Московский пожар 1812 года.

С самого начала уточним, что Бородинской битвой это событие называем мы – русские, а во Франции это сражение тамошние историки пышно именуют «Московским сражением»! Которое, как вы понимаете, выиграл сам Наполеон... Так и сложилось в исторической науке известное противоречие: как считать Бородинскую битву – победой Наполеона или победой Кутузова? А может быть, это была стратегическая ничья? Давайте разберёмся в этом вопросе с самого начала, чтобы после уже не путаться в оценках.

Чего желал «император Запада», как он себя величал, Наполеон Бонапарт, начиная это сражение? Он желал полного разгрома русской армии и соответственно – признания императором России Александром Павловичем своего поражения и заключения выгодного для Франции и унизительного для России мира, по которому Россия превращалась бы в марионетку французской империи и, мало того – должна была стать удобным плацдармом и зоной снабжения для войск Наполеона в его задуманном грядущем походе на Индию, для завоевания всего Востока! После чего Наполеон становился бы реально повелителем мира. Приведём здесь для примера один отрывок из эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир», имея в виду, что Толстой серьёзно изучил тему и его монументальный труд основывался на свидетельствах участников тех событий. Вот французские солдаты переходят через границу России на Немане и ведут между собой такие разговоры: «Теперь походим!.. Так вот они – азиатские степи... Однако скверная страна... Видел императора? Ура! Если меня сделают губернатором Индии, я тебя сделаю министром Кашмира. Императора видел? Я его видел как тебя. Ура!»

Самое удивительное, что все эти мечты были реальными, и в свой предполагаемый поход на Индию Наполеон мечтал втянуть и Россию ещё со времён императора Павла, который, заключив союз с Наполеоном, уже распорядился начать выдвижение русских войск из Оренбурга в направлении на Хиву и Бухару, и далее через афганские горы – на Индию. А командовать этими войсками император Павел намеревался поставить генерал-аншефа Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова, ученика Суворова! Правда, вскоре император был убит заговорщиками, союз с Францией распался, а новый царь Александр Павлович повелел вернуть войска из этого, уже начавшегося, среднеазиатского похода (он начался с выдвижения казачьего корпуса атамана Платова из Оренбурга, а Кутузов пока оставался в Петербурге), чего Наполеон ему никогда простить не мог. Судьбе было угодно после противопоставить Кутузова и Наполеона на поле Бородина, где, как я уже замечал, Наполеон решил уничтожить армию Кутузова. Добился он этой цели? Ответ очевиден для всех историков – нет. Русская армия уцелела, она не бежала с поля боя под ударом превосходящих сил Наполеона, она выдержала удар колоссальной силы, хотя и понесла существенные потери. Мало того, после окончания сражения, не добившись успеха, Наполеон приказал отвести свои поредевшие войска на исходные позиции. Где же тут победа Наполеона?

А с другой стороны – была ли победа русских над всеевропейской армией «двунадесяти языков», ведь известно, что после этого сражения русские, всё же, были вынуждены оставить Москву? Отступление после победы – странно... Но загвоздка здесь состоит в том, что мы всякий раз оцениваем это сражение с одной позиции – кто-то должен был разгромить своего противника. Но этого не произошло – и русская и французские армии сильно поредели, но не были разгромлены. Однако задача Наполеона по полному разгрому русской армии и покорению России не была выполнена, а вот задача Кутузова была иной. Если Наполеон на поле Бородина давал сражение наступательное – он атаковал русских, то Кутузов давал сражение оборонительное, он не атаковал французов, он отстаивал свои позиции, и он их отстоял. Русские войска на поле Бородина, после упорных боёв, были потеснены противником на 1-2 км, но нигде фронт русских войск не был прорван неприятелем и в конце сражения Наполеон вынужден был смириться и отвести свои войска на исходные позиции, как я уже и замечал. Значит, исходя из всего вышесказанного, делаем логический вывод: Наполеон, давая сражение наступательное и желая полностью разгромить русских – таковое сражение не выиграл, хотя армию и гвардию свою сохранил. Кутузов же, давая сражение оборонительное, свою задачу полностью выполнил, а значит – победил. То, что последовало после – отступление и сдача Москвы – это было уже не следствием этого сражения, а следствием реального соотношения сил, когда французская армия, несмотря на понесённые потери, всё равно превосходила по численности русскую, а русская армия нуждалась в отдыхе и пополнении, а пополнение поступить к нашим не успело. А к Наполеону, между прочим, всё время подходили маршевые батальоны пополнения, идущие из Польши, из резервной части его «Великой армии». Тут уже начинается игра цифр (в смысле разноголосицы историков, оценивающих численность противоборствующих армий), к которой мы сейчас и обратимся.

Действительно, по некоторым, очень странным мнениям, численность и русской и французской армий почти равнялась. Так численность русской армии некоторые историки определяют примерно в 120 тысяч человек, а численность армии Наполеона... всего лишь в 135 тысяч! Разница не существенная, Суворов и Румянцев, да и Кутузов, в своих прежних сражениях, бывало, бивали и гораздо более сильного неприятеля, а тут Кутузов что-то поскромничал, вместо того чтобы наступать на врага и разбить его каким-нибудь хитрым манёвром, как это случалось в его прежней военной практике, дал Наполеону статичное оборонительное сражение, не пытаясь атаковать. Почему? – сразу возникает закономерный вопрос. Ведь дух русских солдат был на высоте, они желали сражения, бесконечное отступление надоело всем. «Что ж мы – на зимние квартиры, не смеют разве командиры чужие изорвать мундиры о русские штыки?» – помните эту замечательную лермонтовскую строку из стихотворения «Бородино»? А ведь Михаил Юрьевич Лермонтов не из головы всё это выдумал, и ничего не преувеличил. Он имел точные сведения о сражении из уст офицера Столыпина, младшего брата бабушки Лермонтова, который был непосредственным участником битвы. Этот двоюродный дедушка Лермонтова был ещё не стар, и маленький его внучатый племянник, будущий поэт, называл его дядей. Отсюда лермонтовское: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром...» Да и множество других свидетельств участников той эпопеи говорят нам, что русская армия была готова к битве и желала победы над врагом. Почему-же Кутузов в плане на сражение заложил только оборонительный принцип, только упорное отстаивание позиций, не более того? Да потому, что реальные цифры соотношения сил противоборствующих сторон были совсем иные, на момент сражения русская армия серьёзно уступала противнику в численности и переходить в наступление на гораздо более сильного врага, да ещё ведомого «гением войны» Наполеоном, было никак невозможно. Попытаюсь это доказать из простого подсчёта известных цифр численности войск.

Итак, «Великая армия» Наполеона на момент вторжения в Россию составляла по численности 620 тысяч бойцов. Историк Тарле приводит даже цифру в 685 тысяч! Но наиболее вероятная – 620. Из этих войск не менее 150 тысяч Наполеон оставил как резерв Великой армии, а сама численность войск, переправившихся через Неман 24 июня (даты приводятся по новому стилю) 1812 года составляла примерно 440 тысяч бойцов. Из числа этой армады Наполеон сразу отделил корпус маршала Даву (60 тысяч), направив его против армии Багратиона. Остаётся 380 тысяч. С этими силами Наполеон быстро занял Вильно, откуда отступила 1-я русская армия Барклая-де-Толли (120 тысяч бойцов). Сражения у Дрисского укреплённого лагеря на Западной Двине не было, позиция русскими генералами была признана непригодной. Армия Барклая отступила к Витебску, туда же вынуждено пошла и армия Наполеона, уклоняясь от Петербургского направления. Таким образом, именно движение армии Барклая-де-Толли и определило направление движения армии Наполеона, и это не удивительно – он желал в самом начале войны разгромить самую сильную русскую армию. А иначе он, возможно, пошёл бы на Санкт-Петербург, а не на Смоленск, а после – на Москву. Но русские войска отступали на Смоленск, Наполеон шёл следом – ему нужна была решительная военная победа. Но наступая на Витебск, а после на Смоленск, он должен был прикрыть и северное петербургское направление, опасаясь удара корпуса Витгенштейна (выделенного Барклаем из своей армии для прикрытия дороги на Петербург). Потому и Наполеон выделил из своей армады корпуса маршала Удино, а после и маршала Сен-Сира, оставив их на петербургском направлении. Это в общей сложности не менее 60 тысяч бойцов. У Наполеона в основной его группировке осталось 320 тысяч военнослужащих. Однако путь до Витебска этой армады был очень тяжёл. Стояла страшная жара, развилась эпидемия, пало до 50 тысяч лошадей! Обозы Великой армии безнадёжно отстали на плохих лесных дорогах, среди наполеоновских солдат начался голод. (Более подробно об обстоятельствах первого этапа войны читайте мою статью «На старой смоленской дороге» – "Камертон" № 154 за этот год). Всё это вело к повальному дезертирству и большим потерям, особенно среди нефранцузской части армии. В Витебске русская армия не приняла бой, отошла к Смоленску, но наступление основных сил Наполеона задерживалось по многим причинам, расстройство в войсках было большое, были потери в арьергардных боях с русской армией, в общем к Смоленску его основная группировка подошла в численности не более 220 тысяч бойцов. Советник Наполеона, его обер-шталмейстер Коленкур даже утверждал, что потери армии Наполеона за этот период войны (до Смоленска) были подобны потерям в двух больших сражениях! Если потери армии Наполеона на поле Бородина оцениваются в 60 тысяч, то вот и считайте. Однако и армия Барклая к тому времени едва ли насчитывала более 80 тысяч, ведь и она несла потери во время этого тяжёлого отступления. В Смоленске к Барклаю присоединилась армия Багратиона, ушедшая от преследования Даву, но она насчитывала только 40 тысяч бойцов. Итого получаем численность объединённой русской армии под Смоленском в 120 тысяч человек. Потери в Смоленском сражении составили не менее 15 тысяч, но после Смоленска к русской армии подошла подмога – прибыл корпус генерала Милорадовича в 15 тысяч бойцов! Таким образом потери были компенсированы. Подходили также части московского ополчения, но они были невелики. В общем, вот именно эту армию в 120 тысяч готовых сражаться бойцов и принял под своё командование генерал-аншеф Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, когда прибыл в Царёво-Займище, где Барклай-де-Толли собирался дать Наполеону генеральное сражение. А что же силы Наполеона? Итак, в основной его группировке под Смоленском оставалось 220 тысяч. Он потерял при штурме смоленских стен не менее 20 тысяч, он вынужден был оставить в Смоленске гарнизон в 15 тысяч, он оставлял не меньшие гарнизоны и в других городах на пути к Москве, ведь теперь его армия шла одной колонной, нужно было оберегать эту единственную коммуникацию, которую постоянно атаковали партизанские отряды. Наконец, не убывало и дезертирство из рядов его армии, вот и получаются те 135 тысяч, что как-будто бы имелись в армии Наполеона при Бородине. Позвольте, а куда девался лучший корпус французской армии – корпус маршала Даву, что преследовал Багратиона? А это ведь 50 тысяч первоклассных бойцов – целая армия! Этот корпус ведь соединился с основной армией императора в Смоленске, это ведь не подвергается сомнению историков. И учитывая это обстоятельство приходиться признать правоту генерал-квартирмейстера русской армии Карла Фридриховича Толя, который в своём «Описании сражения при селе Бородине» указывает численность армии Наполеона в 185 тысяч человек! Эта цифра подвергается сомнению некоторыми историками с франкофильскими настроениями (тем же Тарле), но на каком основании? Они, что-же, считают, что генерал-квартирмейстер русской армии лгал? Это тот, которому безусловно доверял Кутузов, вплоть до того, что Толь как раз и выбирал места для русских позиций на бородинском поле, заведовал расстановкой войск, курировал разведку – уж ему ли было не знать точных цифр всех армий! Кому же и доверять тогда? А Толю доверяли и при императорском дворе, его портрет красуется в знаменитой галерее героев войны 1812 года, созданной по заказу императора художником Доу. Он был награждён орденами Святого Георгия вплоть до 2-й степени. Первую степень этого почётнейшего военного ордена получил только Кутузов. Этот человек не мог лгать, не мог не знать точных цифр армий обоих воюющих сторон. И он называет точную численность армии Наполеона при Бородине – 185 тысяч, против 120 тысяч у русских.

Да иначе и быть не могло. Если бы не было такого колоссального превосходства в численности у Наполеона, то Наполеон не пёр бы в лоб на русские позиции, он бы нашёл обходной манёвр, завлёк бы противника в ловушку, как это он сделал при Аустерлице, когда численность его армии была даже меньше численности противостоящих ему русско-австрийских сил. Но нет, во время всего хода сражения он упорно бросает и бросает свои корпуса таранящими ударами в лоб на Шевардинский редут – 5 сентября и 7 сентября во время основного сражения на Багратионовы флеши, на батарею Раевского, на село Бородино. Французы несут колоссальные потери, заваливают трупами русские редуты, постепенно тесня русских. Но нигде не могут прорвать фронт наших войск. В этом была своя жестокая логика – используя колоссальное численное превосходство Наполеон хотел раздавить русскую армию прямо тут, на бородинском поле, и поставить жирную точку в войне. Но это ему не удалось.

Русская армия Кутузова выстояла в этом сражении, выдержала удар превосходящих сил врага, как сейчас в наши дни современная армия России выдерживает удар превосходящих численно сил бандеровской Украины под Херсоном и добивается победы. Победа была и тогда 210 лет назад на славном поле Бородина. Недаром Михаил Илларионович после писал в описании сражения на имя государя: «Баталия, 26-го числа бывшая (7 сентября по новому стилю – С.З.), была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которую пришёл нас атаковать». С этим тогда согласились все, даже несмотря на последующее оставление Москвы, Кутузову за победу(!) при Бородине был дарован императором чин фельдмаршала.

Потери были ужасные и с нашей, и с французской стороны. У французов погибло 49 генералов, у нас – 29. Самая тяжёлая потеря – был тяжело ранен и после скончался командующий 2-й армией Багратион. Прах его после был перенесён на Бородинское поле.

О численности общих потерь точных данных нет, тут мнения историков разнятся кардинально. Французские историки преуменьшают свои потери, преувеличивают потери русских. Некоторые наши историки подпевают французам, но наиболее принятая цифра – 60 тысяч убитых бойцов армии Наполеона, 40 тысяч погибло военных нашей армии. Эти числа приемлемые, так как наступающая сторона всегда теряет больше, чем обороняющаяся. Но тогда получается, что на поле близ села Бородина за три дня 5–7 сентября сражалось более 300 тысяч человек, а погибло 100 тысяч! По свидетельству очевидцев – горы трупов остались лежать на поле и уже весной следующего года местные власти собирали крестьян с подводами со всей губернии, чтобы возить и хоронить погибших в братских могилах – и русских и французов. Это тоже самое, как если бы на большой город упала ядерная бомба... И это пережила Россия, и победила. Переживёт и победит и сейчас."(с)

Источник: https://webkamerton.ru/2022/09/bataliya-sam...rodinskoy-bitvy