"Сказка — ложь, да в ней намек,

Я увидел красивую блондинку с неприличной татуировкой меж лопаток, голую и длинноногую, палившую из двух автоматических пистолетов в некрасивого брюнета, из которого при каждом попадании летели красные брызги. Я услыхал грохот разрывов и душераздирающий рев чудовищ. Я обонял неописуемый смрад гнилого горелого небелкового мяса. Раскаленный ветер недалекого ядерного взрыва опалил мое лицо, а на языке я ощутил отвратительный вкус рассеянной в воздухе протоплазмы. Я шарахнулся и судорожно захлопнул дверцу, едва не прищемив себе голову. Воздух показался мне сладким, а мир – прекрасным. Мальчик исчез. Некоторое время я приходил в себя, а потом вдруг испугался, что этот паршивец, чего доброго, побежал жаловаться в свой Объединенный Совет, и бросился к машине. Снова сумерки беспространственного времени сомкнулись вокруг меня. Но я не отрывал глаз от Железной Стены, меня разбирало любопытство. Чтобы не терять времени даром, я прыгнул вперед сразу на миллион лет. Над стеной вырастали заросли атомных грибов, и я обрадовался когда по мою сторону стены снова забрезжил свет. Я затормозил и застонал от разочарования.

Невдалеке высился громадный Пантеон-Рефрижератор. С неба спускался ржавый звездолет в виде шара. Вокруг было безлюдно, колыхались хлеба. Шар приземлился, из него вышел давешний пилот в голубом, а на пороге Пантеона появилась, вся в красных пятнах пролежней, девица в розовом. Они устремились друг к другу и взялись за руки. Я отвел глаза – мне стало неловко. Голубой пилот и розовая девушка затянули речь.

Чтобы размять ноги, я сошел с машины и только тут заметил, что небо над стеной непривычно чистое. Ни грохота взрывов, ни треска выстрелов слышно не было. Я осмелел и направился к коммуникационной амбразуре.

По ту сторону стены простиралось совершенно ровное поле, рассеченное до самого горизонта глубоким рвом. Слева от рва не было видно ни одной живой души, поле там было покрыто низкими металлическими куполами, похожими на крышки канализационных люков. Справа от рва у самого горизонта гарцевали какие-то всадники. Потом я заметил, что на краю рва сидит, свесив ноги, коренастый темнолицый человек в металлических доспехах. На груди у него на длинном ремне висело что-то вроде автомата с очень толстым стволом. Человек медленно жевал, поминутно сплевывая, и глядел на меня без особого интереса. Я, придерживая дверцу, тоже смотрел на него, не решаясь заговорить. Слишком уж у него был странный вид. Непривычный какой-то. Дикий. Кто его знает, что за человек.

Насмотревшись на меня, он достал из-под доспехов плоскую бутылку, вытащил зубами пробку, пососал из горлышка, снова сплюнул в ров и сказал хриплым голосом:

– Хэлло! Ю фром зэт сайд? 19

– Да, – ответил я. – То есть йес.

– Энд хау из ит гоуинг он аут зэа? 20

– Со-со, – сказал я, прикрывая дверь. – Энд хау из ит гоуинг он хиа? 21

– Итс о'кей, 22– сказал он флегматично и замолчал.

19 Привет. Вы с той стороны? (англ.)
20 Ну и как там? (англ.)
21 Ничего. А здесь? (англ.)
22 Порядок... (англ.)

Подождав некоторое время, я спросил, что он здесь делает. Сначала он отвечал неохотно, но потом разговорился. Оказалось, что слева от рва человечество доживает последние дни под пятой свирепых роботов. Роботы там сделались умнее людей, захватили власть, пользуются всеми благами жизни, а людей загнали под землю и поставили к конвейерам. Справа от рва, на территории, которую он охраняет, людей поработили пришельцы из соседствующей вселенной. Они тоже захватили власть, установили феодальные порядки и вовсю пользуются правом первой ночи. Живут эти пришельцы – дай бог всякому, но тем, кто у них в милости, тоже кое-что перепадает. А милях в двадцати отсюда, если идти вдоль рва, находится область, где людей поработили пришельцы с Альтаира, разумные вирусы, которые поселяются в теле человека и заставляют его делать, что им угодно. Еще дальше к западу находится большая колония Галактической Федерации. Люди там тоже порабощены, но живут не так уж плохо, потому что его превосходительство наместник кормит их на убой и вербует из них личную гвардию Его Величества Галактического Императора А-у 3562-го. Есть еще области, порабощенные разумными паразитами, разумными растениями и разумными минералами. И наконец, за горами есть области, порабощенные еще кем-то, но о них рассказывают разные сказки, которым серьезный человек верить не станет... Тут наша беседа была прервана. Над равниной низко прошло несколько тарелкообразных летательных аппаратов. Из них, крутясь и кувыркаясь, посыпались бомбы. «Опять началось», – проворчал человек, лег ногами к взрывам, поднял автомат и открыл огонь по всадникам, гарцующим на горизонте. Я выскочил вон, захлопнул дверцу и, прислонившись к ней спиной, некоторое время слушал, как визжат, ревут и грохочут бомбы. Пилот в голубом и девица в розовом на ступеньках Пантеона все никак не могли покончить со своим диалогом. Я еще раз осторожно заглянул в дверцу: над равниной медленно вспухали огненные шары разрывов. Металлические колпаки откидывались один за другим, из-под них лезли бледные, оборванные люди с бородатыми свирепыми лицами и с железными ломами наперевес. Моего недавнего собеседника наскакавшие всадники в латах рубили в капусту длинными мечами, он орал и отмахивался автоматом...

Наиболее известный классический пример — миф о Пигмалионе. Версий этой истории великое множество, мы используем вариант Овидия, предложенный в его поэме «Метаморфозы» (2–8 года н. э.). Согласно Овидию, молодому скульптору противны вульгарные живые женщины, поэтому он режет из кости девственницу, которая выглядит настолько реальной, что Пигмалион немедленно влюбляется в нее. «Было девичье лицо у нее; сов­сем как живая, будто с места сойти она хочет, только страшится». Страсть юноши настолько сильна, что он наряжает скульптуру в одежды, в уши вставляет серьги и украшает ее пальцы кольцами с драгоценными каменьями. Пигмалион сходит с ума по своей пассии, поэтому прибегает к крайней мере: отправляется в храм Венеры и умоляет «оживить» его «девушку». Молодой скульптор возвращается домой и снова заключает в объятия свою фантазию, и та оживает и отвечает ему взаимностью, а ее костяное тело становится плотью.

Важно отметить, что артефакт Пигмалиона не был сконструирован в виде автомата. Эта часто повторяемая древняя басня об искусственной жизни приобретает сегодня новую актуальность, поскольку предвосхищает этические вопросы, поставленные современными критиками реалистичных роботизированных кукол и существ с искусственным интеллектом, специально предназначенных для физического секса с людьми.

Миф о Пигмалионе — не только красивая любовная история, в нем описывается одна из первых женщин-андроидов — сексуальных партнеров в западной истории. Неясно, обладает ли пассивная безымянная живая кукла Пигмалиона сознанием, голосом или волей, хотя отмечается, что «дева краснеет». Статуя описывается Овидием как идеализированная жена, более совершенная, чем любая реальная женщина. Таким образом, копия Пигмалиона «более человечна, чем сами люди», и подобна репликантам в дилогии фильмов «Бегущий по лезвию». А самое примечательное, что от брака Пигмалиона и его статуи рождаются настоящие дети. Овидий упоминает, что «девять уж раз сочетавши рога, круг полнился лунный, — Паф тогда родился, — по нему же и остров был назван. Был от нее же рожден и Кинир». Такая возможность происхождения жизни от связи человека с неживым или неорганическим существом широко обыграна в современной фантастике.

Конечно, миф о Пигмалионе не был первой ласточкой, уже в I веке н. э. была описана агалматофилия — влечение к статуям и манекенам. Псевдо-Лукиан и Плиний Старший рассказывали о молодом человеке, который был страстно увлечен прекрасной статуей обнаженной Афродиты в Книде (колония лакедемонян на Триопийском мысе, Малая Азия, сегодня территория Турции). Она была создана в натуральную величину гениальным скульптором Праксителем примерно в 350 году до н. э. Юноша тайком ночью проник в святилище и полюбил статую, вследствие чего на ее мраморных бедрах были обнаружены пятна. Известно, что такие пятна встречаются именно на пентелийском мраморе, из которого и была изготовлена статуя, отсюда, как полагают исследователи, возникла легенда.

Флавий Филострат в III веке н. э. написал биографию неопифагорейца Аполлония Тианского, жившего в I веке н. э., в которой присутствует интересный эпизод. Философ Аполлоний умерил безумие юноши, который желал стать любовником всё той же обнаженной статуи Афины в Книде, сказав, что «боги любятся с богами, люди с людьми, а звери со зверьми», в противном случае не получается «здорового потомства». Пигмалион бы, наверное, поспорил с мудрецом, также как и герой-богатырь нартского эпоса Сосруко, или Сослан, который родился от связи камня с оплодотворившим его пастухом или, по другой версии, небожителем Уастырджи. История Сослана интересна еще и тем, что его тело, подобно груди мифического сторожа острова Крит — Талоса, было закалено и превратилось в чистый булат. Вообще, многие герои эпосов имеют металлические органы: у Хамчий Патрижа, героя ингушей и чеченцев, — булатное тело; у сербского Баш-Челика — стальная голова; алтайский Караты-хан, повелитель всех народов Алтая, имеет медную руку.

В другом случае агалматофилии, о котором сообщает Афиней (II век н. э.), некий Клисоф Селимбрийский, воспылав страстью к статуе из паросского мрамора (то была работа скульптора Ктесикла), заперся в храме на Самосе в надежде сойтись с ней; но когда оказалось, что это невозможно и камень слишком холоден и тверд, он отступился. Об этом же упоминает и поэт Алексид в комедии «Картина». Еще Афиней рассказывает, что «в Дельфах, в сокровищнице спинийцев, стоят два каменных мальчика, и в одного из них, говорят дельфийцы, влюбился какой-то паломник и затворился с ним в храме, вместо платы оставив венок. Это открылось, и дельфийцы обратились к богу, но бог велел им отпустить человека, ибо плату он внес».

Большинство историй о влечениях к статуям повествуют о мужчинах, занимающихся любовью со скульптурами в образе женщин, но несколько древних источников рассказывают печальную историю вдовы Лаодамии (также известной как Полидора), чей любимый муж Протесилай погиб в легендарной Троянской войне. Самым ранним известным текстом была утраченная ныне трагедия Еврипида V века до н. э. Версия Овидия принимает форму письма Лаодамии к Протесилаю. Они были молодоженами, когда он отправился в Трою. Лаодамия жаждет возвращения мужа. Каждую ночь Лаодамия обнимает восковую полноразмерную скульптуру, изображающую ее мужа. Гигин рассказывает вариацию этой истории. Когда Протесилай был убит, боги сжалились над молодой парой и позволили Протесилаю провести три драгоценных часа с женой, прежде чем он должен был навсегда вернуться в Аид. Обезумев от горя, Лаодамия продолжает жить со статуей своего мужа, отлитой в бронзе, осыпая ее подарками и поцелуями. Однако история заканчивается трагично: служанка ночью застает Лаодамию в объятиях статуи и обо всем рассказывает ее отцу — царю Акасту, который из лучший побуждений решает уничтожить статую в огне. Лаодамия бросается в костер вместе со статуей и погибает.

Греки и римляне не были единственными, кто рассказывал истории о сексуализированных автоматах. Неотразимая женщина-робот (названная янтрапутрака (यन्त्रपुत्रक) — механическая кукла, марионетка, снабженная приспособлениями, такими как шнурки для движения конечностей) появляется в одной из буддийских легенд, собранных в письменном памятнике «Махавасту», или «Великая история» (II век до н. э. — IV век н. э.). Сказание повествует о том, как знаменитый изобретатель механических устройств создает красивую, подвижную, почти как живую девушку, чтобы продемонстрировать собственное мастерство. Он приглашает в гости иностранца, весьма уважаемого живописца, и принимает его со всевозможными почестями. Ночью художник с удивлением обнаруживает красивую девушку, готовую оказать ему услугу. Скромная и застенчивая, она смотрит вниз и ничего не говорит, но протягивает руки к гостю изобретателя и притягивает его к своей груди. Живописец замечает, что украшенная драгоценными камнями брошь на ее груди вздымается и опускается, словно она дышит, поэтому он не сомневаются, что перед ним настоящая девушка. После недолгих размышлений мужчина решает увести красавицу в свою комнату, но когда он заключает ее в объятия, янтрапутрака разваливается на части, рвется ее платье, отваливаются конечности и т. д. Художник понимает, что его обманули, и решает в ответ подшутить над хозяином. Вооружившись кистями и красками, он создает невероятно реалистичную инсталляцию, в которой изображает самого себя повесившимся на веревке. Утром одураченный инсталляцией изобретатель призывает местных чиновников зафиксировать факт гибели гостя, показав им также разрушенную механическую девушку. Когда тело художника попытаются снять с веревки, тот неожиданно оживает, все рады и смеются.

Буддийская история и миф о Пигмалионе демонстрируют реализм, которого достигло древнее искусство в изображении людей, когда мужчины и женщины, ведомые своей фантазией, пытались сойтись с искусственными образами людей. Всё это происходило чаще всего ночью, когда партнера довольно плохо видно и мрак скрывает изъяны, заметные при солнечном свете.

Две тысячи лет минуло, а современные японские юноши и мужчины повторяют подвиг Пигмалиона. Недавно в Сети пронеслась новость о Масаюки Одзаки, он завел себе манекен, секс-куклу в полный рост, которая живет с ним его семьей — женой и дочерью-подростком. Одзаки ходит с куклой в магазины, покупает ей дорогие вещи, ездит с ней на пикники и в турпоездки. Пожилой японец недолго оставался единственным современным Пигмалионом, теперь у него немало «коллег» — юношей, которые женятся на куклах, выглядящих как героини известных японских комиксов и аниме.

Кроме мифов и легенд народов мира о подвижных статуях, до нас дошли сведения о «говорящих» автоматах. Так, греческий путешественник и создатель одного из первых туристических путеводителей — «Описание Эллады» — Павсаний, посетивший во 2 веке н. э. Дельфы, рассказывает о древнем храме Аполлона, сделанном из меди, который якобы построил Гефест. Особым украшением фронтона этого храма были золотые статуи женщин, которые, как упоминает Пиндар, пели чудесную песнь. Однако уже во времена Павсания медный храм и статуи давным-давно либо рухнули в пропасть во время землетрясения, либо были расплавлены в огне.

Замечательное археологическое открытие, сделанное в 1936 году в Каире, приоткрывает занавесу тайны и объясняет, каким образом древние статуи могли петь или даже «говорить». Большой известняковый бюст бога солнца Ра имел полость в задней части шеи, из которой узкий канал вел к отверстию на правой челюсти под ухом. Археологи предполагают, что жрец, прячущийся за статуей, говорил в полость и трубку, которые изменяли, преломляя звуки, его голос, чтобы казалось, будто бы бог произносит речи.

Существуют упоминания о прекрасной песне, исходящей на рассвете от одного из колоссов Мемнона в Египте, пары гигантских сидящих каменных статуй 18 м высотой, которые уже являлись туристической достопримечательностью в древности. Аменхотеп III (восемнадцатая династия) приказал воздвигнуть две массивные каменные статуи в честь себя любимого примерно в 1350 году до н. э. в храме на Ниле в Фивах. Египтяне называли «поющую» статую Аменофисом, Фаменофесом или Сесострисом; греки величали ее Мемноном. Именно северная статуя, поврежденная в результате землетрясения 27 года до н. э., издавала на рассвете ­чудесный звук, похожий на пение или голос. В ­греческом мифе Мемнон был сыном богини Эос и ее возлюбленного Тифона. В качестве царя эфиопов Мемнон вступил в союз с подданными Приама в Троянской войне. Некоторые древние наблюдатели полагали, что песня или речь, идущие из уст статуи Мемнона на рассвете, должны была утешить его мать Эос, богиню зари.


Римский историк Тацит отмечал, что, когда на статую падают солнечные лучи, Мемнон издает «громкий звук, похожий на человеческий голос». Современные исследователи предполагают, что звук был результатом внезапного расширения камня от тепла лучей восходящего солнца, которое, возможно, активировало внутренние рычаги, прикрепленные к вибрирующим струнам. Предположительно, подобный эффект заставлял «петь» и дивных золотых женщин в Дельфах. Посетив статуи на восходе солнца примерно в 26 году до н. э., географ Страбон и его друзья услышали звуки, но не могли определить, исходят ли они от статуи или от кого-то, стоящего у ее основания. Многие древние туристы оставили граффити в духе «здесь был я» на поющем колоссе — последняя датируемая надпись относится к 205 году н. э. Некоторые комментаторы утверждали, что после того, как император Септимий Север восстановил статую в 200 году н. э., песнь Мемнона больше никогда не была услышана, но отцы церкви Феодорит, Иероним и другие настаивали на том, что все древние египетские идолы перестали говорить, когда родился Иисус.

Используя в качестве вдохновения многие перечисленные выше мифы и легенды, выдающийся греческий инженер и писатель Филон Старший (или Механикус) смог создать настоящую ожившую статую — служанку, способную налить в чашу вина, а затем разбавить его водой. Как ему это удалось? Ответ нашли исследователи из Музея древнегреческих технологий Костаса Коцанаса, они же построили копию служанки Филона.


Робот-манекен, обряженный в одежды, которые скрывали механизм, стоит неподвижно, в одной его руке находится кувшин, а другая выставлена открытой ладонью вверх, чтобы посетитель мог поставить на нее пустую чашу, в которую робот наливает вино и смешивает его с водой. Внутри фигуры находятся два герметичных контейнера (с вином и водой), на дне которых располагаются две трубки (одна помещена в вино, вторая — в воду), которые затем идут через руку с кувшином к краю самого сосуда. Две другие трубки, наполненные воздухом, помещаются также внутри контейнеров, но их выходы не касаются жидкости, пребывая в воздушном пространстве емкостей. Эти трубки ведут в живот манекена. Свободная рука соединяется через сочленение с плечами, в то время как извилистый стержень (пружина), который расположен в продолжение удерживающего стержня, поднимает его. Две трубы исходят из одной точки (стыка) и спускаются вниз (проходя и освобождая изогнутые перфорированные концы воздушных труб). Трубы соединения имеют два отверстия, или разрывы, на своих концах, причем отверстие, соприкасающееся с сосудом вина, предшествует тому, которое соединено с сосудом воды. Когда чашку кладут в ладонь служанки, ее рука опускается, а трубки сустава поднимаются. Отверстие в одной трубке совмещено с воздушной трубкой винного контейнера, воздух поступает в контейнер, и вино течет в чашу. Когда чаша наполовину полна, рука (из-за веса) опускается дальше, проход воздушной трубы вина затрудняется, и поток останавливается. В то же время другая трубка выравнивается с воздушной трубкой емкости для воды, и она начинает течь, разбавляя вино. Когда чашка полна, рука (из-за веса) опускается ниже, проход воздушной трубы с водой затрудняется, и поток прекращается. Также, если чашку убрать, левая рука поднимается, трубки сустава опускаются, отсекая воздушные трубки, создавая вакуум в емкостях и останавливая поток жидкости. Затем служанка наполняет чашу вином или разбавляет водой в нужном количестве, в зависимости от времени, когда чашу вынимают из ладони. Таким нехитрым способом совершает работу служанка Филона. Этот механический автомат III века до н. э. стал прямым наследником богатой мифологической традиции оживших или сконструированных существ, начавшейся с Талоса, статуи Пигмалиона и таинственных тельхинов."(с) Источник: https://trv-science.ru/2021/07/istoriya-rob...hivshie-statui/

Продолжение следует…