишком долго. Уже более часа S-59 перевозит ими команду S-58. Он не может подойти к самому борту, ибо на поверхности рядом с ним видны мины. Все это время остальные миноносцы держатся тут же, на минном поле. Наконец S-59 готов и идет за остальными миноносцами. Но не успевает он пройти и тысячи метров, как его постигает та же судьба. Сквозь темноту ночи опять сверкает зловещее "ММ". Теперь уже я сам иду к борту S-59. Очень неприятное плавание. Вот я вижу 2 большие мины плавающие на поверхности, почти рядом с S-59. Скорее к борту, взять команду, и прочь от тебя, доблестный корабль! Ты слишком тяжело поврежден, чтобы тебя можно было довести домой. S-59 уже имел на себе два лишних состава, а поэтоќму, когда S-56 пришлось снять с него всех людей, на нем оказалось три лишних комплекта. Всего на нашем борту находилось теперь почти 400 человек. Но как хороќшо держат себя люди! Ни страха, ни злобы, ни слова упрека. Даже нет торопливости при пересадке. Все идет как на учении. По временам слышатся возгласы: "Сперва возьмите раненых, а потом перейдем и мы". Да, это были надежные люди. Я еще имею 4 миноносца! Неужели еще не конец этой дьявольской ночи? Нет! Мы все пока на минах. Довольно размышлений! Они не помогут. Скорее, как можно скорее прочь из этих злых вод. Дальше, дальше на запад с S-56, V-76, V-77 и V-78 со скоростью 27 узлов! Одно утешение: стало светать. Но бедам еще не пришел конец. Вдруг опять тихий звук взрыва под последним миноносцем, V-76 (капитан-лейтенант Яспер). Высокий столб воды, и "MM". V-77 спасает экипаж, a V-76 тонет. Осталось только 3 миноносца. Одиноко и грустно мы ищем правильный путь домой и на этот раз находим... Удивительным стечением обстоятельств S-56 избежал всех мин, хотя как флагманский шел в голове кильваќтерной колонны. Наконец и с ним произошло несчасќтье, но, правда, без тяжелых последствий. Неожиданно лопнула одна из труб, и из котлов ушла почти вся вода. Миноносец принужден остановиться. Сейчас же к нему на помощь подходят V-77 (капитан-лейтенант Стратман) и V-78 с моим верным начальником полуфлотилии каќпитан-лейтенантом Регенсбургом и храбрым командиќром корабля капитан-лейтенантом Кранцем. Они отшварќтовываются к бортам и дают воду. Исправление аварии длится почти час. Кругом все еще мины. Наконец мы на чистой воде, заботы о сохранении миноносцев в целости окончены, и навстречу нам идут другие миноносцы. Они высланы контр-адмиралом Лангемаком, находящимся на "Кольберге". Вскоре и он сам встречает нас приветственным сигналом, трогающим душу и сердце. Неприятеля мы так и не видели. Как выяснилось позќже, он даже не выходил в море. Проклятая, злая ночь была позади нас! Из 11 миноносцев осталось только 4: S-56, V-77, V-78 и G-89. Я, мои офицеры и команды переживали тяжелые минуты. Но мы сделали все, что могли, и это сознание утешает нас."
За одну лишь эту ночь германский флот потерял восьмую часть всех эсминцев, погибших за время войны! Но в эту же ночь произошло еще одно событие.
Подводная лодка "Волчица" подошла вплотную к берегу возле одинокого хутора недалеко от Либавы. - Есть сигнал! - доложил матрос. - Садимся носом на грунт, - приказал старший офицер Александр Бахтин. Вскоре на берегу показалась одинокая фигура с фонариком. Молча, шлепая ногами по воде, а потом погрузившись по грудь, она приблизилась к лодке. Бахтин протянул руку и с удивлением понял, что тот шпион, которого они ждали, женщина. - Дайте мне что-нибудь переодеться и чего-нибудь согревающего, - стуча зубами от холода, проговорила она.
Спасение и вывоз Анны Ревельской были рассчитаны с максимальной точностью. Исчезни она из своей квартиры хотя бы за несколько часов до выхода Десятой флотилии - и вся операция могла провалиться. Задержись она до получения известия о гибели флотилии, провал и гибель самой Анны стал бы неизбежным.
Но экипаж лодки сработал точно. Ее командир Мессер привел ее вовремя в нужное место, а старший офицер Бахтин обеспечил прием и нормальные условия пребывания Анны на лодке.
К сожалению, сохранить в тайне акцию по вывозу Анны не удалось. Мессер оказался предателем, дезертировал, перешел к немцам и сообщил им подробности ночного похода к Либаве. Правда, для Анны это уже не представляло угрозы. Но пострадал еще один участник этих событий - несчастный лейтенант фон Клаус. Когда подтвердилось, что его подруга Клара Изельгоф была русской шпионкой и не случайно вручила ему портфель с "секретными" документами, он был разжалован в рядовые, отчислен из флота и направлен в пехоту под Ригу, где и нашел свою бесславную гибель.
Принявший Анну на борт молодой офицер Саша Бахтин впоследствии стал офицером советского Военно-морского флота, командиром легендарной подлодки "Пантера", одним из первых кавалеров ордена Красного Знамени, профессором Военно-морской академии.
Операция российской разведки по дезинформации немцев, приведшая к гибели Десятой флотилии, была одним из крупнейших и успешнейших дезинформационныx мероприятий Первой мировой войны.
Немецкой контрразведке удалось установить, что "Клара Изельгоф - опытная русская разведчица, проходившая под кличкой "Ревельская Анна", которая всегда отличалась удивительным нахальством в своей работе. Она много лет занималась только германским флотом".
В апреле 1917 года Николай Бартенев оказался в Петрограде. В "Астории", где еще можно было хорошо поужинать, он вдруг увидел полковника, который когда-то рекомендовал ему оставить Анну. А рядом с ним была она сама, шикарно одетая, во всем блеске своей красоты. Ему удалось передать ей записку и получить ответ. Она назначала ему свидание и указывала адрес своего дома. На следующий день в назначенное время Николай был у нее. Дом был таким же шикарным, как и его хозяйка. Она рассказала, что получила большое наследство. Купила этот особняк и имение в Виленской губернии.
Между Анной и Николаем произошла бурная сцена. Он обвинял ее в том, что она - шпионка и занимается самой грязной профессией в мире. Не отрицая этого, она кричала, что, в отличие от моряков, которые гордятся тремя процентами попаданий, она способна пустить за ночь на дно эскадру кораблей. "Я русская, кричала она, и готова на любую низость, на любое преступление во имя России, кто бы ею ни правил!". Потом снизила тон и даже как-то ласково добавила: "Между прочим, и ты помог мне в моей работе, не зная этого". Она не стала уточнять, чем помог ей Николай, а тот, в свою очередь, не решился или не захотел спросить, в чем заключалась его помощь.
Кто же Вы таинственная незнакомка ? возможно, ещё не конец ..
скрытый текст
"..А вскоре Анна Ревельская снова была направлена в немецкий тыл, как ни опасно это было для нее, тем более после либавского дела и предательства Мессера.
На этот раз она не играла роли кельнерши, а выступала в качестве светской дамы, владелицы имений в Курляндии. Но в неразберихе лета и осени 1917 года связь с ней была потеряна. А немцы тем временем готовились к решающему броску на Петроград. Германский флот после гибели Десятой флотилии уже не пытался пройти в Финский залив напрямую, через непреодолимые минные заграждения. Теперь проход мог быть осуществлен через Моонзундский пролив.
Анна испытывала самые страшные для разведчика переживания: она была переполнена информацией, ценной, может быть решающей, но передать ее не могла. Не было ни связников, ни тайников, никаких других средств, которыми она могла бы воспользоваться. К тому же через линию фронта из Петрограда поступали такие противоречивые слухи, что было непонятно, к кому может попадать ее информация и как ею распорядятся.
Тогда Анна предпринимает смелый и решительный шаг: она отправляется в Восточную Пруссию, в Кенигсберг, откуда ходили пароходы в Швецию. Хоть и невелика была вероятность того, что в "курляндской дворянке" опознают скромную кельнершу из либавской кондитерской, все же такая опасность существовала. Темная траурная вуаль, которую она постоянно носила по "погибшему на русском фронте мужу", до некоторой степени скрывала ее черты, а высокомерие и надменность, с которыми она держалась, не давали никому ни повода, ни возможности заглянуть под эту вуаль..." - Источник : Крылов Алексей Николаевич, "Анна Ревельская". Отсюда : http://samlib.ru/k/krylow_a_n/5475375685683.shtml
Это сообщение отредактировал Книгочей - 10-08-2022 - 01:38
Книгочей
дата:
..Пожалуй, пора заканчивать эту тему. Не закрывать, т.к. "- А, вдруг появятся новые сведения об Анне Ревельской ?" Но, лично я уверен, что некая персона под псевдонимом "Анна Ревельская" была. И это не миф моряков и не легенда разведки, а реальный человек, т.к. во всей этой истории есть масса нестыковок, загадок и неясностей. И, именно, все эти несоответствия служат подтверждением, что это правды, а не вымысел, т.к. в жизни всё гладко и складно не бывает. Что же до моего личного мнения, то я склоняюсь к тому, что Анна Ревельская была из обрусевших остзейских немцев, немало которых верно служили "не жалея живота своего" своей новой Родине - Российской Империи ( тому яркий пример - это Екатерина Вторая Великая ). Но, помнили и чтили свою Отчизну - Германию. А, главное желали добра им обеим. Но, когда пришла пора выбирать, то не стали предавать Россию-Матушку, а помогли ей устоять против "Дранг нах Остен". Но, социальные перемены отпугнули их часть от Совдепии и они сначала разделились на "наших" и "ваших", а потом были изгнаны националистами из прибалтийских стран и рассеялись по всему миру. Анна Ревельская могла уехать в "замиренную" Германию и жить в Веймарской Республике. Но, когда там пришли к власти нацисты, эмигрировать в одну из стран Скандинавии. И, скорее всего, в Швецию. Но, до того, она обзавелась семьёй или нашла себе друга. И. скорее всего, это был моряк. И не просто моряк, а военный моряк. И, именно, от него она узнала о плане нападения Третьего Рейха на СССР. И сочла необходимым предупредить об этом. На этом у меня всё .. P.S. И я надеюсь, что Анна Ревельская нашла свою любовь и была чисто по-человечески счастлива. Т.к. она это заслужила, как никто другой ...
Это сообщение отредактировал Книгочей - 24-10-2017 - 00:26
Книгочей
дата:
Необходимое дополнение : итог и резюме. Что же касается разных версий, то их нет по раздельности, а есть одна - общая. Т.к. одни только сведения, полученные от Анны Ревельской не могли стать решающими, а только вместе с другими данными, которые были собраны другими агентами, службой радиоперехвата и т.д. и т.п. , т.е. целой разведывательной сетью и в результате целого комплексом специальных меропрятий, стали определяющими для предпосылок к победе над противником. Плюс - благоприятное стечение обстоятельств. Вообщем, так, как и всё и бывает в реальной жизни ...
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 09-10-2017 - 05:57) "..— Итак, совершенно точно установлено, что русские корабли ночами выходят в устье Финского залива… Главнокомандующий германским флотом Балтийского моря гроссадмирал принц Генрих Прусский — высокого роста, с длинным костистым лицом, — заложив руки за спину, ходил по кабинету, где собрались высшие штабные офицеры. — Мы должны доказать: флот кайзера — господин Балтийского моря. Я утверждаю план боевой операции по уничтожению русских кораблей. Благодарю за тщательную разработку этого превосходного документа.
скрытый текст
Наконец-то флот Германии покажет себя! Да, были роковые неудачи… Принцу не давала покоя ставшая известной многим оценка боевой деятельности флота императором Вильгельмом II. Когда ему доложили о гибели на минах крейсера «Бремен» и ряда других кораблей, кайзер недовольно изрек: «Война на Балтийском море очень богата потерями без соответствующих успехов». Это был сильный удар по престижу флота, по самолюбию главнокомандующего. Генрих поклялся перефразировать своего брата-кайзера: «Очень богата успехами без соответствующих потерь».(с). Примечание и дополнения : "..Действительно, завершился 1915 год для немцев так же неудачно, как и начался. [SPOILER] 7 ноября в районе острова Борнхольм легкий крейсер «Ундине» был торпедирован британской подводной лодкой Е- 19 капитан-лейтенанта Кроми (Зверски убит чекистами во время захвата британского посольства). Получив попадания 2 торпед, старый крейсер затонул. В ночь с 15 на 16 декабря русские эсминцы «Новик», «Победитель» и «Забияка» поставили под Виндавой 150 мин. Уже на следующий день на него попала германская эскадра в составе легкого крейсера «Бремен» и эсминцев V-186 и V-191. Первым в 17.45 подорвался и затонул V-191 . Через 19 минут на 2 минах подорвался «Бремен». Оба взрыва произошли в носовой части корабля. Крейсер быстро затонул, унеся с собой 11 офицеров и 187 матросов. Но и это еще не все! 23 декабря на том же заграждении погибли сторожевик «Фрейя» и эсминец S-177. В течение 1915 года Балтийский флот значительно усилился. Новые линкоры, вошедшие в строй в конце 1915 года, завершили боевую подготовку и теперь могли считаться полностью боеспособными. В 1916 году в строй вошли 10 новых эсминцев типа «Новик» и 10 новых подводных лодок. Была изменена организационная структура Балтийского флота. Однако уже ничто не могло повернуть закаменевшие мозги Моргенштаба. Опыт полутора лет войны так и убедил паркетных адмиралов ставки, что немцы совершенно не собираются прорываться в Финский залив. В плане кампании на 1916 год ставка в очередной раз с твердокаменным упрямством потребовала «не допускать проникновения противника к востоку от главной морской нарген-порккалауддской позиции в Финском заливе». Действия флота должны были подчиняться выполнению этой главной задачи, а все остальные считались второстепенными. Против всех ожиданий неприкрытая трусость оказалась полезной. В марте ставка утвердила план создания передовой минно-артиллерийской позиции. И в конце мая русские заградители поставили первые 993 мины между островами Эре и Даго. Впоследствии, это заграждение разрослось, было поставлено в общей сложности 5189 мин. Была подновлена и центральная минно-артиллерийская позиция, где были выставлены 2165 мин. Были поставлены крупные заграждения в Ботническом заливе и в районе Аландских островов.
Но паника в штабах была так сильна, что возник план создания еще и тыловой позиции в районе Нарвы. Именно на передовое заграждение напоролись германские эсминцы. Твердая уверенность немцев в полнейшей пассивности русского флота начала толкать их на безрассудные поступки. Было решено провести вылазку в западную часть Финского залива и обстрелять Балтийский порт. Береговые посты сообщили о многочисленных взрывах, напоминающих артиллерийскую канонаду. Из Рогокюля в море вышел «Новик» вместе с 1-м и 5-м дивизионами эсминцев, всего 12 кораблей, однако, разумеется, никого не нашел. В эту ночь германский флот получил ощутимый удар, но мне не хочется соглашаться с теми историками, которые называют колоссальные потери немцев свидетельством прочности обороны Финского залива. Корабль, попав на минное поле, может взорваться и затонуть. Это аксиома, не требующая подтверждений. И крепость обороны проверяется не припадочным идиотом, который бьется лбом в стену, а умным и умелым врагом. Барона фон Витинга ни к умным, ни к умелым отнести нельзя." цитируется из главы "Балтика. На задворках Великой войны", Больных А.Г. "Морские битвы Первой мировой : Трагедия ошибок." Об Анне Ревельской ни слова, о службе радиоперехвата то же ! Общий смысл всего повествования : русские ( кроме адм Эссена и едичных персон ) после Цусимы, как оглоушенные, немцы туповатые, лишь одни англичане смелые и предпримчивые ! Причём, особо отмечено, что субмарина "Е-19 капитан-лейтенанта Кроми (Зверски убит чекистами во время захвата британского посольства)", а про адмирала Непенина и других российских офицеров убитых "р-р-революционной матроснёй" - ни пол-слова !
Это сообщение отредактировал Книгочей - 25-10-2017 - 03:16
Книгочей
дата:
Примечания и дополнения : "В период Первой мировой войны город стал ареной военных действий. В 2 часа 30 минут 11 ноября 1916 года немецкие эсминцы 10-ой германской флотилии в течение получаса обстреливали из орудий Балтийский порт. По портовым сооружениям, а потом по городу было выпущено 162 фугасных и шрапнельных снаряда. Повреждено 24 здания, в том числе вокзал и вышка поста наблюдения, погибли 10 человек, из них 8 мирных жителей." Источник : «Военно-промышленный курьер» № 11 (127) за 22 марта 2006 года. И гибель части кораблей 10-й флотилии - это заслуженное воздаяние за это !
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 24-10-2017 - 00:25) ..Пожалуй, пора заканчивать эту тему. Не закрывать, т.к. "- А, вдруг появятся новые сведения об Анне Ревельской ?" Намедни, я послал просьбу одному историку и исследователю и вместе с его скептическим мнением о реальности Анны Ревельской получил интересную информацию, которая, возможно, может иметь какое-то отношение к ней. Т.к., я сам лично убеждён в том, что у Анны Ревельской был прототип в реальной жизни ! Итак, "История одной открытки". Автор Мelkon. : "Буквально за несколько дней до конференции в Палдиски известный в Таллине доктор Константин Соловьёв передал мне почтовую открытку, содержание которой изложил загодя в телефонном разговоре.
скрытый текст
Надо сразу оговориться, что попала она к нему случайно. Речь шла о подводной лодке «Акула». Признаться, первоначально я думал, что на открытке – одна из известных довоенных фотографий лодки, что само по себе интересно. И вот он неспешно достаёт из докторского саквояжа небольшого размера старинную открытку в чёрно-белых тонах. Лицевая сторона – репродукция неизвестной картины. Обрыв, море, предвестие шторма, может, беды, две женские фигуры, одна – коленопреклонённая, другая, простирая руки к морю, как бы предупреждает или отводит возможное несчастье. Лодки нет и в помине. Тогда доктор, развернув открытку, читает текст на второй стороне. И тут как гром среди ясного неба! Я вижу и понимаю, что это оригинал 100-летней давности с личным посланием к одному из членов экипажа подводной лодки «АКУЛА»! Удивила простота обыденной ситуации, при которой мне в руки переходит такой артефакт. Известно, что врачи иной раз прибегают к шоковой терапии. Результат в моём случае – потрясающий! Учащённый пульс, лёгкое головокружение, но открытку беру только за рёбра краёв. И домой! А там – яркая лампа, хорошая лупа и занавешенное окно. Есть люди, которые меня поймут. И вот теперь – не спешить. Оригинал? 100 процентов! Сохранность – поразительная. Несколько пятен, и всё. Такое впечатление, что она прошла всего-то через несколько рук, а потом просто хранилась. Судя по общему изгибу плоскости, хранилась не в книге между страницами, а в конверте, без доступа света. Называется – «ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО», ниже – «POCZTOWKA». Значит, западные окраины империи, Польша. Тариф на пересылку почтовой карточки был меньше, чем у простого письма. Значит, считалась копейка. Узнал, что в России с 1909 года все бланки с наименованием «ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО» заменили на «ПОЧТОВАЯ КАРТОЧКА». Значит, сам бланк уже возрастом за 100 лет! Приобретён в начале XX века и имел хождение также после 1909 года. Судя по лицевой картинке, можно предположить, что это издательство Общины святой Евгении, с 1904 года выпустившее около 7000 видов подобной продукции. Открытка художественная, не маркированная. Марка приклеена позже, во время отправки. Сама марка – обычная почтовая, с изображением императора Александра Третьего, с ценовым номиналом в 3 копейки, ну, и почтовый шпамп – краеугольный камень. Вот тут многое бы прояснилось… А НЕТ! Не прочитать! Смещён ближе к краю, размазан. Сам штемпель поиздержался, а служащий, вероятно, будущий революционер, совершенно не преисполненный верноподданнических чувств, от души хрястнул им по самодержцу. Значит, с датой тупик. Смотрю адрес… Замечательная буква «р» в начале слова «РЕВЕЛЬ». Завитушка, словно балтийская волна, да и произносится неспешно РЕ…ВЕЛЬ… Красиво! Далее – ведомство, впоследствии писалось уже как В.Ч или П.Я, за номером. Очень чётко прописано слово «АКУЛА», думаю, что даже произнесённое вслух. И наконец: Гну – ВАСИЛИЙ БОГДАНОВ. Тут дамская ручка дрогнула от переизбытка чувств, и Василий чуть не стал ВасУлий. Вовремя спохватилась и исправила, хотя неточности и ошибки всё же будут. Итак, ОН и ОНА. ОН – Василий Богданов. ОНА – Амалия. Всё же это до войны или она уже шла? Склонен думать, что накануне. Ну и кто же он – господин Богданов, что в Ревеле на подводной лодке «АКУЛА»? Боцман он, сверхсрочнослужащий, более 6 лет. На редкой общей фотографии экипажа он справа от командира лодки Власьева С.Н. Фотография датирована 1914 годом. Наверное, первая и последняя. Все ещё живые, выглядят молодцами. А как иначе на флоте! У Богданова приятное лицо, спокойное, глаза чуть грустные, опрятен. Смотрю на открытку – «Дорогой Василий»… Да, таким пишут, ждут из моря и молятся за них. Не хочу скатываться на комментарии по тексту, это неэтично. Пишет женщина, пишет, как может, вот и всё. Там есть смысл и суть. Смысл – любовь, а суть – ожидание и вера, то, что нужно моряку. Встретились, вероятно, они в Либаве, куда заходила до войны лодка. Однажды командир счёл нужным взять с собой воспитанного боцмана в дом, скажем, некой госпожи N. Там Богданов встретил горничную, нет, не гувернантку, а опрятную, в накрахмаленном переднике и чепце, горничную. Это и была Амалия. Форма изложения её письма позволяет думать, что она была из прибалтов и, наверное, католичка, фраза – «ВЕЛИКОГО СЧАСТЬЯ В ЖИЗНИ». Но это всё моё воображение. Ну а что же с открыткой, получил ли он её вообще? Первоначально история представлялась так. Амалия написала, отправила, а он не получил, поскольку не вернулся из того похода. Оттого и открытка сейчас есть, лежала где-либо около 100 лет и вдруг явилась на свет в полной сохранности. Всё вроде логично. Даже без даты на штемпеле сложилась трогательная и красивая история о герое, но…
БОЦМАН ВАСИЛИЙ БОГДАНОВ НЕ ПОГИБ!
Его просто не было в экипаже лодки 14 ноября 1915 года, даты рокового похода, и тому есть документальное подтверждение. А вот где он был и что произошло потом, пока не выяснено. Можно предполагать, что после перевода С.Н. Власьева, первого командира лодки, последовали перемещения и нижних чинов, вероятнее всего, на вводимые в строй новые лодки. Был ли среди них боцман Василий Богданов? Вполне вероятно, учитывая его стаж и квалификацию. Одним словом – не погиб! Что было с ним дальше? Как сложилась его дальнейшая судьба? Ответа у меня нет. Кто знает, может, ещё в моей повседневности всплывёт вдруг буёк, зацепленный за некий факт, позволяющий дополнить этот рассказ, а может, и вовсе начать новый. Очень надеюсь… В центре стола лежит «ОТКРЫТОЕ» мною письмо в Ревель. Пишу ответ на красивой современной открытке: «Уважаемые Амалия и Василий! Бесконечно рад состоявшемуся нашему знакомству! Эхо прошлого не должно остаться безответным!» Сергей Иванович Макаревский. Ревель. 2015 год.