Криминал : самое, самое, самое...

По старой привычке американской бюрократии яды разделили на несколько категорий по характеру их использования в разведывательных целях. И нужно понимать, что в те времена под разведкой понимали также индивидуальный террор и организацию свержений неугодных режимов, сейчас все это стыдливо прикрыто сложными лингвистическими формулами.

Во-первых, это были собственно яды и боевые отравляющие вещества, которые применялись с целью вывести человека из строя. Их делили на следующие подгруппы: минеральные яды (например, цианиды и ртуть), биологические материалы (например, кураре и змеиные яды) и, наконец, вирусы.
Во-вторых, наркотики, которые применялись с целью получения информации и установления контроля над агентами. Широкую известность приобрели испытания на людях ЛСД, которые ЦРУ стало проводить с 1953 года сперва на наркоманах, которых «поощряли» с помощью наркотиков, а затем и на добровольцах. В рамках программы Chatter («Болтун») довольно долгое время экспериментировали, к примеру, с мескалином и скополамином, однако эффекта это не дало. Под воздействием сильных галлюциногенов человек нес ахинею, а не отвечал на поставленные вопросы.

В дело вмешалась смерть доктора Фрэнка Олсона – военного ученого, который совершил самоубийство в состоянии депрессии восемь дней спустя после тайного введения ему наркотика. Гибель Олсона повлекла за собой несколько специальных расследований, ее обстоятельства стали общеизвестны, тем не менее изучение галлюциногенов (не только ЛСД) продолжалось в течение еще десяти лет.

В тот период в ЦРУ также увлекались изучением воздействия радиации, электрошока и веществ, вызывающих бессилие. Целые отделы изучали психологию, психиатрию, социологию, экспериментировали с различными методами из области антропологии, графологии, применения раздражающих средств. Привлекались также экстрасенсы и парапсихологи, но в итоге их работа была признана безрезультатной.

Бихейвиористикой, «новыми методами» и «секретными материалами» не брезговали и в КГБ, но материалистическая идеология СССР мешала росту интереса парапсихологии. Отдельные влиятельные персоны в подобное верили, но государственной программы такого рода быть попросту не могло. Зато все тот же профессор Майрановский начинал не с разработки ядов, а со спецзаказов 20-х годов в духе «программ бессмертия» – советские партийные бонзы не желали умирать. Лишь к началу 30-х Генрих Ягода втянул Майрановского в разработку ядов и их испытание на приговоренных к смерти на бутовском полигоне.

Наконец, третий подвид – яды, которые предполагалось передавать агентам для самоуничтожения. Хрестоматийный пример их применения – случай агента ЦРУ в Москве Огородника, который в момент задержания у себя дома предложить написать чистосердечное признание, взял со стола ручку, поднес ее ко рту, откусил наконечник и умер по дороге в больницу. Юлиан Семенов описал историю Огородника в повести «ТАСС уполномочен заявить», добавив некоторые антуражные детали. После этого в КГБ разработали специальный протокол задержания, по которому подозреваемого надо было мгновенно зафиксировать (в том числе голову и шею), чтобы не успел ничего надкусить или проглотить. Впоследствии у нескольких агентов ЦРУ были обнаружены при себе яды, аналогичные тому, которым закончил свою жизнь Огородник.

Проблема разработчиков была в том, что яд, который действовал бы мгновенно, пытались создать со времен Древней Греции. Если в случае с убийством можно было подождать несколько минут или даже пару дней, то яды для самоубийства должны были гарантированно действовать сразу и, так сказать, гуманно. Цианистый калий (КCN) этой проблемы не решал, хотя до 80-х годов практически каждый агент ЦРУ снабжался специфической капсулой: что-то могло пойти не так, агент мог проглотить не всю дозу, капсула могла не раствориться – и тогда появлялись те самые несколько минут, за которые человека теоретически можно откачать. При этом агония была связана со страшными мучениями.
Так на смену цианиду пришел сакситоксин – яд биологического, а не минерального происхождения, извлекаемый из раковин моллюска, встречающегося на Западном побережье США. Его случайно обнаружили в 1952 году после эпидемии тяжелых отравлений. Сами эти моллюски вполне съедобны за исключением периода размножения – так называемых красных приливов. В ЦРУ и американской армии сакситоксин получил наименование TZ и, по слухам, используется до сих пор, потому и «протокола задержания» никто не отменял. Его особенность в том, что смерть наступает всего через несколько секунд.

Отдельная история – это «средства доставки». В те эпохи, когда «игры» велись не только «джентльменскими» методами, целые лаборатории занимались изобретением «стреляющих» ручек, пуговиц и часов. В фильмах про Джеймса Бонда превратили старика Q в комедийного персонажа, а «шпионские штучки» довели до абсурда, хотя у Q был реальный прообраз, а музеи ФСБ изобилуют подобными артефактами, конфискованными у иностранной агентуры. Частный музей разведки в Вашингтоне тоже напичкан этими предметами.

Иногда действительно доходило до абсурда. Согласно инструкции ЦРУ по использованию стреляющих ядом часов, их нужно было надеть на правую руку, стрелки должны были располагаться в особом порядке, а кнопка сброса стрелок (она же – спусковой крючок) должна была стоять в положении «0». Это вам не «укол зонтиком».

Артефакт из этой же серии – «ядовитый карандаш», стилет Rod Pencil, внешний вид которого полностью соответствует стандартному автоматическому чертежному карандашу Technigraph 5611-С фирмы КОН-I-NOR. Вместо сменного грифеля там стояла спица длиной десять сантиметров из особо прочного сплава с ядом кураре. Но применение этого оружия требовало подобраться к объекту вплотную, что не всегда возможно, а часто – нежелательно. Карандаш усовершенствовали пружиной, которую, как и спицу, нужно было вставить непосредственно перед операцией, а это требовало от агента специальной подготовки.
Кстати, яды считаются оружием исторически женским, а установка пружины и спицы требовала тонких пальцев. Но зарегистрированных фактов применения такого оружия агентами-женщинами нет (что, впрочем, не означает, что подобного не было).

Кураре часто использовали и в более экзотических устройствах. Например, так называемые «ингаляторы» в виде лампы, которые в зажженном состоянии начинали испарять его в качестве аэрозоля. Хрестоматийные примеры – бесконечные попытки отравить Фиделя Кастро с помощью курарина и сульфата никотина в сигарах. Особое пристрастие к курарину было вызвано тем, что он быстро разлагается. Лишь относительно недавно появились технологии, позволяющие установить отравление уже после смерти. Прежде обычно констатировали паралич сердечной мышцы. Подозрительно, но недоказуемо.

Таким образом, чья бы корова мычала, но никак не Эндрю Крамера. Мировая история противостояния разведок содержит столько подозрительных смертей, что разбираться в них придется долго, не разобравшись никогда. Если бы крупнейшие разведки мира (а «развлекались» ядами практически все, особых успехов, как говорят, добившись в Израиле) разбрасывались отравой направо и налево, трупы агентов валялись бы на улицах. Устранение отдельного человека – это давно уже не метод работы разведки, а эффективным методом его нельзя было назвать и прежде, тем более нельзя назвать сейчас. Он вызывает очень много вопросов с учетом, как далеко продвинулись фармакология и судебная медицина. Но почти наверняка можно сказать, что разработки на этом направлении в ЦРУ ведутся до сих пор. Куда-то ж надо деньги тратить." - https://topwar.ru/113680-istoriya-specsluzh...a-s-yadami.html

(от греч. autоmatos — самопроизвольный) — это процесс (или результат) письма, который предположительно является результатом бессознательной деятельности пишущего. Индивид при этом может пребывать в состоянии гипнотического, медиумического или медитативного транса, или же находиться в полном сознании и контролировать всё, кроме движения своей руки. Используется в некоторых мистических практиках (таких как спиритизм) для предполагаемой возможности общения с духами умерших, которые считаются управляющими автоматическим письмом." - Carroll R. T. Automatic writing (trance writing) // The Skeptic’s Dictionary: A Collection of Strange Beliefs, Amusing Deceptions, and Dangerous Delusions.