Содержание:
1. Лиса и заяц
2. Медведь и баба
3. Вошь и блоха
4. Пизда и жопа
5. Горячий кляп
6. Тетерев
7. Посев хуёв
8. По-собачьи
9. Две жены
10. Солдат и поп
11. Загони тепла
12. Солдат и хохлушка
13. Солдат и хохол
14. Каков я!
15. Монах и игуменья
16. Солдатской рассказ
17. Солдат на часах
18. Хуй-соловей
19. Иван Лыков
20. Поп-пердун
21. Батрак-Марфутка
22. Мой жопу
23. Худо - не худо
24. Дурень
25. Мужики и барин
26. Догадливая хозяйка
27. Охотник и леший
28. Беглой солдат
29. Теща и зять-дурень
30. Болтливая жена
31. Странные имена
32. Купеческая жена и приказчик
33. Мальчик-бздунок
34. Соколиная матка
35. Воробей и кобыла
36. Волк
37. Мужик, медведь, лиса и слепень
38. Кот и лиса
39. Собака и дятел
40. Щучья голова
41. Боязливая невеста
42. Семейные разговоры
43. Первое знакомство жениха с невестою
44. Нет
45. Мужик за бабьей работой
46. Жена слепого
47. Муж на яйцах
48. Мужик и черт
49. Архирейской ответ
50. Раззадоренная барыня
51. Доброй отец
52. Поп и западня
53. Поп, попадья, поповна и батрак
54. Поросенок
55. Духовный отец
56. Поповская семья и батрак
57. Жадной поп
58. Солдат, мужик и баба
59. Солдат сам спит, а хуй работает
60. Солдат решетит
61. Жидовка
62. Солдат и черт
63. Доброй поп
64. Зять и теща
65. Набитой дурак
66. Мудрая старуха
1
ЛИСА И ЗАЯЦ
Пришла весна, разыгралась у зайца кровь. Хоть он силой и плох, да бегать резов
и ухватка у него молодецкая. Пошел он по лесу и вздумал зайтить к лисе.
Подходит к лисицыной избушке, а лиса на ту пору сидела на печке, а детки ее
под окошком. Увидала она зайца и приказывает лисиняткам:
- Ну, детки! Коли подойдет косой да станет спрашивать, скажите, что меня дома
нету. Ишь его черт несет! Я давно на него, подлеца, сердита; авось теперь
как-нибудь его поймаю.
А сама притаилась. Заяц подошел и постучался.
- Кто там? - спрашивают лисинятки.
- Я, - говорит заяц. - Здраствуйте, милыя лисинятки! Дома ли ваша матка?
- Ее дома нету!
- Жалко! Было еть - да дома нет! - сказал косой и побежал в рощу.
Лиса услыхала и говорит:
- Ах он сукин сын, косой черт!
Охаверник едакой! Погоди же, я ему задам зорю!
Слезла с печи и стала за дверью караулить, не придет ли опять заяц.
Глядь - а заяц опять пришел по старому следу и спрашивает лисинят:
- Здраствуйте, лисинятки! Дома ли ваша матка?
- Ее дома нету!
- Жаль, - сказал заяц, - я бы ей напырял по-своему!
Вдруг лиса как выскочит:
- Здраствуй, голубчик!
Зайцу уж не до ебли, со всех ног пустился бежать, ажно дух в ноздрях
захватывает, а из жопы орехи сыплются. А лиса за ним.
- Нет, косой черт, не уйдешь!
Вот-вот нагонет! Заяц прыгнул и проскочил меж двух берез,
которыя плотно срослись вместе. И лиса тем же следом хотела проскочить,
да и завязла: ни туда, ни сюда! Билась-билась, а вылезть не сможет.
Косой оглянулся, видит - дело хорошее, забежал с заду и ну лису еть,
а сам приговаривает:
- Вот как по-нашему! Вот как по-нашему!
Отработал ее и побежал на дорогу; а тут недалечко была угольная
яма - мужик уголья жег. Заяц поскорей к яме,
вывалялся весь в пыли да в саже и сделался настоящий чернец.
Вышел на дорогу, повесил уши и сидит.
Тем временем лиса кое-как выбралась на волю и побежала искать зайца;
увидала его и приняла за монаха.
- Здравствуй, - говорит, - святый отче! Не видал ли ты где косого зайца?
- Которого? Что тебя давече еб?
Лиса вспыхнула со стыда и побежала домой:
- Ах он подлец! Уж успел по всем монастырям расславить!
Как лиса ни хитра, а заяц-то ее попробывал!
2
МЕДВЕДЬ И БАБА
Пахала баба в поле; увидал ее медведь и думает себе:
"Что я ни разу не боролся с бабами! Сильнее она мужика или нет?
Мужиков довольно-таки я поломал, а с бабами не доводилось повозиться".
Вот подошел он к бабе и говорит:
- Давай-ка поборемся!
- А если ты, Михаила Иванович, разорвешь у меня что?
- Ну, если разорву, так улей меду принесу.
- Давай бороться!
Медведь ухватил бабу в лапы, да как ударит ее об земь - она и ноги кверху
задрала, да схватилась за пизду и говорит ему:
- Что ты наделал? Как теперь мне домой-то показаться, что я мужу-то скажу!
Медведь смотрит - дыра большущая, разорвал! И не знает, что ему делать.
Вдруг откуда не взялся - бежит мимо заяц.
- Постой, косой! - закричал на него медведь. - Поди сюда!
Заяц подбежал. Медведь схватил бабу за края пизды, натянул их и приказал
косому придерживать своими лапками; а сам побежал в лес,
надрал лык целый пук - едва тащит! Хочет зашивать бабе дыру.
Принес лыки и бросил оземь, баба испугалась да как перднет,
так заяц аршина на два подскочил вверх
- Ну, Михаиле Иваныч! По целому лопнуло!
- Пожалуй, она вся теперь излопается! - сказал медведь и бросился что есть
духу бежать; так и ушел!
3
ВОШЬ И БЛОХА
Повстречала вошь блоху:
- Ты куда?
- Иду ночевать в бабью пизду.
- Ну, а я залезу к бабе в жопу.
И разошлись. На другой день встретились опять.
- Ну, что, каково спалось? - спрашивает вошь.
- Уж не говори! Такого страху набралась: пришел ко мне какой-то
лысой и стал за мной гоняться, уж я прыгала-прыгала, и туда-то, и сюда-то,
а он все за мной, да потом как плюнет на меня и ушел!
- Что ж, кумушка! И ко мне двое стучались; да я притаилась;
они постучали себе-постучали, да с тем и прочь пошли.
4
ПИЗДА И ЖОПА
В одно время поспорили меж собой пизда и жопа и такой подняли шум,
что святых выноси! Пизда говорит жопе:
- Ты бы, мерзавка, лучше молчала! Ты знаешь, что ко мне каждую ночь
ходит хорошей гость, а в ту пору ты только бздишь да коптишь!
- Ах ты, подлая пиздюга! - говорит ей жопа.
- Когда тебя ебут, по мне слюни текут - а я ведь молчу!
Все это давно было, еще в то время, когда ножей не знали, хуем говядину рубили.
5
ГОРЯЧИЙ КЛЯП
Был-жил мужик, у него была дочь. Говорит она отцу:
- Батюшка, Ванька просил у меня поеть.
- Э, дурная! Зачем давать чужому; мы и сами поебем!
Взял гвоздь, разжег в печи и прямо ей в пизду и вляпал, так что она три месяца
сцать не могла! А Ванька повстречал эту девку да опять начал просить:
- Дай-де мне поеть. Она и говорит:
- Брешишь, черт Ванька! Меня батюшка поеб, так пизду обжег,
что я три месяца не сцала!
- Не бойсь, дура! У меня холодной кляп.
- Врешь, черт Ванька! Дай-ка я пощупаю.
- На, пощупай!
Она взяла его за хуй рукою и закричала:
- Ах ты, черт эдакой! Вишь теплой; макай в воду.
Ванька стал макать в воду, да с натуги и забздел. А она:
- Ишь зашипел! Ведь сказывала, что горяч, дак еще обмануть,
вор, хочет. Так и не дала Ваньке.
6
ТЕТЕРЕВ
Два дня ходил охотник по лесу - ничего не убил; на третий день дал обещанье:
"Что ни убью, то проебу!" Пошел в лес, напал на тетерева и убил его.
Ворочается домой. Вот увидела из окна барыня, что идет охотник, несет тетерева,
и позвала его к себе в горницу.
- Что стоит тетерев? - спрашивает барыня.
- Этот тетерев у меня не продажный, - говорит охотник, - а заветный.
- Какой же завет?
- Да как шел я на охоту, дал обещанье: что ни убью, то и проебу.
- Не знаю, как быть, - молвила барыня, - хочется мне тетеревятники,
дюже хочется! Видно, надо делу сбыться. Да мне совестно под тобою лежать...
- Ну я лягу книзу, а ты, барыня, ложись сверху. Так и сделали.
- Ну, мужик, отдавай тетерева.
- За что я отдам тебе тетерева? Ведь ты меня ебла, а не я тебя.
Барыне жалко упустить тетерева.
- Ну, - говорит, - полезай на меня! Мужик и в другой раз отделал барыню.
- Давай тетерева!
- За что я отдам тебе? Мы только поквитались.
- Ну полезай еще раз на меня, - говорит барыня.
Влез охотник на барыню, отработал и в третий раз.
- Ну, давай же тетерева!
Как ни жалко было охотнику, а делать нечего - отдал барыне тетерева
и пошел домой.
7
ПОСЕВ ХУЕВ
Жили-были два мужика, вспахали себе землю и поехали сеять рожь.
Идет мимо старец, подходит к одному мужику и говорит:
- Здравствуй, мужичок!
- Здравствуй, старичок!
- Что ты сеешь?
- Рожь, дедушка!
- Ну, помоги тебе Бог, зародись твоя рожь высока и зерном полна!
Подходит старец к другому мужику:
- Здравствуй, мужичок!
- Здравствуй, старичок!
- Что ты сеешь?
- Нечто тебе надо знать? Я сею хуи!
- Ну и зародись тебе хуи!
Старец ушел, а мужики посеяли рожь, заборонили и уехали домой.
Как стала весна да пошли дожди - у первого мужика взошла рожь и густая
и большая, а у другого мужика взошли всё хуи красноголовые,
да так-таки всю десятину и заняли: и ногой ступить негде, всё хуи!
Приехали мужики посмотреть, каково их рожь взошла;
у одного дух не нарадуется, глядя на свою полосу,
а у другого так сердце и замирает.
"Что, - думает, - буду я теперича делать с эдакими чертями?"
Дождались мужики - вот и жнитво пришло; выехали на поле:
один зачал рожь жать, а другой смотрит - у него на полосе поросли
хуи аршина в полтора, стоят себе красноголовые, словно мак цветет.
Вот мужик поглазел-поглазел, покачал головой и поехал назад домой;
а приехавши, собрал ножи, наточил повострее, взял с собой ниток и бумаги
и опять воротился на свою десятину. И начал хуи срезывать:
срежет пару, обвернет в бумагу, завяжет хорошенько ниткою и положит в телегу.
Посрезывал все и повез в город продавать.
"Да-ка, - думает, - повезу, не продам ли какой дуре хошь одну парочку!"
Везет по улице и кричит во все горло:
- Не надо ли кому хуев, хуев, хуев! У меня славные продажные хуи, хуи, хуи!
Услыхала одна барыня, посылает горничную девушку:
- Поди поскорее, спроси - что продает этот мужик? Девка выбежала:
- Послушай, мужичок! Что ты продаешь?
- Хуи, сударыня!
Приходит она назад в горницу и стыдится барыне сказать.
- Сказывай же, дура! - говорит барыня. - Не стыдись! Ну, что он продает?
- Да вот что, сударыня: он, подлец, хуи продает!
- Эка дура! Беги скорей, догони да поторгуй, что он с меня за пару возьмет?
Девка воротила мужика и спрашивает:
- Что парочка стоит?
- Да без торгу сто рублей.
Как только сказала девка про то барыне, она сейчас же вынула сто рублей.
- На, - говорит, - поди да смотри - выбери какие получше:
подлиннее да потолще.
Приносит девка мужику деньги и упрашивает:
- Только, пожалуста, мужичок, дай каких получше.
- Они у меня все хороши уродились! Взяла горничная пару добрых хуев,
приносит и подает барыне; та посмотрела, и показались ей оченно.
Сует себе куда надыть, а они не лезут.
- Что же тебе мужик сказал, - спрашивает она у девушки, - как командовать ими,
чтобы действовали?
- Ничего не сказывал, сударыня.
- Эка ты дура какая! Поди сейчас спроси. Побежала опять к мужику:
- Послушай, мужичок, скажи, как твоим товаром командовать, чтоб мог
действовать? А мужик говорит:
- Коли даст еще сто рублей, так скажу! Горничная скорей к барыне:
- Так и так, даром не сказывает, сударыня, а просит еще сто рублей.
- Экой сукин сын! Ну, делать нечего, отдай ему сто рублей!
Такую штуку и за двести рублей купить - не дорого!
Взял мужик новую сотню и говорит:
- Коли барыня захочет, пусть только скажет: "Но-но"
Барыня сейчас легла на кровать, заворотила свой подол
и командует: "Но-но!"
Как пристали к ней оба хуя, да как зачали ее нажаривать,
барыня уж и сама не рада, а вытащить их не может.
Как от беды избавиться? Посылает она горничную:
- Поди, догоняй энтого сукина сына да спроси, что надо сказать,
чтоб они отстали! Бросилась девка со всех ног:
- Скажи, мужичок! Что нужно сказать, чтоб хуи от барыни отстали?
А то они барыню совсем замучили! А мужик:
- Коли даст еще сто рублей, так скажу! Прибегает девка домой, а барыня
еле жива на кровати лежит.
- Возьми, - говорит, - в комоде последние сто рублей да неси подлецу
поскорее! А то смерть моя приходит! Взял мужик и третью сотню и говорит:
- Пусть скажет только: "Тпрру", - они сейчас отстанут.
Прибежала горничная и видит: барыня уж без памяти и язык высунула;
вот она сама крикнула на них:
- Тпрру!
Оба хуя сейчас выскочили. Полегчило барыне; встала она с кровати,
взяла и припрятала хуи и стала себе жить в свое удовольствие.
Как только захочется - сейчас достанет их, скомандует, и хуи станут
ее отрабатывать, пока не закричит барыня:
- Tnppy!
В одно время случилось барыне поехать в гости в иную деревню,
и позабыла она взять эти хуи с собою. Побыла в гостях до вечера,
и стало ей скучно: собирается домой. Тут зачали ее упрашивать,
чтоб осталась переночевать.
- Никак невозможно, - говорит барыня, - я позабыла дома одну секретную штуку,
без которой мне не заснуть!
- Да коли хотите, - отвечают ей хозяева, - мы пошлем за нею хорошаго,
надежнаго человека, чтоб привез ее в целости.
Барыня согласилась. Сейчас нарядила лакея, чтоб оседлал добраго коня,
ехал в барынин дом и привез такую-то вещь.
- Спроси, - сказывает барыня, - у моей горничной, уж она знает,
где эта штука спрятана.
Вот лакей приехал, горничная вынесла ему два хуя, оба завернуты в бумагу,
и отдала. Лакей положил их в задний карман, сел верхом и поехал назад.
Пришлось ему по дороге взъезжать на гору, а лошадь-то была ленивая,
и только что начал он понукать ее: "Но-но" - как они вдруг выскочили оба
и ну его зажаривать в жопу. Халуй ажно испугался!
"Что за чудо такое, откуда они, проклятые, взялись?"
Пришло халую хоть до слез, не знает, как и быть! Да стала лошадь с горы
спускаться прытко, так он и закричал на нее: "Тпрру!"
Хуи сейчас из жопы и повыскакали вон.
Вот он подобрал их, завернул в бумагу, привез и подает барыне.
- Что, благополучно? - спрашивает барыня.
- Да ну их к черту, - говорит халуй, - коли б на дороге да не гора,
они заебли б меня до двора!
8
ПО-СОБАЧЬИ
В некотором царстве жил-был дворянин, у него была дочь-красавица.
Пошла она как-то погулять, а лакей идет за ней позади да думает:
"Эка ловкая штука! Ничего б, кажись, не желал в свете, только б отработать ее
хоть один разок: тогда б и помирать не страшно было!"
Думал, думал, не вытерпел и сказал потихоньку:
- Ах, прекрасная барышня! Шаркнул бы тебя хоть по-собачьи!
Барышня услыхала эти слова и, как воротилась домой, дождалась ночи
и позвала к себе лакея.
- Признавайся, мерзавец, - говорит ему, - что ты говорил, как я гулять ходила?
- Виноват, сударыня! Так-то и так-то говорил.
- Ну, коли хотел, так и делай сейчас по-собачьи, не то все папеньке расскажу...
Вот барышня заворотила подол, стала посреди горницы раком и говорит лакею:
- Нагибайся да нюхай, как собаки делают! Холуй нагнулся и понюхал.
- Ну, теперича языком лизни, как собаки лижут!
Лакей лизнул раз, и два, и три раза.
- Ну, теперича бегай вокруг меня!
Начал он кругом барышни бегать; обежал разов десяток,
да опять пришлось нюхать и лизать ей языком.
Что делать? Морщится - да нюхает - плюет да лижет!
- Ну, теперича на первой раз будет, - сказала барышня, - ступай, ложись
себе спать, а завтря вечером опять приходи.
На другой день вечером опять барышня позвала к себе лакея.
- Что ж ты, мерзавец, сам не идешь? Не всякой же день за тобой посылать;
сам знай свое дело!
Сейчас заворотила свой подол и стала раком,
а лакей стал ей под жопою нюхать да языком в пизде лизать;
обежит кругом ее разов десять да опять понюхает да полижет.
И эдак долгое время угощала его барышня, да потом сжалилась,
легла на постель, заворотила подол спереди, дала ему разок поеть
и простила всю вину.
Лакей отработал да и думает: "Ну, ничего! Хоть и полизал, да свое взял!"
9
ДВЕ ЖЕНЫ
Жили-были два купца, оба женатые, и жили они промеж себя дружно и любовно.
Вот один купец и говорит:
- Послушай, брат! Давай сделаем пробу, чья жена лучше мужа любит.
- Давай, да как пробу-то сделать?
- А вот как: соберемся-ка да поедем на Макарьевскую ярмарку,
и которая жена пуще станет плакать, та больше и мужа любит.
Вот собралися в путь; стали их провожать жены.
Одна плачет, так и разливается, а другая прощается, а сама смеется.
Поехали купцы на ярмарку, отъехали эдак верст пятьдесят и разговорились
между собой.
- Ишь как тебя жена-то любит, - говорит один, - как она плакала-то на прощаньи;
а моя стала прощаться - а сама смеяться!
А другой говорит:
- Вот что, брат! Теперя жены нас проводили, воротимся-ка назад
тихим образом да посмотрим, что наши жены без нас делают.
- Хорошо!
Воротились к ночи и вошли в город пешие; подходят наперед
к избе того купца, у которого жена на прощаньи горько плакала,
смотрят в окошко, а она сидит себе с любовником и гуляет.
Любовник наливает стакан водки, сам выпивает и ей подносит:
- На, милая, выпей! Она выпила и говорит:
- Друг ты мой любезный! Теперя я вся твоя.
- Вот какия пустяки: вся моя! Что-нибудь есть и мужнино!
Она оборотилась к нему жопою и говорит:
- Вот ему, блядскому сыну, - одна жопа! Потом пошли купцы к той жене,
которая не плакала, а смеялась. Пришли под окошко и смотрят:
перед иконами горит лампадка, а она стоит на коленях,
усердно молится да приговаривает:
- Подаждь, Господи, моему сожителю в пути всякаго благополучия,
в торгу всякаго успеха и скораго возвращения!
- Ну, брат, - говорит один купец другому, - теперь поедем торговать.
Поехали на ярмарку и торговали оченно хорошо: такая задача в торговле была,
какой никогда не бывало! Пора уж и домой.
Стали собираться назад и вздумали купить своим женам по гостинцу.
Один купец, у которого жена Богу молилась, купил ей славной парчи на шубку,
и другой купил жене парчи только на одну жопу:
- Вить моя одна жопа! Так мне только пол-аршина и надобно:
я свою жопу не хочу паскудить. Приехали и отдали женам гостинцы.
- Что ж ты купил эдакой лоскут? - говорит жена с сердцем.
- А ты вспомни, блядь, как сидела ты с любовником и говорила,
что моя только жопа; ну, я свою часть и снарядил!
Нашей парчу на жопу да и носи!
10
СОЛДАТ И ПОП
Захотелось солдату попадью уеть; как быть? Нарядился во всю амуницию,
взял ружье и пришел к попу на двор.
- Ну, батька! Вышел такой указ, ведено всех попов перееть,
подставляй свою сраку!
- Ах, служивой! Нельзя ли меня ослободить?
- Вот еще выдумал! Чтоб мне за тебя досталось!
Скидай-ка портки поскорей да становись раком.
- Смилуйся, служивой! Нельзя ли вместо меня попадью уеть?
- Оно, пожалуй, можно-то можно! Да чтоб не узнали, а то беда будет!
А ты, батька, что дашь? Я меньше сотни не возьму.
- Возьми, служивой! Только помоги горю.
- Ну поди же, ложись в телегу, а посверх себя положи попадью,
я взлезу и будто тебя отъебу!
Поп лег в телегу, попадья на него, а солдат задрал ей подол и ну валять
на все корки.
Поп лежал-лежал, и разобрало его; хуй у попа понатужился,
просунулся в дыру сквозь телегу и ворчит, да такой красной!
А попова дочь смотрела смотрела и говорит:
- Ай да служивой, какой у него хуй-то здоровенный:
матку и батьку насквозь пронизал, да еще конец мотается!
11
ЗАГОНИ ТЕПЛА
Жил-был мужик; у него было три сына: два умных, а третий дурак.
Стал он их спрашивать:
— Дети мои любезные! Чем вы меня под старость будете кормить?
Старшие братья сказали:
— Работою.
А дурак по-дурацки и отвечал:
— Чем тебя больше кормить, как не хуем! На другой день старшой сын взял косу и пошел косить сено; идет дорогою, попадается ему навстречу поп.
— Куда идешь? — спрашивает поп.
— Ищу работы, где бы сена косить.
— Поди ко мне, только с уговором: я дам тебе сто рублей, если моя дочь не пересикнет того, что ты накосишь за день; а коли она пересикнет — не заплачу тебе ни копейки.
«Где ей пересикнуть!» — думает парень и согласился.
Поп привел его на полосу:
— Вот здесь коси, работник!
Парень сейчас же начал косить и к вечеру накосил такую кучу, что страшно посмотреть. Но поповна пришла и пересикнула. Пошел он домой, как не солоно хлебал!
С средним братом случилось то же самое. Ну, пошел и дурак.
Дай-ко, — говорит, — я пойду, поищу по своему хую работы.
Взял косу и идет; попадается ему навстречу тот же самой поп и зазвал его к себе работать с таким же уговором.
Начал дурак косить; прошел одну линию, скинул портки и стал раком.
Тут пришла старшая попова дочь и спрашивает:
— Работник, что же ты не косишь?
— Подожди, дай мне тепла в жопу загнать, чтоб зимою не мерзнуть.
— Загони и мне тепла, пожалуста, а то мы зимой в гости ездим — всегда зябнем.
— Становись раком; заодно загонять!
Она стала раком, а дурак вздрочил махалку да как хватит ей в пизду и давай загонять тепло: до тех пор загонял, что с ней аж пот градом льет. Как его забрало, он и говорит:
— Ну, будет с тебя! Хватит на одну зиму!
Она побежала домой и сказала двум своим сестрам:
— Ах, душечки-сестрицы! Как славно мне работник тепла в жопу загонял, с него и с меня даже пот лил!
И эти туда ж побежали; дурак и им загнал тепла на зиму. А сена накосил он так, самую малость, только три раза прошел.
Приходит поп с старшой дочерью и хвастается:
— Ступай, работник, лучше заранее домой; моей дочери этого нетрудно пересикнуть!
— А вот посмотрим!
Поп велел своей дочке сикать: она подняла подол, как сикнет, да прямо себе за чулки.
— Вот видишь, — сказал дурак, — а тоже хвастаешь! Поп в досаде послал за меньшими дочерьми.
— Коли и эти не пересикнут, — говорит поп, — то я даю тебе с кажной по сту рублей!
— Хорошо.
Но и середняя и меньшая поповны только себя обоссали. Дурак сорвал с попа триста рублей, пришел к отцу и говорит:
— Вот вам хуева работа! Посмотрите, сколько денег!
12
СОЛДАТ И ХОХЛУШКА
Ехал хохол с жинкою и сыном в город на волах, а кирасир привязал на дороге кобылу к дереву и ебет ее. - Что ты, москаль, делаешь?
- Да вот казенная лошадь сплечилась, так лечу! А хохлушка думает: "Верно, у него хуй большой! Ишь кобылу ебет!" Взяла и села в телеге на грядку; колесо ударилось в канавку, хохлушка упала с телеги и кричит:
- Беги скорей за солдатом, я сплечилась! Хохол побежал, догнал солдата:
- Москаль! Будь родной отец, помоги, пожалуста, у меня хозяйка сплечилась.
- Что делать! Надо помочь твоему горю!
Воротился солдат; хохлушка лежит на земле да стонет:
- Ай, батюшки, сплечилась!
- Есть ли у тебя, - спрашивает солдат хохла, - рядно, чем телегу накрыть?
- Есть!
- Хорошо; давай сюда!
Накрыл телегу и положил туда хохлушку.
- А есть ли у тебя хлеб-соль?
- Есть.
Солдат взял кусочек хлеба и посолил.
- Ну, хохол, ступай, держи волов, чтоб с места не трогались!
Хохол ухватил их за рога и держит; а солдат взлез на телегу и давай еть хохлушку. Сын увидал, что солдат на матери лежит, и сказал:
- Тятько, а тятько! Москаль мамку ебет.
- И то, сынок, кажись, ебет! Да нет, хлеб-соль его не попустит!
Солдат отработал и вылез из телеги. Хохлушка говорит:
- Ну, спасибо, москаль! Вот тебе карбованец. Хохол достал кошелек, дает ему два карбованца:
- Спасибо, москаль, что жинку вылечил!
13
СОЛДАТ И ХОХОЛ
Стоял солдат у хохла на квартире и свел знакомство с его хозяйкою. Хохол заметил и перестал ходить на работу: все сидит дома. Солдат поднялся на выдумку, переоделся в другую одежу, приходит вечером к хате и стучится в окно.
Хохлушка спрашивает:
- Кто там?
А солдат отвечает:
- Бабе.
- Какой Бабе?
- Какой хохлов ебе! Что, хозяин дома?
- На что тебе?
- Да вот последовал указ всех хохлов перееть! Отпирай-ка скорей двери!
Хохол испугался, не знает, куда деваться; схватил кожух, залез под лавку и укрылся тем кожухом. Хохлушка отперла двери и впустила солдата; вошел он в хату и кричит:
- Где же хозяин?
- Его нима дома!
Солдат начал искать его на печи, на полатях и по всем углам и наконец напал на хохла под лавкою.
- А это кто? Хозяйка говорит:
- Это теля.
А хохол услыхал и замычал по-телячьи.
- Ну, коли нет хозяина, так сама ложись!
- Ах, Боже мой! Нельзя ли обождать до другаго раза, пока хозяин прийдет?
- Тебе хорошо - до другаго раза! А мне надо обойтить все избы, а не обойду - так триста палок в спину. Ложись-ка скорее; мне с тобой некогда разговаривать.
Хохлушка легла, а солдат начал ее осаживать по-свойски, до того припер ей, что аж запердела с натуги. Отвалял солдат и ушел из хаты. Хохол вылез из-под лавки и говорит:
Ну, спасибо тебе, жинка, что за меня потрудилась!* , У тебя две дыры: в одну прет, в другую дух идет - и то ты не утерпела да запердела, а я, кажись, и совсем усрался бы! Ох, жинка! Ты умна, а я ще еще умней: ты сказала "теля", а я и замычал по-телячьи!
14
КАКОВ Я!
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик, такой плутоватой, что Боже упаси! Стибрил где-то сотню рублев и убежал из своей деревни; шел-шел и выпросился переночевать у попа.
- Ступай, - говорит поп, - ты у нас места не пролежишь!
Пришел мужик, разделся и лег на лавке. Вздумалось ему пересчитать деньги, вынул и давай считать. Поп увидал, что мужик считает деньги - а на это они чутки! - и думает: "Ишь, ходит оборванцем, а денег какая пропасть! Дай-ка напою его пьяным да и оберу!"
Вот поп немного погодя подошел к мужику и говорит:
- Пойдем, свет, с нами ужинать! Мужик обрадовался:
- Спасибо, батюшка!
Сели ужинать; поп поставил вина и давай его наливать: так поштует - просто отдыха не дает! Мужик напился пьян и свалился на пол; поп сейчас вытащил у него из кармана деньги, припрятал к себе, а мужика уложил на лавку. Наутро проспался мужик, глядь - а в кармане пусто; смекнул, в чем дело, - да что возьмешь. Коли просить на попа - так станут спрашивать:
откуда деньги взял и сам отколь пришел; еще беды наживешь!
Так мужик и ушел; таскался кое-где месяц, и другой, и третий - а там и думает себе: "Чай, поп теперь меня позабыл; оденусь-ка я так, чтобы не признал меня, да пойду к нему за старое отплатить".
Пришел к попу в избу; а попа на ту пору дома не случилося, одна попадья сидела.
- Пусти, матушка, передневать к себе!
- Пожалуй, иди!
Он вошел в избу и уселся на лавке.
- Как тебя зовут, свет? Откуда идешь?
- Какофием, матушка, иду издалеча на богомолье. На столе у попа лежала книга; вот мужик взял, переворачивает листы да губами бормочет - будто читает, а потом как заплачет. Попадья и спрашивает:
- О чем, свет, плачешь?
- Как мне не плакать! В Святом-то писании писано, что кому за какие грехи будет, а мы, грешные, столько творим нечестиваго, что не ведаю, матушка, как еще Бог грехам-то терпит?
- А ты, свет, научон грамоте?
- Как же, матушка, насчет этого дела я не обижен от Бога!
- А петь по-дьячковски умеешь?
- Умею, матушка, умею; с малых лет учился: весь церковной устав знаю.
- А у нас, свет, дьячка нету; уехал отца хоронить; не поможешь ли батьке завтра обедню отслужить?
- Хорошо, матушка! Отчего не помочь.
Приехал поп; попадья ему все рассказала. Поп тому и рад, угостил мужика как можно лучше. Наутро пришел с мужиком в церковь и начал служить обедню. Только мужик стоит на крылосе и молчит себе. Поп закричал на него:
- Что же ты стоишь молча, а не поешь? А мужик ему:
- Пожалуй, я и сяду, коли стоять не велишь! И сел на жопу. Поп опять кричит:
- Что же ты сидишь, а не поешь?
- Пожалуй, я и лягу.
И развалился на полу. Поп подошел и вытурил его из церкви, а сам остался обедню доканчивать. Мужик пришел к попу на двор. Попадья спрашивает:
- Что, отслужили обедню?
- Отслужили, матушка!
- А где ж батька?
- Он в церкви остался; надо хоронить покойника. А меня послал к тебе взять новой тулуп, сукном крытой, да бобровую шапку: идти далёко, дак он хочет потеплей одеться!
Попадья пошла за тулупом и шапкою. А мужик зашел за избу, снял свою шапку, насрал полную и положил ее на лавку, а сам взял поповской тулуп с бобровою шапкою и драла.
Поп отслужил обедню и приходит домой; попадья увидала, что он в старом тулупе, и спрашивает:
- Где ж новой тулуп-то?
- Какой?
Ну, тут рассказали друг дружке про мужика и узнали, что мужик-то их обманул. Поп сгоряча схватил шапку, что с говном лежала, надел на голову и побежал по деревне искать мужика, а говно из шапки так и плывет по роже: весь обгадился. Подбежал к одной избе и спрашивает хозяина:
- Не видал ли Какофья?
- Вижу, батюшка, каков ты! Хорош! Кого ни спросит - все ему одно отвечают.
- Какие дураки! - говорит поп. - Им одно толкуешь, а они тебе другое!
Бегал, бегал, всю деревню обегал, а толку не добрался. "Ну, - думает, - что с воза упало - то пропало!" Воротился домой, снял шапку, а попадья как посмотрела на него, сейчас завопила:
- Ах, батька! Вить у тебя оспа на голове выходит!
- Что ты врешь! - сказал поп; пощупал свою голову и всю руку в говно вымазал. Тем сказка и кончилась.
15
МОНАХ И ИГУМЕНЬЯ
В одном городе было два монастыря, вот хоть бы так, как у нас в Питере: Невской да Смольной; в одном - монахи, в другом - монашенки. Вот хорошо. Повадился один молодой монах ходить к монашенке; а чтоб не узнали, всегда наряжался в женское платье; бороды у него еще не было, а волосы у попов да у монахов всё такие ж по бабьему положению. Видят все, что к монашенке часто гостья жалует, ну да что ж за беда! А она уж брюхата стала. Дали знать про то игуменье. Игуменья дает приказ:
- Коли кто придет к той монашенке, тотчас доложить.
'Вот на другой же день приходит монах к своей полюбовнице. Увидали его келейницы и побежали к матушке игуменье: пришла-де какая-то женщина в гости. Игуменья приказала вытопить баню и всем, кто только есть в монастыре, идтить париться. Нечего делать, собрались все монашенки, повели и гостью с собой; пришли в баню и стали раздеваться. Монах разделся да поскорей на полок, забился в уголок и не знает: как ему быть? У него на шее висел крест на тесемке; он взял, подвернул свой хуй под жопу и привязал его той тесемкой за самой кончик к ляжкам: совсем как пизду сделал!
Вот игуменья надела очки, взяла в руки свечку и стала обходить всех монашек, да осматривать: нет ли кого между ними с лишним привеском. Пока дошла до монаха, а у него хуй-то разъярился; да и как не разъяриться: кругом голыя да грудастыя монашенки, крылашанки такия хорошенькия!
Стала игуменья к монаху приглядываться, подошла поближе, нагнулась пониже, а хуй все подымается да как рванет - оборвал тесемку да прямо игуменью в левой глаз.
- Ай, Господи! С нами Пресвятая Богородица! - закричала игуменья и схватилась за левой глаз, а глаза как не бывало: совсем-таки вышиб!
Пока что - монах уже выскочил из бани и убежал голой. Игуменья осталась кривою, а пришло время - монашенка родила. Я и на крестинах был, только не разобрал, кого Бог дал: мальчика али девочку?
16
СОЛДАТСКОЙ РАССКАЗ
Один солдат отслужил Богу и великому государю двадцать пять лет в армейском полку; вышел в чистую и пошел на родину. Пришел, и никого из родных в живых не застал; только и родни осталось - какая-то баба, тетка не тетка, на седьмой воде кисель! Ну да что разбирать; за неимением попа и пономарь служит, а худая стоянка все лучше хорошаго похода.
Поплакал солдат об родителях и стал жить с тою бабою. Свыкся с этим житьем и вздумал: "Отслужил я Богу и великому государю двадцать пять лет, все холостым был, добра не видал - дай хоть на старости попробую женатую жизнь, авось посчастливится! А ежели и не задастся - что за беда? Жене билет в зубы, а сам - в сторону. Да что толковать; ведь наше дело собачье: посовал-посовал да и пошел, словно не твоя забота! А есть захочет - так сама достанет!.. А да во что гнедая не хлыснет, дай рискну: попытка не шутка, а спрос не беда!"
И ну просить старуху:
- Тетушка, сосватай мне невесту, не все же холостому жить. Сама рассуди; пятьдесят лет с хвостиком пропостился; всяко случалось: бывало, другой раз и схватит за живое, да на царской службе не то, что дома; побоишься да и всунешь его, сердешнаго, в снег, чтобы поостыл. А то, пожалуй, - как раз на судьбу наткнешься да часы с кукушкою и подцепишь!
- Ах, родимой ты мой! Что давно не сказал, давно бы женила. У нас девки-красавицы, хоть куды, что твои ярославки! Только передком немножко некрепки - уж на этом не взыщи: у нас такое поветрие!.. Ну да, может быть, твоя доля - святая!
Эх, тетка! Мое дело уж немолодое; я, пожалуй, и в горшке не найду дороги.
Старухи на что на дельное - никуда не годны, а на сватовство так разуважат, скорее скорохода обработают Не прошло и недели - невеста на ладони, и хорошая, и толстая, куда ни поверни - так разлюли! Наш солдат честным пирком да за свадебку. Женился, погуляли как следует; и повел он свою молодую в клеть. Разделись и легли.
- А что, - спрашивает ее солдат, - я думаю, вам больно будет? Вы уж, пожалуста, не громко кричите!
- Ах, - говорит молодая, - я бы рада, да, пожалуй, не вытерплю, коли станете вы во весь хуй меня пялить!
"Ладно!" - думает солдат. И начал иуду в ад сажать. Как же удивился, когда всунул его туда совсем с яйцами, а молодая лежит и не слышит. От судьбы, значит, как от фельдфебеля, не уйдешь!
- Вот видите, милая! Как я легонько засунул, вы и не слыхали!
- Да разве вы всунули?
- Еще бы! Даже так просторно, что вошел туда с яйцами!
Вот молодая и ну:
- Ох, больно! Ох, больно! Ради Бога оставьте, больно!
- Что ты, милая, когда кричать вздумала! Я уж с полчаса тебя накачиваю - а ты только расчухала!
Слез солдат с жены и думает:
"Вон она, судьба-то, и в губернии в том же ходит, в чем в Питере. Пришлось на старости гриб съесть. Да вить и то сказать: не квасцами же смазывать, да при том дыру вершка в три ширины и пластырь не залепит! К моей-то смело пихай в пизду кушак и шапку да еще сена охапку; хоть кирасир - и тот проскочит! Ох уж эта мне судьба! Нигде от нее не отстанешь: бывало, на службе в рыло раза три съездят. Что делать, терпи, говорят, верно, судьба твоя такая! Вот и женился - и тут судьба. Да когда ж ты, проклятая, отвяжешься?"
Прожил солдат с женою недели с две, видит, что с его веретеном плохо в квашню лазить, и говорит:
_ Жена, а жена! Знаешь ли, какое мне горе приключилось.
- Что такое?
- У меня мыши яйца с хуем отгрызли.
Та как взвоет:
_ Дх ты, старой черт! Мошенник эдакой! Что ты со мной сделал? Зачем женился?
_ Да помилуй, жена, да он хотя и при мне был, все ничего для твоей дыры не значил.
- Все-таки, бывало, хоть дела и не сделаешь, да пощекочешь маленько - ан и легче! Не хочу с тобой, плутом, жить!
И уехала от него в иной город. Остался солдат один, без жены. Да недолго нарадовался. Попостил-попостил, да и вспомнил про жену: "Эхма! Бывало, болтался в жениной квашне да дивился ея ширине; а теперь пришлось сеном петуха кормить - поневоле поперёк в горле станет!"
17
СОЛДАТ НА ЧАСАХ
Досталось одному солдату стоять ночью на часах; стоял он стоял, да и задремал. Лезет мимо жук, ударил его по носу и пал наземь. Солдат очнулся.
- Виноват! - говорит. - Вздремнул, ваше благородие. Оглянулся вокруг - нет ни души. "Уж не черт ли пошутил надо мной?" Думал-думал и опять задремал. Идет мимо генерал. Часовой не окликает.
- Эй ты, солдат! Чего спишь!
- Никак нет, ваше превосходительство!
- Что ж ты не окликаешь?
- Задумался, ваше превосходительство.
- О чем же ты думал?
- Да о том, отчего курица пьет, а не сцыт?
- Ну, брат, хитрая твоя задача.
На другой день собрал генерал офицеров, задал им эту задачу; вот они думали-думали, гадали-гадали, да ничего и не сказали.
- Экой хитрой солдат!
На другую ночь стоит солдат на часах; идет мимо баба. Он окликает:
- Кто идет?
- Пизда! - отвечает баба.
Ну-ка, пизда, стой! Муде, в строй! Хуй к пизде - не спускай манде!
18
ХУЙ-СОЛОВЕЙ
В некотором царстве, не в нашем государстве был-жил молодец, и дал ему Господь Бог большой талант: хуй соловьем свистал! Вот однова забрался он в государев сад, сел в кусты и вынул из порток свой кляп. Сам-то он сидит - добра выжидает, а хуй его на весь сад соловьем заливается, и присвистывает и прищелкивает!
А у ихняго царя была дочь-царевна - такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Заслушалась она соловьиного пения и думает: "Знать, в нашем саду соловейко гнездо себе свил; дай подойду поближе да погляжу".
Подходит она, а в кустах доброй молодец сидит да в руках хуй держит.
__ Здравствуй, царевна!
- Здравствуй, молодец! Что ты в руках держишь?
- Это дорогая заморская птица - соловьем поет
- А ну пусть запоет!
Хуй опять начал прищелкивать и присвистывать. Цаоевна заслушалась того пения пуще всякой музыки - век бы слушала!
- Ах, доброй молодец! - говорит она. - Продай мне своею заморскую птичку.
- Она у меня не продажная, а заветная!
- А какой завет?
- Дай три раза покормить ее семечком с твоего белого тела, иначе она и клевать не станет!
- Да как же это?
- Дело простое, царевна! Ты ложись на траву, заголи свой подол, а я посыплю семечком на твое брюхо да и покормлю ее.
Царевна думала-думала и согласилась. Легла на траву, задрала подол, а доброй молодец посыпал ей на брюхо, да поближе к пизде, разных семечков и давай кормить свою птицу: клевал-клевал да как шаркнет его прямо в дыру.
- Ах! - закричала царевна. - Ведь такого уговора не было: зачем туда свою птичку пустил?
- Да скатилось туда одно зернушко, не пропадать же ему даром, хоть и трудно, а доставать надобно...
На другой день хуй опять в саду высвистывает. Приходит царевна.
- Ну, - говорит, - покорми свою птичку в другой раз.
- Ладно, царевна! Ложись.
Она легла на траву. Доброй молодец давай свою птицу семечком кормить да все хуем возле самой пизды водит. Невтерпеж пришлось царевне - сильно разохотилась.
- Ах, доброй молодец! Кажись, опять зерно в дыру скатилось.
- Нет, - говорит, - все целы.
- Ну хоть все целы, а ты все-таки на дне поищи, может, вчерашнее найдется.
- Что дашь? Поищу.
- Что хочешь бери!
- Давай сто рублей.
Царевна заплатила сто рублей; он взял и принялся искать вчерашнее зернушко. С того времени и день и ночь царевна только и норовит, что в сад погулять да послушать соловьиного пения.
Ни много, ни мало прошло времени - вздулось у ней брюхо.
- Отчего так? - спрашивают ее царь с царицею.
- Ах, государь батюшка с государыней матушкой! Ведь вы моего счастья не ведаете; здесь у меня соловей гнездо свил.
Делать нечего, выдали ее замуж за того доброго молодца. Не родись ни пригож, ни умен, а родись таланлив!
https://www.hip-hop.ru/forum/zavetnye-maternye-skazki-57739/