Морская кухня

Макароны по-флотски. Шаг 2
Лук мелко нарезать, чеснок раздавить. В сковороде разогреть масло и обжарить овощи, 5 мин. Положить фарш и готовить 10–12 мин., разминая комочки лопаткой.

Шаг-3
Добавить томатную пасту, размешать и прогреть, 2 мин. Влить 0,5 стакана горячей воды, посолить и поперчить по вкусу, тушить 5 мин. Макароны откинуть на дуршлаг и переложить в сковороду к фаршу, готовить все вместе 5 мин. Перед подачей на стол можно посыпать тертым сыром и свежей зеленью.


КСТАТИ
Существует около десятка рецептов макарон по флотски - с куриным фаршем, с томатным соусом, с тушенкой. Но классикой остаются макароны, смешанные с обжаренным говяжьим фаршем. Классика лаконична, но именно этот вкус до сих пор обожают россияне.

Чтобы внести хоть какое-то разнообразие в пищу, матросы иногда растирали галеты в крошки, смешивали их с салом и сахаром и слегка разбавляли все это морской водой (реже — пресной). Получалось сладко-соленое кушанье, которое матросы сушили на солнце в виде лепешек или колбасок и называли «собачьим печеньем», потому что внешне оно напоминало собачий кал.

Галеты делали из пресного теста совершенно без соли, чтобы хоть немного компенсировать большое ее количество в солонине. Солонина пробуждала сильную жажду, а питьевая вода на корабле была на вес золота. Жажда постепенно усиливалась, ведь чем дольше шло плавание, тем меньше разнообразной пищи оставалось и приходилось есть больше солонины. Вода тоже кончалась и приходилось резко ограничивать ее выдачу, ведь если без пищи человек мог существовать относительно долгое время, то без воды он обойтись не мог. Жажда изматывала экипаж и физически, и морально, иногда подвигая людей к необдуманным поступкам, это вело к общему падению дисциплины и даже к бунтам. Пресная вода, которую держали в бочках, уже через несколько недель после отплытия становилась затхлой, а потом и вовсе протухала, становясь коричневой и густой; по словам современника адмирала Нельсона, она приобретала «цвет грушевого дерева с множеством червей и долгоносиков». Но деваться было некуда и ее приходилось пить даже такую, изводясь животами и рискуя заболеть дизентерией или тифом.

Современные галеты делаются из пшеничной муки, но не стоит считать, что таковыми они были всегда. Давайте вспомним о периодических голодоморах в средневековой Европе, которые были связаны с малым ледниковым периодом. Пшеница теплолюбива и очень восприимчива к колебаниям погоды, до нее ли было? В своем «Объяснительном морском словаре», изданным в Санкт-Петербурге в 1874 году, известный русский капитан дальнего плавания В. Бахтин пишет, что «галета — сухарь из ржаной или пшеничной муки, употреблявшийся на кораблях военного парусного флота при отсутствии хлеба». А ведь это уже вторая половина XIX века, а еще раньше в Европе на пшеницу никто и не полагался. Основной пищей в море был черный ржаной хлеб в виде галет и сухарей. Как и на суше, хлеб был едой практически повсеместной.

Кстати, о хлебе. Прослеживается довольно четкая закономерность: чем меньше в Европе поедали мяса, тем больше «налегали» на хлеб и сухари. К началу XVI века хлеб начал постепенно заменять мясо. Сначала процесс шел очень медленно, но потом набрал обороты. Например, в Германии с XIV по XVIII век потребление мяса уменьшилось в семь раз. Согласно вычислениям немецкого экономиста Абеля, средняя кривая потребления мяса начала просто обрушиваться с 1550-х годов. Во Франции было еще хуже. Профессор Мадлен Феррьер писала, что «ситуация с пищей у французов, да и европейцев вообще, начала ухудшаться с середины шестнадцатого столетия. Мясники, столь многочисленные на юго-западе в позднем средневековье, стали играть минимальную роль в городской жизни. В городе Монпеза-де-Кэрси было восемнадцать мясников в 1550 году, десять в 1556, шесть в 1641, два в 1660 и один в 1763». В связи с сокращением потребления мяса люди стали потреблять больше хлеба. А французы, согласно Феррьер, стали «самыми большими едоками хлеба во всем мире». Поэтому, с учетом тут же последовавших из-за большого потребления хлеба эпидемий «огня Святого Антония», все стало совсем плохо.

Читатель спросит: что это еще за огни такие? Сегодня эту болезнь называют «эрготизм», а раньше — «огненная чума» или «огни Святого Антония». Она сопровождалась галлюцинациями и судорогами, в конечном счете дело оканчивалось смертью. Вызывала эту болезнь спорынья — род грибов, паразитирующий на некоторых злаках, в том числе, на ржи и пшенице. К сожалению, микробиологии тогда не существовало, и о том, как бороться со спорыньей наши предки представляли себе весьма смутно. Самым действенным средством было веяние при котором отделялось зерно от шелухи, на которой и плодилась спорынья. Но веяние все равно не давало стопроцентной гарантии. Профессор и академик РАН Л. Милов в одном из своих трудов писал, что «зерно ржи невозможно одним веянием отделить от спорыньи. Мука со спорыньей бывает синеватая, темная, дурно пахнет. Тесто из нее также расплывается, а хлеб разваливается». А ведь ржаная мука на кораблях была та же самая, что и на берегу. И травились токсинами спорыньи матросы точно также, как и их сухопутные соотечественники. Отсюда и болезни, и видения всевозможных «морских дьяволов», «морских змеев» и прочих чудовищ. Возможно, что под галлюциногенным действием спорыньи матросов посещали такие видения, что они в ужасе прыгали за борт и часть легенд о «Летучем Голландце» объясняется именно этим. Во всяком случае, среди версий о гибели «Марии Селесты» в 1872 году, отравление спорыньей всплывало неоднократно.
Смертность среди моряков в средние века (впрочем, как и в новое время тоже) была большой. Вспомним, что из 265 спутников Магеллана вернулось домой только 65 человек, и дело здесь не в стычках с туземцами, а в том, что это было «очень трудное плавание, когда люди питались сухарной пылью, смешанной с червями, пили гнилую воду, ели воловьи кожи, древесные опилки и корабельных крыс». Или, скажем, экспедиция Васко да Гама 1495-1498 гг. также еле смогла закончить свое историческое плавание к берегам Индии, потеряв около сотни человек команды из 168. Интересный момент: матросы погибли на пути в Индию в 1495 году, на обратном же пути умер всего один матрос. Почему?

Возможно, дело в провианте: туда плыли с европейской, а обратно — уже с индийской провизией. Причиной смертности экипажа была цинга, или «морской скорбут»: у заболевших распухали и кровоточили десны, расшатывались и выпадали зубы, опухали и болели суставы, тело покрывалось темными пятнами. Некто Карл Фридрих Беренс, будучи в должности командира отряда морской пехоты сопровождал в 1721 году голландца Роггевена в его плавании в Южное море в своих воспоминаниях «Испытанный южанин» так описывает цингу:

«Эту жалкую жизнь не описать пером. На кораблях воняло больными и мертвецами. Заболеть можно было уже от одного запаха. Больные жалобно стонали и кричали. Безучастным к этому не остался бы даже камень. Одни настолько отощали и сморщились от цинги, что являли собой зримый облик смерти. Эти люди умирали, угасая тихо, как свечки. Другие, наоборот, были распухшими и отекшими. Эти перед смертью начинали буйствовать. Кое у кого был кровавый понос... Много было и страдающих от психических расстройств. Здесь не помогли бы никакие лекарства, кроме свежей пищи, как мясной, так и растительной — зелени, фруктов, брюквы и других овощей... Цинга была у каждого из нас. Мои зубы почти полностью оголились от десен, а сами десны распухли в палец толщиной. На руках и на теле появились желваки величиной больше лесного ореха».

Впрочем, для европейцев цинга была не в диковинку и знакомы с ней были отнюдь не только моряки. До XX века никто не знал, что такое «авитаминоз» и нехватка витамина «С» (от чего цинга и возникает). Средство от цинги было нащупано опытным путем: как только корабль приставал к земле, где было вдоволь свежих овощей и плодов, на которые с жадностью набрасывались матросы, так цинга и отступала.

Современные авторы пишут, что, дескать, моряки стали запасать в плавание фрукты и соки. Например, именно так описывается путешествие известного мореплавателя Джеймса Кука (1728-1779), который якобы «брал с собой в путешествия запасы морковного и лимонного соков». У меня, однако, есть большие сомнения на сей счет: как ему удавалось уберечь их от скисания в век полного отсутствия консервaнтов и совершенного неведения относительно причин процессов гниения? Напомню, что впервые об этом догадался лишь в 1795 году француз Николя Франсуа Аппер, первым разработавший принцип консервирования еды для наполеоновской армии. Аппер в своих изысканиях опирался на полемику двух ученых: ирландца Нидгэма, утверждавшего, что микробы возникают из неживого вещества, и итальянца Спалланцани, утверждавшего, что у каждого микроба есть свой прародитель. Ни ирландцу, ни итальянцу не удалось на практике решить то, на что Апперу понадобилось почти 10 лет опытов, чтобы, наконец, облагодетельствовать человечество таким фундаментальным открытием, как консервирование.

Кроме сомнительных «соков», Кук брал с собой десятки бочек квашенной капусты, записав в дневнике, что «кислая капуста изгоняет болезни из тела. Это средство, спасающее жизнь моим морякам». Но кислая капуста отнюдь не была панацеей! При ежедневном употреблении она быстро надоедала команде и «вызывала у моряков не меньшее отвращение, чем солонина». Кроме того, от ежедневного потребления в больших количествах она «расслабляла животы» и команда изводилась поносами, что никоем образом не улучшало санитарного состояния судна и его экипажа.

Примечательно, что, согласно записям Руаля Амундсена, во время своего плавания на шхуне «Йоа» (1903 г.), они спасались от цинги тем, что пили свежую кровь белых медведей и моржей. Думаю, что сей «рецепт» был известен норвежцам — потомкам древних викингов — задолго до Амундсена.

Норвежцам также следует отдать пальму первенства в изобретении такого чисто матросского блюда как «лабскаус», что по-норвежски означает «легко проглатываемое». Ведь, как правило, от цинги страдал почти весь экипаж, и коку требовалось приготовить такую пищу, которую можно было есть даже с расшатанными зубами и распухшими деснами. «Лабскаус» представлял собой мелко нарубленную вареную солонину, смешанную с перемолотой сельдью и истолченую затем в жидкую кашу.

Главным вопросом, над которым ломали себе голову наши предки была проблема как сохранить пищу в длительном походе. Мы уже знаем, что основным рационом в длительных вояжах вдали от берегов были солонина и галеты. То есть то, что можно было относительно долго хранить. Галеты, кстати — это на самом деле те же сухари, твердые как камень. Просто так разгрызть их было невозможно, поэтому их размачивали в воде, вине или в роме. Впрочем, иногда в обеденном рационе моряков появлялись настоящие деликатесы. Так, парусники, шедшие через Индийский океан, старались посетить воды Сейшельских островов, где в изобилии водились огромные зеленые черепахи. Эти гигантские рептилии весом до 200 кг были невероятно живучи и могли неделями обходиться без воды и пищи. Их загружали в трюм сотнями в качестве «живых консервов», что позволяло команде подолгу лакомиться нежным черепашьим мясом.

На кораблях, ходивших в Вест-Индию, получил распространение заимствованный в XVI веке у индейцев «пеммикан» — затвердевшая паста из высушенного на солнце и истолченного в порошок бизоньего или оленьего мяса, ягод, кленовой патоки или жира. Европейские моряки упростили технологию приготовления «пеммикана» и просто мешали говядину с жиром.

Как это ни странно, но в Европе долгое время не знали о том, что пищу можно долго хранить в замороженном виде. Одним из первых об этом догадался английский философ и лорд-канцлер Англии Френсис Бэкон (1561-1626). Ставя свои опыты и изучая действие холода как средства для консервирования мяса (Бэкон набивал снегом куриные тушки), он простудился, получил воспаление легких и умер.

Консервы в том виде, в котором мы привыкли их видеть (в жестяных консервных банках) появились впервые во Франции сравнительно недавно — в XIX веке — благодаря уже упомянутому Апперу. Англия быстро оценила это изобретение, купила у французов патент и с 1826 года стала снабжать свою армию и флот «консервaми Аппера». Правда, консервного ножа еще придумано не было (его придумают спустя почти 30 лет), и первое время солдаты вскрывали консервные банки с помощью молотка и долота, поскольку стенки банок были очень толстыми и обычный нож их не брал. Первыми консервы получили экипажи кораблей британского флота. Правда, и тут сначала не обошлось без неприятностей. Недобросовестные подрядчики при приготовлении консервов нередко пускали в ход несвежее мясо, вонявшее как труп, поэтому мясным консервaм англичане, всегда испытывавшие особую любовь к французам (тем более после войны с Наполеоном), дали красноречивое прозвище «дохлый француз».

Единственным удовольствием в рационе моряка была ежедневная порция алкоголя, без нее выжить в тяжелейших условиях длительного морского плавания было невозможно. Вино входило в корабельное меню с античных времен, его получали даже рабы на триерах и либурнах. Колумб, снаряжая свои каравеллы в великую экспедицию, экономил на всем, кроме вина,— дубовые бочки с ним заполнили самые большие трюмы. Кстати, винную бочку емкостью 1000 литров в средневековье именовали «тонна», отсюда и пошло название меры грузоподъемности судна и единица массы. В XVI веке изобрели ром, который как нельзя лучше подходил для дальних плаваний из-за своей дешевизны и содержания в нем некоторого количества витамина «С», что помогало справиться с цингой.

Но все же печальная матросская легенда гласит, что «море стало соленым от слез, пролитых людьми за земную жизнь». Использовать морскую воду для питья невозможно, но она же, употребляемая в малых количествах, оказалась живительна и целебна. Старые морские волки знали это и в долгом плавании порой разбавляли свое питье на одну треть морской водой. Так поступал и Тур Хейердал во время своего путешествия на «Кон-Тики» по Тихому океану.

Источники:
К. А. Иванов «Многоликое средневековье», Алетейя, 1996;
Жак ле Гофф. «Цивилизация средневекового Запада». «Прогресс», 1992.
Филиппов Б., Ястребицкая А. «Европейский мир Х-ХV вв.», М., 1995.
Хёйзинг Й. «Осень Средневековья» том 1, «Прогресс», 1995.
Ю. Т. Дьяков, д. д. н. «Грибы и их значение в жизни природы и человека». Соросовский образовательный журнал, №3 1997
Т. Хейердал. "Путешествие на «Кон-Тики», М., 1957
Mary Kilbourne Matossian. «POISONS OF THE PAST: Molds, Epidemics and History». Yale University Press, 1989.
Madeleine Ferrieres, «Sacred Cow, Mad Cow: A History of Food Fears», Columbia University Press, 2005
Piero Camporesi. «BREAD OF DREAMS: Food and Fantasy in Early Modern Europe». University of Chicago Press, 1989.
Melitta Weiss Adamson. «Food in Medieval Times». Greenwood Publishing Group, 2004.

Шпроты родом из Латвии :
В обиходе под словом «шпроты» часто подразумевают любые копченые рыбные консервы в масле из мелкой рыбы. Но справедливости ради стоит отметить, что для качественных консервов такого типа отбирается преимущественно килька или же салака. А когда-то существовал такой вид рыбы - шпрот.

Родиной шпрот как продукта считается Латвия, где еще в XIX веке впервые начали коптить и консервировать кильку, проводили эксперименты со специями, различными добавками и рецептурой. В музеях Риги можно увидеть старинные банки со шпротами, датированные, например, 1905 годом, где на этикетке - профиль Николая II.

И хотя сейчас шпроты производят 46 стран, вкуснейшие и самые что ни есть настоящие шпроты приходят к нам из Балтийского региона. Да и словосочетание «рижское золото» уже стало нарицательным и прочно ассоциируется именно со шпротами.

Вековые традиции и копчение на ольхе :
Технология производства шпрот до сих пор практически повторяет ту же рецептуру столетней давности: используется только свежая зимняя рыба (если выловить ее в летний период, она будет горчить и станет непригодной для консервирования), деликатное обращение, практически ювелирная сортировка по размеру и ручная укладка «косичкой» по баночкам животиками кверху.

Такая укладка наглядно демонстрирует целостность рыбных тушек, что говорит о высоком качестве продукта. Ведь в ходе подготовки к копчению, чтобы не повредить ее, мерная рыбка нанизывается вручную на специальные тонкие вертела. А для самого копчения используют дым только ольховых дров - поэтому настоящие шпроты имеют такой красивый золотистый оттенок и нежный аромат с легкими нотками дыма.

Расфасовка также требует кропотливого человеческого труда. Сложность приготовления шпрот такова, что для выполнения суточной нормы каждая укладчица должна перебрать и уложить в консервные банки до 3 тысяч рыбок.

Новизна во благо :
Ручной труд в сочетании с новейшими системами внутреннего контроля качества позволяет отслеживать состояние сырья на всех этапах производственного процесса. И лишь герметизацию и стерилизацию выполняет машина.

Однако в такой традиционной рецептуре есть место и инновациям - например, консервы в металлической банке с абсолютно прозрачной крышкой. Таким образом, покупая продукт, можно воочию убедиться в его качестве.

Именно таких традиций и инноваций придерживается один из лидеров отрасли, рижская компания Gamma-A при производстве шпрот ТМ «Рижское Золото». - http://receptiki.pro/interesnoe/4661-vse-o...nfografika.html

Прежде всего надо сказать, что корабли - каравеллы ли, клиперы, бриги или баркентины, пинки ли или шнявы... - были все же несоизмеримы с современными судами водоизмещением десятки тысяч тонн. Пространства было мало. Даже кубриков, нами любимых, не было для размещения команды.
(Здесь сразу надо отметить, что подобное отношение к быту команды характерно не только для эпохи парусных кораблей. С появлением больших "железных" кораблей и судов оно нисколько не изменилось, так как возрастало и количество корабельных механизмов и приборов, которые необходимо было разместить на небольшой в общем-то площади. Могу привести сколько угодно примеров, как на нашем флоте, поругивая тот или иной проект корабля за недостаток бытовых удобств, моряки говорят, что в числе конструкторов данного проекта была женщина. И все беды, естественно, от нее, родимой. Хотя причина была в другом, конечно).
Да, каюты были, но не на всех судах, каюты для капитана (командира) и офицеров корабля, естественно. Даже на судах Христофора Колумба в каютах размещались только офицеры. Вы были когда-нибудь на "Эспаньоле" в Ялте? Если были, вы, конечно, были поражены (я, во всяком случае, был поражен) малыми размерами ее судовых помещений. Куда уж тут кубрики устраивать! Люди спали вповалку на палубе, на ящиках, на бочках...
И только с открытием Америки, взяв оттуда такие блага, как кофе, табак, картошка и прочее, на судах появились гамаки - подвесные койки.
До сих пор на кораблях звучит команда: команде вставать, койки убрать. Хотя койки, конечно, на день не убираются, а спокойненько стоят себе в кубриках. А раньше убирались, подвесные ж были. Позже стали применять пробковые матрасы и подушки, служившие, одновременно, и спасательным средством на случай катастрофы корабля.
На больших кораблях "кубрики" размещались на батарейной палубе между бортом корабля и орудиями. Обычно отгораживались эти протокубрики парусиновыми занавесками, и в них устраивалась комнатушка небольших размеров со своим столиком (тоже подвесным) и скамеечками. Вполне естественно для человеческого организма - уединение хоть на короткий период. Это известно сейчас, как синдром обезьянки Тура Хейердала. Помните? При длительном путешествии на плоту обезьянка, входившая в состав экипажа плота, заболела, стала злой, раздражительной, кусалась, плакала по-своему. Пока кто-то не догадался отгородить ей на суденышке местечко, куда она могла уединяться время от времени. И что же? Болезнь как рукой сняло! А вы говорите... Ну ладно. Поехали дальше.
Но отсуствие кубриков и места для размещения команды - это еще полбеды! Беда-то в чем? А куда девать провизию для любимого личного состава? Холодильников тогда еще не было. Вот и запасались солониной да сухарями. Питание ведь большую роль в жизни человека играет.
Питание - основа здоровья. Как говорит народ: как потопаешь, так и полопаешь. А если не полопаешь, то какой из тебя толк? В шторм тебя на мачту загонишь? А если и загонишь ослабленного от голода? Начальникам нужен был здоровый люд.

М.В.Чекуров в своей книге "Так гласил морской закон" отмечает: на судах Васко да Гама при плавании в Индию на каждого матроса полагалось в день:

- шестьсот граммов сухарей,
- четыреста граммов солонины (говядины),
- двести граммов свинины вместо говьяжей солонины,
- один литр воды,
- сорок граммов уксуса,
- двадцать граммов масла оливкового,
- лук, чеснок, овощи.

В этой же книге приводится следующий недельный рацион питания матроса английской экспедиции на транспорте "Баунти":
- 3 килограмма 200 граммов галет,
- солонина,
- 160 граммов вяленой рыбы,
- 900 граммов гороха,
- 220 граммов сыра,
- спиртные напитки.

Да, и ром выдавали. Вид-то у корабельной пищи, мягко говоря, был не очень съедобным из-за неважных условий хранения. Да и с меньшими братьями нашими - крысками да "стасиками" - корабельными тараканами - делиться приходилось. Моряк ведь ребенка не обидит. Потом в целях экономии ром заменили грогом - подобием коктейля нынешнего ( треть рома и две трети воды с добавлением лимонного сока и сахара). Грог - изобретение английского адмирала Джорджа Вернона, ходившего обычно в плаще из ткани "грограм" и получившего прозвище по этому плащу. Грограм, как и размер выдаваемой "чарки", сократился до привычного нашему уху грога.
Пищу готовили на камбузах - корабельных кухнях, но частенько питались всухомятку, особенно, в шторм. Со временем сухари дополнились галетами - сухарями особой выпечки, без соли. Солонина плюс бессолевые галеты - вот и равновесие.

На русском флоте моряки снабжались продовольствием с учетом чина и должности, причем продукты выдавались на неделю и каждый мог со своей "пайкой" делать что угодно: хочешь, сразу съедай, хочешь, на камбуз иди, приготовь себе, любимому, что-нибудь вкусненькое.
Лишь в екатерининские времена эту самодеятельность отменили и ввели единое время приема пищи:

- завтрак - 07.00 - 07.30,
- обед - 12.00 - 12.30,
- ужин - 19.00 - 19.30.

На каждого матроса в конце екатерининского правления полагалось в месяц:

- 5, 5 кг мяса говьяжего в виде солонины или свежего,
- 18 кг сухарей,
- 4 кг гороха,
- 2,5 кг гречки,
- 4 кг овса,
- 2,5 кг масла,
- более 0,5 кг соли,
- полкружки уксуса,
- 28 чарок водки.

Вот наешься овса и хоть ржи как лошадь!
Картошки не было, поскольку хранить ее в корабельных условиях тогда еще не могли.

Матросы питались артелями, в состав которой входило несколько бачков, на бачок же приходилось 7 - 10 едоков. Матрос, накрывавший на стол в порядке очереди, звался бачковым.
Надо сказать, что в целях экономии продуктов отходы не выбрасывались, из них готовился так называемый потаж (с поташем не путать) - смесь всего, что осталось в виде пищевых отходов.
На русском флоте, однако, потаж не делали.

Курение, а табак полагался к выдаче с пайком, разрешалось только на баке (на больших кораблях разрешалось и на юте) возле обреза (тазика) с водой для окурков в целях безопасности. Вот таки были дела.

Баловались морячки и разными другими напитками, которые, надо сказать, после вахты под дождем, снегом, промокшим до нитки, помогали справиться с простудой, являясь, так сказать, профилактическим средством.
Рецепты некоторых напитков ну не мог я не привести на этой страничке.
Слушайте внимательно.

Глинтвейн.

Горячий напиток. Состав: красного вина полбутылки, коньяку или рому полбутылки, воды полбутылки, сахара кусками 1/2 фунта, корицы 1/2 палочки, гвоздики 10 штук, мускатного ореха 1 штука.
Приготовление. Орех нужно расколотить на несколько частей, но не толочь мелко, в противном случае будет в стаканах осадок, также корицу и гвоздику. В кастрюлю влить воду и красное вино и положить вышеназначенные пряности и сахар, вскипятить, накрыть крышкою, чтобы пряности не испарялись, затем процедить через сито, влить ром или коньяк, размешать и подавать в стаканах горячим.

Пунш американский горячий.

Состав: сахару 3, 5 фунта, ананасу 1/4 штуки, цедры лимонной 1 шт, цедры апельсинной 1 шт, цедры померанц. 1 шт, чаю желтого 1 чайную ложку, чаю зеленого 1 чайную ложку, рому ямайского 1,5 бутылки, вина шато-икем 0,5 бутылки, мускат-люнель 05, бутылки, мараскину 1/4 бутылки, кирш-вассер 1/4 бутылки, кармину по цвету и кипятку.
Приготовление. Сахар всыпать в кастрюлю, влить воды 1,5 стакана, размешать и поставить кипятить. Когда сахар будет вскипячен, то опустить в него очишенный и нарезанный четырехугольными кусочками ананас и дать постоять часа два, то есть пока сахар не остынет. Затем снять цедру с фруктов и также положить в горячий сахар. И когда сахар совсем остынет, процедить через салфетку. Заварить чай двух сортов в одном чайнике, самый крепкий, и соединить вместе с сиропом, а затем начать вливать все вино и размешать. Затем подкрасить кармином, чтобы получился приятный цвет. До употребления хранить этот пунш в закупоренных бутылках.
Когда требуется подавать пунш к столу, то нужно его разводить кипятком на вкус. Для более крепкого напитка берется бутылка пунша и бутылка кипятку, для более слабого - кипятка добавляют. Подается в стеклянных кружечках или маленьких бокальчиках, положив прежде в каждый бокальчик по 1 или 2 кусочка ананаса. По желанию подается с огнем. При этом нужно сделать из карамели маленькие чашечки или раковинки, налить в них спирту и пустить в бокальчики, чтобы карамель плавала, зажечь спирт и подавать." - http://www.randewy.ru/trad/pissa.html