"Нейтралитет=равнодушие?"

ПО ТЕМЕ: Трудно усидеть на двух стульях, а ещё труднее сохранять нейтралитет. Особенно, когда стараешься угодить "и нашим и вашим", преследуя свои интересы. Тем более, с твоим нейтралитетом никто особенно не считается. К сему: "Швеция же, заявив о нейтралитете, стремилась не только выжить в той войне, но и заработать. Многие шведские промышленные предприятия выполняли германские военные заказы. Заводы работали на полную мощность. Их не подвергали бомбардировке ни советские, ни английские самолеты. Положение было безопасным и выгодным. Угроза нападения со стороны Германии была реальной, но виделась где-то за горизонтом. Германия тоже учитывала, что шведская промышленность выполняет ее, а не Советского Союза заказы. Поэтому захватывать Швецию для Гитлера не имело смысла. Германия могла это сделать без особого напряжения своих сил. Гарнизоны немецких войск дислоцировались и в Финляндии, и держать Швецию «на привязи», использовать ее промышленный потенциал в интересах третьего рейха можно было и без оккупации. Многое, что ползало, плавало или летало с фашистской свастикой на бортах, передвигалось благодаря подшипникам шведской фирмы SKF. Немецкие заказы приносили шведам хорошие прибыли.

Переброска немецких войск из Норвегии и Дании в Финляндию через территорию Швеции была своеобразным явлением Второй мировой войны. Транзит немецких войск и грузов осуществлялся по железным и автомобильным дорогам страны, которая в 1939 году, то есть с самого начала Второй мировой войны, заявила о своем неучастии в боевых действиях ни на стороне фашистской коалиции, ни на стороне государств антигитлеровского союза.

После оккупации Германией Дании и Норвегии положение Швеции значительно осложнилось. В Стокгольме неоднократно бывали высокопоставленные представители германского руководства, Гитлер в личной переписке с королем Густавом V требовал от Швеции предоставления Германии возможности для транспортировки немецких войск через шведскую территорию. Существовала и угроза вторжения немецких войск в Швецию и ее оккупации.

Не без учета ситуации, сложившейся в отношениях фашистской Германии со странами Северной Европы, шведское правительство в апреле 1940 года пошло на первую крупную уступку гитлеровцам. Немцам было разрешено транспортировать через территорию Швеции на север Норвегии, в Нарвик, продовольствие, одежду, медицинское оборудование и перевозить медицинский персонал, а также эвакуировать оттуда раненых немецких солдат и офицеров. Хотя транзит воинских частей и оружия был отклонен, полученное Германией разрешение имело не только «гуманный характер», так как на севере Норвегии шли военные действия.

Первый шаг к нарушению нейтралитета был сделан.

17 мая 1940 года немцы потребовали от шведов разрешить транзит трех поездов с 30 – 40 запломбированными вагонами с военным снаряжением. 18 мая шведское правительство ответило отказом, отдав приказ о приведении своей армии в боевую готовность. Но это решение было лишь слабой попыткой шведов защитить свои интересы.

После окончания военных действий в Норвегии в июне 1940 года Германия предъявила Швеции новые требования. 15 июня шведский посланник в Берлине А. Рикерт был приглашен к министру иностранных дел Германии И. Риббентропу. Немцы потребовали разрешить транзит военных материалов и «отпускников» по железным дорогам через Швецию в Нарвик и обратно.

18 июня шведское правительство обсудило требования Германии. Во время заседания кабинета из Лондона в министерство иностранных дел Швеции поступила телеграмма от шведского посла Б. Прютца о том, что Франция согласилась на безоговорочную капитуляцию. Сообщение шведского посланника сыграло свою роль. Шведское правительство решило положительно ответить на запрос Германии.

В риксдаге вопрос о транзите германских войск обсуждался 21 июня на закрытом заседании. В официальном правительственном коммюнике, опубликованном 5 июля 1940 года, говорилось, что «после того как военные действия в Норвегии прекращены, отпали те ограничения в транзите в Норвегию и из нее, которые были вызваны войной… Разрешение также предоставлено на перевозку личного состава немецких вооруженных сил, в первую очередь солдат-отпускников…» Сообщалось, что проезжающие «отпускники» должны быть без оружия и что они будут контролироваться шведами.

В нотах, которыми обменялись Швеция и Германия 8 июля 1940 года, Швеция соглашалась на провоз немецких «отпускников» по своим железным дорогам из Кроншё в Треллеборг и обратно, по 500 человек ежедневно в каждом направлении. Кроме того, было достигнуто устное соглашение о транзите воинских частей через шведскую территорию между Стурлиеном и Нарвиком.

По мере расширения военных действий в Центральной и Южной Европе и особенно после того, как фашистская Германия 22 июня 1941 года вероломно напала на Советский Союз, внешняя политика Швеции становилась все более прогерманской. 22 июня 1941 года в 6 часов 30 минут шведское правительство получило заявление министерства иностранных дел Германии, в котором говорилось об иностранных самолетах, которые «по ошибке» могут пролетать над шведской территорией.

В 8 часов 30 минут того же 22 июня 1941 года немецкий посол сообщил министру иностранных дел Швеции господину Гюнтеру новые германские требования. Немцы хотели перебросить через территорию Швеции из Норвегии в Финляндию 18 тысяч солдат и офицеров. Кроме того, Германия потребовала от Швеции предоставить ей право пользоваться ее телефонной связью, воздушным пространством, разрешить немецким самолетам приземляться на шведских аэродромах, а военным судам беспрепятственно заходить в шведские территориальные воды и порты.

23 июня шведское правительство обсуждало ответ Германии на ее новые требования. Шведский король Густав V заявил о том, что он не хотел бы быть соучастником отрицательного ответа. Мнение короля было воспринято как угроза его самоотречения в случае принятия членами правительства отрицательного ответа. Король рассматривался многими, в том числе и членами правительства, в качестве символа, сплачивавшего нацию. «Символ» этот уже дал согласие Гитлеру на предоставление Германии прав использования шведской территории. Об этом члены правительства еще не знали, но знала советская военная разведка. Сведения о позиции короля сообщил агент «Тюре», который знал содержание письма Густава V Гитлеру.

Учитывая мнение короля и многих членов риксдага, премьер-министр Ханссон и его сторонники согласились на положительный ответ Германии на ее требования. 25 июня 1941 года на закрытом заседании обе палаты риксдага требования Германии приняли. В десять часов вечера по радио было оглашено правительственное коммюнике.

В тот день не обошлось и без дипломатического казуса. Неизвестно как, но в Берлине о решении правительства Швеции стало известно раньше, чем в Стокгольме было оглашено официальное коммюнике. Немецкие радиостанции за несколько часов до объявления в Стокгольме правительственного коммюнике передали сообщение о том, что «Швеция с симпатией и активным интересом приняла участие в великой борьбе против большевизма». Разветвленная германская агентурная сеть имела доступ к важным шведским секретам. Деятельностью резидентуры германской военной разведки в Швеции руководил майор Ганс Вагнер, назначенный на эту должность адмиралом Канарисом. Вагнер координировал свои действия с начальником шведской контрразведки майором Вальтером Лундквистом, которого ранее завербовал руководитель одной из групп контрразведки Абвера полковник фон Бентивеньи. Они обменивались материалами о деятельности разведки союзников в скандинавских странах и координировали свои действия.

Вечером 25 июня 1941 года начался транзит через Швецию так называемой дивизии Энгельбрехта. Перевозка войск осуществлялась по железной дороге. Станции на пути следования охранялись шведскими солдатами. Немцы получали на шведских станциях пищу и воду.

Территориальные воды Швеции также использовались Германией для перевозки войск и военных материалов. Этот транзит был менее заметен.

Шведское воздушное пространство также стало использоваться германским командованием. Немецкие самолеты беспрепятственно летали над всей территорией Швеции. 12 шведских аэродромов были предоставлены в распоряжение Германии.

Только за второе полугодие 1941 года через территорию Швеции немцы перебросили 420 тысяч тонн различных грузов, в 1942 году шведское воздушное пространство пересекали 1434 немецких «курьерских» самолетов в различных направлениях. Зимой 1941–1942 гг. шведские власти продали немцам 2 тысячи 20-местных палаток и предоставили в их распоряжение 300 грузовиков для военных перевозок на севере Финляндии. Швеция также выполнила немецкий заказ на поставку 45 рыболовецких траулеров для последующего переоборудования их в военные катера.

В первые годы войны Швеция активно выполняла и другие немецкие заказы, поставляла Германии стратегически важные товары: железную руду, лес, целлюлозу и т.д.

Швеция также оказывала значительную материальную помощь Финляндии. Финнам был предоставлен кредит в 300 миллионов крон. В течение 1941 года из Швеции в Финляндию было поставлено 10 тысяч тонн чугуна, около 35 тысяч тонн зерна и муки, около 10 тысяч тонн картофеля и большое количество других товаров."(с) Глава 6. Операция "Шведский транзит", "Тайные операции Второй мировой" Владимир Лота. Источник: https://flot.com/publications/books/shelf/s...tions/index.htm

Это сообщение отредактировал Книгочей - 23-06-2024 - 04:30

(Книгочей @ 23-06-2024 - 04:04)
Угроза нападения со стороны Германии была реальной, но виделась где-то за горизонтом.
Это не так. Были разработаннные нацистами планы оккупации Швеции и Швейцарии, хотя в Швейцарии жили немцы и итальянцы, а Италия была ближайшим союзником Третьего рейха. Более того, были планы агресси против франкистской Испании и профашистской Португалии. К сему: Фото дня: операция «Танненбаум»: "Несмотря на то, что лидер нацисткой Германии Адольф Гитлер еще до нападения на Польшу неоднократно обещал уважать швейцарский нейтралитет в случае новой войны в Европе, 24 июня 1940 года, через два дня после подписания Компьенского перемирия, Верховное командование сухопутных войск вермахта (OKH) отдало указание о начале разработки плана по захвату и оккупации Швейцарии. Несколько таких планов, созданных немецкими штабистами в ходе Второй мировой войны, известны под общим названием «операция Танненбаум», хотя фактически так назвалась четвертая версия плана, созданная в октябре 1940 года. Немцы планировали осуществить вторжение в Швейцарию вместе с итальянскими союзниками и даже определили возможные оккупационные зоны. Всего в войне против Швейцарии по одному из вариантов плана должно было быть задействовано 11 немецких и 15 итальянских дивизий.

На встрече с Муссолини в июне 1941 года Гитлер четко изложил свои взгляды на швейцарскую государственность:

«Швейцария имеет самых отвратительных и несчастных людей и политическую систему. Швейцарцы – смертельные враги новой Германии».

Гитлер описывал Швейцарию как «прыщ на карте Европы» и как государство, не имеющее право на существование. Немецкоязычных швейцарцев, мирно сосуществующих в одном государстве с романоязычными гражданами, фюрер определял как «неправильную ветвь немецкого народа». Децентрализованная, демократическая, многоязычная и толерантная Швейцария была полным антагонистом по отношению к унитарному, «расово однородному» и нетерпимому к инакомыслию Третьему Рейху. Тем не менее, признавая немецкоязычных швейцарцев пусть и неправильными, но все же немцами, Гитлер желал включить в состав Великой Германии и их, считая что само независимое швейцарское государство возникло случайно из-за временной слабости Священной Римской империи. Итальянский дуче Бенито Муссолини, выражая согласие со своим союзником, и вовсе называл Швейцарию «истинным анахронизмом».

До нападения на СССР в июне 1941 года сухопутные войска Германии имели более чем достаточно свободных сил и средств для реализации операции «Танненбаум». Причины, по которой Гитлер так и не отдал приказа о вторжении в Швейцарию, до конца и не ясны. Среди возможных факторов, повлиявших на немецкого лидера, называют соображения военного, экономического и даже культурного характера. Перечислим лишь некоторые из них. Несмотря на несопоставимые военные потенциалы, Швейцария обладала достаточно многочисленной, хорошо оснащенной, обученной и мотивированной армией, разгром которой в горной местности был нетривиальной задачей. Многие промышленные предприятия Швейцарии выполняли немецкие заказы, а расположение на территории нейтрального государства автоматически выводило их из-под угрозы бомбардировок авиацией союзников. Наконец, война со страной, в которой самой крупной этнической группой были немцы, шла вразрез с идеологией национал-социализма. Возможно, нацисты планировали захватить Швейцарию позже с помощью «мирного» механизма аншлюса, благо, успешный опыт с Австрией у них уже был."(с) Военно-исторический портал Warspot.ru

​Источник: https://warspot.ru/9341-foto-dnya-operatsiya-tannenbaum

(Книгочей @ 23-06-2024 - 04:04)
Трудно усидеть на двух стульях, а ещё труднее сохранять нейтралитет. Особенно, когда стараешься угодить "и нашим и вашим", преследуя свои интересы.Но есть условия по которым это удаётся. К сему: Швеция и Швейцария: нейтралитет с нацистским уклоном: "Германского вторжения во время Второй мировой войны избежали страны, сотрудничество с которыми было у немцев налажено еще до войны. Швецию, например, спасли личные связи деловой элиты страны с нацистским руководством и старые традиции германофильства. В Первую мировую шведский правящий класс в целом с симпатией относился к Германии, потому что немецкая промышленность остро нуждалась в железной руде, добываемой на рудниках Кируны, а также в нефтепродуктах, которые шведы с выгодой перепродавали немцам. Да и король Густав V, женатый на немецкой принцессе, сочувствовал германскому делу.

импатии к немцам не угасли и после Первой мировой. Некоторые германские офицеры, обвиненные союзниками в совершении военных преступлений, смогли укрыться в Швеции. Среди беглецов был и бывший командир эскадрильи Герман Геринг. В Швеции будущий рейхсмаршал увел от мужа Карин фон Катцов, происходившую из знатного рода фон Розен. Женившись на Карин, Геринг свел знакомства со многими представителями шведской элиты. В дальнейшем брак Геринга позволил установить почти семейные отношения между германским руководством и крупнейшим в мире производителем подшипников — шведским концерном SKF: родственник Карин — Гуго фон Розен входил в руководство SKF, а ее сын от первого брака работал на предприятии, входившем в состав этого концерна. Президент концерна Свен Уингквист также поддерживал личные отношения с Герингом. Когда же нацисты пришли к власти, влиятельных шведов, желавших дружить с рейхсмаршалом, стало еще больше. В их числе были внук короля герцог Вестерботтенский, крупный промышленник Биргер Далерус, богатейший человек в Швеции Аксель Веннер-Грен, владевший производителем вооружений Bofors и производителем электроприборов Electrolux, и многие другие.

Рейх не мог обойтись также без основной продукции SKF — шарикоподшипников, без которых танки не могли бы ползать, а самолеты — летать. Концерн имел дочерние предприятия в Германии, США и Великобритании, но 60% подшипников, произведенных SKF во всем мире, отправлялось в Германию. SKF был не просто флагманом шведской промышленности, он был средоточием всей экономической жизни королевства. В его совет директоров входили представители всех значимых предприятий страны, а его интересы за рубежом представляли послы и консулы Швеции. Путь в политику и дипломатию для многих шведских деятелей лежал через SKF. Так, накануне войны шведским послом в Лондоне был назначен Бьерн Иритц, прежде занимавший видный пост в SKF.

В войну подшипниковый гигант снабжал своей продукцией обе стороны, но при этом оказывал явное предпочтение немцам. Более того, филиал SKF в США занимался откровенным вредительством и шпионажем в пользу нацистов. Во главе этого филиала стояли родственник жены Геринга Гуго фон Розен и американец Уильям Бэт, занимавший пост заместителя начальника управления военного производства. Немецкие шпионы, окопавшиеся в SKF, посылали в Германию похищенные чертежи и техническую документацию вместе с дипломатической почтой Швеции, которую американцы не досматривали. SKF производил в США больше подшипников, чем официально сообщалось. Излишки отправлялись в Латинскую Америку, где их скупали филиалы Siemens и других немецких компаний для отправки в Германию. Перепродажей подшипников занимался и шведский Electrolux. В результате нацисты ежегодно получали около 600 тыс. подшипников, произведенных в США.

В то же время американские потребители нередко получали от SKF бракованные подшипники, из-за чего самолеты не могли оторваться от земли или даже разбивались. Сам фон Розен с увлечением играл роль шпиона, сопровождая грузы подшипников донесениями, достойными бульварных романов: «Получена дикая утка в желе, вместе с ней шнапс». Впрочем, американским летчикам было не до смеха. Когда в 1943 году американцы попытались разбомбить завод SKF в немецком Швайнфурте, их ждала настоящая засада сил ПВО и люфтваффе. Генерал Генри Арнольд, командовавший операцией, утверждал: «Они бы не смогли организовать оборону, если бы не были предупреждены заранее». В общем, шведский нейтралитет был не таким уж нейтральным.

Швейцария тоже сумела сохранить нейтралитет, поскольку наладила связи с Германией еще до войны. На первый взгляд маленькая мирная страна с банками, набитыми золотом, казалась идеальным объектом для захвата. План немецкого вторжения в горную республику под кодовым названием «Танненбаум» действительно существовал, однако в Берлине решили, что Швейцария принесет больше пользы рейху, если останется независимой и мирной страной. Дело было в том, что международные расчеты велись в основном в валюте, а не в золоте, так что, захватив Швейцарию, немцы овладели бы драгоценным металлом, который нельзя было пустить в оборот. Нейтральная же Швейцария становилась для закрытой немецкой экономики воротами в мир.

В 1934 году в Швейцарии был принят закон о банковской тайне, разрешавший создание анонимных номерных счетов, после чего многие нацистские руководители воспользовались открывшимися возможностями. В 1941 году британские дипломаты отмечали: «Все видные представители правящих кругов стран «оси» держат деньги в Швейцарии. Некоторые владеют там собственностью». Всего за годы войны нацистские вожди вложили в швейцарские банки порядка 15 млрд рейхсмарок. Непрозрачность финансовых потоков, проходивших через швейцарские банки, оказалась весьма кстати, когда Германии пришлось покупать валюту за награбленное золото и оплачивать поставки зарубежного сырья.

На страницах издания Die Welt Свен Феликс Келлерхофф подробно рассказал о роли швейцарских банков в данных схемах, которые использовали нацисты.

Для того, чтобы разобраться в операциях Третьего рейха с золотом, в частности, во время Второй мировой войны, необходимо распределить золото, о котором идет речь, по отдельным категориям. «Во-первых, существовало золото, которым немецкий Рейхсбанк владел еще до 1933 года, то есть оно, несомненно, было приобретено законным путем. Такое золото можно назвать чистым, - поясняет Келлерхофф. - Во-вторых, было золото, которое нацистское правительство изымало у евреев и других подвергавшихся преследованию людей, - в форме слитков, монет или украшений. (...) Здесь подойдет название «золото жертв». В-третьих, почти во всех оккупированных странах вермахт конфисковывал золотые резервы местных эмиссионных и коммерческих банков. Это по сути было награбленным золотом. Наиболее ужасающим видом золота во Второй мировой войне было золото, которое в форме украшений и золотых зубов изымали у убитых жертв Холокоста - в отличие от золота жертв его можно назвать золотом мертвых».

Сегодня, многие страны хранят часть своих золотых резервов не в собственных центробанках, а в Берне, Цюрихе, Лондоне, Париже и Нью-Йорке. "Так было и во время Второй мировой войны. Но дополнительно золото всех четырех видов физически перевозилось из Германии в Швейцарию - в общей сложности речь шла о золоте стоимостью 1,7 млрд швейцарских франков или около 349 тоннах чистого золота. Так как золотые резервы рейха в 1939 году были практически растрачены из-за колоссального наращивания вооружений, (...) среди него было очень мало чистого золота». Большая часть перевезенного в Швейцарию с 1940 по 1945 год золота была награбленной. Вермахт конфисковал 201 тонну золота в Бельгии, 122,2 тонн золота в Нидерландах и 4,3 тонны золота в Люксембурге. «Львиную долю транспортированных в Швейцарию слитков стоимостью 1,7 млрд франков, а именно 70 % или 246,4 тонны, Национальный банк Швейцарии выкупил у Германского рейха за валюту. Остальное золото, переданное на хранение Берну, ушло в Португалию (43,5 тонн стоимостью 212 млн швейцарских франков), Швецию (около 18 тонн или 87 млн франков) и в Банк международных расчетов (58 млн). Португалия получала золото главным образом в качестве оплаты за поставки вольфрама Третьему рейху, Швеция - за железную руду», - говорилось в статье.

«Насколько большой была доля золота жертв, никогда нельзя будет установить точно. (...) Большая часть его, вероятно, исчезла до того, как золото было зарегистрировано официально. Во время операции «Рейнхард», массового убийства почти двух миллионов людей в лагерях смерти Белжец, Собибор и Треблинка в оккупированной немцами центральной Польше, согласно официальным подсчетам, было собрано более 1,8 тыс. кг золота и 10 тыс. кг серебра. С большой долей вероятности можно предположить, что его было намного больше, однако приспешники СС, очевидно, присвоили себе большую его часть», - указывает издание. Точных данных о золоте мертвых также нет. «Французский зубной врач, работавший в специальном подразделении в Освенциме, выступая вскоре после войны свидетелем в одном из процессов, ориентировочно говорил о 17 тоннах золота», - пишет Келлерхофф.

В соглашении, подписанном в 1946 году, Швейцарии пришлось согласиться на выплату штрафа в размере 250 млн долларов за сделки с Третьим рейхом. Однако это соглашение было реализовано лишь частично, отмечает издание.

Свою роль сыграла и холодная война. «Уже спустя полтора года после капитуляции фашистской Германии на переговоры об оставшемся награбленном золоте не стоило и надеяться. Одно только это обстоятельство способствовало сохранению мифов об огромных золотых сокровищах нацистов», - говорится в публикации Die Welt.

В конце 2020 года в Службе Внешней Разведки России (СВР) опубликовали любопытнейший документ. Это фотокопия телеграммы, в которой шла речь о закулисных контактах Запада с нацистами незадолго до разгрома Германии. Шифровка была передана в Москву резидентурой советской внешней разведки в Британии 12 апреля 1945 г. и подписана оперативным псевдонимом «Боб». «Немецкие армии на западном фронте отступают по договорённости с союзниками, состоявшейся в Швейцарии, куда недавно приезжали немецкие генералы для переговоров с англо-американцами, – писал «Боб». – Немцы открыли фронт союзникам, но будут продолжать сопротивление на востоке, чтобы не допустить в Берлин Красную армию». Удивительной выглядит и другая информация: «Захваченное американцами немецкое золото в Брюсселе доставлено в соляную шахту за 36 часов до прибытия туда американских войск. Шахта охранялась специальной немецкой охраной, от которой американцы получили сообщение о местонахождении золота. Золото было передано американцам вице-директором Рейхсбанка, якобы специально командированным для этой цели из Берлина».

Что это было за золото и зачем нацисты вдруг решили передать его своему противнику – американцам? Какие общие интересы связывали верхушку Третьего рейха с финансово-политическими кругами Великобритании и США? Об этом в интервью «Аргументам и Фактам» рассказал доктор политических наук, профессор Игорь Панарин. «В шифротелеграмме, рассекреченной СВР, упомянута тайная операция по доставке в соляные шахты на территории Бельгии слитков золота, собранного у узников концлагерей. Курировал операцию и сопровождал золото не кто иной, как вице-президент Рейхсбанка фашистской Германии Эмиль Пуль. Он был не только вторым человеком в Рейхсбанке, но и одновременно входил в совет директоров швейцарского Банка международных расчётов (БМР). Эта структура со штаб-квартирой в Базеле, основанная ещё в 1930 г., существует и поныне. И о ней стоит сказать особо. Во время войны именно швейцарский БМР стал площадкой для сотрудничества Банка Англии, американского капитала во главе с банкирским домом Моргана и нацистским Рейхсбанком. То есть война войной, а бизнес шёл «по расписанию». Общая сумма проведённых через БМР операций достигала, по некоторым оценкам, 500 млрд долл. Германии нужно было покупать товары в Швеции и других нейтральных странах, для этого нацистам требовалась валюта. И БМР обменивал на валюту их золото, причём не только захваченное в покорённых Гитлером государствах, но и добытое в концлагерях – Майданеке, Освенциме и др. Возможно, миллионы людей прогонялись через газовые камеры лишь для того, чтобы фашисты могли извлечь из их трупов золотые коронки. «Стоматологическое» золото вместе с ювелирными украшениями, отобранными у узников и жителей захваченных территорий, переплавлялось в слитки по 20 кг. Общий объём драгметалла подсчитать трудно. Но, по имеющимся данным, только из Освенцима было поставлено 8 тонн золота. Судя по сообщению агента «Боба», «золотое сотрудничество» продолжалось вплоть до самого конца войны в 1945 г. И для западных партнёров рейха по бизнесу это страшное золото, похоже, совсем не пахло…"(с)

Источник: https://interaffairs.ru/news/show/38298

Это сообщение отредактировал Книгочей - 23-06-2024 - 04:30

(Книгочей @ 23-06-2024 - 04:04)
Многие шведские промышленные предприятия выполняли германские военные заказы. Заводы работали на полную мощность. Их не подвергали бомбардировке ни советские, ни английские самолеты. Положение было безопасным и выгодным. Германия тоже учитывала, что шведская промышленность выполняет ее, а не Советского Союза заказы.
Но не всё было так просто. Швеция старалась помогать и странам антигитлеровской коалиции, т.к. не только не было полной уверенности в победе стран Оси, но и опыт ПМВ свидетельствовавал что и на этот раз Германия потерпит поражения. К сему: Шведский нейтралитет во Второй мировой войне: "Швеция и начало Второй мировой войны.

Надвигающаяся буря новой мировой войны пугала Швецию не меньше, чем другие малые страны, и после начала боевых действий в сентябре 1939 года она тут же заявила о своём нейтралитете. В декабре 1939 года двухпартийное правительство социал-демократов и аграриев ушло в отставку, и его сменило правительство национального единства во главе с Пером Альбином Ханссоном. Новый кабинет предпринял энергичные шаги по недопущению втягивания Швеции в кровавую мясорубку и значительно увеличил военные расходы.

В отличие от властей Дании, занявших откровенно пораженческую позицию, и правительства Норвегии, до последнего не знавшего, что делать, шведы твёрдо намеревалось дать отпор вероятному агрессору, под которым подразумевалась Германия. Одновременно Швеция поспешно заключала договоры о торговле и судоходстве с лидерами противостоящих сторон – с Великобританией (7 декабря 1939 года) и Германией (22 декабря 1939 года).

Однако после начала советско-финской войны 1939–1940 гг. шведское правительство, несмотря на нейтральный статус, открыто заявило об ограниченной военной поддержке Финляндии. В рядах финской армии сражалось почти 8000 шведских добровольцев, Финляндии было передано вооружение и сопутствующие материалы на сумму, эквивалентную 1,47 млрд финских марок. При этом премьер-министр Ханссон категорически отверг англо-французское предложение о помощи финнам, боясь спровоцировать Германию.

Прекращение в марте 1940 года советско-финской войны улучшило отношения с СССР: Швеция де-факто признала прибалтийские страны частью Советского Союза и в мае 1941 года передала золотые запасы этих стран советскому правительству. Однако триумфальное вторжение вермахта в Данию и Норвегию в апреле 1940 года и боязнь оккупации собственных территорий заставили шведское правительство пойти на значительные уступки Третьему рейху. «Строжайший нейтралитет» приобрёл прогерманские оттенки.

Политическое сотрудничество с Германией

Швеция издавна находилась под культурным и научным влиянием «германского мира», поэтому неудивительно, что в 1940–1941 гг. значительная часть шведской политической элиты симпатизировала Германии. Премьер-министр Ханссон боялся хоть в чём-то раздражать могущественного немецкого соседа, проявляя чрезвычайную осторожность. Германия финансировала ряд крупных газет, включая популярную «Афтонбладет». Её передовицы несли такой заряд восхищения Германией, что читатели язвили: «Геббельс не смог бы написать лучше». По требованию Берлина только в феврале 1940 года из шведского проката изъяли 10 западноевропейских и американских фильмов, включая чаплинского «Диктатора».

Шведская служба безопасности тесно сотрудничала с гестапо, куда передавались чёрные списки «неблагонадёжных» шведов, информация о деятельности коммунистической партии Швеции и советского посольства. Штаб сухопутных войск Швеции в течение всей войны снабжал германского атташе в Стокгольме секретными сведениями. 28 октября 1941 года король Густав V отправил Адольфу Гитлеру письмо с одобрением «крестового похода» против большевизма.

Когда же в 1943 году произошёл коренной перелом в войне, шведское правительство скорректировало свои связи с Германией и стало искать «взаимопонимания» с антинацистской коалицией. Осенью 1943 года Швеция в качестве посредника приняла активное участие в тайных переговорах между СССР и Финляндией. В том же году Стокгольм разорвал соглашение о воинском транзите, и Швеция перестала конвоировать и охранять немецкие морские транспорты в своих водах. В 1944–1945 гг. шведы стали оказывать весомую поддержку норвежскому и датскому подполью, а миссия шведского дипломата Рауля Валленберга в Будапеште выдала шведские паспорта десяткам тысяч венгерских евреев.

Экономическое сотрудничество с Германией

Экономические и торговые связи Швеции и Германии во время Второй мировой войны процветали. 20 декабря 1941 года был заключён шведско-германский торговый договор, важнейшее место в котором занимала стратегическая военная продукция. Прежде всего, это касалось поставок высококачественной железной руды и знаменитых шарикоподшипников концерна SKF, а также станков, целлюлозы, электрооборудования, ферросплавов, лесоматериалов, продовольствия, зенитных пушек. К 1942 году 70% шведской внешней торговли приходилось на страны Оси, а к 1944 году – почти 80%.

Швеция поставила Третьему рейху 38 млн тонн железной руды. По подсчётам историков, в каждом немецком танке или орудии содержалось до 30% шведского металла. Десятки тонн награбленного нацистами золота из Европы оказались в шведских банках, и только часть его вернули бывшим владельцам после войны. Кроме того, пользуясь нейтральным статусом Швеции, немцы осуществляли через неё закупки кофе, вина, табака, нефтепродуктов для нужд вермахта, хотя суммарные объёмы этих поставок из-за военных действий и морской блокады оказались невелики.

Военное сотрудничество с Германией

Швеция не ограничилась исключительно экономическими связями с Германией. Политика уступок включала в себя и военное сотрудничество. Вопиющим нарушением нейтралитета стал пропуск через свою территорию 163-й немецкой пехотной дивизии генерала Эрвина Энгельбрехта в полном вооружении. С 25 июня по 12 июля 1941 года части этой дивизии передислоцировали из Норвегии в Финляндию для нападения на Советский Союз. Впоследствии десятки тысяч солдат вермахта уезжали через Швецию в отпуска из Норвегии в Германию и возвращались обратно, воздушное пространство королевства регулярно использовалось люфтваффе, через территориальные воды Швеции шли немецкие военные корабли.

Шведский военный флот обеспечивал безопасность немецких транспортов и фактически вёл необъявленную войну против военно-морского флота СССР. Более того, в июле 1941 года был сформирован шведский добровольческий батальон (Svenska Frivilligbataljonen) численностью около 800 человек, который в составе финской армии воевал против СССР. «Добровольцы» в октябре-ноябре 1941 года участвовали во взятии советской военно-морской базы Ханко, после чего вернулись на родину. Минимум 315 шведов воевали в войсках СС – в дивизиях «Нордланд», «Викинг», «Тотенкопф», «Гогенштауфен» и «Шарлемань». Особую известность получила шведская рота дивизии «Нордланд», которая сражалась против югославских партизан в Хорватии, против советских войск под Ленинградом, в Курляндии, Померании и Берлине.

Отношения Швеции и СССР в годы войны

По мере передвижения линии советско-германского фронта на запад эволюционировало и отношение шведского правительства и шведской прессы к СССР. Антибольшевистская риторика со временем сменилась взвешенным подходом в нейтральном ключе. В местных газетах стали появляться отрецензированные статьи А.Н. Толстого, И.Г. Эренбурга и других публицистов. Конечно, эти тиражи конфисковывались, но тенденция была очевидна. К концу 1942 года шведское общество разуверилось в победе Германии.

Советская дипломатия в 1941–1942 гг. действовала достаточно мягко, боясь окончательно подтолкнуть Швецию в объятия Гитлера, но после громких побед 1943 года значительно усилила нажим и все резче обвиняла шведов в пособничестве нацистам. Важную роль в выходе Финляндии из войны сыграло посредничество шведского министерства иностранных дел. Именно в Стокгольме проходили тайные переговоры финской и советской сторон, приведшие к перемирию 19 сентября 1944 года. После войны И.В. Сталин и В.М. Молотов «преодолели досаду» и не предъявили Швеции неприемлемых требований – например, о создании советских авиационных баз на её территории. Это связано, в первую очередь, с новым раскладом политических сил в Европе и началом Холодной войны. В 1945–1946 гг. шведские власти выдали СССР 2500 немецких и 160 прибалтийских военнослужащих вермахта.

Оценка шведского «нейтралитета» в шведской истории и шведском обществе
До 1990-х гг. в шведской исторической науке господствовал положительный взгляд на шведскую политику времён Второй мировой войны. Считалось, что в сложнейших условиях правительству удалось успешно лавировать между «молотом и наковальней» – Германией и антигитлеровским блоком. Данная патриотическая концепция получила название «малодержавного реализма». С конца XX века все острее начал ставиться вопрос о морально-этической составляющей.

Ключевым пунктом новой нравственной парадигмы стал холокост, в этом разрезе подвергся пересмотру возвышенный образ шведского нейтралитета. Насколько были оправданны уступки шведского правительства нацистам? Насколько допустимой была шведская внешняя торговля с Гитлером? Как следует оценивать миграционную политику Швеции и безразличие к судьбам родственных датского и норвежского народов? Данные вопросы и дискуссии вокруг них привели к пересмотру прежде безусловно положительного взгляда на шведский нейтралитет."(с)

Источник: https://histrf.ru/read/articles/shvedskiy-n...y-mirovoy-voyne

(Книгочей @ 23-06-2024 - 04:04)
Швеция же, заявив о нейтралитете, стремилась не только выжить в той войне, но и заработать. Многие шведские промышленные предприятия выполняли германские военные заказы. Заводы работали на полную мощность. Их не подвергали бомбардировке ни советские, ни английские самолеты.
Зато случайно или намеренно на Швецию падали немецкие ракеты. К сему: Швеция под ударом «оружия возмездия»: "В полном соответствии с известной поговоркой, когда великие державы начинают выяснять отношения, лбы трещат и у других стран. Нейтральная Швеция всю Вторую мировую войну с ловкостью канатоходца балансировала между враждующими военными блоками, но и на её территории взрывались германские ракеты. Впрочем, предприимчивые шведы смогли извлечь выгоду даже из этих досадных происшествий."(с)

Подробнее: https://warspot.ru/4650-shvetsiya-pod-udaro...hiya-vozmezdiya

К сему: ВИДЕО Пуски ракет ФАУ-1 и ФАУ-2 на полигоне Третьего рейха Панемюнде, Узедом, Германия, 1942-1945 гг.

(Книгочей @ 23-06-2024 - 04:48)
В отличие от властей Дании, занявших откровенно пораженческую позицию, и правительства Норвегии, до последнего не знавшего, что делать, шведы твёрдо намеревалось дать отпор вероятному агрессору, под которым подразумевалась Германия.
Поэтому, в Швеции находили укрытие беженцы и даже целые флоты! К сему: 9 апреля 1940 г. фашистская Германия нарушила датско-германский пакт о ненападении, заключенный за год до этого, и, вторгшись в Данию, провозгласила над ней протекторат. Поначалу король и парламент страны продолжали функционировать по-прежнему, но 29 августа 1943 года в связи с усилением датского движения Сопротивления немцы объявили в стране военное положение. Поняв, что флоту угрожает захват, датские моряки предприняли героическую попытку прорваться в Швецию. В результате из 48 кораблей в руки врага попало только семь; 28 были затоплены и взорваны своими экипажами, а из 13, участвовавших в прорыве, 12 достигли берегов Швеции. Погиб только один - "Нильс Джуэль": фашистская авиация настигла его у выхода из Исе-фьорда...

(Книгочей @ 23-06-2024 - 05:03)
(Книгочей @ 23-06-2024 - 04:48)
В отличие от властей Дании, занявших откровенно пораженческую позицию, и правительства Норвегии, до последнего не знавшего, что делать, шведы твёрдо намеревалось дать отпор вероятному агрессору, под которым подразумевалась Германия.Поэтому, в Швеции находили укрытие беженцы и даже целые флоты! Например, 9 апреля 1940 г. фашистская Германия нарушила датско-германский пакт о ненападении, заключенный за год до этого, и, вторгшись в Данию, провозгласила над ней протекторат. Поначалу король и парламент страны продолжали функционировать по-прежнему, но 29 августа 1943 года в связи с усилением датского движения Сопротивления немцы объявили в стране военное положение. Поняв, что флоту угрожает захват, датские моряки предприняли героическую попытку прорваться в Швецию. В результате из 48 кораблей в руки врага попало только семь; 28 были затоплены и взорваны своими экипажами, а из 13, участвовавших в прорыве, 12 достигли берегов Швеции. Погиб только один - "Нильс Джуэль": фашистская авиация настигла его у выхода из Исе-фьорда...
И в Третьем рейхе об знали и вынуждены были считаться! К сему: 20 сентября 1941 года Гитлер отдал приказ о формировании Балтийского флота Baltenflotte для предотвращения прорыва остатков Балтийского флота СССР в Швецию, назначив командующим вице-адмирала Отто Циллиакса. Циллиакс выбрал в качестве флагмана флота Tirpitz. 23 сентября флот занял позиции для предотвращения прорыва, а но 25 сентября Tirpitz получил приказ возвращаться в Готенхафен, куда и прибыл 26 сентября, т.к. нацисты убедились в том что КБФ будет защищать Ленинград и погибнет, но не сбежит.

(Книгочей @ 23-06-2024 - 05:13)
20 сентября 1941 года Гитлер отдал приказ о формировании Балтийского флота Baltenflotte для предотвращения прорыва остатков Балтийского флота СССР в Швецию, назначив командующим вице-адмирала Отто Циллиакса. Циллиакс выбрал в качестве флагмана флота Tirpitz. 23 сентября флот занял позиции для предотвращения прорыва, а но 25 сентября Tirpitz получил приказ возвращаться в Готенхафен, куда и прибыл 26 сентября, т.к. нацисты убедились в том что КБФ будет защищать Ленинград и погибнет, но не сбежит.
Впрочем, был Несостоявшийся прорыв советских подводных лодок через балтийские проливы.: "В конце августа начале сентября 1941 г. немцы вышли на берег Финского залива в районе Петергоф-Стрельна, захватили Шлиссельбург и вышли к Неве. Началась зловещая и трагичная блокада Ленинграда.

В это время родился отчаянный план спасения части подводных лодок путем их перебазирования на Северный флот.

29 августа на Балтийский флот прибыл Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов, он ознакомился с состоянием флота после «Таллинского перехода» и именно во время его пребывания в Ленинграде 31 августа немцы вышли к Неве у Ивановских порогов. Угроза падения города была реальной в этой связи «…предварительная разработка плана уничтожения кораблей на случай, если город будет оставлен, на Балтийском флоте проводилась уже с конца августа». В первых числах сентября эти планы получили подтверждение на самом высоком уровне. По возвращении в Москву Кузнецова вскоре вызвали в Кремль к И.В.Сталину: «Сталин считал положение Ленинграда исключительно серьезным. И, прохаживаясь по кабинету, опять задал мне несколько вопросов о составе Балтийского флота.

- Ни один боевой корабль не должен попасть в руки противника, - сказал он». Была составлена соответствующая телеграмма от имени И.В.Сталина, начальника Генштаба Б.М.Шапошникова и Н.Г.Кузнецова. На Балтике началось её выполнение. «В связи с этим командующий флотом вице-адмирал В.Ф.Трибуц вызвал командиров в штаб, находящийся в подвале здания ВМА имени К.Е.Ворошилова, и потребовал срочно заминировать все корабли. Пришлось заложить по паре бомб (каждая по 132 кг взрывчатого вещества) в носу и корме подводных лодок. С получением приказа все подводные лодки Краснознаменного Балтийского флота должны были быть уничтожены. Все подводники восприняли это указание с тревогой…. Таким образом, мы могли остаться без подводных лодок».

5 сентября корабли были подготовлены к взрыву, все это угнетающе сказывалось на состоянии экипажей. «Все подводные лодки приняли в свои отсеки по две-три глубинные бомбы и легли вокруг Кронштадта на грунт. Сознание страшной опасности, нависшей над городом, над флотом, над собственным кораблем, не дает сомкнуть глаз… Кажется, что напряжение висит в воздухе. С минуты на минуту может поступить приказ… Подобное настроение, хотя никто и не говорит о нем вслух, не заряжает оптимизмом». Все происходящее не могло оставить людей равнодушными, ведь речь шла не только об уничтожении судов, но и о реальной перспективе плена, ведь деваться из Ленинграда было некуда. И в это время возникает идея попытаться спасти хотя бы несколько подлодок от планируемого уничтожения. Слово человеку предложившему идею прорыва, а потом в связи с изменением обстановки и отказавшемуся от неё – Египко Николай Павлович:

«Я сразу же по рекомендовал командующему флотом подготовить хотя бы три лодки типа "С" для прорыва на Север. Боевые корабли могли, хотя и с малой вероятностью прорваться через проливы Зунд и Каттегат и воевать в Баренцевом море. Меня поддержал в этом вопросе и комиссар бригады Г.М.Обушенков. Мы знали, что во время первой мировой войны через эти проливы ходили наши корабли. Но сейчас проливы охранялись немцами, были заминированы, глубина их составляла 8-8,5 м; надо было идти лодкам в надводном положении. Прорываться по узкому фарватеру хоть и несколько часов, но и на виду у немцев было очень рискованно. Но что делать в подобной ситуации, другого выхода нет. Я считал, что три подводные лодки со всеми запасами на полную автономность должны были участвовать в боевых действиях в Финском заливе почти до их израсходывания, а затем, если военная обстановка не изменится к лучшему, прорываться на Север. Это колоссальный риск». Военный совет, находясь под впечатлением создавшейся тяжелой обстановки и зная, что в случае сдачи города все равно и подлодки, и их экипажи погибнут, 7 сентября обратился к наркому ВМФ с предложением: начать подготовку всех больших и средних подводных лодок для форсирования пролива Зунд и перехода их в состав Северного флота. Об этом предложении Военный совет КБФ просил доложить Верховному Главнокомандующему и в случае положительного решения сообщить все разведданные по обороне и заграждению проливов.

7 сентября Ленинград подвергся первой воздушной бомбардировке, на следующий день 8 сентября комфлота собрал у себя командиров и комиссаров подводных лодок намеченных для прорыва «Л-3» (П.Д.Грищенко, А.И.Баканов), «С-7» (С.П.Лисин, В.С.Гусев), «С-8» (И.Я.Браун) и командир дивизиона капитан 2 ранга А.В.Трипольский. Вот как описал это совещание П.Д.Грищенко: «Когда все были в сборе, адъютант пригласил нас пройти в кабинет командующего. Кроме Трибуца, мы застали здесь членов Военного совета флота Н.К.Смирнова и В.А.Лебедева…

— Не будем терять времени, - сказал Трибуц, и, обращаясь к Египко, спросил:

— Ваши люди знают, зачем мы их вызвали?

— Никак нет, товарищ адмирал, - ответил Египко.

— Вот те на! Как же так? Зачем вы тогда сюда пришли? – уже повысив голос, спросил комфлот.

— Помешала воздушная тревога, я не успел объявить на совещании, - оправдывался Николай Павлович.

— Ладно, Военный совет проводить будем, - уже успокоившись, сказал Трибуц.

Обращаясь к нам, комфлот продолжал:

—Ваш командир бригады предложил вариант перехода некоторых подводных лодок с Балтики на Северный флот через Атлантику. Мы хотели бы послушать, что скажете вы. Я доложил в Ставку Верховного главнокомандования – план в основе одобрен.

— Нельзя ли узнать, какова обстановка на Балтийском море, и особенно в проливной зоне? – спросил Сергей Прокофьевич Лисин.

— На этот вопрос, товарищ Лисин, ответит капитан первого ранга Пилиповский. – И адмирал Трибуц указал на начальника оперативного отдела, в это время вошедшего в кабинет….

Мы все, командиры и комиссары, притихли, слушали, боялись пропустить что-либо важное. Следим за рукой докладчика. Он медленно ведет указку по карте Финского залива, но мы и без него знаем, что оба берега в руках противника. Он переходит к Балтийскому морю, затем к проливной зоне — выходу из Балтийского моря. Это место на карте у Пилиповского закрашено темно-синим цветом (карта была, как говорят на флоте, «приподнята» операторами, темный цвет на ней обозначал небольшие глубины); только местами в проливах Большой и Малой Бельт и Зунд есть узенькие белые полоски — это глубины больше двадцати метров...

Мысли мои начали вертеться вокруг исторических событий: в первую мировую войну две английские подводные лодки Е-1 и Е-9 прорвались из Атлантики в Балтийское море и прошли в Либаву. Третью подводную лодку, Е-11, немцы тогда обнаружили, долго за нею охотились, и она, поврежденная, возвратилась обратно в Англию….

Это было в октябре 1914 года.

С тех пор средства борьбы с подводными лодками значительно улучшились и умножились. К существовавшим ранее сетям, бонам, якорным минам добавились акустические, гидродинамические, магнитные донные мины и самое эффективное средство обнаружения подводных лодок — гидроакустика и радиолокация. Понятие ночи уже стало не тем, каким око было раньше. Радиоэлектроника нарушила классические правила ведения войны на море...

Доклад Пилиповского, видимо, закончен. Меня толкает в бок Александр Иванович Баканов и шепчет: «Проснись!»

— Вы что задумались? — слышу голос комфлота. — Я спрашиваю вас потому, что мы решили послать Л-3 после С-8. Первым на С-7 пойдет товарищ Лисин.

— Я считаю, товарищ командующий, что вероятность успеха операции небольшая, но лучше идти на риск, чем лежать на грунте у Кронштадта с глубинными бомбами в отсеках...

— Вопрос с бомбах решен. Убрать их немедленно, — сказал комфлот, повернувшись к Египко.

— А как смотрит на операцию перехода в Атлантику комиссар? — спросил у Баканова Смирнов.

— Я согласен с командиром, — ответил комиссар.

— Александр Владимирович, — обратился Трибуц к Трипольскому, — ваше мнение? Кстати, вы пойдете на С-8, ваш командир не имеет еще достаточного практического опыта. Вам придется помочь ему. А вы, Илья Яковлевич, — обратился Трибуц к командиру С-8 капитан-лейтенанту Брауну, — не обижайтесь, прорыв — дело исключительно трудное и опасное, и надо свести риск до минимума…

Всем было ясно, что у подводной лодки, которая пойдет первой, шансов на прорыв больше. Когда через два дня пойдет С-8, шансов станет меньше. А к тому времени, когда отправится Л-3, обмануть бдительного противника будет еще сложнее.

Решение командования о прорыве лодок на Север пришлось по душе всем. Нам хотелось как можно скорее приступить к его выполнению, несмотря на то что дело предстояло очень трудное и опасное: все выходы из Балтийского моря надежно контролировались противником.

— Продумайте все до мелочей, — напутствовал нас Трибуц. — Доведите план похода до командного состава. Весь личный состав информируйте о задании после выхода из гавани. И не забудьте, товарищи командиры, что соленость Атлантики почти в три раза больше, чем на Балтике: при расчете нагрузки корабля это даст несколько десятков тонн положительной плавучести.

Последнее замечание комфлота окончательно покорило нас знанием дела до мелочей, умением обратить наше внимание на все, что может играть решающую роль.

— Комфлот у нас что надо, — услышал я слова Лисина.

Так думали мы все».

Командиры прекрасно сознавали, что их ждет. «Инструктируя штурманов лодок, флагштур моря откровенно сказал, что шансов – один из миллиона, но таков приказ. Он сам просился в этот поход, но комфлота не разрешил». Идея высказанная Н.П.Египко вызвала жаркие споры «…противником был нач. штаба Курников, но комбриг нашел единомышленников в штабе флота и, как будто, у комфлота».

Получив предложения Военного совета КБФ, Н.Г.Кузнецов на нем написал: «Пройдут ли?», но, посчитав, что другая альтернатива просто бессмысленное уничтожение кораблей, доложил его Ставке и получил «Добро».

Н.П.Египко вспоминал: «11 сентября Ставка дала официальный ответ готовить три лодки и посылать командиров - добровольцев идущих на прорыв. Готовили подводные лодки С-7, С-8, Л-3. Я, Курников и оператор разрабатывали боевое наставление по прорыву этих лодок через проливы на Север. А.В.Трипольский не хотел идти и я сказал, что он не пойдет». А подготовка к походу уже началась: 11 сентября из Ленинграда в Кронштадт перешла «С-7», 14 сентября – «С-8», «Л-3» находилась там с 5 сентября, а «С-9» с 8-9 сентября.

Здесь стоит несколько остановиться о том, какие ПЛ готовились к прорыву, однозначно говорится о «С-7» и «Л-3», а вот с третьей ясности нет, в одних книгах говорится - о «С-8» (мемуары Грищенко, Египко), а в других о «С-9» (мемуары Трибуца, Правдюка).

Первые же проработки плана прорыва показали что лодкам при проходе Зундом пришлось бы следовать в течение порядка 6 часов в надводном положении по узкому фарватеру с глубинами 8-8,5 метров в районе полностью контролируемом противником. Ни миновать линии дозора, ни уклониться от сил противолодочной обороны из-за малых глубин они не могли. Штурман ПЛ «С-9» В.В.Правдюк вспоминал: «Все береговые организации без промедления выполняли наши заявки. Гидрографическая служба обеспечила картами на весь предстоящий маршрут перехода, безропотно выдала самые дефицитные приборы и запасные части к штурманскому оборудованию. Но это радовало бы при других обстоятельствах. Мы понимали, что готовимся к своему последнему походу. Моральное состояние всего экипажа было подавленное.

Истекали третьи сутки подготовки. Время выхода оставалось неизвестным. Неожиданно меня вызвали в Особый отдел. Особист бригады и еще двое неизвестных мне, майор и подполковник, в довольно грубой форме начали допрашивать о причинах «упаднического» настроения, свидетельствующего о нежелании выполнить почетное задание командования; я попросил разрешения сходить на лодку и принести для конкретного разговора навигационную карту наиболее ответственного и опасного района плавания.

Рассказав им по карте, что нас ожидает с точки зрения навигационных опасностей, умноженных на фатальную неизбежность встречи с превосходящими силами противника, полностью контролирующего этот район, абсолютную невозможность обеспечения скрытности похода, начиная от подходов к острову Борнхольм, и последующего за обнаружением отрыва от сил противолодочной обороны, я подтвердил, что приказ выполнять будем, но убедить меня в полезности нарочито планируемой гибели трех лодок никто не сможет. После меня вызывали штурманов «С-7» и «Л-3», а также других следующих лиц».

Здесь стоит заметить, что идеи попытаться вырваться из подготовленного к уничтожению города были не только у подводников. Так, прибыв 15 сентября на крейсер «Киров» после совещания-инструктажа в Военном совете флота, военком крейсера полковой комиссар В.П.Столяров собрал командиров боевых частей. На повестке дня стоял один вопрос: о целесообразности прорыва «Кирова» к острову Эзель, а в дальнейшем, возможно, и в Атлантику для перехода на Север. Офицеры знали, что в случае оставления Ленинграда крейсер планируется уничтожить, однако все же высказались против безумного похода. Сами немцы тоже допускали возможность попытки наших кораблей вырваться из Ленинграда для «интернирования в шведских портах». Для предотвращения подобных попыток 23 сентября в Лиепаю из Свинемюнде пришел отряд кораблей с крейсерами «Эмден» и «Лейпциг», а 24 сентября позицию у Аландских островов заняла группа кораблей во главе с линейным крейсером «Тирпиц». Так что у надводных кораблей шансов выйти в море не было, а вот подводные лодки имели возможность хотя бы вырваться на просторы Балтики незамеченными.

Тем временем ситуация на фронте постоянно менялась. 10 сентября командующим фронтом вместо К.Е.Ворошилова был назначен Г.К.Жуков. В этот день на участке 42-й армии создалось критическое положение. Враг прорвал фронт и занял Константиновку и Сосновку. Введенная в бой последняя, резервная, 10-я стрелковая дивизия смогла лишь на день задержать продвижение противника на Урицк, но не остановила его. Немцев отделяло на этом направлении от центра Ленинграда менее полутора десятков километров. Все силы были брошены на защиту города, зенитные орудия из ПВО города поставлены на прямую наводку на танкоопасных участках фронта, спешно начато формирование 5-6 отдельных стрелковых бригад за счет моряков КБФ. Жуков обладал полномочиями Сталина и самостоятельно потребовал не взрывать корабли флота, а более интенсивно включить их в защиту Ленинграда.

В двадцатых числах сентября наступление немцев было остановлено, угроза немедленного падения города была ликвидирована. Ситуация в корне изменилась и теперь прорыв был бессмысленным, снова слово Н.П.Египко: «Я доложил В.Ф.Трибуцу о нецелесообразности направления трех подводных лодок на Север. Такой риск в тех сложившихся условиях был неприемлем. Но командующий флотом не согласился с моим предложением. Он знал об указаниях Сталина на необходимость прорыва. Трибуц вызвал командиров соединений, командиров подводных лодок, комиссаров и пытался убедить их в необходимости перехода лодок на Север. Один из офицеров мне говорил, что сказал командующему: "Египко против". Владимир Филиппович рассердился и выпроводил всех. Я уже в то время имел, как я считал, некоторый боевой опыт: была Испания, война с финнами, боевые операции. Была уверенность в своих действиях. Еще раньше с командующим флотом у меня сложились не очень хорошие отношения. Я не раз говорил ему о неправильности отдельных решений по обеспечению деятельности подводных лодок. Приходилось давать довольно категорические телеграммы с перехода: "Из-за плохого обеспечения не могу отправить на выполнение боевого задания подводные лодки... " Он реагировал по своему. Ссылался на мою неоперативность, говорил о необходимости следовать фарватером, где я знал были установлены мины и другие противолодочные средства. Были и другие неприятности на флоте. Но он поступал как сам считал. Сейчас получилось серьезное разногласие. Сталин утвердил прорыв трех лодок на север, а командующий должен быть против. В данной ситуации В.Ф.Трибуц решил послать Наркому ВМФ Н.Г.Кузнецову рапорт о том, что я неправильно себя виду и настраиваю личный состав против его решений. Н.Г.Кузнецов просил его разобраться в отношении меня с остальными подводниками. Но разбираться было некогда и меня приказом НК ВМФ № 02056 от 19 сентября 1941 г. отстранили от занимаемой должности и зачислили в распоряжение Командующего КБФ… Будучи комбригом подводных лодок КБФ я обязан был руководить их действиями. До распоряжения Наркома, приказа Трибуца от 21 сентября и Решения Военного Совета флота от 28 сентября 1941 г. о "снятии товарища Египко и Военкома бригады комиссара товарища Обушенкова... как несправившихся с работой в ответственный момент отечественной войны" я продолжал руководить бригадой».

Командующий КБФ В.Ф.Трибуц вспоминал: «Вместе с тем тяжелая обстановка на суше все же отвлекла наше внимание от моря. Это проявилось при решении такого важного вопроса, как использование подводных лодок в сентябре. В связи с тяжелыми боями, неясностью, как же окончательно сложится обстановка под Ленинградом, Военный совет флота решил временно воздержаться от посылки их в море.

Но как только положение на фронте стабилизировалось, мы вновь вернулись к этому вопросу. В двадцатых числах сентября Нарком ВМФ запросил наше мнение о возможности прорыва подводных лодок «С-7», «С-9» и «Л-3» из Балтики через проливную зону в Атлантику. Военный совет флота высказался за прорыв. Наше решение одобрил Военный совет фронта, утвердил Нарком. Непредвиденные обстоятельства помешали выполнить этот замысел: у Аландских островов появилась эскадра немецко-фашистского флота, пришлось эти подводные лодки направить на позиции в Финский залив».

Фактически же операцию отменил сам Сталин, вот как это описал в своих воспоминаниях Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов: «Подводные лодки мы очень берегли и старались использовать их с максимальной эффективностью. Помню, когда над Ленинградом нависла особая угроза и даже возник вопрос о возможном уничтожении кораблей, кое-кто из флотские товарищей предлагал воспользоваться Зундом – проливом, связывающим Балтийское и Северное моря, чтобы перевести часть подводных лодок на Северный флот. Уже был назначен и командир отряда, который поведет лодки, - Герой Советского Союза Н.П.Египко. Я доложил Ставке о готовящейся операции (хотя в душе и не совсем соглашался с этим замыслом). И.В.Сталин хмуро выслушал меня и ответил довольно резко, в том смысле, что не об этом следует думать, надо отстаивать Ленинград, а для этого и подводные лодки нужны, а коль отстоим город, тогда подводникам и на Балтике дела хватит».

Ждать долго не пришлось уже 20 сентября в Балтийское море для действий на коммуникациях вышли «Щ-319» и «Щ-320», следом за ними пошли другие.

А 3 октября Военному совету КБФ пришла директива наркома ВМФ, которая окончательно поставила крест на идее прорыва: «Подлодки по просьбе Военного совета фронта через проливы не посылать, оставить для обороны Ленинграда».

Так закончилась, не начавшись, смертельная попытка вырваться с Балтики для продолжения борьбы группы наших подводных лодок. Теперь можно что угодно говорить об этой операции, но иной альтернативы в случае падения города не было.

Литература:

Грищенко П.Д. «Соль службы» Ленинград. «Лениздат» 1979 г.

Египко Н.П. «Мои меридианы» Санкт-Петербург 2000 г.

Кузнецов Н.Г. «Курсом к победе» Москва «Воениздат» 1975 г.

Платонов А.В. «План уничтожения Краснознаменного Балтийского флота» Журнал «Гангут» № 34/2003 г.

Правдюк В.В. «Морские дороги. Либава-Кронштадт-Вашингтон» Выборг. «Фантакт» 1994 г.

Трибуц В.Ф. «Балтийцы вступают в бой» Калининград. 1972 г."(с) Автор А. Розин.

Источник: https://alerozin.narod.ru/pror.htm

(Книгочей @ 23-06-2024 - 05:18)
Был Несостоявшийся прорыв советских подводных лодок через балтийские проливы.: "В конце августа начале сентября 1941 г. немцы вышли на берег Финского залива в районе Петергоф-Стрельна, захватили Шлиссельбург и вышли к Неве. Началась зловещая и трагичная блокада Ленинграда. В это время родился отчаянный план спасения части подводных лодок путем их перебазирования на Северный флот."(с)
И не исключено что этот план был согласован со шведскими властями, т.к.полномочным представителем и посланником в Швеции была знаменитая Коллонтай. Владимир Семёнов, работавший советником посольства в Швеции, подробно описывает манеры Коллонтай вести дела и предпринятые ею действия в пользу страны.

Потому что, не все советские подлодки могли без дозаправки дойти из Балтики до баз на Севере. Так что, и не только Швеция, но и Великобритания должна была им помочь.