Альбом "Амазонки".

Надо сказать, что мобилизация женщин проходила через комсомол (в отличие от призывников мужского пола, которые числились на учете в военкоматах). Но, конечно, призывали не только комсомолок: их бы просто не хватило.

Что касается организации быта женщин в армии, то каких-то сверхновых решений предпринято не было. Постепенно (не сразу) их обеспечили формой, обувью, какими-то предметами женского туалета. Жили все вместе: и простые крестьянские девушки, «многие из которых стремились как можно скорее забеременеть и отправиться домой живыми», и интеллектуалки, которые читали Шатобриана перед сном и сожалели, что книги французского писателя в оригинале никак не достать.

Нельзя не сказать о мотивах, которыми руководствовались женщины, когда шли на службу. Мы уже упоминали о том, что мобилизация считалась добровольной. Действительно, многие женщины сами рвались в армию, досадовали, что не попали в боевые части. Например, Елена Ржевская, известная писательница, жена поэта Павла Когана, еще до призыва, в 1941 году, оставив дочь родителям мужа, добилась того, что ее взяли на фронт переводчицей. И Елена прошла всю войну, вплоть до штурма Берлина, где она участвовала в поисках Гитлера, в проведении опознания и расследовании обстоятельств его самоубийства.

Другой пример — штурман эскадрильи Галина Джунковская, впоследствии Герой Советского Союза. В детстве Галина умудрилась засунуть себе в ухо вишневую косточку, поэтому на одно ухо она не слышала. По медицинским показаниям ее не должны были взять в армию, но она настояла. Доблестно служила всю войну, была ранена.

Однако другая половина женщин оказалась на службе, что называется, под давлением. В документах политических органов жалоб на нарушение принципа добровольности масса.

Коснемся довольно щепетильного вопроса — вопроса интимных отношений. Известно, что за время войны немцы создали целую сеть военно-полевых борделей, большая часть из которых располагалась на Восточном фронте. По идеологическим соображениям в Красной армии ничего подобного быть не могло. Однако оторванные от своих семей советские офицеры и солдаты все-таки заводили так называемых походно-полевых жен из числа женщин-военнослужащих. Даже некоторые представители высшего командования имели подобных сожительниц. Например, маршалы Жуков, Ерёменко, Конев. Двое последних, кстати, во время войны на своих боевых подругах женились. То есть бывало по-разному: и романтические отношения, и любовь, и принуждение к сожительству.

В данном контексте лучше всего процитировать письмо Елены Дейчман, медсестры, студентки Московского института философии, литературы и истории, которая добровольцем пошла в армию еще до призыва. Вот что она пишет своему отцу в лагерь в начале 1944 года: «Большинство девушек — и среди них есть хорошие люди и работники — вышли здесь в части замуж за офицеров, которые живут с ними и заботятся о них, и все-таки, это временные, непостоянные и непрочные браки, т. к. каждый из них имеет дома семью и детей и не собирается их бросать; просто трудно жить человеку на фронте без ласки и одиноко. Я в этом отношении исключение, и за это, я чувствую, меня особенно уважают и отличают». И продолжает: «Многие мужчины здесь говорят, что после войны они не подойдут и разговаривать с военной девушкой. Если у нее есть медали, то они, мол, знают за какие «боевые заслуги» медаль получена. Очень тяжело сознавать, что многие девушки заслужили своим поведением такое отношение. В частях, на войне, нам надо быть особенно строгими к себе. Мне не в чем упрекнуть себя, но иногда я с тяжелым сердцем думаю, что может быть кто-нибудь, кто не знал меня здесь, увидев меня в гимнастерке с медалью, обо мне также скажет с двусмысленным смехом».

Что касается беременности, то эта тема воспринималась в армии как вполне нормальное явление. Уже в сентябре 1942 года было принято специальное постановление о снабжении беременных женщин-военнослужащих всем (по возможности, конечно) необходимым. То есть все прекрасно понимали, что стране нужны люди, надо как-то замещать все эти гигантские потери. Кстати, за первое послевоенное десятилетие вне брака родилось 8 миллионов детей. И это был выбор женщин.

Есть один очень любопытный, но в то же время трагический сюжет, связанный с этой темой. В знаменитом Таманском гвардейском авиаполку служила Вера Белик, штурман. Она вышла замуж за летчика из соседнего полка и забеременела. И вот перед ней встал выбор: или закончить воевать, или со своими боевыми подругами идти дальше. И она сделала аборт (аборты, конечно, были запрещены в СССР, но, в общем, во время войны на это смотрели сквозь пальцы) втайне от мужа. Была страшная ссора. А в одном из последующих боевых вылетов Вера Белик погибла вместе с Татьяной Макаровой. Летчицы сгорели заживо.

Говоря о мобилизации женщин в Красную армию, невольно возникает вопрос: удалось ли руководству страны решить поставленные задачи? Да, конечно. Только подумайте: за подвиги в годы Великой Отечественной войны около ста женщин были удостоены звания Героя Советского Союза (в основном это были летчицы и снайперы). К сожалению, большинство из них посмертно… Вместе с тем нельзя забывать о женщинах-партизанках, подпольщицах, медиках, разведчицах, о тех, кто не получил большой награды, но совершил настоящий подвиг — прошел войну и внес свой вклад в победу."(с) Источник: https://diletant.media/articles/33015435/

Согласно самурайским традициям, девочек с ранних лет обучали фехтованию и рукопашной борьбе, чтобы они могли защитить себя и дом, и передать эти навыки своим детям. Их учили пользоваться нагинатой (изогнутый клинок с длинной рукоятью), копьем яри, коротким кинжалом кайкэн, который носили за поясом или прятали в рукаве. Кайкэн вручался в день достижения девушкой совершеннолетия в 12 лет. Женщины из самурайского рода (букэ-но-онна) использовали кайкэн не только для ближнего боя, но и для совершения ритуального самоубийства (дзигай), например, когда существовала угроза попасть в плен. Букэ-но-онна не участвовали в сражениях, их главным долгом считалось служить своему супругу.

Если в самурайской семье решались воспитать из девушки война (онна-бугэйся), то её наравне с братьями заставляли выполнять тяжёлую физическую работу, тренировать выносливость, силу духа и развивать интеллектуальные способности. В исторических драмах сохранились имена онна-бугэйся, которые стали воплощением боевого духа, самурайской чести и самопожертвования.

Первой известной онна-бугэйся считается Хангаку Годзэн (эпоха Хэйан, 794 - 1185 гг). О Хангаку говорили, что она «бесстрашна, как мужчина, и красива, как цветок». Вместе с братьями она выступила против сёгуната Камакура, несмотря на то, что силы были неравными. Хангаку командовала 3-х тысячным войском и участвовала в битве против 10-тысячной армии противника. Битва была проиграна, Хангаку получила ранение и была доставлена в Камакуру, где её представили сёгуну Минамото. Среди подданных сёгуна она встретили своего будущего мужа. Хангаку Годзэн, пожалуй, единственная известная онна-бугэйся, которая смогла устроить счастливую семейную жизнь и родить ребёнка. Судьба других женщин-воинов была более трагичной.

Томоэ Годзэн был дарован почетный титул «равной тысяче воинов». В период гражданской войны 1180—1185 годов она была лучшим полевым командиром и возлюбленной Минамото Кисо Ёсинака. Во время битвы на реке Удзикава близ Киото они бесстрашно сражалась бок о бок. Когда всё войско было перебито, Томоэ хотела совершить ритуальное самоубийство вместе со своим возлюбленным. Но он приказал покинуть поле битвы и оставить его одного. Онна-бугэйся ускакала в Канто, чтобы поведать миру о последней битве храброго вождя клана Минамото, после чего приняла монашеский постриг и оставшуюся жизнь молилась за своего возлюбленного.

Во время гражданской войны Босин (1868-1869 гг) женщины клана Айдзу создали отряд, чтобы помочь мужчинам защищать город Айдзувакамацу. Отряд состоял из 20 женщин, его возглавила Накано Такэки, которая до войны обучала девушек искусству владения нагинатой. Военачальники отказались включить женский отряд в список воинских формирований клана. Тогда женщины обрезали волосы, облачись в мужскую одежду и отправились в качестве подкрепления в отряд воинов, защищавших мост по дороге в город. В неравном бою с императорской армией защитники города вынуждены были отступить к замку. 21-летняя Накано Такэки погибла.

Битва при Айдзу стала последней крупной битвой между армиями сёгуната и императора. Память о последней воительнице из клана Айдзу жива в Японии и сегодня. В честь Накано Такэки в её родном городе установлен памятник, а осенью во время фестиваля Айдзу Мацури девушки в одежде воинов, вооруженные нагинатами, проходят по улицам Айдзувакамацу в сторону "моста слёз", где была последняя в истории Японии битва с участием онна-бугэйся."(с)

ТАСС, 30 июня. Ольга Остапко назначена на должность временно исполняющего обязанности генерального директора Северного проектно-конструкторского бюро (ПКБ, в составе Объединенной судостроительной корпорации) в Санкт-Петербурге. Об этом ТАСС сообщил источник в кораблестроительной отрасли.

"Ольга Александровна назначена на должность временно исполняющего обязанности генерального директора Северного ПКБ", - сказал он, добавив, что ранее она занимала пост главного инженера предприятия.

По его словам, впервые в истории Северного ПКБ такой высокий пост заняла женщина.

Остапко сменила на посту генерального директора Северного ПКБ Андрея Дьячкова, который занимал эту должность с 2017 года.

Северное ПКБ - ведущее КБ России, специализирующееся на разработке кораблей океанской зоны. В частности, в рамках гособоронзаказа для ВМВ РФ предприятие продолжает работы в обеспечение ремонта с модернизацией тяжелого атомного ракетного крейсера проект 11442М "Адмирал Нахимов", также продолжается работа по обеспечению строительства серии кораблей проекта 22350."(с) - https://vpk.name/news/613348_predpriyatie_p..._zhenshina.html

В 1095 году римский папа Урбан II призвал европейских рыцарей отправиться в Палестину на «отвоевание Гроба Господня». Так началась эпоха крестовых походов, которая продлилась почти два века…

Веселые сестры:

Второй крестовый поход (1147-1149) получился наиболее скандальным. Причиной тому была легендарная женщина. Звали ее Алиенора Аквитанская. Все началось в 1137 году, когда — как пишут французские историки — «в саду замка в Бордо восхитительная юная девушка, грудь которой уже начала обретать приятные формы, пряла шерсть». Это и была Алиенора — дочь могущественного герцога Аквитании. Ей как раз исполнилось 14 лет. По меркам Средневековья — самое время для замужества.

Итак, в то время, как восхитительная девушка с грудью приятной формы пряла шерсть, явился отец и сообщил, что договорился о ее браке с наследником французского престола.

Вскоре наследник (его звали Людовик) приехал в Бордо и был сразу же покорен красотой своей невесты. Настолько, что не утерпел и тут же наскоро сочетался браком, посадил жену в карету и двинулся с ней в Париж, где новобрачных с нетерпением ожидал король-отец Людовик VI.

Ехать нужно было быстро, на остановки не было времени. Но Алиенора была так прекрасна, что терпеть не было сил. В итоге, молодоженам пришлось вступить в законные супружеские права прямо в карете, на ходу. Французские историки даже уточняют, что «первая брачная ночь» Алиеноры и Людовика состоялась где-то по дороге на Пуатье.

Однако в Пуатье принцесса въехала в несколько грустном настроении. Увы, новоиспеченный муж не оправдал надежд пылкой красотки. Принц Людовик был довольно зажатым юношей, к тому же одержимым религиозным рвением. Не о таком муже грезила Алиенора в годы своего отрочества в Бордо. Правда, по приезде в Пуатье она узнала приятную новость: свекор Луи VI приказал долго жить, так и не дождавшись приезда сына с невесткой. И теперь Алиенора из всего лишь жены наследника престола разом становилась королевой Франции. Открывались заманчивые перспективы…

Первым делом Алиенора выписала ко двору свою младшую сестру — Алису. Сестре к тому времени тоже исполнилось 14 (Алиеноре, соответственно, было 15). То есть совершеннолетие уже настало — по средневековым меркам. И Алиса начала веселиться. Апофеозом стала ее любовная связь с рыцарем Раулем де Вермандуа, который был втрое ее старше! Как рассказывали современники, Алиса сама пришла к нему в спальню, чтобы соблазнить знаменитого воина. План удался на славу — воин действительно соблазнился.

Распри из-за женщин:

К сожалению, средневековые замки обладали скверной шумоизоляцией. Крики и стоны Алисы разносились по всем помещениям королевского дворца, достигая и ушей самого короля. Людовик ворочался и не мог заснуть, однако вмешиваться в любовные шашни родственницы жены не стал. Но на следующее утро хмурый и не выспавшийся король упрекнул Рауля. Нет, не в том, что тот помешал королевскому сну, — Людовик был слишком интеллигентен. Король упрекнул своего рыцаря в вопиющей безнравственности — ведь у Рауля де Вермандуа уже была жена!

В ответ смущенный рыцарь, чтобы успокоить пуританскую совесть своего сюзерена, тут же пообещал, что разведется со своей женой и женится на Алисе. Обещание было явно необдуманным. Жена рыцаря была не из тех женщин, которых можно просто так «выставить за дверь». Она пожаловалась своему родичу — могущественному графу Тибо Шампанскому. Тот, разумеется, вступился за нее — ибо была затронута честь всего рода. Королева Алиенора, в свою очередь, заставила мужа — короля Людовика VII — поддержать сестру Алису.

Отказать своей прекрасной жене король не смог. В королевстве началась междоусобная война. Но дело приняло скверный оборот. Тибо Шампанскому удалось заручиться поддержкой римского папы, который объявил единственно законным только первый брак Рауля. Людовику VII пришлось капитулировать. Для того чтобы вновь наладить хорошие отношения с римским престолом, Людовик согласился организовать еще один — уже второй по счету — крестовый поход в Палестину. Экспедиция рыцарей началась в 1147 году.

Дорожные страсти:

Перед Людовиком сразу встал вопрос: что делать с Алиенорой? Оставить ее в Париже? Для короля это было немыслимо — он знал страстный характер своей супруги. И Людовик решил взять жену с собой. Но зря… Узнав, что королева отправляется в поход, многие знатные дамы тоже захотели сопровождать своих мужей-рыцарей. И вовсе не забота о них толкала женщин на такое «безрассудство».

Проникнувшись военно-полевой романтикой, знатные спутницы Алиеноры вообразили себя кем-то вроде древних амазонок. Одетые в легкие одежды, они носились по лагерю верхом на лошадях, образуя целые «женские эскадроны». Результат был предсказуем. В крестоносном воинстве начался повальный разврат.

Эти жены рыцарей «пустились во все тяжкие». Образовывались скоротечные любовные связи, женщины «дегустировали» рыцарей — кроме своих мужей, разумеется. Но мужья были не в обиде: ведь они тоже «дегустировали» чьих-то жен. А во время стоянок в крупных мусульманских городах в роли любовников выступали местные восточные красавцы. И первой на этом «празднике жизни» была королева Франции — Алиенора Аквитанская…

К моменту въезда в 1148 году в Антиохию армия крестоносцев превратилась в этакий военизированный передвижной дом терпимости. Первое время король старался закрывать глаза на шалости своей супруги. Но здесь, в Антиохии, настал «момент истины». Дело в том, что правителем Антиохии был родной дядя Алиеноры — Раймунд де Пуатье. Последний раз он видел племянницу, когда та еще была ребенком. Теперь же Раймунд мог оценить, насколько повзрослела и как похорошела его малышка Алиенора. Дядя был впечатлен — и стал вовсю ухаживать за своей племянницей.

Дядя Раймунд поселил ее и мужа-короля в своем дворце. Однажды ночью Алиенора долго не могла заснуть: знойный восточный воздух навевал на нее томное настроение. В этот момент в ее комнату проник мужчина. Даже не спросив его имени, она пустила его в постель.

До сих пор лучшие умы Франции бьются над загадкой — кто это был. Король уже давно с подозрением смотрел на чересчур «тесное» общение дяди Раймунда с его женой Алиенорой. Дворец — это такое место, где трудно что-то утаить. Кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал. В итоге, королю донесли, что ночью королева была не одна. Людовик сразу подумал на дядю Раймунда. Это стало последней каплей.

Между супругами произошло бурное объяснение. Скандал кончился ничем. Но Людовик решил, что надо немедленно уезжать из Антиохии — подальше от дяди Раймунда и от соблазнов крупного города. Чтобы избежать ненужных споров, той же ночью два рыцаря, посланные королем, вошли в комнату королевы. Они схватили спящую Алиенору, погрузили ее в повозку, и крестоносный кортеж немедленно двинулся прочь из города. Но по возвращении из крестового похода Людовик и Алиенора все-таки развелись. После развода Алиенора встретила молодого рыцаря Генриха Плантагенета и вышла за него замуж (в 1152 году). А вскоре этот Генрих занял английский престол, положив начало династии Плантагенетов. Так экс-королева Франции Алиенора стала королевой Англии."(с) - https://mir-znaniy.com/ryczari-i-amazonki-s...-srednevekovya/

Необычную судьбу ей диктовало само имя. Когда у аквитанского герцога Гильома X весной 1122 года родилась дочь, ее назвали Алиенорой в честь матери. Отец последней, виконт Гуго де Шательро, из оригинальности окрестил дочку вместо Элеоноры Алиенорой от латинского alienus — «другой» или «особенный». В 16 лет она была выдана за герцога Гильома, родила ему троих детей и вскоре после этого умерла. Недолго прожили и двое ее сыновей — Гильом и Эгрет, а там и сам герцог, едва успев жениться вторично, простудился на охоте и отдал Богу душу.

После всех этих перипетий Алиенора, старшая дочь покойного, стала богатейшей женщиной Европы. Ей принадлежало герцогство Аквитания, или Гиень, занимавшее обширные территории на юго-западе Франции с полями, виноградниками, мощными крепостями и процветающими портами. Местные жители не считали себя французами: у них был свой язык, в котором «да» звучало не как французское «ой» (в современном произношении «уи»), а как «ок». Поэтому весь юг страны получил название «Лангедок» (язык «ок»). Южные районы были не только богаче, но и культурнее: здесь сохранились отголоски античных традиций, к которым добавились итальянские, арабские и еврейские влияния.

В XI веке все это породило изысканную культуру трубадуров, которые впервые за сотни лет сочиняли стихи не на латыни, а на родном языке, воспевая красоту прекрасных донн. Первым из трубадуров считался дед Алиеноры Гильом IX, наплодивший помимо пяти законных детей десяток бастардов. Так что влюбчивость была у Алиеноры в крови. И этому, в общем-то, все благоволило: уже в пятнадцать лет о ее красоте распевали все придворные поэты. К сожалению, до нас не дошло ни одного ее достоверного портрета. По скупым описаниям современников, можно заключить, что аквитанская наследница была невысокой, стройной, с удлиненным лицом и большими темными глазами. Ее особенно украшали густые медно-рыжие кудри, то собранные в тугой узел под сеткой, то свободно спадающие на плечи. Вот почему трубадуры выводили ее имя от слов aigle en or — «золотая орлица». Искушенные в науке соблазнения придворные дамы научили ее пользоваться косметикой, умащать кожу бальзамами и душистыми маслами, а главное — каждое утро умываться холодной водой, что считалось лучшим средством для поддержания красоты. Возможно, не без оснований, поскольку поэты восхваляли Алиенору не только в юности, но и когда ей было далеко за семьдесят.

По сравнению с блестящим аквитанским двором в Пуатье королевский Париж выглядел тогда серым и скучным. Династия Капетингов находилась на престоле уже полтора века, но до сих пор ничем не прославилась. Ее владения охватывали только Иль-де-Франс — «Французский остров» вокруг столицы, а на остальной территории хозяйничали крупные феодалы. И все же король Людовик VI Толстый считался сюзереном герцога Аквитании, владения которого были чуть ли не вдвое больше. Теперь он настаивал на браке Алиеноры со своим сыном, тоже Людовиком. Подумав, южане согласились при условии сохранения вольностей для их дворян и городов. В июле 1137 года в Бордо сыграли веселую свадьбу, на которой девушка, как тогда было принято, впервые встретилась со своим женихом. Людовик был чуть старше (ему уже исполнилось шестнадцать), но казался совсем мальчишкой — худой, бледный, не по годам серьезный. Говорили, что он часами молится, носит под камзолом жесткую власяницу и мечтает отправиться в Святую Землю, чтобы воевать против неверных.

После свадебной церемонии молодожены отправились в Париж, у ворот которого их встретило печальное известие: король Людовик неожиданно скончался. Так Алиенора стала королевой Франции, поскольку ее муж занял трон покойного отца. Но это не принесло ей особой радости: как птица в клетке, красавица тосковала под каменными сводами дворца Сите, пока ее супруг заседал в совете или водил войско против непокорных сеньоров. Ночные свидания с ним были редкими, и она никак не могла забеременеть. И все же после молитв и купания в целебных источниках у Алиеноры родилась дочь Мария. Желанного наследника не было, и придворные начали роптать, особенно когда скучающая королева стала приглашать ко двору провансальских трубадуров. Эти наглецы не только свободно входили в ее покои, но и пели для нее фривольные баллады на своем «окающем» языке. А Людовик и ухом не вел: то ли он действительно любил красавицу-жену, то ли не желал потерять ее громадные владения.

Людовик VII принимает крест и отправляется во Второй крестовый поход. Справа — Алиенора и аббат Сугерий. Витраж XIX века из аббатства Сен-Дени
Возможно, королевская семья так и прожила бы в мире до конца дней, если бы не случай в городке Витри. Штурмуя его, войска короля сожгли церковь вместе с укрывшимися там жителями. Для богомольного Людовика это было тяжким ударом — в знак раскаяния он обрился наголо и полностью отказался от супружеских обязанностей, а потом собрался в давно намеченный крестовый поход. К тому времени Палестина и часть Сирии уже почти полвека находились в руках европейских рыцарей, что, естественно, не устраивало местных мусульман. Собрав мощную армию во главе с эмиром Нуреддином, они захватили графство Эдессу и угрожали самому Иерусалиму. Это побудило короля Англии и императора Германии отправиться походом в Святую Землю. Людовик же со стотысячной армией двинулся в путь в мае 1147 года.

С ним ехала и Алиенора, уговорившая мужа не оставлять ее одну в постылом Париже. Отвергнув предложенную ей повозку, она проделала верхом большую часть пути в шесть тысяч километров через Европу, Византию и захваченную турками-сельджуками Малую Азию. Ее выносливость и отвага восхищали придворных: двигаясь впереди войска, она не раз встречала атаки врага, а однажды даже попала в окружение вместе с королем и была спасена только отчаянной атакой земляков-аквитанцев. Говорили и другое: будто бы, желая воодушевить войско, она выезжала ему навстречу в костюме амазонки, который оставлял открытой грудь. Конечно, грудь королевы могла воодушевить кого угодно, но Людовик вряд ли позволил бы жене такие вольности. А слово мужа все еще было для нее законом.

Через год поредевшее войско вступило в сирийскую Антиохию, которой правил дядя Алиеноры Раймунд де Пуатье. Этот красавчик, недавно женившийся на очарованной им вдове местного князя, молодился не по возрасту. Раймунд и Людовик объединили силы в войне, но оба оказались никуда не годными полководцами. Гоняясь по пустыне за легкой кавалерией сарацин, они понапрасну растратили силы, а потом занялись осадой Дамаска, да так и не смогли его взять. Жизнь крестоносцев в Антиохии скрашивали пиры, турниры и любовные свидания. Здесь собрались храбрейшие рыцари христианского мира, и немудрено, что сердце Алиеноры не устояло. Одни считали ее любовником рыцаря Жоффруа де Ранкона, другие — самого великолепного Раймунда. То, что он был ее дядей, не останавливало сплетников, да и саму королеву вряд ли бы остановило. Позже распространился слух, что она принимала в своем шатре главного врага рыцарей, египетского султана Саладина, что было не более чем глупостью — в ту пору Саладин еще не был султаном и никакого участия в войне не принимал. Но у Людовика явно появились основания обижаться на жену. Святую Землю они покинули порознь, узнав в пути о гибели Раймунда де Пуатье в бою с сарацинами. Вокруг шептались, что любовь Алиеноры приносит несчастье, и все увереннее называли прекрасную южанку ведьмой.

По возвращении в Париж супруги помирились: у них родилась вторая дочь Алиса. И все же прежнего доверия между ними не было. Людовик вежливо, но твердо отстранил жену от всех дел управления. Запертая во дворце, она радовалась редким развлечениям, одним из которых стал визит графа Анжуйского с семейством. Граф Джефре, женатый на дочери короля Англии, искал у короля поддержки в своих притязаниях на британский трон. А его сын, 17-летний Генрих, тем временем любезничал с прекрасной Алиенорой, которая была на одиннадцать лет старше него. Анжуйцы славились буйным характером и привычкой брать то, что им хочется. Недаром их называли «детьми дьявола». По легенде, кто-то из их предков женился на прекрасной фее Мелюзине, которая не могла войти в церковь и раз в неделю превращалась в змею. Было у них и другое имя — Плантагенеты, поскольку Джефре всегда носил на шлеме веточку желтого дрока, по-латыни planta genista.

Что в те дни произошло между королевой и юным сыном графа, какие обещания они дали друг другу, мы никогда не узнаем. Но спустя некоторое время после отъезда анжуйцев при дворе разразился скандал: Алиенора потребовала у мужа развода. Предлогом стало то, что они находились в отдаленном родстве, что по церковным канонам препятствовало браку. Как будто все монархи Западной Европы не были друг другу родственниками! Людовик был вне себя от ярости, но поделать ничего не мог. В марте 1152 года суд признал брак расторгнутым, и Алиенора поспешила в Пуатье, чтобы вернуть себе владения. По пути алчные феодалы дважды пытались похитить ее, чтобы насильно склонить к браку и завладеть герцогством Аквитанским. Но «золотая орлица» упорхнула от них прямо в руки своего избранника — Генриха Анжуйского. К тому времени он уже стал графом после внезапной кончины отца: смерть в Средние века всегда была рядом и приходила быстро.

В мае того же 1152 года влюбленные обвенчались в Пуатье. Узнав об этом, Людовик VII понял, что его обманули, нарушив заодно права сюзерена — по закону, и Генрих, и Алиенора как вассалы короля обязаны были получить у него разрешение на брак. В гневе Людовик двинулся походом на анжуйские владения, но, как и большинство его предприятий, это ни к чему не привело. С горя король опять предался посту и молитве и лишь по настоянию советников женился на юной Констанции Кастильской, а после ее смерти — на не менее юной Адели Шампаньской. Тем временем Генрих укреплял свою власть. Помимо Анжу ему досталась Нормандия, а теперь он завладел еще и Аквитанией. Не довольствуясь этим, он вступил в войну со своим родственником Стефаном Блуаским за английскую корону. В октябре 1154 года Стефан умер, что сделало Генриха владыкой «Анжуйской империи», занимавшей всю Англию и половину Франции.

Генрих был полной противоположностью нерешительному и набожному Людовику. Во время частых приступов гнева его обычно невыразительные серые глаза вспыхивали огнем, а в лице, по свидетельствам очевидцев, появлялось «нечто львиное». В остальном он мало напоминал короля: невысокий, с бычьей шеей и широкими плечами, с круглым веснушчатым лицом и вечно растрепанными рыжими волосами, которые он коротко стриг из боязни облысеть. От анжуйских предков Генрих унаследовал буйный нрав, а от английского деда Генриха I — склонность к наукам. Хронист Вальтер Мап писал: «Когда руки короля не были заняты луком и стрелами, мечом или поводьями, он заседал в совете или корпел над книгами». Энергия Генриха была столь неудержима, что никто из придворных не поспевал за ним. Он редко сидел и даже за обеденным столом то и дело вскакивал, торопливо глотая недожеванные куски, одновременно выслушивая доклады и прошения.

Наконец-то Алиенора нашла мужа под стать себе. Вместе с ним она скакала верхом, торопясь к месту очередной битвы или празднества. С ним обдумывала проекты новых законов и принимала просителей. В государственном совете ее кресло было установлено рядом с королевским. Не без ее влияния Генрих подтвердил все привилегии, дарованные английской церкви и городам. Вновь заработала разлаженная за годы феодальных войн государственная машина: в графствах появились королевские судьи, стали собираться налоги, а на неспокойной границе с Шотландией вновь встали дозоры. В итоге, по словам хрониста, «весь народ полюбил короля, ибо он творил справедливость и установил мир». Мир, правда, был относительным: Генрих постоянно пытался округлить свои владения, балансируя на грани войны с Людовиком Французским и другими соседними королями. Позже, в 1171 году, он вторгся в Ирландию и положил начало британской колонизации этой страны. Впрочем, патриотизм Генриха был весьма условным: как все монархи Англии до XIV века, он не знал английского языка и говорил только по-французски.

Его бедой были и вспышки гнева, при которых король мог совершать самые дикие поступки. Однажды, поспорив с одним из придворных, он убежал в конюшню, где в ярости начал грызть солому. Другого придворного со шпагой в руках гонял по всему дворцу. Особенно нетерпимо он относился к любым посягательствам на свою власть, что и стало причиной конфликта с архиепископом Кентерберийским Томасом Бекетом. Генрих сам рекомендовал его на высший церковный пост, но Бекет не захотел быть покорной марионеткой короля. Как-то раз его ядовитая критика так взбесила Генриха, что он в раздражении воскликнул: «Когда же меня избавят от этого человека?» Четверо рыцарей из королевской свиты тут же отправились в Кентербери и зарубили архиепископа прямо у алтаря. Чтобы избежать отлучения от церкви, королю пришлось совершить унизительный обряд покаяния.

Эти события мало затронули Алиенору, которая прилежно рожала королю детей. Уже летом 1153 года у нее родился первый сын Гильом, проживший совсем недолго. За ним на свет появились Генрих, Ричард, Джефре, Джон и три дочери — Матильда, Элеонора и Джоанна. Все они провели детство в Пуатье на попечении слуг и нянек, а сама королева вела активную светскую жизнь. Зачитываясь балладами о короле Артуре, она основала в корнуоллском замке Тинтагел свой собственный «Круглый стол», за которым собирала рыцарей и поэтов, лучше других услужающих ей, своей «прекрасной даме». Родив десятерых детей, разменяв пятый десяток лет, Алиенора слегка располнела, но сохраняла привлекательность — должно быть, «помогала» холодная вода. Родив в 1167 году последнего сына Джона, она перебралась в Пуатье, где создала «Двор любви». Возможно, любовь эта была не только куртуазной: несколько трубадуров открыто похвалялись близким знакомством с хозяйкой «Двора». Еще больше было тех, кто от чистого сердца или ради выгоды воспевал ее красоту, сделав Алиенору настоящим «секс-символом» Средневековья. Один немецкий поэт, никогда не видевший ее, сочинил такие вирши:

«Когда б я был царем царей,
владыкой суши и морей,
Любой владел бы девой.
Я всем бы этим пренебрег,
когда б проспать бы ночку смог
С английской королевой».

Молва сделала из Алиеноры настоящую Мессалину, наделив ее множеством любовников. В их число попал и маршал Англии лорд Пемброк, герой известной баллады «Королева Элинор», переведенной на русский язык Самуилом Маршаком. Но если все или почти все романы королевы были выдуманы, то ее муж изменял ей на самом деле, причем совершенно открыто. С 1166 года его постоянной пассией была прекрасная Розамунда Клиффорд — легенды называют ее дочерью булочника. Те же легенды повествуют, как Генрих построил для своей возлюбленной лабиринт в Вудстокском дворце, чтобы коварная Элинор не погубила ее. Но та все же нашла путь к центру лабиринта и заставила Розамунду выпить яд. Обвинение явно надуманно: в 1176 году, когда «Роза Англии» умерла, Алиенора была в тюрьме, куда ее посадил собственный когда-то любимый муж.

Разрыву между супругами помогли не только прекрасные глаза Розамунды, но и поведение их детей. Принцы выросли без отца, который был вечно занят, и не питали к нему особой привязанности. К тому же они не меньше Генриха были подвержены приступам «анжуйского гнева», что превратило остаток жизни короля в настоящий кошмар. В 1173 году против него восстал его старший сын Генрих Младший, который бежал к Людовику Французскому и с его войсками вторгся в Англию. Алиенора попыталась бежать к нему, переодевшись в мужское платье, но была поймана и заключена в замок Шинон, где провела почти десять лет. Конечно, она не сидела в душной камере и не спала на соломе — ей оставили штат слуг, а охране велели предоставить ей полную свободу в пределах крепостных стен.

Тем временем король разбил войско сына, натравив на него подросшего Ричарда, который уже получил свое прозвище Львиное Сердце, но не столько за храбрость, сколько за жестокость в стремлении к власти. В войну ввязался и Джефре, причем какое-то время братья сражались между собой к удовольствию отца. В 1180 году умер Людовик Французский и королем стал его сын от третьей жены Филипп Август — решительный юноша, пообещавший отобрать у короля Англии его владения на континенте. Он подбил принца Генриха на новое восстание, но в июне 1183 года тот заболел дизентерией и умер. Теперь наследником стал Ричард, которому отец уже подобрал жену — юную французскую принцессу Алису, которая по обычаям тех лет воспитывалась при дворе жениха. Все испортило сластолюбие монарха, его анжуйское «здесь и сейчас»: соблазнив 17-летнюю невесту сына, он сделал ее своей любовницей. Узнав об этом, Ричард взбунтовался, заключил союз с Францией, и все началось сначала.

Эти события отражены в известной пьесе Джеймса Голдмена «Лев зимой», экранизированной Энтони Харви в 1968 году и Андреем Кончаловским в 2003-м. В первом фильме короля играет Питер О’Тул, а Алиенору — великолепная Кэтрин Хёпберн. Во втором роль королевы досталась оскароносной Гленн Клоуз. В обоих — монарший двор изображен змеиным гнездом, где все готовы в любую минуту предать друг друга ради власти. Это вряд ли справедливо в отношении Алиеноры, которая выше всего ставила интересы сыновей (кроме нелюбимого ею принца Джона).

Распри отца и сыновей остановило известие о взятии мусульманами Иерусалима. Генрих и Филипп Французский засобирались в крестовый поход, но в процессе подготовки опять принялись воевать друг с другом. В решающий момент Ричард снова перешел на сторону французов (по слухам, этот ярый женоненавистник был любовником Филиппа). Загнанный, как волк, Генрих умер в июле 1189 года в Шиноне, повторяя: «Позор, позор побежденному королю». Его похоронили в соседнем женском монастыре Фонтевро, исполнив давнее пророчество: «Король, так любивший женщин, и после смерти будет лежать с ними».

Узнав о смерти отца, Ричард первым делом велел освободить Алиенору из заточения. После этого он пышно отпраздновал победу вместе с Филиппом Августом, а потом отправился в очередной крестовый поход. Из десяти лет правления он пробыл в Англии меньше года, а остальное время занимал себя славными и бессмысленными подвигами в Святой Земле и других местах. Ему не удалось освободить Иерусалим, а на обратном пути он попал в руки австрийского герцога, провел в темнице четырнадцать месяцев и был отпущен только за громадный выкуп, окончательно опустошивший казну королевства. Многие считали, что герцог заточил Ричарда по тайному соглашению с принцем Джоном, который управлял Англией в отсутствие брата и снискал дурную славу в народе — об этом напоминают легенды о Робин Гуде.

Алиенора как могла помогала ему, без устали разъезжая между Францией и Англией. Сразу после отъезда Ричарда она съездила в Испанию, привезла оттуда юную Беренгарию Наваррскую и, нагнав сына на Сицилии, женила его. Ей так и не удалось дать Англии наследника, поскольку Львиное Сердце остался равнодушным к красоте молодой жены.

А королева не утратила энергии даже в 80 лет. Именно в этом возрасте она совершила новое путешествие за Пиренеи, чтобы вывезти оттуда в Париж свою внучку Бланку Кастильскую, ставшую матерью короля Людовика IX Святого. Да и в других странах континента правило столько ее потомков, что историки с полным основанием называют королеву Англии «бабушкой европейских монархов».

Алиенора жила на взлете куртуазной культуры Средневековья, впитав в себя все ее явления, будь то поэзия трубадуров, легенды о «Круглом столе» или рыцарский кодекс чести. Этому кодексу она обучила Ричарда, оставив за ним в веках славу идеального рыцаря. Она с горечью наблюдала, как успеха добиваются те правители, которые отрекались от благородных идеалов в угоду «реальной политике», а именно — Филипп Август и ее собственный сын Джон. Разоблачая их козни, она никогда не могла, как в пьесе «Лев зимой», пожалеть, что холодный и расчетливый Филипп рожден не ею. К тому же он не любил трубадуров и прогнал их из своего дворца — этого она тоже не простила.

Похоже, под ее влиянием неприязнью к бывшему союзнику проникся и Ричард. Вернувшись в 1194 году из плена, он затеял войну с королем Франции, под шумок присвоившим его земли. Пять лет прошло в осадах, стычках и турнирах, пока в апреле 1199 года Львиное Сердце не был убит стрелой из арбалета, пущенной со стены осажденного им замка. Властелином Англии стал Джон, но скоро Филипп отнял у него Нормандию, Анжу и Мен, оставив только Аквитанию — наследство Алиеноры. Позже восставшие бароны едва не прогнали его из Англии, жители которой заклеймили обидным прозвищем — Безземельный. Но Алиенора этого уже не увидела: она умерла в Фонтевро 1 апреля 1204 года. Умерла, как говорят, от ярости, узнав о взятии французами ее любимого замка Шато-Гайяр. Это стало вполне достойным завершением жизни вечной мятежницы, пережившей не только мужей и сыновей, но и свою эпоху."(с) Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 9, сентябрь 2006 г.

На своих плечах

Когда же настало утро и открылись ворота, взору пораженного короля предстала вереница выходящих из крепости женщин, каждая из которых несла на плечах… своего израненного супруга. Мужественные дамы отказались от теплых вещей, драгоценностей, еды и взвалили на плечи самое дорогое — своих обреченных на смерть мужчин. Это скорбное и одновременно величественное шествие возглавляла юная герцогиня Гвельфская.

Герцог Фридрих, наблюдавший эту странную процессию, попытался возмутиться, что слово короля истолковано лукаво и женщины вывернули разрешение короля в свою пользу. На что король, потрясенный мужеством женщин, отрезал: «Слово короля дается лишь однажды и не толкуется».

Суровый завоеватель так проникся этим невероятным подвигом женской верности, что на глазах его появились слезы, и, растроганный самоотверженностью дам, он оставил в живых всех без исключения и не тронул замок. Так гласит «Кельнская королевская хроника» от 1170 года.

Что это: всего лишь красивое предание или реальная история, произошедшая на самом деле и дошедшая до нас через века? Попробуем разобраться.

Кто есть кто?

В середине XII века молодую Европу раздирали междоусобные войны. Сменяли друг друга короли и самозванцы, возвышались и повергались в прах династии, в крови и пожарах только-только формировались очертания современных государств.

В 1125 году саксонский герцог Лотарь был избран королем Германии (да-да, королевский титул тогда был выборным), а в 1133 году еще и императором Священной Римской империи.

После этого Лотарь стал претендовать на земли своего предшественника — Генриха V, но у территории нашлись наследники, которые осмелились дать отпор императору. Ими оказались братья из могущественной династии Штауфенов: Фридрих, герцог Швабии, и Конрад, герцог Франконии, которые приходились предыдущему императору племянниками.

Тем временем Лотарь выдал свою дочь Гертруду за герцога Баварии — Генриха Гордого из не менее могущественного рода Вельфов. Он пожаловал зятю титул герцога Саксонии, а также передал королевские регалии, недвусмысленно намекнув, кого хочет видеть своим преемником.

Однако после смерти императора Лотаря часть немецких князей выбрала королем не Генриха Вельфа, а его заклятого соперника — Конрада Штауфена, которого признали Франкония, Швабия и Лотарингия под именем Конрада III.

Но новоиспеченному королю Конраду этого было мало и хотелось еще и Баварию с Саксонией. Однако Генрих Вельф не пожелал склониться перед нечестно избранным королем, в результате чего между ним и Конрадом разразилась война. Правда, сам герцог не успел как следует в ней поучаствовать, поскольку неожиданно умер, и у него остался 10-летний сын — Генрих Лев. А знамя герцогов Вельфов поднял его дядя Вельф, младший брат покойного Генриха Гордого.

К сожалению, Вельф был не чета своему старшему брату и не сумел отбить армию короля. Конрад III сначала разбил войско Вельфа, а затем атаковал родовой замок Вельфов — Вайнсберг.

Не секрет, что по законам войны побежденная крепость отдавалась на разграбление, а ее жители — на поругание армии победителя. Но Конрад решил сделать широкий жест и объявил, что все мужчины замка будут приговорены к смерти за сопротивление законной власти, а вот к женщинам будет проявлена милость — они могут покинуть крепость, взяв с собой только самое ценное.

И далее произошло то, что описано в легенде — сгибаясь под непосильной ношей, женщины медленно тащили на себе своих мужей, братьеви отцов, обреченных на верную смерть.

Но кто же в этой истории «юная герцогиня Гвельфская», которая отважно возглавляла шествие женщин?

Дело в том, что «Гвельфы» — не что иное, как прочтение благородной фамилии Вельфов на итальянский манер. Так что герцогиней Гвельфской могла быть любая дама из рода Вельфов.

В 1140 году герцогинь Баварских из династии Вельфов было две. Одна — Гертруда Супплинбургская, 25-летняя вдова Генриха Гордого, мать юного Генриха Льва и единственная дочь того самого императора Лотаря II. Вторая — Ута фон Шауэнбург, жена Вельфа VI и дочь Готфрида Кальвского.

В осажденном Вайнсберге Уты не было — она только что родила сына, будущего Вельфа VII, герцога Тосканы, и находилась дома. А вот ее муж, Вельф VI, был регентом своего юного племянника, поэтому защищал в Вайнсберге вдову и ребенка своего умершего старшего брата. Получается, что героическая герцогиня Гертруда выносила на своих плечах не мужа, а деверя — Вельфа VI, который спасал ее и ее сына.

Судьба героев

1 мая 1142 года Гертруда вторично вышла замуж за Генриха II, маркграфа Австрии, из династии Бабенбергов. Муж имел интересное прозвище — Язомирготт (по его любимой присказке «Ja so mir Gott!», что в переводе означало «Да поможет мне Бог!»).

Гертруда пробыла замужем очень недолго и на следующий год скончалась от тяжелых родов. Она была похоронена в монастыре Клостернебурга, рядом со своим отцом, матерью и первым мужем Генрихом Гордым. В XIII веке ее останки были перенесены в монастырь Хайлигенкройц.

Ее сын, Генрих Лев, будущий герцог Саксонский и Баварский, женился на Матильде, дочери английского короля Генриха II и Алиеноры Аквитанской, и его шурином стал король Ричард Львиное Сердце.

А вот ее внук, Оттон IV, сын Генриха Льва, все же стал германским королем и императором Священной Римской империи.

Уте фон Шауэнбург было суждено основать монастырь Всех Святых в Баден-Вюртемберге, дожить до глубокой старости и скончаться в возрасте 77 лет.

Что же касается Конрада III, вопреки всем его стараниям, ему так и не удалось получить корону императора Священной Римской империи из рук папы римского, и он остался просто королем. Он принял участие в бесславно провалившемся Втором крестовом походе, потерял старшего сына, а вместе с ним и надежду сохранить корону за своими детьми, после чего скончался в 1152 году. Правда, перед смертью он успел назначить наследником своего племянника — сына старшего брата Фридриха, того самого, что требовал запретить женщинам Вайнсберга вытаскивать из побежденной крепости своих мужей.

Кстати, этого племянника будут звать Фридрих Барбаросса. Свое прозвище он получит из-за рыжеватой бороды. И знаменитый план «Барбаросса» по стремительному нападению Германии на Советский Союз будет назван именно в его честь. Но это уже совсем другая история.

События, произошедшие под Вайнсбергом, официально вошли в немецкие хроники. В настоящее время от крепости остались только величественные развалины, которые получили в народе название «Вайбертрой» («Женская верность», или «Верные Вайнбергские жены»).

Город бережно хранит память об этом древнем событии: на его логотипе изображен силуэт женщины, несущей на своих плечах мужчину, и написано «Weinsberg -Treue Weiber, Reben und Romantik», что значит «Вайнсберг — верные женщины, лозы и романтика». Возле городской ратуши стоит памятник жительницам Вайнсберга, спасшим своих израненных близких. Среди руин замка, сохранившихся до нашего времени, проходят театрализованные фестивали и ролевые представления, воссоздающие события того далекого прошлого.

А нам остался великолепный ролик «Конрад III» от Банка «Империал», снятый Тимуром Бекмамбетовым на основе этой романтической истории."(с) - https://mir-znaniy.com/gerczoginya-gertruda...endoj-germanii/