"Внезапно" и "неожиданно".

"В 1206 году состоялся съезд монгольской знати – курултай, – на котором хана Темучина избрали великим ханом, и он получил имя Чингис. Сначала у монголов вызывали интерес обширные территории в Китае, Сибири и Средней Азии. В дальнейшем они направились на запад.

Первыми на их пути встали Волжская Булгария и Русь. Русские князья «познакомились» с монголами в сражении, которое состоялось в 1223 году на реке Калке. Монголы напали на половцев, а те обратились за помощью к своим соседям, русским князьям. Поражение русских войск на Калке было обусловлено разобщенностью и неорганизованными действиями князей. В это время русские земли были значительно ослаблены междоусобицами, а княжеские дружины больше заняты внутренними разногласиями. Хорошо организованное войско кочевников сравнительно легко одержало первую победу.

Победа на Калке была только началом. В 1227 году умер Чингисхан, и во главе монголов встал его внук Батый. В 1236 году монголы решили окончательно разобраться с половцами и в следующем году разбили их возле Дона.

Теперь настала очередь русских княжеств. Шесть дней сопротивлялась Рязань, но была захвачена и разрушена. После наступила очередь Коломны и Москвы. В феврале 1238 года монголы подошли к Владимиру. Осада города продолжалась четыре дня. Ни ополченцы, ни княжеские воины не смогли защитить город. Владимир пал, княжеская семья погибла в пожаре.

После этого монголы разделились. Одна часть двинулась на северо-запад, осадила Торжок. На реке Сити русичи потерпели поражение. Не доходя ста километров до Новгорода, монголы остановились и двинулись на юг, разоряя попутно города и села.

Южная Русь всю тяжесть нашествия ощутила весной 1239 года. Первыми жертвами стали Переяславль и Чернигов. К осаде Киева монголы приступили осенью 1240 года. Защитники отбивались три месяца. Взять город монголы смогли только с большими потерями."(с) Источник: https://histrf.ru/read/articles/mongholskoi...iestviie-na-rus

Вторжение в мечеть.

На Храмовой горе в Иерусалиме расположена мечеть Аль-Акса, считающаяся третьей по значимости святыней для мусульман. При этом сама Храмовая гора и Стена плача, прилегающая к этой территории, важны и для иудеев. Из-за этого вокруг местности постоянно разгорались конфликты между представителями двух религий.

В 1994 году был заключен мирный договор: по нему молиться и проводить ритуальные действия на Храмовой горе могли только приверженцы ислама, а посещать святыню разрешалось представителям всех конфессий. Этот хрупкий мир нарушался много раз, а в 2023 году в мечеть ворвались полицейские Израиля.

О том, что ситуация может накалиться многие заговорили еще зимой, когда стало понятно, что иудейский и мусульманский религиозные праздники в этом году приходятся примерно на одни даты. Приверженцы ислама планировали ночевать в мечети и молиться, а часть ультраправых еврейских активистов призывали провести на Храмовой горе ритуальное жертвоприношение.

В ответ на эти призывы палестинцы решили забаррикадироваться в Аль-Аксе в знак протеста. По сведениям полиции, они принесли с собой фейерверки и камни. На мирные переговоры запершиеся не шли несмотря на то, что мирный договор 1994 года предусматривал запрет на ночевки в мечети.

К тому же, официальные власти позже заявляли, что, по их сведениям, в мечети хранилось оружие и готовилось нападение на израильтян, которые планировали посетить Храмовую гору.

Полиция ворвалась в Аль-Аксу с светошумовыми гранатами, очевидцы вспоминали, что представители закона использовали оружие с резиновыми пулями. Пострадали более 50 палестинцев, 350 человек было задержано.

Исламский мир воспринял обыск и насильственные действия в мечети, как осквернение святыни. Уже тогда стало понятно, что конфликтом между Израилем и Палестиной обострится. Один из командиров бригад ХАМАС заявил, что атака 7 октября — прямой ответ на «осквернение мечети Аль-Акса» в апреле этого года."(с) Источник: https://www.eg.ru/politics/3704802-navodnenie-al-aksa/

И вот теперь становится понятно: операция была тщательно спланирована. Как рассказал представитель военного крыла ХАМАС Абу Обейда, подготовку к ней начали еще в 2022 году. И все это время Палестина усиленно делала вид, что она держит нейтралитет.

«Мы нарочно скрывали свои планы, не комментировали различные инциденты, обходили стороной конфронтации группировок Газы и Израиля, создавали иллюзию нейтралитета. Эта стратегия была чрезвычайно успешной», – заявил Обейда.

Более того, за это время ХАМАС, по словам его представителя, даже тайно завербовал 4,5 тысячи бойцов. смог вывести из строя камеры на территории Израиля близ Газы и начать кибервойну. Так что теперь Палестина готова к любому сценарию, включая наземное вторжение. И готова «выложить козыри», чтобы обеспечить освобождение своих соотечественников, попавших в плен.

«Мы обеспечили защиту всех наших бойцов и успешно скрыли весь план, включая мобилизацию ресурсов и приобретение необходимого имущества», – говорит Обейда. – Если Израиль начнет вторжение, мы перейдем к следующему этапу, который повлечет за собой значительные потери для врага».(с) Источник: https://www.eg.ru/politics/3688342-hamas-ra...taka-na-izrail/

Что такое интифада?

На арабском языке слово "интифада" означает дословно "подъем", "потрясение" или "избавление" от кого-либо или чего-либо. Но в контексте борьбы между палестинцами и израильтянами, длящейся на протяжении нескольких десятилетий, "интифада" означает организованное восстание, поддерживаемое как простыми палестинцами, так и различными политическими игроками в регионе и направленное против Израиля. Считается, что уже было две интифады. Первая стартовала в 1987 году и завершилась в 1993-м, вторая началась в 2000 году и продлилась около четырех лет.

ХАМАС: кто это такие?

ХАМАС - движение радикально-исламского толка, контролирующее сектор Газа. У него есть два крыла - политическое и военное. ХАМАС - вторая по силе группировка в фактически поделенной на две части Палестинской автономии, после более умеренного Движения за национальное освобождение Палестины (ФАТХ). В октябре 2017 года эти движения, враждующие друг с другом, заключили перемирие. Сейчас ведется работа по созданию единой администрации Палестинской автономии и проведению общих выборов на палестинских территориях.

ХАМАС отрицает право Израиля на существование. Боевики движения уже участвовали в нескольких войнах против израильской армии, последняя завершилась летом 2014 года. Члены военного крыла ХАМАС также нанесли ряд террористических атак по израильским целям.

Что представляла собой первая интифада?

Первая палестинская интифада началась 8 декабря 1987 года, когда израильский армейский грузовик врезался в фургон, в котором находились ожидавшие отправки в сектор Газа палестинские рабочие. В результате столкновения четверо палестинцев погибли. В секторе Газа инцидент сочли преднамеренным, что привело к вспышке насилия и протестов. Израильские военные в ответ открыли огонь по нападавшим, которые в начале пользовались преимущественно камнями и другими подручными средствами. Сначала протесты и насильственные акции, как считалось, были спонтанными, позже к их организации присоединилась Организация освобождения Палестины (ООП) под руководством Ясира Арафата.

Одновременно с этим некоторые палестинцы выбирали формы мирного гражданского неповиновения – не выходили на работу в Израиле, не платили налоги или переставали покупать израильские товары.

Массовое насилие с обеих сторон прекратилось только после подписания мирных соглашений в Осло в 1993 году. Этим документом закреплялось создание Палестинской автономии. Данные о жертвах разнятся - по подсчетам израильской неправительственной правозащитной организации "Бецелем", за годы интифады погибли 1203 палестинца и 179 израильтян. Жесткие методы подавления восстания палестинцев нанесли удар по международной репутации Израиля.

Что представляла собой вторая интифада?

Начало второй интифады датируется концом сентября 2000 года. Одним из спусковых крючков стал визит на Храмовую гору израильского политика Ариэля Шарона, после которого вспыхнули столкновения между протестующими палестинцами и силами израильской полиции. Палестинские лидеры восприняли визит как заявку Израиля не только на оккупированные территории Восточного Иерусалима, но и на святыни ислама на Храмовой горе. Шарон на момент визита был еще лидером оппозиции, но вскоре его избрали премьер-министром страны.

На следующий день после визита Шарона на Храмовую гору после пятничной молитвы начались массовые беспорядки с применением насилия. Израильская полиция взяла комплекс на Храмовой горе штурмом, в ходе которого были жертвы со стороны палестинцев. 6 октября 2000 года ХАМАС объявил "днем возмущения" и призвал палестинцев к атакам на места расположения армии Израиля, что привело к дальнейшей эскалации конфликта. В отличие от первой интифады, когда палестинцы применяли в основном камни и коктейли Молотова, боевики ХАМАС и других радикальных исламских группировок использовали огнестрельное оружие, устраивали взрывы и так далее.

Главным фактором, способствовавшим началу второй интифады, считается провал переговоров о мирном урегулировании на Ближнем Востоке, которые состоялись в американском Кэмп-Дэвиде в июле 2000 года.

Особенностью второй интифады стали частые нападения террористов-смертников ХАМАС на мирных граждан - в общественном транспорте, ресторанах, отелях. В ответ израильские силы наносили воздушные удары по целям в секторе Газа и проводили крупномасштабные военные операции на оккупированных территориях. Интифада в конечном итоге спровоцировала строительство "антитеррористического барьера" между Израилем и оккупированными территориями на Западном берегу реки Иордан.

По оценкам леволиберальной газеты "Хаарец", в результате второй интифады погибли 1330 израильтян и около 3330 палестинцев. У второй интифады не было четкого окончания. Смерть Ясира Арафата в ноябре 2004 года считается поворотным пунктом, хотя вооруженные атаки палестинцев продолжались на протяжении многих месяцев и после его смерти."(с)

ВИДЕО Палестинские интифады: как это было?





Более того, несмотря на протесты, кнессет Израиля принял закон о легализации на палестинских территориях израильских поселений. Таким образом, законодательно закреплена была оккупация арабской территории Палестины. И это уже не просто вопрос об одном Иерусалиме!

Октябрьская война 1973 года, которую в Израиле называют войной Судного дня (по названию еврейского религиозного праздника, в день которого она началась), стала последней на сегодняшний день «полноценной» арабо-израильской войной и, видимо, наиболее интересной после 1945 года классической войной, «Второй мировой с ракетами» (вьетнамская к таковым не относилась). Потом, конечно, были ирано-иракская, эфиопско-эритрейская, ряд других как бы классических войн, но уж слишком примитивны были воюющие стороны и их действия. А вот в Октябрьской войне не только евреи, но и, впервые, арабы воевали хорошо, «на высшем уровне». До сих пор в этой войне есть что изучать не только с чисто исторической точки зрения.

СИЛЫ СТОРОН

Вооруженные силы Израиля к октябрю 1973 года имели в своем составе 32 танковые и механизированные, по 4 воздушно-десантные и артиллерийские бригады, до 2 тыс. танков, до 4 тыс. БТР, около 1 тыс. орудий и минометов. В ВВС имелось до 400 боевых самолетов, в том числе не менее 100 F-4 «Фантом», не менее 150 А-4 «Скайхок», более 50 «Миражей». ВМС состояли из 2 подводных лодок, 12 ракетных и около 40 сторожевых катеров.

Кроме того, Израиль отгородился от арабов мощными укрепленными линиями. Главной была, разумеется, линия Бар-Лева вдоль всего восточного (азиатского) берега Суэцкого канала. Глубина обороны на ней составляла 30–50 км. В первой линии было 33 опорных пункта (в каждом взвод пехоты и взвод танков) шириной 150–300 и глубиной 200 м, расстояния между пунктами – 6–10 км. Имелось 100 бетонных укрытий.

На основных направлениях на 1 км фронта приходилось 10–12 танков и 5–6 противотанковых средств. Высота песчаного вала составляла 8–20 м, протяженность – 160 км. Между первой и второй линиями проходила рокадная дорога, по которой патрулировало не менее 4 танковых рот. Вторая линия находилась на расстоянии 7–10 км от первой, включала ротные опорные пункты. В первом и втором эшелонах имелось по 3 бригады. И это притом, что сам канал имел ширину 160–220 м и глубину свыше 15 м, то есть представлял собой серьезнейшую преграду. Была построена укрепленная линия глубиной 12–20 км и шириной 75 км и на Голанских высотах, против Сирии.

ВС Египта имели 12 дивизий и 20 бригад, до 100 ПУ баллистических ракет, до 2,5 тыс. танков, примерно столько же БМП и БТР, более 2 тыс. орудий, минометов и РСЗО, до 2,5 тыс. ПТРК, более 500 ЗРК, до 2 тыс. ПЗРК и до 3 тыс. зенитных орудий. В ВВС имелось до 600 боевых самолетов, в том числе 18 бомбардировщиков Ту-16 и 30 Ил-28, 210 истребителей МиГ-21, более 100 штурмовиков Су-7. В составе ВМС было 12 ПЛ, 5 эсминцев, 3 фрегата, 19 ракетных катеров (8 проекта 205, 11 проектов 183Р), более 40 торпедных и сторожевых катеров.

У Сирии было 5 дивизий и до 20 бригад, до 20 ПУ баллистических ракет, 1,5–2 тыс. танков, до 1,5 тыс. БМП и БТР, 1 тыс. орудий, минометов и РСЗО, 2,8 тыс. ПТРК, 360 ЗРК, 1 тыс. ПЗРК, около 2 тыс. зенитных орудий. В ВВС было около 300 боевых самолетов, в том числе 110–180 МиГ-21 и не менее 40 Су-7. В ВМС имелось 9 ракетных (3 проекта 205, 6 проекта 183Р), около 20 сторожевых и торпедных катеров.

Некоторое участие в боевых действиях принимали другие арабские страны. Еще в августе двумя большими десантными кораблями (БДК) советской 5-й оперативной (Средиземноморской) эскадры в Сирию была переброшена марокканская пехотная бригада. Алжир отправил в Египет 48 боевых самолетов (23 МиГ-17, 13 МиГ-21, 12 Су-7). Уже в ходе войны на сирийском фронте в боях приняли участие войска Ирака (по 300 танков и БТР, 54 орудия) и Иордании (150 танков, 200 БТР, 36 орудий).

СОВЕТНИКИ – НА ВЫХОД!

В 1972 году египетский президент Садат выслал из страны советские войска и военных советников, поскольку решил, что вернуть Синайский полуостров он сможет, лишь «поменяв лагерь» (как выяснилось, он оказался прав). Тем не менее военно-техническое сотрудничество с СССР прекращено не было, поскольку Садат хотел примириться с Израилем и США с позиции силы, захватив хотя бы часть спорного полуострова. Без советской помощи сделать это было невозможно.

Подготовка наступательной операции была для Египта серьезной проблемой, в первую очередь из-за сложности сохранения секретности. Евреи очень хорошо понимали менталитет арабов (собственно, еврейский и арабский менталитеты во многом близки), поэтому скупили в Египте и Сирии огромное количество агентуры, в том числе весьма высокопоставленной. Отсутствие внезапности делало для арабов даже частичный успех невозможным. Тем не менее на этот раз все получилось. До самого последнего дня лишь несколько высших военных и политических руководителей в Египте и Сирии знали о предстоящем начале войны. В Египте с 1971 года по несколько раз в год проводились крупномасштабные учения в районе канала, что постепенно усыпило бдительность израильтян. В 1973 году также было проведено несколько таких учений с частичной мобилизацией резервистов. Только в отличие от предыдущих лет после учений они не распускались по домам. Таким образом, Египет сумел незаметно для израильской агентуры провести полную мобилизацию и развертывание группировки у канала.

Египетская группировка состояла из двух армий. 2-я (северная) имела в своем составе 2, 16, 18-ю пехотные и 21-ю бронетанковую дивизии, 3-я (южная) – 7 и 19-ю пехотные, 4-ю бронетанковую дивизии. Каждой пехотной дивизии была придана бронетанковая бригада. Прикрывали группировку 8 зенитно-ракетных бригад (54 дивизиона ЗРК С-75, С-125 и «Квадрат»). Им противостояли израильские силы, эквивалентные трем дивизиям с 280 танками, их потенциал значительно усиливался наличием линии Бар-Лева.

«БРАТЬЯ ПО ОРУЖИЮ»

Наступление арабов было приурочено к тому самому Судному дню, еврейскому празднику Йом-Кипур, то есть 6 октября 1973 года. При этом операция начиналась не ночью и не утром, как принято в большинстве случаев, а в 14.00, когда солнце уже переходило на запад и начинало светить в глаза израильтянам. Правда, на Голанских высотах ситуация была обратной – солнце начинало светить в глаза как раз сирийцам. Но положение Сирии в ее коалиции с Египтом было откровенно подчиненным, поэтому положение солнца относительно «братьев по оружию» никого в Каире не волновало.

К вечеру 5 октября в Тель-Авиве поняли, что, похоже, завтра начнется война. В 6 утра 6 октября было принято решение о всеобщей мобилизации. Ее механизм в Израиле отработан до полного автоматизма, но в данном случае времени оставалось слишком мало. При этом египетские солдаты и даже почти все офицеры были уверены, что им предстоят очередные учения. Лишь утром 6 октября командиры частей вскрыли секретные пакеты и узнали, что до войны осталось несколько часов.

Начавшаяся в 14.00 египетская артподготовка длилась 53 минуты, за это время 2 тыс. стволов орудий и РСЗО выпустили более 3 тыс. т боеприпасов (интенсивность огня составляла 175 выстрелов в секунду). За это время египтяне навели 10 понтонных мостов, а мощные водометы в 70 местах пробили песчаный вал линии Бар-Лева. Форсирование канала первыми египетскими подразделениями началось в 14.15, а к 17.30 на азиатском берегу канала находилось 32 тыс. египтян и до 200 танков. К этому моменту действовали 8 понтонных мостов для тяжелой техники, 4 для пехоты, а также 31 паром.

Попытки израильских ВВС атаковать переправы наткнулись на мощнейший «зонтик» египетской ПВО, поэтому привели лишь к значительным потерям в самолетах почти без результатов. Правда, вертолетный десант, высаженный египтянами в глубине Синая для захвата горных перевалов, был уничтожен израильтянами, но это само по себе мало что изменило. Планируя операцию, египетское командование считало, что при форсировании канала их войска потеряют до 25 тыс. человек убитыми, реальные же потери составили всего 208 человек. В целом форсирование египетской армией Суэцкого канала 6 октября 1973 года можно считать наиболее выдающейся отдельной военной операцией за весь период от окончания Второй мировой войны до наших дней.

На сирийском фронте все получилось не так прекрасно для арабов. Как было сказано выше, Дамаск оказался вынужден подчиняться планам Каира, хотя был гораздо хуже готов к войне и совершенно в ней не заинтересован. К тому же при всем желании сирийцы не могли продемонстрировать такого великолепия, как египтяне при форсировании канала. Им приходилось просто тупо выдавливать израильтян массой с их позиций на Голанских высотах, из-за узости фронта и сложности рельефа не было даже возможности для каких-либо обходных маневров.

Сирийская армия имела на Голанских высотах 5, 7 и 9-ю пехотные дивизии в первом эшелоне, 1 и 3-ю бронетанковые дивизии во втором. Район между Голанскими высотами и столицей прикрывали 7 зенитно-ракетных бригад. Со стороны ЦАХАЛ (Армия обороны Израиля) оборону держали 7 и 188-я бронетанковые бригады, за ними находилась 136-я механизированная дивизия.

В самом начале наступления сирийский вертолетный десант занял гору Хермон, захватив там несколько израильских РЛС и центр радиоэлектронной разведки, что доставило искреннюю радость советским военным советникам. После этого сирийские соединения начали пробиваться сквозь укрепленные израильские позиции.

Вечером 6 октября 1 израильский сторожевой и 4 ракетных катера нанесли тяжелое поражение сирийским ВМС у их главной базы Латакия, потопив 1 торпедный (проект 123К) и 3 ракетных (1 проекта 205, 2 проекта 183Р) катера и тральщик проекта 254. Тем не менее в целом инициативой на обоих фронтах полностью владели арабы. Израильские ВВС потеряли за первый день войны 30 самолетов только от наземной ПВО.

ИЗРАИЛЬТЯНЕ КОНТРАТАКУЮТ

7 октября израильские войска начали яростные контратаки с целью восстановить положение и сбросить египтян в канал, а ВВС еще более яростно бомбили переправы. Однако даже прямые попадания в понтонные мосты фатальными не были, ибо египтяне быстро заменяли поврежденные секции. На суше израильские танки атаковали почти без поддержки пехоты, из-за чего несли огромные потери от ПТРК «Малютка» и РПГ-7, которые у египетской пехоты имелись в неограниченных количествах. За день израильтяне потеряли не менее 200 танков, египтяне – 67. Египетские войска продолжали переправу через канал и разгром изолированных укрепленных пунктов линии Бар-Лева.

На Голанских высотах сирийские войска продолжали выдавливание израильских войск с их позиций. ЦАХАЛ ввел в бой сразу четыре дополнительные бригады (14, 17, 19, 79-ю), но наступления сирийцев это не остановило. 188-я бригада была почти разгромлена, ее командир погиб. То же самое продолжалось 8 октября. Евреи потеряли на Синае в бесплодных контратаках еще до 100 танков, потери их ВВС над каналом с начала войны достигли уже 50 самолетов, а общие – не менее 80. На Голанских высотах сирийцы продолжали отодвигать израильтян к их западному обрыву. 9 октября на Синае ЦАХАЛ потерял еще до 80 танков, была полностью разгромлена 190-я танковая бригада, ее командир попал в плен. Впрочем, египтяне также потеряли до 80 танков. На Голанских высотах 7 и 188-я израильские бригады практически прекратили свое существование, их суммарные потери с начала боев превысили 200 танков. Не намного меньше потеряли другие бригады ЦАХАЛ, вводимые здесь в бой для спасения ситуации. Правда, сирийцы к этому моменту потеряли уже более 500 танков.

10 октября наступательный порыв египтян на Синае резко снизился, а к 11 октября полностью иссяк. Садат даже перевыполнил предвоенный план. Он надеялся ценой огромных потерь захватить хотя бы небольшой плацдарм на восточном берегу канала, на самом же деле получились большие плацдармы с мощными группировками на них, а ЦАХАЛ понес в боях с египетской армией серьезные потери в танках и авиации. Наступать дальше у египетского президента не было никакого интереса. Поэтому египтяне даже не удосужились сделать совершенно необходимое действие – соединить плацдармы 2 и 3-й армий, разделенные Большим Горьким озером. Вскоре это сыграло для них фатальную роль.

В Тель-Авиве поняли, что египтяне больше атаковать не хотят. После этого главным фронтом для них стал сирийский. ЦАХАЛ на некоторых участках был отодвинут к самому обрыву Голанских высот. Если бы сирийцам удалось сбросить с них евреев, подняться обратно было бы почти невозможно. Даже в 1967 году их штурм очень дорого обошелся израильтянам, хотя тогда сирийская армия была несравненно слабее, чем в 1973 году, а Египет и Иордания к моменту начала штурма были уже полностью разгромлены. Сирийцы же в случае захвата высот получали прямой доступ в самые населенные северные районы Израиля, а также могли бы вести артиллерийские обстрелы этих районов. Поэтому северная группировка ЦАХАЛ была доведена до 3 дивизий и 6 бригад. 10 октября евреи восстановили положение на начало войны, а 11 октября начали наступление на Дамаск. Вечером 10 октября израильские ракетные катера практически добили сирийские ВМС в Латакии, потопив еще 2 ракетных катера (1 проекта 205, 1 проекта 183Р) и уничтожив большую часть запасов топлива. 12 октября в бой против ЦАХАЛ вступила 3-я бронетанковая бригада ВС Ирака, однако была быстро разгромлена, потеряв 80 танков (Израиль – ни одного).

Против сирийцев воевать было гораздо сложнее. Продвижение ЦАХАЛ шло очень медленно и сопровождалось огромными потерями. Тем не менее к концу дня 13 октября израильским солдатам оставалось пройти до сирийской столицы всего 30 км. В связи с этим египетское «стояние на канале» начинало выглядеть как прямое предательство (коим, в общем-то, и являлось – Садат цинично подставил Сирию под разгром ради своих политических целей, не имевших ничего общего с интересами Дамаска).

Поскольку война пока продолжалась, совсем игнорировать интересы Сирии египетский президент все же не мог. Поэтому утром 14 октября египетские войска начали наступление сразу по всему фронту на Синае. Из этого наступления получилось танковое сражение, которое считается вторым по масштабам в истории войн после битвы под Прохоровкой (или третьим, если учитывать еще и Луцк–Дубно–Броды). Закончилось оно плачевно для египтян – они потеряли 264 танка и до 200 БТР, Израиль – не более 43 танков (возможно – всего 6). Египтяне выехали из-под «зонтика» своей ПВО, а также лишились непосредственной поддержки пехоты с ее «Малютками» и РПГ-7. В открытом маневренном бою «танки против танков» израильтяне имели заведомое превосходство за счет лучшей подготовки экипажей. Кроме того, над полем боя беспрепятственно работали вертолеты АН-1 «Кобра», на которые пришлось до трети потерь египтян в танках, у Египта подобных вертолетов в тот момент просто не было.

В этот же день заработал воздушный мост, по которому США начали перебрасывать Израилю технику для компенсации потерь. Поскольку ситуация не терпела отлагательства, американцы забирали ее прямо из собственных частей в Европе. Впрочем, мост из СССР в Египет и Сирию заработал еще раньше, причем и здесь техника поставлялась непосредственно из воинских частей.

ЦАХАЛ ФОРСИРУЕТ КАНАЛ

Почувствовав перелом ситуации, израильское командование решило перехватить инициативу, форсировать Суэцкий канал, после чего окружить и уничтожить как минимум одну из египетских армий, а может быть, и обе.

ЦАХАЛ начал наступление днем 15 октября. Вечером две его бригады въехали прямо в центр расположения 16 и 21-й египетских дивизий, причем это произошло неожиданно как для евреев, так и для арабов. В результате случился хаотичный ночной бой, напоминавший, по свидетельствам его участников, Апокалипсис. Израильтяне потеряли 70–80 танков, египтяне – вдвое больше, сгорело также огромное количество другой техники с обеих сторон. Обе бригады ЦАХАЛ никуда дальше наступать не могли, но свою задачу они решили – отвлекли египтян от переправы. В ночь с 15 на 16 октября израильская воздушно-десантная бригада переправилась на западный берег канала в районе северной оконечности Большого Горького озера. В форсировании была задействована трофейная советская плавающая техника (7 танков ПТ-76, 8 БТР-50), что способствовало успеху мероприятия. Египтяне не придали особого значения случившемуся, считая переправу израильтян не более чем небольшой диверсией. Кроме того, на восточном берегу 16 и 21-я египетские дивизии продолжали битву с 143 и 162-й израильскими дивизиями, стороны несли огромные потери.

На сирийском фронте 16 октября в бой вступила 40-я бронетанковая бригада ВС Иордании, оснащенная танками «Центурион». Ее потери составили от 20 до 28 танков. Это поражение арабов, однако, позволило сирийцам перегруппировать 3-ю бронетанковую дивизию и нанести контрудар. Победы он не принес, но и наступление ЦАХАЛ выдохлось окончательно, слишком велики оказались потери. Штурмовать Дамаск израильское командование больше не хотело, поскольку для этого просто не было сил, к тому же могло дать крайне нежелательный политический эффект – вплоть до прямого вступления в войну СССР, о чем Москва предупреждала почти открыто. Главным фронтом вновь стал египетский.

Утром 17 октября израильская армия навела первый мост через канал, по которому войска двинулись на африканский берег, а там поехали на юг, уничтожая позиции египетских ЗРК и громя тылы 3-й армии. Только теперь египетское командование осознало, что на небольшую диверсию это непохоже, и стало лихорадочно предпринимать усилия для ликвидации переправы. 25-я бронетанковая бригада из состава 3-й армии была брошена на север, но в течение дня разгромлена двумя израильскими бригадами. К утру 18 октября на западном берегу канала оказались три израильские дивизии, число танков превысило 200. 19 октября ЦАХАЛ начал основное наступление на юг. К этому дню они уже уничтожили 15 дивизионов египетских ЗРК. Египетские контратаки были безуспешны.

21 октября израильские десантники вернули гору Хермон, но это был лишь локальный успех. «Второстепенные» сирийцы смогли успешно стабилизировать фронт, а вот триумфально начавшие войну египтяне заканчивали ее катастрофическим поражением (после войны израильские офицеры подтвердили, что сирийцы воевали лучше египтян, при том что обе арабские армии воевали несравненно лучше, чем в 1967 году). Теперь уже не Дамаск, а Каир оказался под угрозой израильского наступления, соответственно Москва угрожала направить дивизию ВДВ для защиты не сирийской, а египетской столицы.

Впрочем, части ЦАХАЛ шли не на запад, на Каир, а по-прежнему на юг. 23 октября они полностью окружили Суэц, тем самым окончательно отрезав от своих всю египетскую 3-ю армию. На следующий день они пытались штурмовать Суэц, но безуспешно. Не удалось разрезать и разгромить и саму 3-ю армию на восточном берегу канала.

24 октября на обоих фронтах огонь был прекращен, война закончилась.

ПОТЕРИ

Обсуждать потери сторон крайне сложно из-за того, что они обе склонны к безграничному вранью, которое никогда не признают, сколько бы лет ни прошло. Кроме того, потери сторон в Октябрьской войне иногда частично «смешиваются» с потерями в Шестидневной войне 1967 года. Тем не менее что-то установить все же можно.

Израиль признает потерю 2656 человек убитыми, из них 772 на сирийском фронте. Еще от 300 до 500 человек попали в плен, но после войны все пленные были возвращены.

Общее количество советских танков, принятых на вооружение израильской армией по итогам войн 1967 и 1973 годов, составило 444 единицы (более 350 Т-54/55, около 80 Т-62), из которых 7 Т-54/55 было потеряно в 1973 году (из числа захваченных в 1967 году). Кроме того, Израиль получил еще до 19 боеспособных ПТ-76, 10 БТР-152, 42 орудия М-46, 167 различных 122-мм орудий и 101 зенитное 61-К (но не вся эта артиллерия была принята на вооружение).

Впрочем, в отличие от Шестидневной войны в Октябрьской войне трофеи не вполне компенсировали потери ЦАХАЛ. Так, безвозвратные потери Израиля в танках составили 407 машин: 243 остались на территории противника (229 у Египта, 14 у Сирии), еще 164 не подлежали восстановлению. Интересно, что как минимум один М48, захваченный у ЦАХАЛ Египтом, был из числа трофеев, захваченных в 1967 году Израилем у Иордании. Было потеряно около 400 БТР и бронеавтомобилей, 25 артсистем (17 на египетском фронте, 8 на сирийском), в том числе 3 САУ М109 и 4 М107. Все три М109 были уничтожены в первый же день войны на Голанских высотах сирийскими танками.

Потери ВВС Израиля составили 53 А-4 (в том числе 3 учебно-боевых ТА-4), 32 F-4E, 12 «Мираж-3», 6 «Супер Мистер», 2 немецких легких транспортных самолета (1 Do-27, 1 Do-28), 5 вертолетов (2 S-65C, 3 Белл-205). ВМС, видимо, потеряли лишь один сторожевой катер. Арабские источники дают в разы большие потери ЦАХАЛ по технике всех классов, но доказательств не приводят.

Потери Египта составили от 5 до 15 тыс. человек убитыми и около 8,5 тыс. пленными, 807 танков (97 Т-62, 441 Т-55, 269 Т-54), до 60 БМП-1, не менее 10 БТР-50, сотни других БТР и артсистем, свыше 200 самолетов (в том числе до 120 МиГ-21) и 42 вертолета, 6 ракетных катеров (4 проекта 205, 2 проекта 183Р). Подавлено с воздуха и уничтожено сухопутными войсками ЦАХАЛ в общей сложности 32 зенитно-ракетных дивизиона. Как было сказано выше, на контролируемой египтянами территории остались 229 израильских танков («Центурион», М60, М48), часть из которых – в боеспособном состоянии. Однако о принятии этих танков на вооружение египетской армией ничего не известно (возможно, они были переданы Иордании).

Сирия потеряла, по собственным данным, 1435 человек убитыми, 1269 пропавшими без вести (то есть реально тоже убитыми, всего таким образом 2704), 309 пленными, 1116 танков (не менее 240 Т-62, не менее 650 Т-54/55), БМП и БТР, 435 орудий, 13 зенитно-ракетных дивизионов (3 С-75, 5 С-125, 5 «Квадратов»), 168 самолетов, 5 ракетных (2 проекта 205, 3 проекта 183Р) и 1 торпедный (проект 123К) катер, 1 тральщик (проект 254). Израиль повышает сирийские потери до 3612 убитых, 370 пленных, 222 самолетов (из них 162 в воздушных боях, 7 от наземной ПВО). При этом надо заметить, что людские потери сирийцев гораздо ниже, чем у египтян, хотя на их фронте в отличие от египетского не было никаких пауз.

Алжир потерял 1 МиГ-21 и 1 Су-7, Ирак – 157 танков Т-54 и 21 самолет (в том числе 14 МиГ-21).

Израильские «Фантомы» сбили до 115 арабских самолетов при собственных потерях не менее 41. МиГ-21 сбили, по арабским данным, 144 израильских самолета, хотя сами израильтяне признают не более 5. Реальные успехи этих советских истребителей, видимо, составляют 30–40 сбитых самолетов противника при собственных потерях от 101 до 184.

«Большие» ЗРК советского производства (С-75, С-125, «Квадрат») сбили от 46 до 155 самолетов ВВС Израиля. На ПЗРК «Стрела-2» приходится от 7 до 18 сбитых самолетов, на ЗСУ-23-4 «Шилка» – от 11 до 31. Израильские ЗРК «Хок» (американского производства) сбили от 10 до 17 арабских самолетов.

Садат добился своего – с позиции силы он примирился с Израилем и США, за что получил назад все оккупированные территории. За это в день празднования 9-й годовщины триумфа 6 октября его убили военнослужащие собственной армии. Сирия провела ненужную ей войну без триумфов, но и без катастроф, за что не получила ничего. Израиль, одержав тяжелейшую победу, сделал большой шаг в сторону нынешней ползучей и вялотекущей капитуляции."(с) Об авторе: Александр Анатольевич Храмчихин – заместитель директора Института политического и военного анализа.

Источник: https://nvo.ng.ru/wars/2018-10-19/1_1018_israel.html

Встреча была проведена по настоятельному требованию короля, который хотел предоставить Израилю обновленную разведывательную информацию о намерениях Сирии начать войну за возвращение Голанских высот, захваченных Израилем в Шестидневной войне.

О факте встречи стало известно уже несколько десятилетий назад, а позже были также опубликованы ее стенограммы. Теперь, к 50-летию войны Судного дня, государственный архив пополняет коллекцию еще одним документом и публикует упоминание об этой встрече в дневниках канцелярии премьер-министра, которой тогда руководил Эли Мизрахи.

В дневнике Хусейн представлен под прозвищем «Лифт» — одним из кодовых имен, используемых Израилем для сокрытия его личности в документах.

«Лифт» сообщил в ходе разговора, что из очень деликатного источника они узнали, что все приготовления в связи с сирийской операцией завершены и части уже два дня находятся на своих позициях. Сюда входят ВВС, ракеты», — писал Мизрахи в дневнике 25 сентября 1973 года.

«Вышеуказанные приготовления проходят под видом учений, но по информации, полученной еще раньше, ясно, что речь идет о подготовке позиций для атаки. Персона сказала, что не знает, что стоит за этим, но вышеизложенное — это факты», — продолжил он цитировать Хусейна.

Позже он написал, что «премьер-министр спросила, смогут ли сирийцы атаковать даже без полного сотрудничества с египтянами», и что «арабская персона ответила», по словам Мизрахи, «что они будут сотрудничать».

Как пишет профессор Ури Бар-Йосеф в своей новой книге «Восстановление» (издательство «Кинерет»), глава военной разведки (АМАН) Эли Заира с пренебрежением отнесся к словам короля, заявив, что «информация коротка и неполна».

Исследовательское подразделение АМАНа передало лицам, принимающим решения, что в информации, предоставленной Хусейном, нет ничего нового, и нельзя рассматривать эти слова как предупреждение, требующее действий.

Дневник руководителя канцелярии премьер-министра, части которого были ранее опубликованы, вчера, в четверг 7 сентября, раскрыт полностью. Это сделано в рамках публикации большого набора архивных материалов, включающей около 3500 дел, содержащих сотни тысяч страниц, хранящихся в государственном архиве, на сайте архива.

Документы свидетельствуют о событиях до, во время и после войны на политической, военной, международной, и общественной арене. Начиная с принятия решений, боевых действий на различных фронтах, политических контактов с Египтом и Сирией при посредничестве сверхдержав, и заканчивая договоренностями о разделении сил в 1974 году.

Среди прочего, в сборнике публикуются протоколы правительственных обсуждений и консультаций по военной политике, а также около тысячи фотографий и около 750 аудиозаписей и фильмов, сфотографированных и записанных журналистами и солдатами, которые документируют войну в звуке и движении.

Новая порция архивных материалов не содержит захватывающих открытий, которые изменили бы то, что известно по существующим исследованиям войны. Однако среди сотен тысяч страниц скрыты и новые сведения, которые могут уточнить и углубить определенные вопросы. В то же время концентрация всего материала в одном месте и предоставление его общественности в читаемой форме позволяет глубже изучить войну с разных сторон.

Из дневников Мизрахи мы узнаем, например, что Голда Меир отправила телеграмму Хусейну 5 октября, за день до начала войны. Профессор Ури Бар-Йосеф, старший исследователь войны, сказал, что это важная информация, которая говорит об уровне координации между Израилем и Иорданией. Информация об этой телеграмме появляется в дневнике 6 октября в 10:05, за несколько часов до начала войны.

Бригадный генерал Исраэль Лиор, военный секретарь премьер-министра, сообщил тогда Голде Меир, что «есть подтверждение от «Лифта» о получении телеграммы от 5 октября», но нет никаких упоминаний о содержании. Этот документ ранее просочился в сеть, но слово «Лифт» из него было исключено. Только теперь можно понять, что это телеграмма, отправленная Хусейну.

Однако в дневнике не уточняется ни содержание телеграммы, ни то, что было сказано. Однако можно предположить, что он имеет в виду просьбу Голды Меир, согласно которой в случае начала войны король Хусейн будет соблюдать соглашение с Израилем и не присоединится к арабским армиям.

В опубликованных сегодня документах еще немало страниц, подвергнутых цензуре по соображениям государственной безопасности, ее внешних связей или защиты личной скромности. Некоторые из них откроются только через 40 лет, к 90-летию начала войны.

Так, например, из остальных дневников Мизрахи можно понять, что Израиль, возможно, посылал Хусейну дополнительные телеграммы и позже в ходе войны, но информация об этом до сих пор закрыта цензурой.

Из других документов можно узнать, что помимо прозвища «Лифт», которое Израиль использовал для короля Хусейна в секретных документах, иорданскому королю было присвоено еще одно прозвище: «Янука» (младенец на арамейском, ранний знаток Торы в хасидизме). Это связано с тем, что он был коронован еще до того, как ему исполнилось 17 лет.

Это прозвище фигурирует в телеграмме, отправленной генеральным директором министерства главы правительства Мордехаем Газитом послу Израиля в Вашингтоне Симхе Диницу в июне 1973 года, за несколько месяцев до начала войны.

«Подробнее о делах Януки», — начиналась телеграмма, в которой говорилось, что Хусейн выразил опасения по поводу вторжения иностранных арабских армий на территорию Хашимитского королевства.

Этот документ дополняет другую информацию, переданную Хусейном на предыдущих встречах с Голдой Меир, на которых он говорил о давлении, оказываемом на него с целью заставить присоединиться к войне против Израиля."(с) Автор Офер Адерет. Источник: ТГ-канал "Детали: Новости Израиля"

Первоисточник «ХаАрец»: https://www.haaretz.co.il/news/education/20...-gf1dqrEMVyMzO8

Члены группы не ставили своей задачей оправдать бывшего начальника Разведуправления Генштаба Эли Зейру, которого комиссия Аграната, расследовавшая действия руководства Израиля в канун войны, обвинила в ошибочных расчетах и недостаточном сборе разведданных. Они сосредоточились исключительно на работе «Моссада» и его тогдашнего руководителя Цви Замира.

Люди, стоящие за этой инициативой, предложили присоединиться к ним бывшему сотруднику «Моссада» «Дуби» – его подлинное имя запрещено публиковать до сих пор. Этот офицер на протяжении 28 лет руководил работой агента израильской разведки доктора Ашрафа Маруана. «Дуби» отказался, сославшись на личные обстоятельства. А именно Маруан пытался предостеречь Замира: «Пойдем поговорим о войне».

Маруан считается наиболее важным и значительным источником, сотрудничавшим с «Моссадом» в годы, предшествовавшие Войне Судного дня. Химик по профессии, он получил образование в Великобритании и был женат на дочери президента Египта Гамаля Абделя Насера. После его смерти Маруан стал советником нового президента Анвара Садата. Впоследствии он обратился к бизнесу, в том числе оружейному.

Маруан был завербован в декабре в 1970 года в Лондоне. С ним сумел вступить в контакт Шмуэль Горен, возглавлявший европейскую резидентуру отдела «Цомет» – подразделения «Моссада», отвечающего за вербовку агентов и поддержание связи с ними. Затем Горен познакомил Маруана с «Дуби», который был назначен его куратором. За годы сотрудничества с «Моссадом» Маруан получил значительные суммы.

Он не был обычным дисциплинированным агентом. «Моссаду» с большим трудом удалось переправить ему в Каир рацию, но Маруан выбросил ее в Нил. Он связывался со своими кураторами только при посещении Европы, совершая короткие телефонные звонки. Для передачи закодированных сообщений Мауран использовал терминологию, принятую в химической промышленности, – он был с ней хорошо знаком. Как правило, Маруан звонил С. – британской еврейке, которая передавала его слова в лондонскую резидентуру «Моссада». За организацию встреч с ним отвечал «Дуби».

Информация, предоставляемая Маруаном, имела огромное значение для обеспечения безопасности Израиля. В частности, она помогла сорвать план ООП сбить в Риме самолет авиакомпании «Эль Аль» с помощью советских ПЗРК «Стрела». Террористы были арестованы с поличным.

Фредди Эйни, бывший начальник канцелярии Замира, рассказал, что в 1972 году именно благодаря усилиям Маруана суд над арестованным в Йемене агентом «Моссада» Барухом Мизрахи удалось перенести в Египет. В Йемене ему однозначно грозила смертная казнь. Идея потребовать переноса суда пришла в голову Замиру, поскольку Мизрахи родился в Египте. Но жизнь израильского разведчика фактически спас Маруан.

В ходе встреч с «Дуби» и Замиром он передавал Израилю планы войны, разработанные египетским Генштабом, и боевого развертывания египетской армии.

«Все знали, что скоро будет война»

Жемчужиной в короне «Моссада» стала информация, переданная Маруаном «Дуби» и Замиру на конспиративной квартире в Лондоне накануне Войны Судного дня. Он предупредил Израиль о планах Египта.

Ни в военной разведке, ни в других израильских спецслужбах никто, включая Эли Зейру, никогда не высказывал сомнений в надежности Маруана. Но спустя 20 лет Зейра, чтобы снять с себя ответственность за допущенные промахи, с помощью журналистов и некоторых офицеров Разведуправления Генштаба, стал распространять ложную теорию о том, что Маруан якобы был двойным агентом.

Замир обвинил Зейру в клевете. Началось судебное разбирательство, по итогам которого в 2007 году бывший заместитель председателя Верховного суда Теодор Ор принял версию Замира. В своем постановлении он отметил, что Мауран не был двойным агентом и хранил верность Израилю. Вскоре после этого тело Маруна было обнаружено возле его дома в лондонском районе Челси.

Высокопоставленные представители израильской разведки не сомневаются в том, что убийство стало следствием судебного разбирательства в Израиле. Убедившись, что Маруан не был двойным агентом, египетские спецслужбы ликвидировали его, обставив дело как самоубийство. В 2012 году юридический советник правительства Йехуда Вайнштейн сообщил, что Зейра должен был бы предстать перед судом за раскрытие имени агента «Моссада», но, учитывая его возраст – на тот момент 84 года – и заслуги перед Государством Израиль, это дело решили закрыть.

Новые свидетельства и документы вновь ставят под сомнения действия Замира в течение двух суток, предшествовавших началу Войны Судного дня. Главный вопрос исследования бывших сотрудников «Моссада» заключался в том, можно ли было проверить достоверность предоставленной Маруаном информации раньше – хотя бы на несколько часов. Если бы это было сделано, Израиль мог бы призвать резервистов и лучше подготовиться к атаке сирийской и египетской армий.

За два дня до начала войны «Дуби» в квартире С. ждал звонка от Маруана, который отправился в Париж из Ливии после встречи с Муаммаром Каддафи. «Химикаты, много химикатов», – сказал Маруан. На кодовом языке слово «химикаты» означало начало войны.

На следующий день «Дуби» и Маруан должны были встретиться в Лондоне. Это должно было произойти в 10 часов вечера по израильскому времени. По просьбе Маруана в Лондон вылетел и Цви Замир. Возникает вопрос: почему встреча была назначена на столь позднее время? Это было требование Маруана? Предпринял ли Замир какие-то усилия, чтобы перенести встречу на более ранний срок? Так или иначе драгоценные часы были потеряны. Более того, встреча не началась и в 10 часов вечера. Согласно отчету «Дуби», Маруан прибыл на конспиративную квартиру только в 23:43. Он объяснил это тем, что все время пытался дозвониться в Каир, чтобы получить самую актуальную информацию.

«Война начнется завтра»

По словам «Дуби», Замиру трудно было поверить в слова Маруана о неизбежности войны. Глава «Моссада» начал расспрашивать его о тройственном союзе Египта, Сирии и Ливии и о планировании теракта в Риме, который Маруан помог предотвратить. Тот сам попытался сфокусироваться на главной теме. «Давайте поговорим о войне, – сказал Маруан. – Я на 99 процентов уверен, что война начнется завтра».

Встреча продолжалась около двух часов. Маруан покинул конспиративную квартиру первым. «Дуби» и Замир направились к дому Рафи Мейдана – главы лондонской резидентуры «Моссада». По словам «Дуби», пока они шли, Замир вслух размышлял о том, какое сообщение ему следует отправить в Израиль. Он опасался, что, если предостережение о начале войны окажется ложным (как это не раз случалось с апреля по июнь 1973 года), его поднимут на смех и сочтут паникером. С другой стороны, игнорирование предоставленной Маруаном информации грозило обернуться большой бедой.

Замир позвонил Фредди Эйни по незащищенной линии связи из дома Мейдана. Было уже 02:30 ночи. «Опусти ноги в ванну с водой», – сказал он, что на кодовом языке означало: «Готовься к неприятным новостям». После этого Замир сообщил, что сегодня на закате Египет и Сирия начнут совместную скоординированную атаку. По словам Эйни, он немедленно передал эту информацию Зейре.

Затем Эйни по просьбе Зейры позвонил начальнику исследовательского отдела Разведуправления Арье Шалеву. Следующими о предстоящей войне узнали военный секретарь министра обороны Моше Даяна Йеошуа Равив и военный секретарь Голды Меир Исраэль Лиор. Меир получила соответствующее сообщение в 03:40 утра.

До начальника Генштаба Давид Элазара эта информация дошла только в 04:30. Это произошло потому, что Зейра запретил «Моссаду» напрямую связываться с начальником Генштаба. Вся связь между ними должна была осуществляться только через военную разведку. В 05:10 Элазар провел совещание, в котором приняли участие несколько генералов. С Голдой Меир до 8 утра никто из руководителей сил безопасности не связывался."(с) Йоси Мельман, Моше Шаверди. Источник: ТГ-канал "Детали: Новости Израиля"

Первоисточник «ХаАрец»: https://www.haaretz.com/israel-news/2022-09...bf-d96df22f0000

Промозглым декабрьским днем 1970 года в лобби лондонского отеля Royal Lancaster возле Гайд-парка друг за другом вошли двое мужчин. Бросалась в глаза разница во внешности: один – смуглый, темноглазый в больших роговых очках, второй – голубоглазый, светлый. Чувствовалось, что оба взволнованы, но при этом прилагали все усилия, чтобы вести себя естественно и непринужденно. У входа сидел третий неизвестный, чуть старше вошедших, внимательно следя за ними, но при этом тоже не демонстрируя никакого излишнего любопытства.

Впрочем, раскроем карты. Смуглолицый – это Ашраф Маруан, египетский офицер и бизнесмен; в то время ему было 26 лет, а позже он стал одним из лучших агентов, работавших на Израиль. Человек с голубыми глазами – сотрудник «Моссада», 36-летний Дуби, офицер из подразделения по сбору информации.

Дуби рассказал о первой встрече с Маруаном: «Мы стояли в вестибюле и оглядывались по сторонам, затем я подошел к нему, протянул руку и сказал по-арабски: «Давай присядем»… Он вздрогнул, словно его ударило током, а я продолжал говорить с ним по-арабски. Затем он отвел меня в сторону и спросил: «Откуда ты знаешь арабский?», и прежде чем я ответил, прошептал: «Не говори со мной по-арабски». Тогда мы перешли на английский.

Через десять минут они поднялись в номер, снятый накануне сотрудниками лондонского филиала «Моссада». Напряжение росло с каждой секундой.

«Мы вошли в номер, — вспоминает Дуби — Маруан достал из папки документы на арабском языке, и сказал: «Я буду читать, а ты записывай». Это была самая подробная информация о египетской армии: номера дивизий, бригад, с именами и фамилиями командиров. Он читал, а я записывал, будучи просто ошеломлен, так как получал информацию такого уровня, о котором любой разведчик может только мечтать. Но старался не подавать виду. Маруан ознакомил меня со всем боевым порядком египетской армии».

Настала пора сказать и о третьем человеке, внимательно следившим за тем, как встречаются египтянин и израильтянин: это был 41-летний Шмуэль Горен. Один из самых опытных офицеров разведки, он руководил из Брюсселя деятельностью «Моссада» в Европе. В ходе подготовки к встрече Маруана и Дуби Горен и его представитель в Лондоне связались с исследовательским отделом армейской разведки и попросили подготовить вопросы, которые представляли бы интерес для обсуждения во время этой встречи. В качестве одной из тем, имевших первостепенную важность для ЦАХАЛа, был указан вопрос потенциала египетской армии в сфере химического оружия.

«Я спросил его об арсенале боевых отравляющих веществ для ведения войны, — рассказывает Дуби, — и, признаться, вопрос его удивил, он не был готов к нему. Тогда я передал ему подробный вопросник, и Маруан пообещал к следующей встрече что-то сообщить. И выполнил обещание».

Первая встреча в Лондоне продолжалась около двух часов. Тремя месяцами ранее, в конце сентября, от сердечного приступа скончался президент Египта Гамаль Абдель Насер, его преемником стал Анвар Садат. Спустя короткое время, Маруану удалось завоевать доверие Садата, и в течение многих лет он был его доверенным лицом, специальным советником, а также ответственным за связи с руководством саудовской разведки и саудовскими лоббистами – с последними, в частности, он вел различные дела по продаже и закупке оружия.

В то же время Маруан, по словам Дуби, был, чуть ли «братом» правителю Ливии Муамару Каддафи, хотя, говорит Дуби, «сам Маруан мне не раз говорил, что Каддафи – псих».

Через некоторое время после первой встречи связь между Дуби и Маруаном была налажена с помощью С., английской еврейки, чей домашний телефон использовался для передачи сообщений. Маруан звонил, оставляя сообщение с кодовым словом, и это было знаком для С.: она тотчас перезванивала Дуби и просила его навестить ее, — и уже у нее дома Дуби ждал, когда телефон зазвонит вновь.

Деньги, благоговение и месть

Дуби, которому сейчас 86 лет, тем не менее, не хочет, чтобы его полное имя стало известно широкой публике по соображениям личной безопасности.

За прошедшие годы кто только не писал о Маруане, о «Моссаде» и неудачах Войны Судного дня – бывшие агенты «Моссада» и военные разведчики, журналисты, эксперты, исследователи; этой теме посвящены многочисленные теле- и радиопередачи.

И вот теперь, после долгих размышлений, Дуби согласился дать первое интервью и рассказать о встречах с Маруаном.

Более четверти века Дуби был единственным куратором Маруана, они встречались около ста раз – в гостиницах и на конспиративных квартирах; встречи длились долго, по нескольку часов, проходили в разных городах – чаще всего в Лондоне, но бывало и в Риме, Париже, а также на Пальма-де-Майорка.

За эти годы они научились ценить друг друга и нашли общий язык, но Дуби никогда не забывал, что речь вряд ли шла о дружбе, а, скорее, об отношениях заинтересованных сторон; его подопечный должен был предоставить информацию о намерениях и возможностях Египта, одного из самых мощных противников Израиля. В свою очередь, Маруаном двигали смешанные чувства: деньги, благоговение перед мощью «Моссада», личное разочарование и жажда мести.

Но какой мотив был главным? Это навсегда останется загадкой, потому что 27 июня 2007 года Маруана нашли мертвым в саду под окнами его квартиры в престижном районе Лондона. Следователи, занимавшиеся убийством, не смогли прийти к окончательному выводу и установить, было ли это самоубийство или кто-то помог ему выброситься из окна, инсценировав самоубийство.

Отставные сотрудники «Моссада» и военной разведки не сомневаются, что этот «кто-то» — агент египетской спецслужбы, устранивший Маруана, как изменника родины.

Бывший директор «Моссада» Цви Замир возложил ответственность за смерть Маруана на начальника военной разведки, генерала Эли Заиру, который в 2002 году допустил утечку информации, раскрывшую личность столь уникального агента.

Заира считал, что Маруан был двойным агентом, из-за чего не удалось получить нужной информации, которая предотвратила бы Войну Судного дня и не привела к столь плачевным последствиям.

Внимание: «химикаты»

Кульминация работы Дуби с Маруаном пришлась на 1973 год. 4 октября, за 48 часов до начала Войны Судного дня, в квартире С. раздался телефонный звонок. Маруан звонил из Парижа. «Химикаты», — сказал он, обращаясь к Дуби. Это было кодовое слово, обозначающее предупреждение о войне. Дуби вслушался: были слышны голоса каких-то людей, по всей видимости, окружавших Маруана; тогда он переспросил еще раз: «Какие химикаты?»… «Много химикатов, очень много», — ответил собеседник, подчеркнув важность сообщения.

Согласно их договоренности, кодовые слова для шифровки сообщений выбирались из названий химических веществ. Подобный метод был выбран для того, чтобы предоставить Маруану, изучавшему химию, необходимое объяснение и легенду, если его в чем-то заподозрят, или какой-то любопытный человек, находящийся рядом, вдруг заинтересуется, кому он звонит и о чем разговаривает. В свою очередь, каждое из названий имело свой, известный Маруану и Дуби смысл, заключавшийся в указании на такие особые обстоятельства, как начало военных действий в течение суток, начнутся ли они с артподготовки или с воздушного налета, и многое другое. Общий термин «химикаты» означал решительное изменение ситуации."(с) Йоси Мельман, «ХаАрец»: https://www.haaretz.co.il/magazine/2020-01-...ff-fbffc9900000

Кодовое слово «химикаты» имело огромное значение. Маруан звонил из Парижа после возвращения из поездки в Ливию – он осуществлял координацию между Садатом и Каддафи: речь шла об операции по переброске самолетов египетской национальной авиакомпании «Египет Эйр» из всех аэропортов в Ливию, а также египетских судов в безопасное место в ливийский порт Тобрук. Укрытие гражданских самолетов и судов в надежном месте, чтобы они не стали мишенью для израильтян, было составной частью плана военных действий против Израиля, и израильская разведка это знала.

В том самом телефонном разговоре Маруан дал понять, что не может особо распространяться, поскольку рядом находятся посторонние люди. Было договорено, что в свете важности предоставленной информации на следующий день состоится встреча в Лондоне, где будет присутствовать «генерал» — директор «Моссада» Цви Замир.

Прибыв в Лондон, Маруан успел попутно встретиться с управляющим «Египет Эйр», который подтвердил ему лично, что пришел приказ о тайной переброске самолетов в Ливию. Встреча с Дуби и Замиром была назначена на девять часов вечера, но Маруан опоздал, потому что ему необходимо было дождаться звонка из Каира, чтобы получить дополнительную информацию. В результате он появился на конспиративной квартире в 11 часов вечера (в час ночи по израильском времени).

В квартире его уже ждали Дуби и Замир, а снаружи находились агенты «Моссада», не спускавшие глаз с каждого прохожего.

Встреча длилась около трех часов. Дуби составил подробный отчет на основании протокола, который он вел во время этой встречи, но даже сегодня он отказался показать стенограмму (она хранится в архиве «Моссада»), восстанавливая по памяти атмосферу того разговора и пересказывая его.

«Удивительно, но Замир не сразу перешел к разговору о войне, — говорит Дуби, — хотя знал о вчерашнем предупреждении, а также обладал информацией на эту тему из других разведывательных источников. Вероятно, трудно было поверить, что опасность у порога. Поэтому Замир начал издалека, он стал расспрашивать собеседника о трехстороннем союзе между Египтом, Ливией и Сирией, а позже перешел к вопросу о планируемой палестинскими террористами акции, — угнать самолет компании «Эль-Аль» в аэропорту Фьюмичино в Риме, чему Маруан мог воспрепятствовать.

Однако египтянину не терпелось перейти к главной теме. «Давайте поговорим о войне», — сказал он, обращаясь к Замиру. И добавил, что война начнется завтра. На вопрос Замира, почему именно завтра, в субботу, в Судный день, Маруан ответил: «Так было решено. Чтобы устроить вам праздник».

Замир спросил, как именно начнется война. Маруан пояснил, что ее начнут одновременно Египет и Сирия. Вопреки утверждениям, которые распространялись на протяжении многих лет, включая не в меру болтливого Эли Заиру, Дуби считает, что никто из присутствовавших на встрече в Лондоне и близко не говорил о возможности прекратить войну в шесть часов вечера. На вопрос Замира, когда будет нанесен удар по Израилю, Маруан ответил – «sunset», то есть на закате».

Как сообщил египтянин Замиру и Дуби, война была запланирована шесть месяцев назад, и 25 сентября Садат, наконец, определил окончательную дату, но никому еще об этом не сообщил. По словам Маруана, кроме двух дивизий, вся египетская армия была приведена в полную боевую готовность, однако на прошлой неделе и эти две дивизии тоже были подтянуты к линии возможного противостояния.

Агент «Моссада», куратор египетского супер-шпиона, заговорил. Часть втораяТолько после этого Замир полностью переключился на нужную тему, буквально забросав агента вопросами. Среди прочего, выяснилось, что египтяне намереваются пересечь Суэцкий канал. Как считал Маруан, египетская стратегия заключалась в том, чтобы нарушить перемирие, нанеся артиллерийские и авиационные удары, а затем форсировать канал по пяти или шести мостам. Первый этап интервенции предполагал захват Синая на глубину до десяти километров, а затем – если получится, — продвижение вплоть до перевалов Митла и Гиди. Сирийцы должны были вторгнуться на Голанские высоты и постараться закрепиться на завоеванном плацдарме.

После того, как Маруан покинул конспиративную квартиру, Дуби и Замир отправились в соседний квартал, где жил Рафи Мейдан, заведующий британским филиалом «Моссада». По дороге взволнованный Замир размышлял вслух, какое именно сообщение передать в Израиль. Он опасался, что если предупредит о грядущей войне, как это уже было в апреле-июне 1973 года, а предсказания не оправдались, его просто-напросто поднимут на смех, и назовут паникером. Однако если отказаться от информации, что Израилю грозит опасность, последствия могут быть непредсказуемы. И, придя домой к Мейдану, Замир принял четкое решение. Он соединился с начальником своей канцелярии Фредди Эйни и продиктовал ему несколько фраз, используя им обоим известный код. В частности, сообщил, что (сегодня, в субботу) разразится война, и это сообщение тотчас было передано тогдашнему премьер-министру Голде Меир.

Теперь, когда события тех лет хорошо известны, можно лишь с сожалением констатировать, что некоторые израильские руководители, в том числе министр обороны Моше Даян и несколько генералов, не прислушались к предупреждению египтянина, не вняли переданной им информации и не обратили никакого внимания на его комментарии, что военные цели, преследуемые Египтом в данном противостоянии, весьма ограничены.

А уже на третий день они все запаниковали, и стали говорить чуть ли не о «разрушении Третьего храма». Согласно данным, опубликованным в США, Израиль рассматривал даже возможность применения ядерного оружия, на случай, если оно понадобится.

Некий Маруан «полощет нам мозги»

Как началась эта история? Переломный момент в жизни Дуби, как это часто бывает, наступил чисто случайно, в декабре 1970 года. Уже упоминавшийся Шмуэль Горен выехал из Брюсселя, чтобы проинспектировать работу агентов «Моссада» в Европе, и прибыл в Лондон. Здесь ему довелось встретиться с военным атташе израильского посольства, генерал-майором Шмуэлем Эялем.

«Послушайте, Замир, — сказал Эяль, — в течение нескольких дней мне постоянно звонит то в офис, то домой некий человек по имени Ашраф Маруан, который буквально полощет всем мозги и вдобавок ко всему постоянно изводит мою жену, требуя, чтобы она соединила его со мной».

Горен был в шоке: «Почему же вы сразу не перевели звонок в «Моссад», как это следовало сделать?»

«Я не знаю, кто это, — пожал плечами Эяль, — к тому же мне звонят разные люди».

Горен решил собрать как можно больше информации, подтверждающей, что Маруан действительно несколько раз звонил в офис посольства и даже домой к Эялю, передавая сообщения, оставшиеся без ответа. Из последних сообщений выяснилось, что Маруан в ближайшее время покинет Лондон. Горен немедленно предпринял соответствующие меры, пойдя против существующей теории подобных операций, которая гласит, что каждая подобная встреча должна быть заранее хорошо организована, продумана, вплоть до мельчайших деталей, а также предприняты дополнительные меры безопасности.

«Безусловно, я рисковал, — вспоминал Горен, — но я не хотел упускать такую возможность. Кроме того, я получил самую подробную информацию о том, кто такой этот Ашраф Маруан».

Но кому поручить возможную вербовку? По разным объективным и субъективным обстоятельствам выбор пал на Дуби, который недавно был назначен заместителем резидента «Моссада» в Британии. Горен был не в восторге от принятого им же самим решения, поскольку Дуби был еще довольно неопытным агентом. Но с другой стороны, как полагал Горен, у него появилась «уникальная возможность набраться опыта и зарекомендовать себя с хорошей стороны».

Горен и руководитель филиала быстро сорганизовались: номер телефона, который Маруан оставил для связи, принадлежал военному атташе египетского посольства. Это свидетельствовало о храбрости Маруана, смелости, уверенности в себе и, прежде всего, беззаботности – особенностях, которые характеризовали его на протяжении многих лет работы и встреч с Дуби. С помощью пресс-секретаря связались с Маруаном, и назначили встречу в отеле Royal Lancaster.

Как известно, Маруан был женат на дочери президента Египта Гамаля Абдель Насера – Моне; они поженились в 1966 году, хотя отец Моны был вначале против. Как выяснилось, еще при жизни Насера Маруан пытался связаться с израильтянами, но безуспешно. Попытка удалась лишь тогда, когда о ней узнал Шмуэль Горен.

На вопрос, какие все же мотивы двигали Маруаном, когда он стал работать на «Моссад», Дуби ответил не сразу. Он сказал, что вообще, как куратор, не обязан был задавать подобные вопросы – мотивы Маруана интересовали прежде всего руководство «Моссада». Но потом добавил: «Все же я считаю, что Горен прав: ему нужны были деньги, много денег. Но было и другое. Во-первых, образ «Моссада» после 1967 года был невероятно мощным, и Маруан восхищался израильскими спецслужбами. Во-вторых, как я думаю, Насер, пытавшийся навязать Маруану свои воззрения, исполненные ненависти к Израилю, не слишком в этом преуспел, в особенности, после Шестидневной войны. А кроме того, пыл Насера, направленный на перевоспитание своего непутевого зятя, пошел на спад из-за одолевшей египетского руководителя хвори. Маруан, по всей видимости, перестал бояться Насера и хотел отомстить ему за унижения, и, вероятно, это еще одна причина, по которой он пытался войти с нами в контакт даже тогда, когда Насер был жив. Этот человек надсмехался над ним и не ставил его ни во грош».

А вот Садат высоко ценил Маруана и приблизил его к себе, но Маруан считал его «глупцом, неспособным принимать серьезные решения», а затем и вовсе возненавидел, потому что в какой-то момент Садат превратил Маруана в своего «семейного дворецкого», заставляя сопровождать жену и дочерей в поездках за покупками в Каире и за границей.

Вот, собственно, тот фон, на котором Маруан стал работать на «Моссад». Впрочем, не следует думать, что он предоставлял информацию бесплатно. Хотя первоначально предполагалось, что каждая переданная им информация будет оцениваться в несколько тысяч долларов, Маруан с этим не согласился, требуя большего. И ему пошли навстречу. По некоторым оценкам, за все время работы он получил — по большей части наличными, в чемоданчиках — более миллиона долларов.

Однако после Войны Судного дня и после того, как он разбогател на сделках с оружием, Маруан заявил, что больше не нуждается в деньгах, и будет продолжать работать на «Моссад» бесплатно. «Я буду делать это добровольно, из-за дружеского расположения к вам», — сказал он.

Война за его доброе имя

В 1988 году Дуби ушел из «Моссада». Связь с Маруаном к тому времени уже ослабла, но, по мнению Дуби, в любом случае такими агентами не разбрасываются, а утечка информации, которую допустил начальник военной разведки, вызвала у него резко негативные ощущения. В конце концов, несколько публикаций, в которых всплыло имя египтянина, как израильского агента, и привели к печальному для Маруана исходу.

Дуби решил дать интервью «ХаАрец» еще и потому, что ставил своей целью восстановить доброе имя Маруана, которого некоторые уже успели причислить к «двойным агентам» — и, к сожалению, главный тон в этом направлении задал Эли Заира, отстраненный в свое время от занимаемой должности в связи с допущенными серьезными промахами в период Войны Судного дня.

Ситуация в этом вопросе настолько накалилась, что в 2007 году пришлось прибегнуть к помощи суда. Единственным арбитром в этом вопросе, связанном с исками о клевете, поданными как Заирой, так и Замиром, стал член Верховного суда Теодор Ор.

В результате судья Ор постановил, что Маруан не был двойным агентом и Заира фактически раскрыл журналистам источник информации. Эти утечки или систематические попытки Заиры разоблачить Маруана, как это определяли Дуби и Замир, привели к трагической смерти египтянина. «Мы убили его», — сказал Замир, обращаясь к Дуби, но подразумевая, разумеется, Заиру.

Дуби надеется, что его интервью раз и навсегда дезавуирует «ложь Заиры». Он говорит: «Маруан был одним из самых важных наших агентов, и его информация играла колоссальную роль для безопасности нашей страны. Более того, вся информация, которую он передавал, подтверждалась, и он ни на йоту не солгал».(с) Йоси Мельман, «ХаАрец»: https://www.haaretz.co.il/magazine/2020-01-...ff-fbffc9900000

Телеграмма стала результатом встречи Замира с Ашрафом Маруаном, высокопоставленным источником Мосада, которая состоялась в Лондоне днем раньше. Ашраф передал Замиру недвусмысленное предупреждение о намерении двух арабских стран напасть на Израиль.

Мосад указал в телеграмме Голде Меир: «Согласно источнику, начало войны может быть сорвано путем публикации по радио и в СМИ сообщений, которые докажут египтянам, в том числе военному командованию, что израильтяне знают их план и готовы должным образом».

Директор Мосада предлагал взвесить возможность публикации этих сведений информагентствами в Израиле. По мнению источника, «это окажет влияние на Египет».

Профессор Ури Бар-Йосеф из хайфского университета, автор книги «Ангел: Ашраф Маруан, Мосад и внезапность Войны Судного дня», считает, что теоретический вопрос, публиковать это предупреждение или воздержаться от публикации, — не имеет значения. «У меня сложилось впечатление, что Замир по разным причинам искал выход из сложной ситуации. Мы оказались фактически беспомощны, потому что они застали нас неготовыми, — отмечает Бар-Йосеф. — На самом деле, возможно, что если бы Израиль что-то опубликовал раньше, это помогло бы, но мне трудно поверить, что публикация на Би-Би-Си оказала бы существенное влияние на решение Каира и Дамаска начать войну».

Пятистраничная телеграмма Замира кардинально изменила оценку разведывательной ситуации. До тех пор в ЦАХАЛе считали, что вероятность войны крайне низка. С получением телеграммы все поняли, что война действительно на пороге, — и она разразилась в тот же день. Фредди Эйни, начальник канцелярии директора Мосада, передал телеграмму Исраэлю Лиору, военному секретарю премьера Голды Меир. Лиор прочитал документ главе правительства за несколько часов до того, как прозвучали первые залпы.

На первой странице телеграммы есть также строки, написанные Эйни его коллеге Лиору: «Исраэль, как сказано, материал будет обработан и передан всем соответствующим лицам через несколько минут». На второй странице есть еще одна пометка рукой Эйни, адресованная военному секретарю премьера: «Это продолжение. Пожалуйста, обратите внимание, что материал имеет четкое указание на источник и, следовательно, необходимо соблюдать крайнюю осторожность». В разделе 14 документа директор Мосада пишет: «Как полагает источник, вероятность начала войны 6 октября составляет 99 процентов. Один процент источник оставляет на тот случай, если президент Египта может одуматься даже в тот момент, когда он уже «нажимает на кнопку». По мнению источника, Анвар Садат считает, что в этот раз сумеет воспользоваться эффектом внезапности».

Накануне своего отъезда в Лондон для беседы с источником Замир сообщил начальнику военной разведки ЦАХАЛа Эли Заире, что сам факт встречи представляет собой предупреждение о войне, хотя глава Мосада не знал, о чем будет разговор.

«Я позвонил Заире в четверг в 02:00. Послушай, сказал я коллеге, я получил от Фредди телефонное уведомление, что источник хочет увидеть меня по этому вопросу — это код, который означает: война», — это цитата из показаний Замира в комиссии Аграната, которая была создана для расследования просчетов Войны Судного дня. После встречи в Лондоне Замир позвонил начальнику своей канцелярии и информировал его заранее условленными кодовыми словами, что источник предупредил о нападении на Израиль. Затем Замир отправил телеграмму, которую премьер-министр получила за несколько часов до начала войны.

Госархив Израиля опубликовал на своем сайте полный текст телеграммы вместе с другими историческими документами, включая протоколы заседаний комиссии кнессета по иностранным делам и обороне во время войны. Публикация телеграммы на веб-сайте госархива – это событие нетривиальное, поскольку документы Мосада обычно не раскрываются широкой публике таким образом даже спустя десятилетия после их написания."(с) Офер Адерет, «ХаАрец»: https://www.haaretz.co.il/news/politics/201...7f-fa7f6f7f0000

С одной стороны, в ней говорилось о четких сигналах того, что Египет и Сирия планируют «в ближайшем будущем начать войну». Однако, по мнению авторов, решение о начале войны еще не было принято. Они писали, что Египет и Сирия «осознают, что шансов на успех в войне [у них] нет».

На самом деле, эта сводка была выпущена через несколько часов после того, как военная разведка получила конкретные предупреждения о том, что война вот-вот начнется.

Брифинг 433 появился на новом архивном сайте ЦАХАЛа, посвященном войне Судного дня. Сайт заработал в воскресенье, 28 мая. На нем впервые были опубликованы многие архивные фото и документы, касающиеся критического момента в существовании Государства Израиль.

15 000 фотографий, 6 000 документов, 215 фильмов, 40 кассет и 170 карт- все это богатство теперь доступно широкой публике.

Некоторые из документов на новом сайте никогда ранее не публиковались. Один из них — исследование, проведенное в 1985 году бригадным генералом Йоэлем Бен-Поратом, который во время войны командовал подразделением 8200 (ранее известным как подразделение 848).

Провал разведки: не готовы были спорить с политиками

Бен-Порат поражается ошибкам израильской разведки накануне войны Судного дня. В своем критическом разборе той самой сводки 433 он пишет о «многих аномалиях» в анализе и формулировании выводов разведки.

«Разве не абсурдно, учитывая данные и события, сомневаться в том, что решение [Египта и Сирии о начале войны] уже было принято на тот момент?».

Особенно яростно бригадный генерал критикует заявление разведки о том, что руководство Египта якобы понимает, что шансов на успех в войне против Израиля нет. Порат называет этот вывод «полным абсурдом».

Ор Фиалков, исследователь из Центра войны Судного дня, говорит, что исследование Бен-Пората представляет собой «поистине захватывающую историю».

«Сам факт написания брифинга свидетельствует о том, в каком тяжелом состоянии находились высшие эшелоны военной разведки», — добавляет он.

В другом документе, написанном Бен-Поратом после войны и опубликованном впервые, говорится следующее:

«Если офицер не оспаривает дилетантские мнения и присоединяется к стаду, чтобы не выделяться и не подвергаться критике, он не справился со своей ролью». И действительно, так и было [во время войны]».

По его словам, офицеры разведки не протестовали против недооценки опасности, и таким образом создалась опасная петля ложной «обратной связи» (Прим «Деталей»: разведка говорила политикам то, что они хотели слышать, и так они укреплялись в своих ошибочных оценках).

В другом месте документа он писал: «Если мы [разведка] потерпим неудачу во всем, но сможем заранее предупредить [о надвигающейся войне], это можно считать успехом. Если мы преуспеем во всем, но не сумеем предупредить заранее, то мы потерпели неудачу».

По его словам, именно так произошло перед войной Судного дня. Нападение стало неожиданностью, и именно этот провал военной разведки запомнился.

Кроме аналитики, на сайте опубликовано множество исторических фотографий и свидетельств о конкретных операциях и сражениях.

Атака на Хермон: «Мы слышали крики по-арабски»

Так, сохранились яркие воспоминания Гади Зидовара, командира аванпоста ЦАХАЛа «Хермон» об атаке на гору в самый первый день войны.

«Мы слышали крики на арабском и как пули бьют в двери, — писал он. — Люди начали паниковать… Напуганные солдаты исчезли в туннелях… Они надеялись, что так они выживут».

«Я прикрывал их огнем из пистолета-пулемета «Узи» и ручными гранатами… Я организовал оборону туннелей… Чтобы увидеть, что происходит снаружи, мы забрались на вышку, поднимавшуюся изнутри туннеля. Я точно видел над нами четырех человек с автоматами Калашникова, в касках и камуфляжной одежде… Они заметили нас, закричали по-арабски, побежали к башне и бросили гранату».

Многие материалы на сайте посвящены лидерам Израиля во время войны, включая премьер-министра Голду Меир и министра обороны Моше Даяна. Например, опубликована аудиозапись исторической пресс-конференции, созванной Меир на восьмой день войны.

Решительный дух народа

На записи Голда Меир говорит: «Война еще не закончилась. Парни, солдаты, командиры, женщины-солдаты, как на северном, так и на южном фронтах, все еще сражаются с беспримерной преданностью, мужеством и духом, которые невозможно описать. Я рада, что могу сказать, что люди в тылу не отстают от своих сыновей на передовой. Решительный дух народа, волонтерство во всем и во всем превосходит все ожидания».

Она добавляет: «Мы — маленький народ, окруженный враждебными соседями… граждане Израиля, таковы факты. Нет необходимости, нет возможности говорить что-либо сверх этого… Нет места для отчаяния. Никогда. В наших сердцах нет сомнений, что в конце концов мы победим. Не мы начали войну, но раз на нас напали, будем сражаться до победы».

«Будем надеяться, что в короткое время война завершится победой Израиля, — говорит Голда Меир. — Мы посылаем всю нашу любовь всем солдатам на всех фронтах, в воздухе, на земле и на море. Вы все — наши сыновья. Я надеюсь, что мы скоро увидимся, после великой победы Армии обороны Израиля».

Голда Меир с сигаретой и довольный Моше Даян

В визуальном разделе сайта представлены снимки снимки, сделанные ведущими фотографами той эпохи. Среди них — фотография Голды Меир на встрече с бойцами. В одной руке она держит сумочку, в другой — сигарету. В этот момент она получает инструктаж от Ариэля Шарона, командира 143-й дивизии.

На других фотографиях Шарон и Даян улыбаются и выглядят довольными собой. На историческом снимке ниже они стоят на западном берегу Суэцкого канала в Египте.

Среди видеоматериалов на сайте есть интервью, данное Даяном средствам массовой информации 18 октября, в котором он сказал: «Мы должны быть скромными». Есть также цветные кадры посещения Синайского полуострова начальником генштаба ЦАХАЛа Давидом Элазаром.

На сайте также представлены материалы, связанные с деятельностью комиссии Аграната — государственной комиссии по расследованию обстоятельств начала войны и ее ведения. В том числе свидетельские показания, представленные комиссии. Некоторые материалы тяжело читать даже спустя столько лет, например, материалы дела об убийствах сирийцами израильских солдат.

Министерство обороны призывает израильтян помочь в пополнении этого уникального онлайн-архива. Посетители сайта могут присылать отзывы о материалах, чтобы «помочь архиву ЦАХАЛа в министерстве обороны в идентификации лиц и мест, а также в калибровке исторических исследований». В министерстве добавили, что сайт будет регулярно обновляться."(с) Офер Адерет, «ХаАрец»: https://www.haaretz.com/israel-news/2023-05...9d-f31f63520000

Начнем с очевидного, проторенного и пройденного. Именно Зорге в радиосообщении, переданном его радистом Максом Клаузеном, уведомил Центр о дате начала войны. В Москве его информацию восприняли со скепсисом. Самая же первая радиограмма о неизбежной войне с Германией пришла из Токио еще 18 ноября 1940-го. Зорге тогда удалось узнать от спецпосланника Гитлера, заехавшего в Токио, что все приготовления к вторжению в Британию - чистейшая фикция. Германия не собирается воевать на два фронта. Фюрер решил бросить основные силы на уничтожение России.

Прошло немногим больше месяца, и Зорге передает конкретное уточнение: "На германо-советской границе сосредоточено 80 немецких дивизий. Гитлер собирается оккупировать территорию Советского Союза по линии Харьков - Москва - Ленинград". А все дивизии, которые демонстрируют, всего лишь демонстрируют, намерения вторгнуться на остров, не достигают полной численности. Часть солдат и техники уже переброшены на восток.

Хотя Сталин постоянно читал донесения Зорге, разведчика он недолюбливал. То, что сообщал Рамзай, никак не вязалось с его собственными представлениями. Вождь был уверен, что Гитлер, заключивший пакт о ненападении, не решится перечить ему, вождю народов, Сталину. Глубочайший стратегический просчет, вызванный самоуверенностью, явной недооценкой силы противника.

А тут какой-то резидентишка раз за разом передает телеграммы, от которых трясет всю разведку.

Но Зорге был абсолютно уверен в источниках своей информации. Среди них - посол Германии в Японии Отт, военный и морской атташе и постоянно наезжавшие из Берлина в Токио высокопоставленные эмиссары. Конечно, немцы, как и требовали законы разведки, постоянно блефовали, подбрасывали через своих военных разведчиков сведения то о различных датах начала военных действий, то вообще отрицая любые намерения Гитлера о нападении на СССР. Да и время шло, планы Гитлера менялись. И Зорге, не поддаваясь на дезинформацию, отсекая все подброшенное, неправдоподобное, следя из Японии за каждым сделанным в Рейхе шагом, держал Москву в курсе событий.

В марте 1941, после задушевной беседы с новым атташе ВМС Германии, Зорге дает знать: фашисты могут начать войну сразу же после победы над Англией.

11 апреля - новый сигнал о том, что немецкий Генеральный штаб завершил подготовку. И в этом же месяце - подтверждение, с описанием действий близких к Гитлеру генералов.

Вскоре Зорге навел посла Отта на мысль осведомиться у Риббентропа о стратегических планах Германии - в интересах проведения более решительной политической линии в переговорах с Японией. Ответ был конкретен - война с СССР начнется в мае.

Затем, когда обстановка около действительно туманного Альбиона меняется, в начале мая посол Отт в конфиденциальной беседе информирует своего верного помощника и фактически пресс-атташе, такова уже официальная степень доверия, что германские войска могут перейти советскую границу в конце этого месяца. Впрочем, следует оговорка, которую обвиняющие "Рамзая" в дезинформации сознательно опускают: в том же донесении подчеркивается, что есть вероятность переноса срока нападения на будущий год. И эти "временные допуски", подчеркивает Зорге, исходят не от его посольского окружения, а от тех, кто вершит дела в столице Рейха.

Так, он передает в Москву, что план нападения на СССР генерала Маркса, всего лишь однофамильца, отвергнут Гитлером после тщательного и всестороннего изучения. Окружение фюрера было довольно: "Маркс - и на Москву? Только этого нам не хватало".

Зорге знал обо всех фашистских планах, мало-мальски связанных с Россией. Это как раз и делает честь разведчику. Он постоянно в курсе меняющихся событий, отслеживает все нюансы чужих намерений.

И 19 мая Зорге посылает тревожнейшую информацию о девяти армиях из 150 немецких дивизиях, сосредоточенных на польской границе. Данные получены в конфиденциальной беседе со специальным посланником из Берлина Нидамайером.

30 мая - еще одна радиограмма.В ней прямая ссылка на Отта, утверждающего, что война с Советским Союзом начнется во второй половине июня. И, когда эта дата проходит, на Зорге из Москвы сыплются упреки в паникерстве.

Но он не боится гнуть свое, то, в чем абсолютно уверен. Рихард не из конъюктурщиков, ублажающих и убаюкивающих Сталина.

Зорге дает и собственный комментарий, но какой: посол в стране оси Берлин - Рим - Токио уверен в точности своего прогноза на 95 процентов. При этом ссылается на Риббентропа, который заверяет Отта, что нападение на СССР - вопрос решенный. В разведке, да и не только, такая ссылка на высокопоставленного источника обозначает огромную достоверность сообщения.

Затем, через день, в подтверждение переданного, приводится разговор с приятелем, военным атташе посольства Германии в Японии Шоллом: "Следует ожидать со стороны немцев фланговых и обходных маневров и стремления окружать и изолировать отдельные группы, - сообщал Зорге. - Война начнется 22 июня 1941-го". Рамзай также передает слова Шолла, что военные действия могут начаться и двумя днями позже. Сначала вторжение, а затем - объявление войны. Наступление по всему фронту, главные направления - Москва и Ленинград.

Вносит свою важнейшую лепту и помощник японского премьера, многолетний соратник Зорге - Одзаки. Посол Японии в Германии был вызван к Гитлеру. Фюрер уведомил его: мы нападем на Россию 22 июня без объявления войны. Чтобы сообщить об этом Зорге как можно быстрее, осторожный советник принца Коноэ нарушает все правила конспирации. Всю ночь он простаивает около дома Зорге, ожидая Рихарда. Полиция не может не заметить странного поведения высокопоставленного сановника. И Зорге понимает, что его группа на грани провала. Под любыми предлогами надо бежать из страны. Но разве можно подвести Родину? Кто сообщит ей важнейшую информацию, если не его, Рамзая, люди?

И 15 июня радист Макс Клаузен высылает еще одно грозное предупреждение: "Повторяю: 9 армий и 150 немецких дивизий совершат нападение на советскую границу 22 июня! Рамзай".

Порой радиограммы настолько длинны, что Клаузен передает их частями. Но все равно засечь радиопередатчик при столь длительной работе не составляет труда. Почти девять лет регулярно посылал он радиограммы в Центр. Потом Клаузен подсчитал - в среднем отправлялось по два сообщения в день. А накануне 22-го июня 1941-го группа "Рамзай" идет ва-банк.

20 июня Зорге, прямо указав источник - посол Германии Отт, - даже позволил себе в радиограмме излишнюю эмоциональность: "Через два дня начнется война между СССР и Германией. Она неизбежна". Как правило, такие выводы Центром никогда не приветствуются. Долг разведчика - добывать информацию и сообщать. А выводы - за московским начальством.

Сразу после нападения Рамзай передает в Москву: "Выражаем наши наилучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу".

В этих сообщениях - все абсолютно точно. Кроме одного. Резидент больше не имел права подписываться собственным многолетним оперативным псевдонимом "Рамзай". Центр, крайне недовольный работой Зорге, в виде своеобразного наказания сменил полюбившееся Рихарду имя на безликое "Инсон". Ведь не зря Сталин продемонстрировал недоверие Зорге и его группе начальнику Разведуправления Красной Армии генералу Голикову, решившемуся потревожить спокойствие вождя щемящим душу докладом. На донесение от 31-го мая последовало сталинское, как у Константина Сергеевича Станиславского: "Не верю". А сообщение, переданное с огромным риском радистом Максом Клаузеном за пять дней до войны, вызвало вспышку гнева: "Паникер!"

Ну, а уж после высказываний вождя все сошки рангом поменьше решительно заклеймили Зорге если не предателем, то двойным агентом. Еще до этого финансирование токийской резидентуры сократили до минимума. Жили в основном на деньги Рихарда, зарабатываемые журналистикой, и его радиста Клаузена - удачливого коммерсанта. В Центр полетела радиограмма от группы "Рамзая" с просьбой переводить значительную часть их зарплаты в Фонд борьбы с фашизмом.

Радиограммы Зорге, в отличие от многих других разведывательных донесений, не канули в вечность и не были уничтожены, сожжены. Они аккуратно хранятся в Российском государственном архиве социально-политической истории. Вместе с ними резолюция Сталина, подлинность которой почему-то оспаривают его последователи и сторонники. Но она, сделанная синим карандашом, есть, существует, хотя действительно шокирует отталкивающей грубостью. Сделана после того, как нарком государственной безопасности Меркулов все же решился положить на стол Иосифу Виссарионовичу сводки множества донесений закордонных разведчиков, в которых те криком кричали о скорой войне. Самыми точными, аргументированными, повторяющимися были донесения Рамзая из Токио. Уломала Меркулова совершить этот смелый, если не рисковый шаг, разведчица Зоя Рыбкина, она же будущая знаменитая детская писательница Воскресенская. Присутствовал при докладе и новый начальник внешней разведки Фитин. Видя, что нарком не решается ознакомить Сталина с донесениями, которым вождь не хотел верить, Зоя Ивановна использовала последний, убедивший Меркулова аргумент. А что будет, если война все-таки начнется в третьей декаде июня? С кого спросят? Именно этот, слегка шкурный довод, а не забота о судьбе Родины, заставил Меркулова дрогнуть и решиться. Увы, и этот шаг оказался бесполезным.

Вспомнил ли вождь о предупреждениях Зорге и других, когда в 3 часа 15 минут 22 июня Георгий Жуков позвонил ему на ближнюю дачу в Кунцево и сообщил: немцы бомбят советские города? Вряд ли. Рвать волосы на голове было поздно.

Сталин искренне, и в это никак не хотят поверить исследователи, полагал, что если он уже назначил главным врагом СССР проклятого британца Черчилля, то так и должно быть. Подвел культ. Слишком привык, что его слово - последнее, решающее. Болезненное самомнение не позволяло представить, что Гитлер, "усмиренный" лично им, Сталиным, посмеет наплевать на заключенный пакт о ненападении. Какие сообщения разведки, которую вождь недолюбливал. Он терпеть не мог собственных подчиненных дипломатов и торгпредов, живущих "там", а уж разведчикам всегда доверял мало. Они же общались с иностранцами без всякого контроля. Потому вождь и позволил сначала наркому Ежову, а потом и Берии истребить больше половины кадров закордонной, как тогда говорили, разведки. И если бы Зорге, как ему предлагало начальство в кровавые 1937-1938 годы, вернулся в СССР, ему было бы суждено разделить судьбы сотен коллег по профессии. Но Рихард не вернулся, тихо игнорируя приказы из Москвы. Чем вызывал прямое отторжение.

И только после катастрофы 22 июня к нему начали вновь прислушиваться."(с) Источник: https://rodina-history.ru/2015/06/22/zorge-site.html

Почти 65 лет прошло со дня победоносного окончания Великой Отечественной войны, а вопросы, связанные с ее трагическим для советского народа началом, до сих пор волнуют российских историков. Какова же роль разведки органов госбезопасности в информировании политического руководства Советского Союза о сроках и обстоятельствах нападения Германии на СССР? Оживленная, если не сказать — ожесточенная дискуссия по этому вопросу, длящаяся уже не первое десятилетие, позволяет выявить два основных направления оценок.

Первое. Разведка неоднократно доводила информацию о датах начала войны до руководства страны. Однако Кремль в силу убежденности Сталина в том, что Германия не будет вести войну на два фронта и, следовательно, не начнет ее против СССР раньше достижения победы над Великобританией (или заключения с ней мира), своевременно не предпринял должных мер по мобилизации армии и народа для отражения агрессии.

Второе. Внешняя разведка по ряду причин (репрессии середины — конца 30-х годов, слабая профессиональная подготовка чекистов-разведчиков, малочисленность агентурной сети, организованная нацистами массированная кампания дезинформации) не смогла обеспечить руководство страны надежными разведданными о подготовке Германии к нападению на СССР. В результате Красная армия оказалась не готова к агрессии.

Перед историками закономерно встает необходимость выяснить, в каких условиях проходила деятельность отечественной разведки накануне войны, какие задачи ставились перед ней руководством страны, насколько результативно она их выполняла.

Попытаемся рассмотреть основные факторы, влиявшие на ее работу в тот непростой период. Наглядно это можно проследить на примере работы "легальной" резидентуры внешней разведки в Берлине в предвоенный период.

Политическая обстановка в Европе в 30-е годы характеризовалась необратимым нарастанием международной напряженности. Отправной точкой этого процесса стал отказ Германии от выполнения статей Версальского мирного договора, ущемлявших ее безопасность, и начало подготовки к новой войне. Кардинальные изменения внешнеполитического курса после прихода в 1933 году к власти Гитлера повлекли за собой постановку новых задач ряду загранаппаратов советской внешней разведки, в первую очередь берлинской резидентуре.

В конце 20-х — начале 30-х годов приоритетным направлением деятельности Иностранного отдела ОГПУ — НКВД являлось вскрытие, нейтрализация и ликвидация внешних угроз, исходящих от зарубежных спецслужб и еще не утратившей своего боевого потенциала белой эмиграции, а также добывание научно-технической информации. Однако в сентябре 1938 года на первое место была поставлена политическая проблематика.

В предвоенный период перед сотрудниками внешней разведки в Германии стояли задачи по агентурному проникновению в МИД, внешнеполитический и информационный отделы НСДАП (правящая национал-социалистская партия), министерство пропаганды, СД (служба безопасности), гестапо (политическая полиция), абвер (военная разведка), а также в ведомства, поддерживающие хозяйственно-экономические отношения с Советским Союзом. По научно-техническому направлению необходимо было вести активную разработку ряда ведущих концернов, фирм и крупных немецких предприятий для получения чертежей и образцов последних технических новинок.

Оперативная обстановка в Германии до прихода к власти нацистов была достаточно благоприятной для организации разведдеятельности. Однако переход к нацистскому тоталитаризму, резкое ужесточение режима повлекли за собой значительное усиление и активизацию деятельности германских спецслужб. Одним из основных направлений их деятельности стала оперативная разработка Полпредства СССР в Берлине, торгово-экономических представительств, членов многочисленных советских делегаций. Эти обстоятельства существенно осложняли условия, в которых решались разведывательные задачи.

Какими силами выполнялись эти задачи? В 1938 году пятый отдел (внешняя разведка) Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР насчитывал 13 отделений. По состоянию на февраль 1941 года его загранаппарат состоял из 45 "легальных" и 14 нелегальных резидентур общей численностью 242 оперативных работника, которые имели на связи более 600 агентов.

Берлинская "легальная" резидентура была одной из ключевых точек советской внешней разведки в течение всего предвоенного периода. Ее работу курировал начальник первого отделения пятого отдела ГУГБ П. Журавлев, обладавший значительным оперативным опытом (в 20-е годы работал в резидентурах в Каунасе, Праге, Стамбуле, Риме). Как человек широкого политического кругозора, умевший квалифицированно анализировать развединформацию, он отчетливо представлял наиболее вероятные перспективы советско-германских отношений. Разрозненные данные, прямо или косвенно свидетельствующие о подготовке Германии к нападению на СССР, Журавлев по своей инициативе стал собирать и систематизировать уже начиная со второй половины 30-х годов. Информация — как секретная (агентурные сообщения резидентур, контрразведывательных органов, сведения из военной разведки, от пограничников), так и открытая (аналитические статьи зарубежной прессы, справочные данные и др.) тщательно отбиралась и анализировалась. Позднее это обширное досье было зарегистрировано как оперативное дело под названием "Факты". Его материалы дополняли те агентурные сообщения, которые напрямую направлялись И. Сталину, В. Молотову, Л. Берии, руководству Красной армии.

Первый коллектив разведчиков приступил к работе в Германии в 1922 году под прикрытием Полпредства СССР. Численный состав резидентуры в разное время был неодинаков. Так, если в 1932-1935 годах в ней работали 13-16 чекистов-разведчиков, то в начале 1936 года — не более 10, а в 1938-м — всего четверо. Достаточно часто менялись и руководители резидентуры. Во второй половине 30-х годов некоторые из них, такие как Б. Ильк, И. Каминский, Б. Берман и Б. Гордон, были отозваны в Москву и репрессированы.

К началу 30-х годов внешняя разведка располагала в Германии агентурными позициями в ведущих министерствах и ведомствах страны. На связи находились более 70 агентов. Однако в начале 40-х годов по разным причинам их число снизилось почти в три раза. Тем не менее качество этой агентуры объективно было весьма высоким (агенты "Старшина", "Корсиканец", "Брайтенбах" и другие, которых по праву относили к особо ценным источникам).

Важным фактором, негативно повлиявшим на деятельность резидентуры (не только берлинской) накануне Великой Отечественной войны, стала ее недостаточная готовность к работе в особый период, то есть после начала военных действий. В предвоенные годы в загранаппараты был разослан специальный циркуляр, обязывающий их ввиду нарастания военной угрозы подготовить соответствующие мобилизационные планы, в рамках которых наметить меры по реорганизации разведдеятельности в военный период, в частности разработать дополнительные условия связи с агентурой. Первостепенное внимание уделялось вопросам организации бесперебойной радиосвязи с центром. Для этого руководство внешней разведки дополнительно развернуло на территории нашей страны несколько радиостанций.

Серьезной проблемой для внешней разведки стала назревшая к середине 30-х годов необходимость организационно разделить деятельность "легальных" и нелегальных резидентур. Но попытки налаживания их полной автономности друг от друга носили половинчатый характер, что во многом объяснялось объективными причинами: нелегальные резидентуры, как правило, направляли свою информацию в центр с помощью радиопередатчиков "легальных" резидентур.

Еще одна причина, затруднявшая работу разведки в условиях тотального контроля германских спецслужб за населением страны, — существенное сужение возможности вербовки среди немцев агентов, исполнявших роли курьеров, связников, содержателей конспиративных квартир и почтовых адресов.

В мае 1939 года начальником внешней разведки был назначен майор госбезопасности (что соответствовало армейскому званию полковника) П. Фитин, руководивший ею на протяжении всей войны. Именно его заслуга в том, что внешняя разведка к началу 1941 года не только восстановила свои агентурные позиции в приоритетных иностранных государствах, но и сумела добыть важную упреждающую информацию об основных политических проблемах, интересовавших руководство страны.

Лейтмотивом в ряду критических замечаний в адрес разведки был упрек в низком уровне и даже почти полном отсутствии обработки центральным аппаратом добываемых сведений. Действительно, в Иностранном отделе ОГПУ, а позднее — в пятом отделе ГУГБ НКВД отсутствовало информационно-аналитическое подразделение (было создано в декабре 1943 года). Однако в середине 30-х годов в нем имелись несколько работников, готовивших сводки и обзоры всей поступающей из-за рубежа информации, включая справки аналитического характера.

Что касается загранаппаратов, то в ряду причин, препятствовавших углубленному анализу сведений, добываемых "легальными" резидентурами, в том числе и берлинской, можно назвать следующие.

Накануне войны берлинская резидентура добывала довольно объемную секретную информацию, в том числе документальную, что было особенно характерно для ее научно-технического направления. Чертежи, схемы, описания приборов, различные инструкции и т. п. насчитывали, без преувеличения, тысячи листов, поэтому анализ такой информации в резидентуре не проводился. После ее получения и первичной обработки в центре, заключавшейся в "обезличивании" документов в целях сокрытия источника, она направлялась в заинтересованные наркоматы страны. Иначе обстояло дело с политической информацией. Уже в ходе ее получения оперативный работник совместно с агентом, если позволяли условия встречи, обсуждал ее, пытаясь распознать дезинформацию, намечал перспективные вопросы для дальнейшего разведывательного изучения. В оперативных письмах в центр сотрудники резидентуры по возможности обобщали данные, полученные от разных источников.

Из-за несовершенства радиоаппаратуры большая часть информации доставлялась в Москву курьерами в непроявленных фотопленках. Сжатые сроки подготовки почты к отправке, в том числе длительность процесса фотографирования, оставляли мало времени для аналитической обработки сведений. Свою ограничительную роль играли и инструкции центра о том, что задача разведчиков состоит в добывании сведений, а их последующий анализ и обобщение — прерогатива руководства.

Тем не менее центр периодически рекомендовал резидентурам обратить внимание на низкий уровень аналитической обработки добываемых ими материалов. В этой связи любопытен ответ на подобные замечания резидента другой (лондонской) "легальной" резидентуры. В конце 30-х годов в одном из отчетов он прямо написал, что его подчиненные в силу огромного объема получаемых сведений при их подготовке к отправке не то что анализировать — прочитать ее до конца не имеют возможности.

Важно подчеркнуть, что накануне Великой Отечественной войны по количеству агентурных сообщений берлинская "легальная" резидентура занимала в пятом отделе ГУГБ первое место. До двух третей всей информации разведки, направлявшейся руководству страны, составляли именно ее материалы.

Закономерный вопрос: что это была за информация? Представление о ней дает одно из заданий центра берлинской резидентуре, в котором ей предписывается добывать развединформацию по таким вопросам, как общая численность германской армии и распределение ее контингента, организационно-штатная структура германских воинских соединений, количество танков, бронемашин, орудий, авиации, имеющиеся производственные мощности по их выпуску, над какими опытными образцами вооружений работают сейчас немцы, дислокация штабов германской армии, планы военных операций против СССР.

Работу со своими источниками разведчики строили согласно аналогичным заданиям, и конкретная информация по соответствующим вопросам постоянно поступала в центр. Подсчитано, что только с июля 1939-го по июнь 1941 года руководство внешней разведки направило в Политбюро ЦК ВКП(б) более 120 сообщений, касавшихся различных аспектов подготовки Германии к нападению на СССР.

Как же эта информация использовалась? С одной стороны, И. Сталину докладывали, что вермахт готов к вторжению, хозяйственные ведомства Германии широкомасштабно планируют освоение обширных территорий Советского Союза после их оккупации. Одним из неопровержимых аргументов, подтверждающих эти сведения, стало, в частности, сообщение, доложенное в ЦК ВКП(б) 9 июня 1941 года, о том, что для экономического руководства оккупированными территориями создан отдельный орган "Хозяйственная организация особого назначения", куда вошли около двух тысяч специалистов в области промышленности и сельского хозяйства. Все они были зачислены на военную службу и получили звание военно-хозяйственных советников.

С другой стороны, к И. Сталину поступали сведения о намерениях руководителей Третьего рейха приступить к мирным переговорам с Англией с целью прекратить затянувшуюся и малорезультативную для обеих держав войну. Но в наличие сколько-нибудь серьезной оппозиции прогерманскому курсу в британском руководстве И. Сталин, по-видимому, просто не верил.

Насколько серьезно относился Гитлер к внешнеполитическому обеспечению предстоящего нападения на Советский Союз, свидетельствует тот факт, что окончательная его дата — 22 июня — была определена Гитлером 10 июня — ровно месяц спустя после перелета в Англию второго человека в НСДАП Р. Гесса. Общеизвестно, что германское военное руководство, рассчитывая разгромить Красную армию в ходе максимально мощного молниеносного удара, придавало фактору внезапности огромное значение. По этой причине точную дату начала войны против СССР долгое время знал только один человек — сам Гитлер. Попробуем проследить, в какой последовательности развивались события. Как известно, 22 июня 1940 года в Компьенском лесу был подписан Акт о капитуляции Франции. На эту же дату, будучи суеверным человеком, Гитлер наметил нападение на Советский Союз. Директиву № 21, больше известную как план "Барбаросса", он подписал еще 18 декабря 1940 года. Этот план, существовавший всего в девяти экземплярах, получили начальники трех видов вооруженных сил — сухопутных, военно-воздушных и военно-морских. Остальные экземпляры всю войну пролежали в личном сейфе Гитлера. Но точной даты не было и там. Лишь 30 апреля 1941 года, меньше чем за два месяца до начала войны, во время совещания с узким кругом военачальников Гитлер огласил дату начала боевых действий. Войскам ее объявили еще позже — 10 июня, и сделал это начальник генерального штаба сухопутных войск Ф. Гальдер.

Примечательно, что план "Барбаросса" все же был добыт советской разведкой, хотя не в оригинале или копии, а в изложении. Отсутствие должной реакции военных на этот важнейший документ, по-видимому, объясняется огромным объемом документов, поступавших в Генеральный штаб в тот период. Отечественные ученые, специализирующиеся в области военной истории, ссылаются, к примеру, на то, что после войны маршал Г. К. Жуков был крайне удивлен, увидев свою подпись на донесении, отражающем содержание плана "Барбаросса".

Можно предположить, что в той конкретной исторической обстановке выяснение точной даты нападения мало бы что изменило. Еще один важный момент — развернутая спецслужбами Третьего рейха массированная дезинформационная кампания для сокрытия не только даты начала войны, но и обстоятельств этого начала (завершение войны с Англией, предъявление СССР некоего ультиматума и др.), а также направлений главных ударов. Невольными ее жертвами стали многие агенты внешней разведки, добросовестно отслеживавшие мероприятия по подготовке Германии к войне с СССР. Так, в декабре 1940 года от агента "Экстерн" поступило сообщение о предстоящем походе вермахта на Африку, который будет осуществляться через Италию и Балканы. Аналогичную информацию сообщил и агент "Брайтенбах". А ведь это были проверенные и надежные источники берлинской резидентуры!

В феврале и мае 1941 года начальник штаба верховного главнокомандования вооруженными силами Германии В. Кейтель подписал две директивы, предусматривавшие специальные меры по сокрытию приготовлений к операции "Барбаросса". Не все эти приготовления были своевременно выявлены, содержащие дезинформацию сообщения подчас ложились на стол высшего руководства нашей страны. Однако еще в сентябре 1940 года от ценного источника берлинской резидентуры "Корсиканца" в центр поступили сведения о твердом намерении Гитлера начать войну против СССР весной будущего года. И это сообщение было далеко не единственным. За два дня до нападения — 19 июня — сотрудник берлинской резидентуры Б. Журавлев от другого ценного источника "Брайтенбаха" получил информацию о точной дате нападения — 22 июня.

Какие же решения относительно своих действий хотя бы на ближайшую перспективу должен был принять И. Сталин в сложившихся к весне 1941 года обстоятельствах? Дать однозначный ответ на этот вопрос представляется затруднительным. И. Сталин, как известно, предпочел твердо придерживаться политики нейтралитета по отношению к Германии и строго выполнять все взятые на себя обязательства по поставкам сырья и материалов, чтобы не дать оснований заподозрить СССР в приготовлениях мобилизационного характера.

В этой связи совершенно логичным и оправданным выглядит сообщение ТАСС от 13 июня, зачитанное по радио и опубликованное 14 июня 1941 года в советской прессе. Оно не только явилось наглядным и убедительным подтверждением мирной политики Советского Союза и неукоснительного соблюдения им советско-германского Договора о ненападении от 23 августа 1939 года, но также стало одновременным предупреждением обеим "договаривающимся сторонам": Англии — о том, что советское руководство осведомлено о попытках Германии заключить с ней перемирие; Германии — о том, что ее тактика на провоцирование нашей стороны путем разного рода политических деклараций и пограничных конфликтов столь же понятна, сколь и безрезультатна. Подобная стратегия имела свои — и крупные — издержки, но, как представляется в условиях сложившейся к весне 1941 года ситуации, она была безусловно оправданной.

Подводя итоги деятельности одного из ключевых загранаппаратов внешней разведки — ее "легальной" резидентуры в Берлине, можно с достаточным основанием констатировать, что берлинская резидентура, как и внешняя разведка в целом, несмотря на ряд объективных трудностей, оказалась на высоте поставленных задач, сделала все возможное для информирования руководства страны о наиболее значимых деталях агрессивных устремлений нацистской Германии на Восток. Однако повлиять на принятие политических решений советским руководством в тех конкретных исторических обстоятельствах добываемая разведкой информация не могла."(с) Источник: http://svr.gov.ru/smi/2009/11/vpk20091104.htm

Жест Луначарского

В семье обрусевшего немца, инженера Константина Книппера, счастливо росли трое детишек - Ада, уже известная нам Ольга и Лев. Ада не имеет отношения к теме нашего исследования, а вот на Ольге и Лео (так в семье звали Льва) остановлюсь поподробнее.

Ольга, красавица, умница и всеобщая любимица, интересовалась театром. Потому и отпустили ее в Москву - к родной отцовской сестре тете Оле, уже тогда прославленной актрисе МХАТ Ольге Леонардовне Книппер-Чеховой, жене Антона Павловича. Тетка пристроила племянницу в одну из мхатовских студий. Правда, до подмостков великого театра та не добралась. Зато вышла замуж за молодого, талантливого и запойного актера Михаила Чехова - племянника великого писателя. Насколько ей дорога была эта фамилия, можно судить по одной детали: когда Адольф Гитлер в знак расположения предложил ей поменять фамилию Чехова на исконно немецкую Книппер, актриса, не побоявшись, отказалась.

Маленький подвиг даже на фоне других ее отважных деяний...

Вот одно из них: выезд в Германию с малолетней дочерью и без пьяницы-мужа, с которым она, несмотря на всю свою любовь к нему, развелась. Есть версия, будто за кордон Чехову отправил сам Ян Берзин - глава военной разведки, который напутствовал в Китай великого разведчика Зорге. Но и этому нет ни единого документального подтверждения. Она не училась искусству шифровки, способам обнаружения и ухода от слежки и прочим разведывательным премудростям. Просто в 1920 году ее тетя - боготворимая в Стране Советов актриса Ольга Леонардовна Книппер-Чехова - обратилась с просьбой к наркому просвещения Луначарскому. И тот, большой мастер на небольшие добрые дела, согласовал с кем надо отъезд безвестной актрисы за границу - всего на полтора месяца.

Но они растянулись на всю долгую жизнь.

Загадочная встреча.

Неважнецкий на первых порах немецкий не мешал сниматься в кино - оно ведь было немым. Фрау Ольга нравилась режиссерам работоспособностью, умением быстро сходиться и ладить со всеми - от кинозвезд до гримерш. А еще приверженностью театральным методам Константина Сергеевича Станиславского, носителями которых были и тетя, и бывший муж. И пошло, и поехало! Фильм за фильмом превращал ее в любимицу Германии. А когда кино заговорило, выяснилось, что русская немка сумела избавиться от дурного произношения. Для актера - случай редчайший.

Возможно, в пору творческого становления и состоялась ее встреча с братом Левой, которого лечил в доме Книпперов еще сам доктор Антон Павлович Чехов.

В детстве Лео чудом избавился от туберкулеза. Рос здоровым, крепким, пошел в армию, а когда началась Гражданская, волею судьбы молодой офицер остался в строю - на юге у белых. Потом вернулся в Москву, стал сочинять музыку. Но какие бы легенды потом ни придумывал, "белогвардейский" факт из своей сложной биографии выкинуть уже не мог.

Крепкий, хорошо тренированный альпинист и теннисист да еще и говоривший на немецком был замечен разведкой. Не тогда ли прозвучало предложение, от которого не откажешься, - выехать за рубеж? Тем более и повод очевидный - с незалеченным туберкулезом можно было бороться только в Германии. Не тогда ли состоялась и встреча с сестрой, уже становившейся любимицей нации? И ее братская вербовка по заданию Центра? Ведь какой неожиданный подарок для советской разведки!

Но даже в самых смелых мечтах, думаю, разработчикам вероятной операции не могло привидеться, что Чехова подружится с актрисой по фамилии Геринг и ее мужем. И что ее представят Гитлеру, которому она так понравится, что еще миг и бесноватый предпочел бы "эту русскую" Еве Браун. Фюрер даст понять настойчивому Геббельсу, что Чехову нельзя преследовать, как, впрочем, и соблазнять ее циничными предложениями сожительства...

На приеме фюрер усадил Ольгу Чехову в первый ряд. На следующий день газеты вышли с фотографиями красавицы Чеховой и сидящим рядом Гитлером. И всё всем стало ясно.

Убить Гитлера

Иметь такого агента - мечта любой разведки. Быть столь близко, так "подобраться" к фашистской верхушке мало кому удавалось. Но что сделала Ольга Чехова для СССР?

Могу лишь строить догадки.

Вот еще неподтвержденные данные: на Чехову работали сразу три радистки, между собой никак не связанные - это об объеме информации, которую она передавала. А в конце войны ее разоблачило гестапо, уже арестовали личного шофера, должна была попасть в лапы Гиммлера и сама кинозвезда. Но Гитлер не позволил...

Но вернемся к брату Льву, который вернулся из Германии и продолжал жить в СССР. Писать музыку, выступать на концертах... Когда грянула война и немец добрался до нынешних Химок, Лев Книппер был готов выполнить свой патриотический долг. И это уже никакая не гипотеза. По приказу разведки Лев Константинович вместе с женой Мариной Гаековной должен был в случае взятия фашистами Москвы оставаться в городе. Войти в доверие (при помощи сестры?) к верхушке, подобраться к Гитлеру и его уничтожить. Самоубийственная акция.

Немца погнали от Москвы. Книппер остался жив. Снова писал музыку. И готовил учеников - только не музыкантов, а диверсантов. И тут тоже можно многое домыслить. Ведь идея устранить Гитлера не покидала Сталина. В Германию чудом пробрался боевик Миклашевский, боксер из театральной семьи. Если верить Судоплатову, ему с помощью Чеховой предстояло ликвидировать Гитлера. Но затем Сталин приказ свой отменил: если операция состоится, немецкая верхушка может договориться с союзниками и двинуть против нас. Что в итоге? Боевик Миклашевский со сталинским приказом был. Акт возмездия не состоялся.

И какова во всем этом роль Чеховой?

Задание Берии

А ее в апреле 1945 года доставили самолетом в Москву; так переправляли в СССР многих резидентов. Поселили в удобной квартирке, выхода из которой, правда, не было. Не допрашивали, а мирно беседовали, обсуждая эпизоды ее бурной жизни. Сохранились протоколы, но открытий и сенсаций в них - ноль. А вскоре на самолете же бывшую государственную актрису рейха доставили обратно в Германию, помогли с жильем, с продуктами. Когда Ольга Константиновна захотела уехать в зону западной оккупации, беспрекословно разрешили. Она продолжала, как ни в чем не бывало, сниматься в кино. Вчерашняя гитлеровская приспешница...

Чудо? Или командировка по заданию Центра?

Как свидетельствует полковник и писательница Зоя Воскресенская-Рыбкина, ее буквально сорвали с отдыха, отправив в Германию. Задача - встретиться с Ольгой Чеховой. Та должна была выполнить задание товарища Берии, который собирался слить две Германии в единое государство. Чеховой поручили прозондировать, как отнесутся к такому предложению западные немцы во главе с канцлером Аденауэром. Вскоре Рыбкина доложила по ВЧ Судоплатову: встреча с Чеховой прошла нормально. И тут же получила ошеломивший ее приказ: возвращаться домой на первом же военном самолете.

Это в Москве арестовали Берию, и все его планы по объединению заклеймили предательством.

Полагаю, на этом миссия Чеховой завершилась. Она по-прежнему снималась в кино, со временем занялась бизнесом (собственная линия женских товаров).

Спокойно добравшись до старости, Ольга Константиновна Чехова (оперативный псевдоним Мелинда - тоже документально не подтвержденный) скончалась в 1980 году.

Так была или не была? Судить об этом вам, проницательный читатель.

P.S. В 1971 году я сдавал госэкзамены в московском инязе. Французский принимала строгая, восточного типа женщина. Услышав мою фамилию, она вдруг радостно улыбнулась. И вдруг спросила: "Вы наверняка сын Михаила Николаевича Долгополова? Очень похожи". Я растерянно кивнул. "Передайте привет папе". Я впал в ступор: "От кого?". Дама улыбнулась: "От Книппер. Ваш отец хорошо знаком с композитором Львом Книппер, моим мужем".

Дома всегда суровый отец, выслушав мой рассказ, заметил: "Ты хоть знаешь, кто это?". Нет, композитора Книппера я никогда не слышал. "Все-таки какой же ты неуч", - вздохнул отец. И начал, как обычно, насвистывать мелодию. Я узнал "Полюшко-поле".(с) Источник: https://rodina-history.ru/2016/06/09/rodina-chehova.html