Но в мире есть иные области

Эта история началась в Финляндии, незадолго до так называемой зимней войны. В 1937 году в Кексгольме (ныне Приозерск) поселился шведский капитан Юхан Сигвард. Его появление в заштатном финском городке вызвало повышенный интерес, который скоро сменился на чувство неприязни и страха. К чему, кстати, имелись веские основания. Сигвард был огромного роста, силен и нелюдим. Всех финнов считал недочеловеками, о чем, бывало, и сообщал местным жителям. Имел собаку чудовищной злобы и мутной породы (говорили, что помесь гренландской лайки и полярного волка). Поселился на Дальней Мызе – месте, имеющем скверную репутацию.

На воскресных церковных службах отсутствовал. Когда же досточтимый пастор Сиволайнен проявил интерес по поводу того, какой он веры придерживается, капитан с ухмылкой ответил: "Иудейской!". И так злобно глянул на священника, что тот счел за благо немедля ретироваться. Вскоре Сигвард приобрел морской мотобот "Господня благодать" и, закрасив его прежнее название, вывел на борту черной краской зловещие цифры – "666".

Затем на Дальней Мызе появился гость капитана – глухонемой тип с лицом закоренелого преступника. С этого момента практически каждую ночь мотобот "Три шестерки" (как его окрестили местные жители) уходил в открытую Ладогу. Зачем? О причинах можно было только догадываться, но то, что не для лова рыбы, в этом не сомневался никто. Однажды рыбаки Карвонен и Такконен задержались на промысле. На озеро опустилась тихая ночь, что бывает на Ладоге редко. Показалась луна, озарив все вокруг холодным, мертвенным светом. "Полнолуние", – сказал Карвонен. "О да", – через полчаса согласился Такконен.

Внезапно чуткое ухо Карвонена уловило прерывистый вой. "Волк воет, ты слышишь, Такконен?" – спросил он. Тот подумал и ответил: "Мы стоим у Чертовой банки, до берега свыше десяти километров. Каким, по-твоему, должен быть этот волк, чтобы его голос был слышен на таком расстоянии?" Но вой становился все отчетливей, и столько скрытой угрозы и ярости таилось в нем, что оба замерли и тревожно переглянулись. Утлый челн качнуло тяжелой волной, и рыбаки увидели проходящий недалеко от них на малых оборотах мотобот Сигварда.

На носу "Трех шестерок" возвышалась могучая фигура капитана. Рядом с ним сидела его страховидная собака. И чья глотка – человеческая или собачья, исторгала столь неистовый и пугающий звук, определить было невозможно. ("Оба выли", – позже уверяли рыбаки.) Издалека, с темных просторов Ладоги, что-то ответило неясным зовом: не то зловещим шепотом, не то жутким вздохом. Или это налетел порыв ветра? Но мотобот тут же изменил курс и пошел в открытое озеро.

Накануне дня святого Улофа, когда, по старинным скандинавским поверьям, ведьмы и прочая нечисть слетаются на шабаш в местечко Блакулла, в Кексгольме случилось несколько кошмарных событий. Ночью кто-то проник в городскую кирху и совершил в ней ужасное святотатство: надругался над распятием, посбивал с постаментов скульптуры святых и оставил на кафедре проповедника некую мерзость, схожую с человеческим экскрементом. А вечером следующего дня кем-то был похищен пятилетний ребенок вдовы Лисы Ховенхеймо, побирушки и горькой пьяницы, живущей на окраине города.

Ее сосед, ветхий старик, утверждал, что девочку увез на большой лодке с числом зверя сам дьявол – огромный и страшный. Однако окружающие к словам старика отнеслись безразлично, поскольку всем хорошо было известно, что Саполайнен, вследствие преклонного возраста и тяжелой контузии, полученной им в боях с "красными" финнами, давно уже замечает вокруг себя апостолов, ангелов и чертей... Только директор местного музея Вяхавяйнен, человек начитанный и прозорливый, воспринял слова ветерана серьезно и поспешил к полицейскому исправнику Кууконену, которому сообщил о своих подозрениях.

Полицейский вежливо выслушал его и сказал: "Ко мне уже прибегал наш городской библиотекарь господин Кюляя, так вот он считает, что Сигвард – большевистский агент, готовящий в Финляндии новую революцию. С библиотекарем ясно: свихнулся человек на шпионских романах, но от вас, честно признаюсь, таких выводов не ожидал, тем более со всей этой мистикой и чертовщиной". Однако в отчете о происшествиях, составленном для Полицейского управления в Хельсинки, исправник подробно изложил версию Вяхавяйнена, выдав ее за свою, а на Дальнюю Мызу направил полицейский наряд (наряд вернулся ни с чем: хозяин мызы и его гость отсутствовали, как и мотобот у причала).

В полночь 31 августа в день святого Улофа над Ладогой разразился сильнейший ураган и гроза. Такого буйства стихии не помнили старожилы. Волнами повредило мол и городской причал, порывами ветра валило вековые деревья и срывало кровлю с домов. И всю ночь в предместьях Кексгольма жарко пылала, вероятно, подожженная ударом молнии, Дальняя Мыза. После этого урагана мотобот "Три шестерки" больше не видели. Он вместе с командой бесследно канул в пучине озера. Полицейские запросы в порты Лахденпохья, Сортавала, Импилахти и даже официальное обращение к советским пограничникам не принесли положительных результатов...

Призрак Ладоги Летом 1955 года старшина балтийского флота Семен Шкруднев гостил у своей родни в поселке на побережье Ладожского озера. Как-то под вечер он вышел на моторной лодке в Ладогу, чтобы проверить поставленные накануне сети. В районе острова Ряпой моторка налетела на "топляк" и быстро затонула. Семен вплавь добрался до каменистого островка. Всю ночь старшина "куковал" на холодных камнях, время от времени оглашая темноту яростными воплями о помощи. Едва стало светать, как он заметил проступающий сквозь туман силуэт стоящего мотобота. Семен закричал, привлекая внимание, но тщетно, на судне не отозвались. Недолго думая, Шкруднев бросился в воду и поплыл к мотоботу, благо до него было около сотни метров. Доплыв, стал кричать и стучать по обшивке, и вновь ответом ему служила непонятная тишина.

Старшина заметил свисающий с кормы трос, схватился за него, подтянулся и перевалился на палубу. Когда он очутился на ней, судно медленно двинулось от острова, оставляя его за стеной густого тумана. Первое, что почувствовал Семен на борту, – странный, почти зимний холод и сильный запах потревоженного ила. Затем он обратил внимание на поржавевшие судовые механизмы и снасти, на палубу, густо залепленную засохшим птичьим пометом, валяющиеся на ней пучки гниющих водорослей и высохшие трупы чаек. "Вот так свинарник, мать твою" – подумал старшина, привыкший к флотской чистоте и порядку. И тут же заметил стоящую у штурвала фигуру в брезентовой робе. Шкруднев направился к рубке и, подойдя к открытой двери, спросил: "Куда идем, капитан?". "В ад", – ответил глухой, словно из трюма, голос.

Семену показалось, что он ослышался, но в это мгновение фигура повернулась к нему. Под низко надвинутой капитанской фуражкой старшина успел рассмотреть желтую кость с черными пятнами тлена, зияющие пустотой провалы глазниц, темный провал носа и жуткий оскал мертвых зубов! В ту же секунду Шкруднев бросился за леера и, подстегиваемый диким ужасом, быстро поплыл прочь от страшного мотобота. Когда старшину случайно заметили с проходящего рыболовецкого баркаса, он едва держался на плаву. Рыбаков удивило, что при оказании помощи тонущий сопротивлялся и, уже вытащенный из воды, пытался снова выпрыгнуть за борт, пока его не напоили спиртом и не заперли в кубрике.

С этого момента команды пассажирских пароходов, грузовых и рыболовецких судов время от времени наблюдали в разных районах Ладоги мрачный, неухоженный мотобот. Обычно его видели в сумраке наступающего рассвета. Либо на закате. Но несколько раз встречали и ночью. На облупленных, поржавевших бортах с трудом угадывался какой-то трехзначный номер, точно определить который не представлялось возможным. "Сегодня опять "обструхая" встретили" – бывало сообщали капитаны ладожских судов и всякий раз отмечали одну и ту же странную деталь: на палубе мотобота никогда не было видно людей.

...В августе 1982 года в пионерском лагере "Ладожский" на вечернем построении недосчитались трех пионеров. "Немедленно разыскать и наказать!" – рявкнул в рупор начальник лагеря. Пионервожатые бросились исполнять приказание. Один из них по фамилии Друзман, заметил, как от лагерного причала отчалил мотобот со стоящими на корме пионерами. "Стоп машина!" – заорал Друзман. Дети радостно загалдели, узнав своего вожатого, а из рубки показалась фигура в замызганной робе, и мотобот скрылся в вечернем тумане. На поиски пионеров, увезенных на неизвестном судне, были брошены милицейские силы.

Сотрудник областной прокуратуры строго допрашивал Друзмана: "Значит, номера мотобота и личность из рубки ты не запомнил. Что же в таком случае тебе удалось разглядеть?"

"Мне показалось, что одежда на том типе как-то странно болтается, словно на вешалке. Под ней совершенно не чувствовалось тела", – подумав, ответил вожатый. "М-да, сомнительный ты фрукт, Друзман. Тебе бы, дылде, на заводе работать, а ты с детишками возишься, пионерок за ляжки хватаешь. Опять же, следствию ничего полезного сообщить не желаешь. Арестовать тебя следует, Друзман" – злился на бестолкового свидетеля работник прокуратуры. Тот пугался и начинал жалобно хныкать. Пропавших детей искали долго, но тщетно. Неустановленным остался и мотобот, хотя следствие проверило все малотоннажные суда Северо-Западного пароходства и даже Ленинградского морского порта.

Последний раз призрачное судно видели на Ладоге зимой нынешнего года – при весьма трагических обстоятельствах. Под вечер 27 февраля сильным ветром в Волховской губе оторвало от берега огромную льдину с рыбаками-любителями и понесло в открытое озеро. В беду попало около тысячи человек. Из-за сложных метеоусловий и плохой видимости спасательные работы пришлось отложить до утра, поэтому всю ночь бедолаги провели среди мрака, стужи и волн. Когда эвакуация рыбаков завершилась, многие из них принялись возмущаться: "Почему ваш мотобот взял на борт всего четырех человек и ушел? Где этот капитан, мы ему рыло начистим!". "Спасательные работы производились вертолетами, никаких судов задействовано не было" – удивился начальник оперативного штаба.

Однако выяснилось, что в полночь к дальнему концу льдины неслышно пристал мотобот. Толпа с надеждой побежала к нему, но едва на борт поднялись четверо самых резвых рыболовов, он не стал ждать других и ушел в бушующее озеро. "Ничего не понимаю", – развел руками начальник штаба. На всякий случай он связался по радио с региональным МЧС, где получил подтверждение, что ни одно судно в эвакуации рыбаков участия не принимало. Мнение специалиста Загадочные события, происходящие на Ладожском озере, привлекают внимание многих исследователей аномальных явлений – как отечественных, так и зарубежных.

Петербургский ученый Андрон Фридман считается одним из наиболее компетентных специалистов в этом вопросе. Вот его комментарий:

"Начну с того, что Ладога, скорее, является внутренним морем, нежели озером, настолько оно большое и глубоководное. С ним связано множество мистических легенд и поверий, которые дошли до наших дней с древнейших времен. К примеру, в средневековой Улеаборгской хронике имеются строки о том, что тот, кто сумеет подчинить своей воле водных духов Ладоги, сможет овладеть и несметными сокровищами, сокрытыми в его глубинах. Там же приводится ряд историй о контактах людей с духами озера.

В разное время этим занимались такие зловещие личности, как алхимик из Каяни Альбрехт Тиле, выборгский наместник и чародей Кнут Поссе, новгородский чернокнижник Семион Свибла. Хроника гласит, что для них занятие столь кошмарным делом завершилось трагически, поскольку из всех выходцев с того света утопленники наиболее свирепы и коварны. Что касается капитана Сигварда, то о нем следует сказать следующее. Родился в Упсале в 1883 году. С отличием окончил Морскую навигаторскую школу в Гетеборге и в качестве помощника капитана начал плавать на каботажных судах. В 1923 году на Аландах близко сошелся с приверженцами запрещенной секты "Великий граф Барбатос" (Барбатос – имя демона, описанного в XVI веке демонологом Иоганном Виром) и с этого момента стал одним из ее адептов. В 1930 году на него пало подозрение, что, будучи капитаном, он превратил грузовое судно "Королева Кристина" в место сборищ мрачных типов, справляющих некие таинственные обряды.

Правда, неопровержимых доказательств этому не нашлось, но тем не менее Сигвард был уволен из Морского ведомства. До 1937 года он проживал в Германии, Польше и Венгрии, где также был замечен в сомнительных связях, пока наконец не перебрался в финский город Кексгольм. Зная о древнем ладожском поверье, Сигвард, очевидно, решил на практике испытать свои тайные знания, вступив в контакт с водными духами. Это ему удалось, поскольку осквернение кирхи и кража ребенка с целью ритуального убийства – есть жертвы, принесенные им для ублажения потусторонних созданий. Но затем Сигварду, вероятно, не хватило знаний, чтобы полностью подчинить своей воле коварных утопленников, и они погубили его. Вместе с мотоботом. С тех пор неприкаянная душа капитана появляется на Ладоге в виде призрачного корабля с мертвецом на борту и представляет для живых огромную опасность. Доказательство этому – бесследно пропавшие пионеры и четверо любителей зимней рыбалки. Однако, по моим данным, исчезнувших людей гораздо больше. Просто не всегда находятся свидетели того, что несчастные перед тем как пропасть без вести, становились пассажирами дьявольского мотобота..."

Таково мнение крупного петербургского специалиста Андрона Фридмана. К его словам полезно прислушаться хотя бы ради того, чтобы, если кому-то приведется быть на Ладоге, случайно не угодить в холодные объятия капитана Юхана Сигварда."(с)

Ко мне обратились мои петербургские знакомые с просьбой рассказать о "летучем шведе", их же, в свою очередь, попросил родственник из Краснодара. Он видел передачу по телевизору, где подробно пересказывалась эта история. Какова география? К своему стыду, ничего ответить на поставленные вопросы я не смогла. Поэтому приступила к изысканиям. Рассказ о "летучем шведе" был найден в Интернете.

Правдоподобно описывался довоенный Кексгольм, упоминались имена директора музея, библиотекаря, исправника. Вероятно, автор был уверен, что его рассказ никогда не попадёт в руки краеведу, знакомому с историей Кексгольма. А может быть, он вообще считал, что таких и нет вовсе. Поэтому и щеголял финскими фамилиями, названиями должностей. В сопроводительных словах автор был представлен как петербургский историк, черпающий свои знания из архивных источников. Звучит солидно. В самом деле, сидит человек, копается в старинных документах, с трудом разбирает выцветшие чернила, чтобы донести до современников леденящие душу события, происходившие на территории соседнего государства.

Имя этого исследователя Виктор Степаков. Обратившись к уроженке города Кексгольма, магистру искусствоведения, большому знатоку местной истории, проживающей в настоящее время в Лаппеенранте Пауле Кохо, получила исчерпывающий ответ. Никогда таких событий в городе и окрестностях не происходило, никто никогда не слышал о капитане Сигварде, иначе говоря, "летучем шведе". Причём Паула Кохо, как серьёзный человек и добросовестный учёный, опросила всех, кого могла, из ныне живущих уроженцев довоенного города. Никто никогда ничего подобного не слышал. Все только разводили руками да пожимали плечами. Но самое интересное не в этом даже, а в том, что никогда директора музея, библиотекаря, исправника не было с такими именами в городе Кексгольме. Вот в чём штука-то! Именно это меня интересовало в первую очередь.

Более того, одному из персонажей рассказа, "основанного на архивных источниках", было присвоено имя довольно редкое – имя Лисы Ховенхеймо. Там говорится, что "кем-то был похищен пятилетний ребёнок вдовы Лисы Ховенхеймо, побирушки и горькой пьяницы, живущей на окраине города". Причём этот человек живёт в настоящее время в Хельсинки. Она является хорошо известным создателем телевизионных документальных фильмов в основном о Карелии.

Когда Паула Кохо с ней созвонилась по интересующему нас поводу, рассказала о том, что её имя фигурирует в мистическом рассказе о"летучем шведе", та сразу же вспомнила, что около 15 лет тому назад она снимала кое-что в Петербурге и встречалась там с молодым журналистом Виктором Степаковым, который очень сильно интересовался событиями зимней войны и задавал ей вопросы. Она сказала, что Степаков был очень молод тогда и теперь должен быть ещё достаточно молодым. Больше она его не встречала, но полагает, что Степаков запомнил её имя и использовал его в своих произведениях. Л. Ховенхеймо очень позабавило, что её имя попало в такую выдуманную историю, хотя грустно, конечно, что не в самом приятном контексте."(с) Источник: http://ladoga-lake.ru/pages/artcl-ladoga-stepakov-terror.php