"О нас: Homo sapiens, Homo sapiens sapiens".

Можно смело сказать, что с неандертальцев началась палеоантропология: в 1856 году в немецкой пещере Неандерталь были найдены череп и обломки костей. Их сначала приняли за медвежьи, но после изучения они были описаны как останки какого-то примитивного человека. Его и назвали неандертальцем. Потом оказалось, что некоторые найденные ранее черепа тоже относятся к этому виду. Описанный чуть позже скелет из Ла-Шапель-о-Сен был представлен как странное горбатое, скрюченное создание, которое даже не могло стоять прямо, поэтому его и других неандертальцев долго изображали шагающими, потому что в противном случае, как считалось, они бы постоянно падали вперед. На самом деле это был скелет неандертальца, страдавшего артритом, и судить по нему о виде в целом было неправильно. С развитием палеоантропологии истинные черты неандертальцев стали проясняться.

Портрет неандертальца

Отличительными характеристиками неандертальцев являются две особенности: массивность и расширенность. Пропорции их тел сильно отличались от пропорций сапиенсов: очень широкое лицо, плечи, таз, грудная клетка. Неандертальцев традиционно представляют невысокими, хотя известны и экземпляры ростом 1,60–1,70 метра. Неандертальцы были не просто широкими, но массивными: все их кости, от свода черепа до кисти рук, очень толстые. Челюсть тяжелая, со скошенным подбородком, лоб покатый, а затылок сильно выступал назад за счет большого — аж 1500 грамм! — мозга. Лицо у неандертальца немного выступает вперед, скулы скошены, а огромный, шире, чем у современных жителей экватора, нос выдается вперед, и поэтому, на наш современный взгляд, неандерталец бы показался слегка опухшим (для этого есть специальный термин — среднелицевой прогнатизм).

Про нос, кстати, интересно то, что сегодня широкие носы свойственны жителям экваториальных зон, а чем севернее живут люди, тем уже у них носы. Неандертальцы же жили в эпоху оледенений, в арктическом климате, но при этом имели очень широкий нос. Почему так — никто не знает. Возможно, у них была иная система терморегуляции, связанная, помимо носа, с особым устройством носовых раковин и дыхательной системой.

У неандертальцев был очень большой объем мозга — 1500 грамм, тогда как у современного человека он в среднем составляет 1250–1350 грамм. И в этом еще одна большая загадка неандертальцев, ведь при большом мозге их материальная культура была очень примитивной. С другой стороны, сейчас принято считать, что мозг Homo sapiens работает немного по-другому: хотя он меньше, но более эффективен, примерно как микросхемы у современных компьютеров, которые занимают все меньше места и обрабатывают все больше информации. Это находит прямое подтверждение в генетических данных, из которых стало известно, что главное отличие неандертальцев от нас в генах, которые кодируют определенные процессы в мозге. При этом у первых кроманьонцев, вообще-то, мозг тоже был объемом 1500 см3, а их генетика почти не отличается от нашей. Поэтому, возможно, дело не только в конкретных генах, но вообще в способностях. Одни исследователи говорят, что неандертальцы не смогли, не успели дойти до нашего уровня технического прогресса, а другие предполагают, что они просто не были на него способны.

Неандертальцы были не просто широкими, но и мускулистыми, с широкими плечами и развитыми шейными мышцами. Это относится и к женским особям: неандертальские женщины по ширине плеч могли превосходить современных мужчин, да и в целом отличались изрядной мужеподобностью. Внешние особенности неандертальцев объясняются тем, что они сформировались в эпоху оледенений: широкие кости, «бочкообразность» тела и сильные мышцы позволяли лучше сохранять тепло.

Скорее всего, неандертальцам было бы неудобно пользоваться современным мобильным телефоном или держать гитару: большие пальцы у них были очень толстые и двигались не так, как у нас, а кисть при этом была очень широкая. Несмотря на это, они были способны к точечному захвату и тонким операциям, и их орудия сделаны очень качественно, хотя, на наш современный взгляд, кажутся немного корявыми.

Первые данные палеогенетического анализа показали, что неандертальцы были светловолосые, рыжие и со светлой кожей. Отсюда возникла идея, что европеоиды могли унаследовать светлую кожу от неандертальцев, хотя это кажется маловероятным. С другой стороны, новые расшифровки геномов показали, что были темнокожие и темноволосые неандертальцы — их даже как будто большинство. И непонятно, отличия эти индивидуальные или популяционные: на всей территории, где были распространены неандертальцы, они были очень похожи, морфологическое разнообразие у них минимальное, и за 100 тысяч лет существования они почти не менялись.

Где обитали неандертальцы

Неандертальцы населяли обширные территории — от Испании до Западной Азии — и жили в интервале примерно от 130 до 30–35 тысяч лет назад. Более широкие датировки включают в себя еще и так называемых ранних неандертальцев (пренеандертальцев) — переходные звенья между гейдельбергскими людьми и неандертальцами. И так как эволюция — процесс плавный, временная рамка может сдвигаться довольно сильно, вплоть до 300 тысяч лет назад. Даты жизни последних неандертальцев спорные и колеблются от 40 до 28 тысяч лет назад, а то и меньше.

Они возникли как очень маленькая группа и жили очень маленькими группами, как современные полинезийцы. Хотя неандертальские находки распространены довольно широко, главной областью их обитания считается Европа, и сами они настоящие коренные европейцы, так как их вид появился из пришедшего сюда ранее Homo heidelbergensis. Около 60 тысяч лет назад, даже раньше, по мере расселения, они появляются на Ближнем Востоке (и успешно вытесняют оттуда пресапиенсов), доходят примерно до современного Израиля и, может быть, даже проникают в Северную Африку. В пользу этого говорят некоторые археологические культуры, неотличимые от неандертальских, обнаруженные в этом регионе, а также несколько фрагментарных находок. Но в Африку южнее Сахары неандертальцы, по всей видимости, не заходили.

Также они активно расселялись на восток и дошли как минимум до Алтая. Костей в алтайских пещерах найдено не очень много, но из них выделили ДНК, которая оказалась неандертальской (там же еще есть и денисовцы, но это отдельная история). Освоение ими еще более восточных территорий пока под вопросом: есть следы похожих археологических культур, например, в Монголии, но костей, по которым можно было бы провести анализ, не обнаружено. В Китае явно были какие-то другие древние люди, у которых до сих пор нет обобщающего названия, но предположительно это денисовцы.

Место неандертальцев в эволюции Homo

Долгое время предполагалось, что неандертальцы — это наши прямые предки: сначала были питекантропы, они превратились в неандертальцев, те проэволюционировали в кроманьонцев, из которых уже получились мы. Согласно другой теории, неандертальцы были тупиковой ветвью в развитии человечества и не имеют никакого отношения к нам. Истина оказалась посередине: неандертальцы хоть и были тупиковой ветвью, но все же дали нам небольшую примесь. Нашими прямыми предками они не могли быть хотя бы по хронологическим причинам: самые поздние неандертальцы жили позже, чем сформировавшиеся сапиенсы. Кроме того, известны находки метисов — детей от союзов неандертальцев и сапиенсов. В итоге сейчас почти у каждого человека, кроме африканцев, живущих южнее Сахары, есть неандертальская примесь около 1–4%.

Что мы прочитали в геноме неандертальца

Сапиенсов, которые сформировались в субтропиках, в окружении большого количества растительности и всевозможной охотничьей добычи, было явно больше, чем неандертальцев, обитавших в Европе в эпоху оледенений. Предположительно, одновременно неандертальцев жило около 10–12 тысяч человек. Сапиенсов же было в десятки раз больше. Часть сапиенсов ушла в Европу, погибла там, но постоянно приходили новые, и поэтому в конце концов они просто задавили неандертальцев численностью: тем было некуда идти, так как на севере было еще холоднее.

Неандертальцы смешивались с другими людьми. Они дали примесь денисовцам в Денисовой пещере, а эти алтайские неандертальцы, в свою очередь, имели примесь от сапиенсов. Ближневосточные неандертальцы, наоборот, оставили свой след в местных Homo sapiens.

Достоверно известно о четырех волнах смешения: неандертальцы трижды давали примесь последующим поколениям сапиенсов, а те неандертальцам — один раз. Но, вероятно, этих волн было больше. Первая встреча произошла, когда сапиенсы только вышли из Африки. Она дала те самые примерные неандертальские 2% в ДНК, которые есть почти у всех людей на Земле, кроме жителей Африки южнее Сахары.

Сложно сказать, сколько сапиенсов вышло из Африки в первую волну и каково было соотношение между ними и неандертальцами. Первые кроманьонцы имеют значительно больше неандертальской примеси, чем современные сапиенсы. Например, у человека из Пештера-ку-Оасе, который жил 43 тысячи лет назад, родственник-неандерталец был всего за четыре-пять поколений до него. Но непонятно, насколько эти сапиенсы родственны нам, потому что есть большая вероятность, что первые кроманьонцы, которые пришли в Европу, исчезли без следа. Выход из Африки длился очень долго, поэтому мы находим в геноме современных людей неандертальский след, но непонятно, к какой волне он относится, так как с каждым поколением он все равно становился все меньше и меньше.

Второе смешение дало неандертальскую примесь общим предкам европеоидов и монголоидов, но не австралоидам. Третья примесь влилась в предков только монголоидов. В последующем с арабами неандертальская примесь в мизерном виде дошла и до некоторых негроидов южнее Сахары.

Неандертальская жизнь

Неандертальцы были практически стопроцентными хищниками: процент мяса в их рационе был даже больше, чем у пещерных львов. Мы знаем об этом благодаря огромному количеству звериных костей на стоянках, в том числе крупных животных вроде мамонта, шерстистого носорога, бизонов. Для сравнения: гиены, например, питались северными оленями, и то, что неандертальцы охотились на таких серьезных животных, — это очень здорово. Следы мясной диеты неандертальцев мы также находим благодаря микроэлементному и изотопному анализу костей и трасологическому анализу орудий, которыми они обрабатывали мясо. Кроме крупных зверей они ели птиц, кроликов, а также грибы, растительную пищу: финики, клубни, луковицы кувшинок — и даже варили кашу. В испанской пещере Эль-Сидрон была найдена группа, предположительно, неандертальцев-вегетарианцев: анализ ДНК их зубного камня показал, что они ели только растения. У них даже были необычные для неандертальцев болезни. Возможно, они не были стопроцентными вегетарианцами, а просто «сидели на диете» несколько дней, потому что никого не поймали — такое бывает у охотников-собирателей. Ирония в том, что этих неандертальцев в итоге съели их сородичи.

Что ели древние люди?

Как охотились неандертальцы? Скорее всего, как и их предки-гейдельбергенсисы, они использовали для этого копья, а также каменные остроконечники и различные деревянные орудия. Для сравнения: у кроманьонцев, по всей видимости, были различные ловушки и силки. Предполагается, что у неандертальцев не было метательного оружия: ни одного подходящего для этого копья или другого инструмента не было. Не было, конечно, и лука со стрелами — они и у кроманьонцев появляются очень поздно. Скорее всего, они охотились, сидя в засаде с копьем наготове. Поджидали добычу, пока она подойдет максимально близко, и убивали ее в упор. А способности к дальнему метанию у них не было, что следует из анализа их плечевых суставов.

Любопытно, что, судя по имеющимся находкам, среди неандертальцев половина была правшами, а половина — левшами. Причем преобладание одной руки было явным — амбидекстров-неандертальцев не было. По одной из концепций, неандертальцы проиграли сапиенсам, потому что у них не было метательного оружия и сражаться они умели только в ближнем бою. Сапиенсы могли ранить их издалека, а тучные неандертальцы не могли быстро бегать.

Большинство находок останков неандертальцев были обнаружены в пещерах, но неправильно думать, что они жили только там — просто там их проще найти, в отличие от открытых пространств. Пещеры чаще использовали для укрытия от дождя, но для жилья — крайне редко: все-таки там сыро, холодно, неприятно. Можно один раз спрятаться от дождя, развести костер, вздремнуть, в крайнем случае позимовать какое-то время. Но постоянно жить там было все-таки некомфортно.

Чаще всего неандертальцы жили под навесами или просто на равнине, на мысу или под ним. Будучи настоящими хищниками, они никого не боялись, и у них не было необходимости прятаться. Поэтому они выбирали места, где проще достать пищу, например в районах миграций животных. При этом от неандертальцев у нас нет хороших организованных стоянок, какие есть для кроманьонцев. У последних постоянно обнаруживаются жилища, ямы-хранилища, места для обработки камня, иногда даже целые кладбища. У неандертальцев это тоже есть, но все как будто недоделанное. Они наверняка делали какие-то шалаши и ветровые заслоны, стелили шкуры на пол и зажигали костры (это подтверждено находками), — в общем, обустраивали помещения. Но, в отличие от кроманьонцев, у них не наблюдается какой-то планировки на стоянках и признаков оседлости. Они скорее жили как туристы: пришли, разложились, собрались, ушли. Кочевали по открытой местности в поисках более выгодной локации. Но, возможно, следов регулярных жилищ нет просто потому, что они не сохранились — кроманьонцы ведь гораздо ближе к нам хронологически.

Неандертальские технологии.

Умение пользоваться огнем неандертальцы унаследовали у своих предков-гейдельбергенсисов. Они могли использовать его довольно ловко и технологично, но далеко не на всех стоянках есть следы огня, — видимо, он не всегда был нужен неандертальцам, и летом, например, они могли обходиться и без него. В отличие от нас, сапиенсов, у них не было зависимости от огня. Они совершенно точно ели сырое мясо — есть множество находок обработанных костей, но без следов обжига, а также об этом можно следить по царапинам на зубной эмали: неандертальцы зажимали мясо зубами и отрезали отщепом, иногда чиркая по зубу.

Но у них было много разных интересных технологий. Например, различные деревянные, а также костяные орудия для обработки шкур: они убирали внутренний слой, чтобы шкура была гибкой и ее можно было использовать и как ковер, и как одежду. Есть орудия и для того, чтобы в этих шкурах делать отверстия и сшивать их. При этом точных сведений об одежде неандертальцев у нас нет, но им определенно нужно было что-то носить: хоть они и были плотного телосложения, с хорошим жировым слоем, но шерсти у них уже не было, и ходить голыми во время ледникового периода они бы не смогли.

Неандертальцы умели делать нитки и веревки и могли, например, приматывать наконечники копий к древку, а также шить. Но при этом иголка с ушком наподобие современных появилась только у кроманьонцев.

Для добывания огня неандертальцы могли использовать пиролюзит — диоксид марганца, черный минерал, который крошили на дерево, и огонь мог загораться при температуре на 100 градусов меньше, чем обычно (250 по Цельсию против обычных 350). Это очень необычная и продвинутая технология. Кроме того, неандертальцы умели делать вар из березовой коры. Это вообще первое искусственное вещество, полученное человеком.

Конечно, у них не было керамики, но есть находки выдолбленных из камня чашек, которые использовались для размалывания охры. Следы охры, кстати, есть на многих неандертальских стоянках, но как именно она использовалась — мы не знаем. Охра может применяться в первую очередь для раскрашивания себя, других людей, деревьев — чего угодно. А еще для выведения блох, вшей или защиты от насекомых, как это делают индейцы в Амазонии. Но примеров ее использования в ритуальных целях у неандертальцев почти нет.

Неандертальское творчество.

Точно так же мало что известно о неандертальском искусстве, — вероятно, его почти не было. За весь период их существования есть всего несколько десятков примеров творческой деятельности, и притом довольно примитивных: параллельные насечки на косточках, зубах и кусках камня, какие-то наскальные пятна в испанских пещерах, царапины в других жилищах. Это очень мало, и на большинстве неандертальских стоянок следов искусства нет вообще. Иногда они могли использовать для украшения себя перья птиц.

Культ медведя в палеолите

Есть несколько примеров личных украшений: самые древние — ожерелья из когтей белохвостых орланов с датировкой 130 тысяч лет назад. Но почти все подобные находки очень поздние — 30–35 тысяч лет назад. Предполагают, что некоторые элементы искусства кроманьонцы могли перенять у неандертальцев — или же наоборот.

У неандертальцев совершенно точно были погребения. Как явление они возникли около 430 тысяч лет назад в санитарных целях еще у гейдельбергенсисов. Неандертальские погребения отличаются от сапиентных по трем пунктам: в могиле всегда только один человек, нет никакого инвентаря, а умерший всегда лежит в так называемой позе эмбриона — скрюченным на боку, животе или спине. Вряд ли они действительно связывали это с положением человека в утробе — скорее, это было обусловлено тем, что просто копали яму меньшего размера. Инвентаря в погребениях обычно нет, но, например, сверху могла быть положена плита, или рога козла, как в Тешик-Таше, или медвежий череп, как в Регуду. Кроме того, есть примеры какого-то подобия кладбища: в Ля-Феррасси найдено шесть захороненных в одном месте скелетов.

О ритуальной жизни неандертальцев известно очень мало. Самое древнее ее свидетельство было найдено в пещере Брюникель: в трехстах метрах от входа в пещеру было выложено несколько колец из сталактитов и сталагмитов, а внутри этих колец неандертальцы жгли кости пещерных медведей. Зачем именно они это делали — неизвестно, но это совершенно точно был ритуал — иначе зачем еще нужно забираться вглубь пещеры, таскать там тяжелые камни и жечь кости?

Есть и другие примеры так называемого культа пещерного медведя — захоронения медвежьих черепов, заложенные камнями в ямах и нишах стен пещер в Драхенлохе и других местах Центральной Европы. Но некоторыми исследователями существование этого культа у неандертальцев ставится под сомнение. И в целом неандертальские ритуалы, даже если они и были, все равно уступали кроманьонским. У наших предков, например, постоянно присутствуют свидетельства обрядов инициации, чего у неандертальцев пока не найдено. Поэтому в целом по современным меркам кажется, что у неандертальцев было гораздо хуже с фантазией, они были проще и примитивнее, — в общем, очень практичные существа, которые точно знали, чем им нужно заниматься: ловить мамонтов, делать орудия, разводить огонь. При наличии некоторых интересных технологий главной целью их существования было все-таки выживание. А выживать им приходилось в тяжелых условиях европейских оледенений. Хотя физиологически неандертальцы были приспособлены к холодным условиям, они старались не селиться в очень уж холодных местах.

В целом у неандертальцев был довольно обустроенный быт, пусть и простой: у них была одежда, орудия, огонь, веревки, простейшие жилища. Почти наверняка у них были какие-то лодки или плоты: останки неандертальцев обнаружены на Крите и других греческих островах, которые в то время уже не были соединены сушей. Поэтому с высокой вероятностью можно утверждать, что они могли плавать не только по рекам и озерам, но и по морю.

Считать неандертальцев настоящими дикарями каменного века было бы неправильно: они все же были довольно продвинутыми. Но и слишком очеловечивать их не стоит: будучи кровожадными, они могли убивать и съедать друг друга, хотя и любили ближних. По всей видимости, они умели говорить. По крайней мере, все морфологические структуры, которые отвечают за речь, — рельеф на задней стороне челюсти, шиловидный отросток височной кости, подъязычная кость и прочее — у них были. Речь, конечно, звучала совсем не так, как наша, и к современным языкам она не имеет никакого отношения.

Неандертальское общество

Неандертальцы жили в среднем до 35–40 лет, в редких случаях до 45–50, и такие находки, как правило, говорят о том, что последние годы неандерталец доживал глубоким инвалидом. Кроме того, у неандертальцев была масса патологий: раковые заболевания, проблемы с зубами; у пожилых, как правило, множественные следы переломов и даже ампутации, например, кистей или руки целиком. Это говорит о том, что, с одной стороны, жизнь неандертальцев была очень нелегкой, а с другой — что они ухаживали за своими, берегли их и любили. Ведь люди с такими травмами просто не смогли бы самостоятельно выжить и ухаживать за собой, а значит, им явно кто-то помогал. Например, в пещере Шанидар один из скелетов был со сломанным ребром, а его могилу усыпали лекарственными цветами от болезней почек. Видимо, у них даже было какое-то подобие медицины. В Эль-Сидроне в зубах неандерталки найдены микрочастицы ромашки и тысячелистника — это тоже лекарственные растения.

Свидетельств социального расслоения у неандертальцев нет. У кроманьонцев их тоже не очень много, но хотя бы есть разные по статусу захоронения, единственный источник информации об этом — богатые и пустые. А у неандертальцев все могилы одинаковые, за исключением разве что захоронения в Тешик-Таше, где могила мальчика была украшена рогами горного козла. Но в целом общество у них было, если так можно выразиться, довольно эгалитарное.

По анализу митохондриальной ДНК массового захоронения из Эль-Сидрона видно, что все мужчины в этой группе были родственниками: братьями, дядьями и племянниками. А вот часть женщин явно были как бы со стороны. Значит, между группами шел обмен женщинами, и таким образом среди неандертальцев достигалось некое генетическое разнообразие, и снижалась вероятность кровосмешения. Но такая социальная структура была и у других видов людей, а также у разных видов обезьян.

Кости неандертальцев очень часто оказываются погрызенными гиенами. Это говорит о том, что после захоранивания своих умерших соплеменников неандертальцы быстро уходили с этой стоянки, потому что если бы они продолжали жить на ней хотя бы несколько лет, то гиены бы не стали раскапывать могилу, и в конце концов был бы нормальный, целый скелет. Кроме того, это говорит о том, что глубина неандертальских захоронений была очень небольшой, порядка 20 сантиметров. Возможно, они даже не засыпали яму, хотя специально выкапывали ее. Подобным образом хоронят умерших ненцы и хадза, то есть просто оставляют тело на поверхности.

Вымирание неандертальцев

Всего есть около ста концепций вымирания неандертальцев: от заражения вирусами от тропических сапиенсов до того, что они просто посъедали друг друга. Каннибализм у неандертальцев, конечно, был: известно несколько стоянок с разбитыми, надрезанными человеческими костями, часто обожженными и раскиданными так же, как кости животных. Но вряд ли это стало причиной вымирания: неужели неандертальцы ели друг друга добрую сотню тысяч лет, а 30 тысяч лет назад вдруг съели окончательно? Гипотетически они могли съесть и сапиенса, если он им попадался, но достоверных подтверждений этого нет. Имеются следы съеденных кроманьонцев, но кто именно их убил и съел — неандертальцы или сородичи — неизвестно.

Ледниковый период

На мой взгляд, неандертальцы исчезли потому, что они просто демографически растворились в сапиенсах, как современные команчи в американцах. То есть сапиенсы не уничтожали их целенаправленно, а просто задавили количеством, ведь неандертальцев было очень мало, а кроманьонцы все приходили и приходили из Африки, и их становилось все больше. Кроме того, союзы между неандертальцами и кроманьонцами приводили к тому, что мужчины-метисы могли быть бесплодными. И, как показывают современные исследования, у женщин-неандерталок был высокий процент мужских половых гормонов, что приводит к проблемам с вынашиванием детей, родами и вскармливанием. С другой стороны, из-за особенностей неандертальского строения у них был широкий таз — рожать было удобно, и, если бы не эта «компенсация», они вымерли бы гораздо раньше просто из-за невозможности продолжать род. Пока неандертальцы были в Европе одни, эти ограничения не оказывали особого влияния. Но с появлением кроманьонцев стало понятно, что они проигрывают в этой конкуренции.

Хотя внешний облик неандертальцев формировался в условиях оледенений, сокращение их численности совпало с очередным пиком похолодания. За все время существования неандертальцев такие пики случались не один раз, и они их успешно преодолевали. Но похолодание, которое наступило после серии крупных извержений вулканов в Италии и на Кавказе 40–42 тысячи лет назад, им пришлось переносить, соседствуя с кроманьонцами, и в итоге они его не пережили.

В конечном счете, скорее всего, неандертальцы просто не выдержали конкуренции с кроманьонцами: как бы то ни было, их технологии сильно проигрывали изобретениям наших предков, а кроме того, кроманьонцев было сильно больше. Как уже говорилось, у неандертальцев были проблемы с вынашиванием детей, родами и дальнейшей выживаемостью. Большинство найденных неандертальских костей — детские, принадлежащие новорожденным младенцам. Изучать их сложнее, но количественно их больше, и это значит, что у неандертальцев была очень высокая детская смертность."(с)

Станислав Дробышевский, кандидат биологических наук, доцент кафедры антропологии биологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, научный редактор портала "Антропогенез.ру". Источник: https://postnauka.ru/longreads/88812

"В чём было различие внешнего облика неандертальцев и кроманьонцев? Насколько широкоплечими, волосатыми и мускулистыми были женщины-неандерталки в сравнении с современным мужчиной и смогли бы они нас привлечь внешне? Что давали неандертальцам мощное телосложение, толстые кости, светлый цвет кожи и волос, большой размер носа и другие адаптивные признаки в условиях холодного климата? Как влияло повышенное содержание мужских половых гормонов на волосяной покров и количество мышечной массы неандертальцев? Как начали меняться стройные, высокие, черноволосые и темнокожие кроманьонцы, придя из Африки в Европу в позднем палеолите?
Станислав Дробышевский, антрополог, кандидат биологических наук, доцент кафедры антропологии биологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова рассказывает, могла ли разница в облике и культуре повлиять на метисацию кроманьонцев и неандертальцев, каким был и что давал различный комплекс адаптаций к местности у этих двух параллельно существовавших видов человека."(с)

Есть мнение, что человека делает человеком его культура. Часто также упоминаются душа, мораль, язык и даже чувство юмора.

Но давайте попытаемся отвлечься от метафизических категорий и разобраться в том, что делает человека человеком в фундаментально-физическом смысле.

Как это ни удивительно, общепризнанного ответа на это вопрос нет. Ученые пока так и не смогли сформулировать формальное описание нашего биологического рода Homo (люди) и нашего вида sapiens (человек разумный).

Не то чтобы ученые никогда не пытались этого сделать. На самом деле, есть сразу несколько предлагаемых возможных описаний людского рода, и в научной среде существует на удивление широкий спектр мнений по поводу того, какие черты для человека характерны, а какие - нет.

Одни специалисты считают, что род Homo существует немногим более 100 тысяч лет, и отказываются причислять к нему даже наших самых известных доисторических предков, неандертальцев.

Другие же заявляют, что человеческому роду уже примерно 11 миллионов лет, и он включает в себя не только современных людей и вымерших неандертальцев, но и шимпанзе и даже горилл.

Как получилось, что по столь фундаментальному вопросу существуют такие большие разногласия? И, в конце концов, какое из определений рода Homo является верным?

"Это и есть главный вопрос", - замечает Джеффри Шварц из Питтсбургского университета в американском штате Пенсильвания.

Похоже, путаница началась еще с Карла Линнея, жившего в XVIII веке шведского естествоиспытателя, который первым создал единую систему классификации растительного и животного мира.

В своей основополагающей работе "Система природы", первое издание которой вышло в 1735 году, он дал четкие названия и определения тысячам видов, но к нашему собственному роду подошел несколько более отвлеченно.

Называя очередной род животных, Линней подробно описывал его определяющие физические признаки. Но по поводу рода Homo он просто написал по-латыни "nosce te ipsum", или "познай себя".

Возможно, Линней полагал, что человек настолько сильно отличается от остальных животных, что давать ему формальное физическое описание нет необходимости.

Или же ссылался на тот факт, что люди - единственные животные, обладающие достаточным самосознанием для размышлений о собственном существовании.

В любом случае, его формулировка явно указывает на то, что люди фундаментально отличаются от всех остальных.

Линнея можно понять: он жил более чем за сто лет до публикации работ Чарльза Дарвина по теории эволюции путем естественного отбора, из которых можно сделать вывод, что люди тоже являются частью животного мира.

Но некоторые современные ученые - Шварц и его единомышленники - утверждают, что решение Линнея способно объяснить, почему человеческий род по-прежнему с трудом поддается формальному определению.


Многие специалисты по эволюции человека вообще-то считают, что с определением рода Homo никакой проблемы нет. По их мнению, первые люди появились в Африке два-три миллиона лет назад.

До тех пор на этом континенте жили группы высших приматов, в основном относившихся к другому роду - к австралопитекам.

Австралопитеки имели ряд человеческих черт - в частности, они перемещались на двух ногах, - но их мозг был существенно меньше нашего, а передние конечности были длиннее и более приспособлены к лазанию по деревьям, как и у других обезьян. Питались они тоже иначе, чем мы.

"Принято считать, что по мере того, как их мозг постепенно увеличивался, гоминини (люди, шимпанзе и некоторые их вымершие предки – Ред.) начали употреблять в пищу мясо, и их телесные пропорции постепенно стали ближе к современному человеку, к Homo", - говорит Бернард Вуд из Университета Джорджа Вашингтона в Вашингтоне.

Но не факт, что эта распространенная теория на самом деле верна.

Самые ранние виды из обычно относимых к роду Homo имеют ряд австралопитекских черт. К примеру, человек рудольфский (Homo rudolfensis), живший примерно два миллиона лет назад, имел большое, широкое обезьяноподобное лицо, а не более узкое человеческое.

Кроме того, ранее было принято считать, что на заре нашего рода объем человеческого мозга вырос скачкообразно, но современный детальный анализ заставляет предположить, что это процесс был куда более постепенным.

Другими словами, некогда четкая граница между первыми людьми и предками-австралопитеками стала более размытой.

Именно этого и следовало ожидать, заявляет Брайан Вилмор из Университета Невады в американском Лас-Вегасе. По его словам, традиционно рисуемая картина ранних стадий развития человечества нуждается в корректировке.

Разглядывать окаменелые кости и пытаться понять, когда они начали в достаточной мере напоминать современные человеческие - это весьма субъективный подход.

Вместо этого определение роду Homo нужно давать, глядя на древо его эволюции.

На каком-то этапе предки человека обособились от австралопитеков, и род Homo берет свое начало именно во время этого отделения.

Сопутствующие физические характеристики, к примеру, большой мозг, появились позднее, в результате десятков тысяч лет эволюции.

Самые ранние люди были настолько близки к австралопитекам, что выглядели практически так же, считает Вилмор: имели длинные руки, маленький мозг и так далее.

На формирование собственных уникальных физических черт человечеству потребовалось не так уж много времени, но на первых порах отличить человека от австралопитека смог бы только внимательный глаз.

Вилмор таким глазом обладает. В 2015 году он и его коллеги объявили о находке, которая, по их мнению, стала самым ранним археологическим свидетельством существования рода Homo: они нашли фрагмент челюсти возрастом в 2,8 миллиона лет.

Человеческой, по мнению ученых, ее можно считать благодаря нескольким малозаметным деталям. К примеру, форма небольшого отверстия в кости, через которое проходили нервы и кровеносные сосуды, однозначно человеческая, не похожая на таковую у австралопитека.

Если мы хотим составить перечень физических характеристик, определяющих род Homo, то, возможно, нам стоит обращать внимание именно на такие мелкие детали, а не на более очевидные черты вроде крупного мозга.

Но с этой точкой зрения согласны не все.

Вуд, к примеру, считает, что человеческий род появился позднее, когда у наших предков сформировался характерный образ жизни, явно отличающийся от образа жизни австралопитеков.

Последние имели длинные руки и, судя по всему, проводили немало времени на деревьях.

Человек же, как правило, живет на земле и имеет более короткие передние конечности.

Кроме того, похоже, что австралопитеки достигали зрелости сравнительно быстро, как современные обезьяны. У человека - более долгое детство.

Вуд говорит, что род Homo зародился тогда, когда наши предки наконец слезли с деревьев и продолжительность их детства начала расти.

Если он прав, то при вынесении определения человеческого рода нужно учитывать и эти поведенческие черты, а не только особенности анатомии.

Применение такого подхода тоже внесет некоторые изменения в традиционное видение человеческой эволюции.

Вилмор и его коллеги не дали название виду, к которому относится найденный ими фрагмент челюсти возрастом в 2,8 миллиона лет.

Но в целом принято считать, что примерно два миллиона лет назад род Homo разделился по меньшей мере на три вида - человек умелый (H. habilis), человек рудольфский (H. rudolfensis) и человек прямоходящий (H. erectus).

Вуд полагает, что из всех трех к человеческому роду можно отнести только человека прямоходящего.

"Та отрывочная информация, которой мы обладаем о жизненном цикле habilis и rudolfensis, заставляет предположить, что они не сильно отличались от австралопитеков", - говорит он.

Кроме того, из найденных археологических фрагментов можно сделать вывод, что человек умелый сохранял способность австралопитеков ловко лазить по деревьям.

Нам нужно исключить человека умелого и человека рудольфского из нашего рода, утверждает Вуд. Их - по крайней мере, по имеющимся данным - стоит скорее отнести к австралопитекам.

У такого подхода есть недостаток: ведь в ходе изучения эволюции человека появляются новые факты, которые еще сильнее запутывают дело.

Никто не спорит с тем, что человек прямоходящий был по пропорциям своего тела близок к нам и проводил большую часть жизни на земле, а не на деревьях.

Но в 2001 году стало известно, что взрослел он гораздо быстрее, чем мы. "Его жизненный цикл существенно отличался от такового у современных людей", - говорит Вуд.

Так что же, человека прямоходящего тоже нужно исключить из рода Homo? Или же мы должны в очередной раз пересмотреть описание рода, чтобы позволить этому человеку остаться человеком?

Вуду больше по душе второй вариант, но он вызовет некоторые научные последствия: "Если включить [в наш род] человека прямоходящего, придется признать, что в этом роду есть виды с разными жизненными циклами. Эта характеристика у них различается".

Может быть, к определению человека нужно подойти вообще с другой стороны?

В конце 1990-х годов группа биологов несколько расширила рамки этой дискуссии, рассмотрев, каким образом роды определяются в отряде приматов в целом.

Они применили критерии скорости генетических мутаций и степени генетического разнообразия в каждом роду, чтобы рассчитать, когда они появились в процессе эволюции.

Биологи выяснили, что типичный род в отряде приматов насчитывает 7-11 миллионов лет истории. Что делает род Homo, возрастом всего в 2,8 миллиона лет, большим исключением.

Ученые заявили, что имеет смысл переклассифицировать наш род таким образом, чтобы он соответствовал по возрасту другим родам приматов. То есть удлинить его историю втрое.

Другими словами, такой подход подразумевает, что род должен определяться по продолжительности его истории, а не по анатомическим или поведенческим характеристикам.

Но тогда мы получим неожиданный результат: если первые представители рода Homo жили 11 миллионов лет назад, то к ним нужно отнести не только ранних людей, но и шимпанзе, так как последние обособились от нас всего семь миллионов лет назад.

Шимпанзе, выходит, тоже люди?

Это предположение звучит, мягко говоря, спорно, но некоторые ученые видят в нем рациональное зерно.

В 2001 году группа генетиков решила подойти к определению рода Homo еще более широко: специалисты рассмотрели степень генетической изменчивости в нескольких родах млекопитающих.

У людей и у шимпанзе, как известно, совпадает около 99% ДНК (точные цифры несколько разнятся в зависимости от методики подсчета), ДНК гориллы тоже от них не очень сильно отличается.

Разные виды кошачьих, собачьих или медведей, обладающих подобной генетической схожестью, относились бы к одному и тому же роду, и для приматов, по идее, тоже не должно делаться исключений.

В соответствии с такой методикой, в человеческий род должны попадать не только шимпанзе, но и гориллы.

У этой идеи есть сторонники. В 2003 году Даррен Курно (сейчас работающий в Университете Нового Южного Уэльса в Австралии) совместно с покойным ныне Аланом Торном на основании исследований ДНК пытался переработать научную классификацию наших вымерших предков.

Курно и Торн указали на то, что люди и шимпанзе, несмотря на значительное сходство генов, внешне сильно отличаются друг от друга.

На основании этого наблюдения можно сделать вывод, что у приматов с легкостью эволюционируют новые физические черты - даже если ДНК остается почти неизменной.

Исследователи сочли, что не стоит давать названия новым ископаемым видам и родам гомининов (в отличие от "гоминини" к гомининам относят еще и горилл – Ред.) на основании одних лишь небольших различий в их костной структуре.

Все кости, похожие на человеческие и имеющие возраст до семи миллионов лет, должны относиться к роду Homo, заявили они. А заодно в род нужно включить и шимпанзе.

Однако сейчас Курно говорит, что с тех пор изменил свою точку зрения. "Я больше не считаю, что шимпанзе нужно относить к роду Homo", - говорит ученый.

Теперь Курно скорее согласен с теорией, предлагаемой Вилмором и его единомышленниками, а именно: люди впервые появились около 2,8 млн лет назад и были тогда представлены такими видами, как Homo habilis и Homo gautengensis (этот вид Курно описал на основании окаменелостей, найденных в Южной Африке).

Хотя Курно сейчас и не согласен с собственными ранними выводами, они, по крайней мере, представляли собой попытку привести определение рода Homo в соответствие с принятыми практиками классификации других приматов и млекопитающих - а заодно уточнить расплывчатое определение, сформулированное Линнеем 280 лет назад.

Вуд тоже говорит, что он преследует именно эту цель в своих поисках описания рода человека.

Шварц тоже хотел бы сформулировать определение Homo таким образом, чтобы оно не выделялось из системы классификации других родов млекопитающих.

Но результат - если последовать его методике - окажется совершенно иным.

Шварц считает, что самые главные отличия между родами млекопитающих заключаются во внешности, а не в генах и не в поведении.

"Выдры вскрывают ракушки при помощи камней, вороны умеют с помощью камешков поднять уровень воды в сосуде, чтобы до нее дотянуться, но мы ведь не станем утверждать, что эти особенности поведения определяют выдр или ворон, - замечает он. - И к гомининам нужно относиться точно так же, как и к любым другим организмам".

По его словам, если внимательно присмотреться к ископаемым останкам гомининов, в них обнаружится гораздо больше разнообразия, чем считает большинство исследователей.

К примеру, неандертальцы были крепче сбиты, чем мы, и имели выраженные надбровные дуги, которых, как правило, нет у современных людей.

Шварц утверждает, что если бы подобные различия наблюдались у других животных, ученые без колебаний отнесли бы их к совершенно разным родам.

Тут уж не до шимпанзе: Шварц предлагает хорошенько задуматься над тем, не изгнать ли из наших сородичей даже неандертальцев.

По его словам, нужно начать с известной величины - ныне живущих людей - и постепенно двигаться назад во времени, внимательно оценивая, какие окаменелости действительно относятся к нашему роду и виду.

"Эта точка зрения не очень популярна, но если мы хотим классифицировать человека точно так же, как свиней, грызунов, лошадей и других млекопитающих, именно так нам и нужно поступить", - убежден ученый.

Он уже начал работать по этой методике, обращая особое внимание на черепа и челюсти гомининов.

Человеческий род определяется формой подбородка и лба, говорит он. А их характерная форма впервые появилась примерно 100 тысяч лет назад.

Если исходить из этого, то родственниками ныне живущих людей можно считать лишь относительно недавних наших предков - такие останки были найдены, к примеру, в израильской пещере Схул и в южноафриканской пещере Бордер-кейв.

В общем, совершенно ясно, что недостатка в разных научных методологиях определения нашего рода нет.

Но у ученых также нет и консенсуса по поводу того, какое из определений нужно считать правильным. А с учетом того, насколько рьяно сторонники разных точек зрения отстаивают свои позиции, ожидать компромисса в ближайшем будущем вряд ли приходится.

Может показаться удивительным, что мы не способны без споров определить саму нашу суть. Но, возможно, дело тут отчасти и в том, что речь идет о человечестве.

"Когда мы сравниваем окаменелые кости лошадей, страсти не кипят, - замечает Шварц. - А если речь идет о гомининах, начинают бушевать эмоции".(с)

Источник: https://colinbarras.co.uk/2016/01/11/we-don...assed-as-human/