"Тайна гибели линкора "Императрица Мария".

"По мнению российского военного командования, флот до вступления в строй новых линейных кораблей не имеет достаточного преимущества в силах, чтобы рисковать боем с неприятелем в непосредственной близости от его портов, т. е. при обстоятельствах, явно благоприятных для неприятеля.
«Сражение вблизи своего порта, — говорилось в докладе о задачах флота, — дает много преимуществ, потому что путь отступления, в случае неудачного исхода боя, вполне обеспечен, вне зависимости от погоды и полученных повреждений. Наоборот, флот, сражающийся вдали от своей базы, в особенности если он не обладает преимуществом в ходе, рискует, в случае неудачного исхода боя, полным разгромам от быстроходных судов и миноносцев противника. Таким образом, в бою у Босфора мы рискуем всей, а противник — ничем».
И в заключение высказывалось, что Черноморскому флоту
«до готовности линейного корабля Мария не следует рисковать боем в непосредственной близости от Босфора».
Таким образом, указывая на невозможность непосредственных операций флота у Босфора, которые могли бы вызвать решительное столкновение с главными силами неприятельского флота, адм. Эбергард считал, что при наличии тех сил, которыми располагал флот в январе 1915 г., последний должен ограничиться:
а) недопущением действий противника против русского побережья и его крупных высадок и перевозок в район юго-восточной Анатолии;
б) воспрепятствованием снабжению анатолийской армии и доставкам топлива из Угольного района периодическими операциями на путях сообщения неприятеля.
Соображения эти, получив одобрение верховного командования, вызвали директиву от 17 января, в которой, одновременно с подтверждением выполнения указанных выше пунктов, по отношению к. действиям у Босфора предписывалось
«избегать боя в неравных условиях, т. е. в непосредственной близости от Босфора», так как «в настоящий момент море нужно противнику, а не нам, почему и следует его заставить искать боя с нами».
Что касается экспедиции на Босфор, то в директиве определенно говорилось, что таковая может состояться только тогда, когда неприятель на главном театре будет окончательно сломлен.
«Пока этот момент нельзя определить даже и приблизительно, но можно с уверенностью сказать, что флот будет иметь некоторое время для ремонта и подготовки к новой операции, так как сбор необходимого числа войск к пунктам посадки на суда займет продолжительное время — не меньше месяца» - Письмо наштаверха Янушкевича адм. Эбергарду от 20 января 1915 г.

"..Россия ещё с конца XIX века разрабатывала собственную десантную операцию в проливах ( "Босфорская экспедиция" ). В 1915 году обновлённый план операции был направлен на утверждение командованию, но её осуществление было перенесено на 1917 год в связи с тем, что соответствующие войсковые соединения были оттянуты на Балканский фронт. Чтобы подтолкнуть Россию к скорейшей высадке в проливах, в марте 1915 г. британское правительство пообещало передать России захваченный Константинополь вместе с проливами" - из "Вики". В начале сентября 1916 года Александр Васильевич был в Севастополе, побывав по дороге в Ставке и получив там от Государя и начальника его штаба секретные инструкции. Здесь надо особо отметить, что Император Николай Второй оживился, когда Колчак заговорил о "Босфорской операции" и сказал, что ещё не решено, как проводить наступление: вдоль берега или путём высадки десанта прямо в Босфор..."

"Для атаки на Босфор было решено создать новую часть - Черноморскую десантную дивизию, полки которой должны были гордо называться "Цареградским", "Нахимовским", "Корниловским" и "Истоминским". Командовать дивизией было поручено известному военному теоретику генералу А, А. Свечину, начальником штаба стал полковник А. И. Верховский. Предполагалось, что во главе десанта будет ударный отряд морской пехоты, командовать которым по инициативе Колчака был назначен генерал Комаров, отличившийся во время боев в Галиции летом 1915 года. Начальник штаба Верховский вспоминал: "Формирование дивизии шло с большим трудом. Все ресурсы России в это время были исчерпаны. Пришлось искать необходимое по всей стране". На деле новое соединение было дивизией только по названию, ее планируемый состав доходил до корпуса, и для его доукомплектования на тот период требовалось: 3 генерала, 31 штаб-офицер, 245 обер-офицеров, 39 чиновников, 40 врачей, 17 869 солдат, 4259 лошадей, 1219 повозок, 12 568 винтовок. В Севастополе же имелось в наличии всего лишь 70 старших и младших офицеров, 13 врачей, 630 фельдфебелей и унтер-офицеров, 3500 солдат, а лошадей и повозок не было вовсе.
И технические средства, предоставляемые будущей дивизии, были мизерными. На просьбу выделить значительное количество легкового и грузового автотранспорта, а также мотоциклы, фактически последовал отказ. Ставка дала одну легковую и одну грузовую машины и четыре мотоцикла - по одному на полк. Правда, со средствами доставки десанта дела обстояли более благополучно. Уже к весне 1916 года николаевский завод "Руссуд" поставил флоту около 50 самоходных десантных барж, рассчитанных на перевозку батальона пехоты или двух батарей полевой артиллерии. Флот получил около 30 мелкосидящих судов для погрузки и высадки войск, кроме того, в Николаеве были заказаны специальные десантные боты.
11(24) декабря 1916 года последовал приказ Николая II о формировании Черноморской морской дивизии для десантов в тыл войск противника. К весне 1917 года новое соединение должно было быть готово. Пока же под руководством Колчака активизировались действия русских кораблей у Босфора. 30 ноября 1916 года в строй вступил дредноут "Императрица Екатерина II", и потерянное после гибели "Императрицы Марии" превосходство русского флота было восстановлено. Накануне февральских событий в Петрограде дипломаты и военные вновь поставили вопрос о Босфорской экспедиции..." - цитируется из О.Айрапетова
"Колчак у ворот Цареграда. Планы десанта на Босфор в 1917 году", статья из журнала "Родина", № 9 за 2004 г.

"..С не меньшим энтузиазмом – хочется сказать даже «азартом» – подошел Колчак и к подготовке десанта на Босфоре, для чего в Севастополе предстояло сформировать особую дивизию (подобные формирования предполагалось осуществить и на Балтике, дабы затем перебросить их на Юг). Свои трудности, и немалые, были и здесь: для перевозки необходимого количества войск, артиллерии, обозов явно не хватало тоннажа. В начале августа, когда планы десанта были еще более крупномасштабными (6 дивизий, 6 артиллерийских бригад и 3 артиллерийских парка), Колчак, сделав соответствующие расчеты, показал Ставке, что перевезти такие силы в два приема можно было только отказавшись от транспортных рейсов, которыми снабжалась Кавказская армия. Пойти на это, разумеется, никто не мог, и адмирал обуславливал возможность десанта рядом требований, в том числе мобилизацией частных барж и парусников для каботажных перевозок у кавказского побережья, постройкой большого числа десантных плавучих средств (барж, ботов, судов типа "болиндер" и «Эльпидифор»), наконец, завершением строительства железной дороги и шоссе Батум – Трапезунд и переносом центра тяжести грузовых перевозок на сухопутные линии. Очевидно, что все это откладывало вопрос о Босфорской операции по меньшей мере до весны 1917 года, да и Черноморская дивизия, которой предстояло играть в нем решающую роль, начала свое формирование лишь в октябре. Идеологи десанта рисовали себе эту дивизию исключительно в радужных тонах. Командир одного из ее полков вспоминал: «Штаты были самые современные – на основании богатого опыта войны, командиры полков намечены исключительно георгиевские кавалеры, командиры баталионов – штаб-офицеры, имеющие не менее шести орденских боевых наград, ротные командиры – кадровые офицеры с фронта, унтер-офицеры – кавалеры нескольких Георгиевских крестов и, наконец, состав солдат – исключительно из гвардии и отборных матросов». Для укомплектования дивизии требовалось около трехсот офицеров и около восемнадцати тысяч нижних чинов.
Колчак, которому на Балтике так и не разрешили произвести ни одного крупномасштабного десанта, явно жаждал испробовать этот вид боевых действий на новом месте, тем более что решаемая задача – захват Проливов и Константинополя – теперь представлялась ему такой заманчивой! «Мы создадим настоящую морскую пехоту, лихую и знающую дессантное дело», – вспоминает современник слова адмирала. – «… По согласию Ставки скоро прибудут в дивизию пятнадцать тысяч гвардейцев, также японские ружья, пулеметы, бомбометы и траншейные орудия. Боевое крещение я думаю дать сначала на фланге кавказской армии, где огнем судов мы приготовим плацдарм, а затем… – наша дивизия соединится с Балтийской, образуется морской десантный корпус, и он откроет ворота Константинополя…»

"..Наиболее заметной и аргументированной работой по этому вопросу стала разработанная в Ставке Памятная записка составленная вице-директором дипломатической канцелярии Н.А. Базили при участии генерал-квартирмейстера Ставки Ю.Н. Данилова, начальника черноморского оперативного отдела морского генштаба капитана 2-го ранга А.В. Немитца и капитана 2-го ранга А.Д. Бубнова6. Авторы сходились во мнении о безусловной необходимости овладения проливами собственными силами, но констатировали, что в настоящее время на это нет ни сил, ни средств.
Сазонов, с согласия царя, продолжал активную работу по подготовку вопросов подготовки предстоящей военной операции по захвату проливов. Он 21 декабря обратился к начальнику штаба верховного главнокомандующего генералу Н.И. Янушкевичу с запросом «…к каким военным операциям решено прибегнуть для фактического проникновения к проливам и захвата их вместе с прилегающей областью»7. Обращение главы русской дипломатии вызвал недоумение у руководства Ставки. Верховный Главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич был твердым сторонником сосредоточения главных сил против Германии и Австро-Венгрии и в условиях дефицита резервов, вооружений и снабжения на главном театре войны о создании нового операционного направления слышать ничего не желал. Сазонову разъяснили, что обладания Константинополем и проливами необходимо добиваться дипломатическим путем, т.к. решение вопроса военными силами потребует «совершенно особой военной операции, определить объем которой в настоящее время представляется весьма затруднительным»8. Данилов разъяснил, что захват проливов потребует не менее 8-10 корпусов, которых просто негде взять..." - http://inion.ru/index.php?page_id=525

"На 3 августа 1916 года планировался выход в море для очередных учебных стрельб. 2 августа на только что прошедшем докование в Таранто «Леонардо да Винчи» произвели погрузку боезапаса для предполагаемой учебной стрельбы, чтобы не тратить основного боекомплекта. Опасный груз приняли во вполне удовлетворительном состоянии, всего на корабле находилось 846 305-мм, 2866 120-мм снарядов и 2 торпеды (общий вес 700 т), а также полный запас нефти. Все снаряды и заряды были приняты в исправном состоянии, никаких замечаний не отмечено.
23:00 2 августа 1916 года, офицеры и матросы почувствовали небольшое сотрясение корабля, произошел взрыв малой мощности в кормовой части корабля. В отделении кормовой башни № 5 обнаружен дым. Прибывший на место командир корабля, капитан 1 ранга Сомми Пиченарди, объявил боевую тревогу и приказал затопить забортной водой кормовую группу погребов. Открыты кингстоны для затопления погребов, разнесены шланги для тушения пожара в корме.
23:16 из элеватора № 10 кормовой башни № 5, показалось сильное пламя в сопровождении большого количества искр. Пожар перекинулся на батарейную палубу 120 мм орудий правого борта, распространяясь в направлении носовой части корабля. Стоящие на рейде корабли заметили огонь и дым. Принятых капитаном мер оказалось недостаточно.
23:22 Второй взрыв в кормовой части корабля, по произведенным повреждениям многократно превышавший первый. Появились потери личного состава. Разрушены корпусные конструкции — через пробоины и поврежденные кингстоны затопления в корпус начала поступать забортная вода в больших объёмах. Начата эвакуация личного состава.
23:40 Линкор постепенно погружается кормой с быстро растущим креном на левый борт. Эвакуация личного состава продолжается.
23:45 «Леонардо да Винчи» переворачивается килем вверх и тонет на глубине порядка 10-11 метров. В результате пожара и последующей потери плавучести погиб 21 офицер из 34 и 227 старшин и матросов из 1156. В числе погибших был капитан 1-го ранга Сомми Пиченарди.
Следственная комиссия высказала несколько предположений, каждое из которых аргументировалось соответствующими фактами. Первоначальной причиной гибели считался саботаж (как в случае с «Бенедетто Брин»), но следственная комиссия, во главе с адмиралом Наполеоне Каневаро, не смогла найти неопровержимых доказательств в пользу саботажа. Комиссия ограничилась лишь заключением, что причина первого взрыва не была связана с низким качеством принятых боеприпасов.
В ноябре 1916 года удалось пролить свет на причины гибели крупных кораблей итальянского флота, органы итальянской контрразведки вышли на след шпионской организации. Главой шпионской сети оказался служащий папской канцелярии, который оказался агентом «Австрийской военно-морской информационной службы» (военно-морская разведка). Штаб квартира организации располагалась в Цюрихе (Швейцария), в результате спец. операции контрразведкой Италии были выкрадены секретные документы.
Бумаги указывали, что взрывы на кораблях «Бенедетто Брин» и «Леонардо да Винчи» организовал один человек — некто Луиджи Флидер. Непосредственным исполнителем диверсии был никому не известный Лео Фалл (возможно псевдоним Луиджи Флидера). Документы указали, что на корабль была пронесена бомба с часовым механизмом, которую установили в пространстве двойного дна под кормовым погребом. Это стало возможно из-за суматохи во время подготовки корабля к выходу в море. Так же есть сведения, что после выхода из дока на корабле находилось большое количество рабочих устранявших различные недоделки, диверсант мог затеряться среди них. (Как все это похоже на неразбериху и версии в деле «Императрицы Марии»! И.А.)
Однако находились сторонники версии, что спец. операция стала разочарованием для итальянских спецслужб и никакой новой информации из украденных бумаг они не узнали, а информация о диверсиях была подготовленной «пустышкой»..." Источник : http://maxpark.com/community/14/content/3612048

"Идея о превращении морских млекопитающих в солдат возникла не где-нибудь, а в России. Еще в 1915 году в Генеральный штаб ВМФ обратился дрессировщик Владимир Дуров, который предложил обезвреживать подводные мины с помощью тюленей. Военное министерство заинтересовалось, и за три месяца в Балаклавской бухте были обучены 20 животных. Во время показательных тренировок они легко обнаруживали под водой муляжи противокорабельных мин и помечали их специальными буйками. Но применить тюленей в боевых условиях так и не удалось. Немцы были обеспокоены появлением необычного спецподразделения, и однажды ночью все «морские саперы» были отравлены. Военная контрразведка начала расследование этого темного преступления. К сожалению, завершить его не удалось. Грянула революция, и дело о гибели боевых тюленей закрыли. С приходом к власти большевиков возникла опасность того, что секретная методическая литература по подготовке ластоногих диверсантов окажется у врага, поэтому бОльшая часть документов была уничтожена..." - https://www.popmech.ru/weapon/5720-boevye-d...yashchie-zveri/