Малоизвестные факты о войнах. И не только о них самих... К сему : "Войны прошлого и будущего" ( "Военная тайна" ), автор Игорь Станиславович Прокопенко : http://flibusta.site/b/499888/read К сему : "Моление перед битвой"
Пала на земли и воды Ярости мрачная тень. Восстали на нас народы. Тёмен грядущий день. Но, извлекая из ножен Мечи, - да страшатся враги!- К Тебе притекаем, Боже! Господи, помоги!
Воинств Небесных Владыко, Суди не по нашим делам: Мы в неразумии диком Творили неистово срам; Но каемся и умоляем: Рабов беззаконных прости! На милость Твою уповаем: Дай силы на смерть идти.
А тот из среды нашей воин, Что Истиной не просвещён, Тобою дарованной... молим: Да будет и он прощён. Веры его неправой, Господи, в грех не вмени, Но, если вернёмся со славой, Вину его помяни.
От поисков суетной чести, О Сущий на Небеси, И от необузданной мести И страсти иной упаси. И нас укрепи, недостойных, Дабы сражённый в борьбе Без судорог беспокойных Сумел отойти к Тебе.
Владычица Преблагая, Да не оставиши нас, Смиренно к Тебе прибегаем В страшный и смертный час. Прощается грешному много Молитвой Твоей пресвятой, Когда возвращается к Богу Душа из юдоли земной...
Подходит воинство вражье. Близится смертный бой. Даруй нам победу, Блаже! Отцы побеждали Тобой. Сиянием знамений чудных Не Ты ли мир просветил? День наступает Судный. Услыши нас, Боже Сил." - Р.Киплинг.
Это сообщение отредактировал Книгочей - 22-12-2018 - 19:49
"Финская Народно-революционная армия, или просто Финская народная армия, или вполне серьезные вооруженные силы недолговечной “Финляндской демократической республики” Зимней Советско-финской войны 1939-40 гг. Несмотря на явную пропагандистскую окраску, сила совершенно реальная: по состоянию на конец 1939 – начало 1940 гг. не менее 18 тыс штыков, две стрелковые дивизии двухполкового состава плюс отд.стрелковый полк на фронте, еще две дивизии – стрелковая и пограничная – “в процессе”, разнообразные части армейского подчинения, подробнее см. ссылку ниже. ИМХО, наиболее обстоятельная статья об этом парадоксальном военном формировании – то ли составной части, то ли союзнике РККА – принадлежит перу питерского историка С.Г.Веригина. К сему : Агитационный плакат, призывающий советских граждан карелов и финнов вступать добровольцами в ряды “красных финских народоармейцев”. И листовка с текстом приказа по частям 9-й советской армии, поясняющего красноармейцам и командирам на фронте, что есть “белофинны”, в которых надо стрелять (если только успеешь первым), а есть “краснофинны”, которые наши. Словом, “принимай нас, Суоми-красавица”…
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 25-03-2018 - 03:50) "Финская Народно-революционная армия, или просто Финская народная армия, или вполне серьезные вооруженные силы недолговечной “Финляндской демократической республики” Зимней Советско-финской войны 1939-40 гг. Наиболее обстоятельная статья об этом парадоксальном военном формировании – то ли составной части, то ли союзнике РККА – принадлежит перу питерского историка С.Г.Веригина.Формирование и боевые действия Финской народной армии (ФНА) в зимней войне 1939-1940 годов. С 11 ноября 1939 г. в СССР началось формирование «Финской народной армии», целью которой было заменить после победы в советско-финской войне в Финляндии оккупационные части Красной Армии и стать военной опорой нового правительства. В данной статье С.Г. Веригина рассказано о истории Финской народной армии. Статья первоначально опубликована в журнале "Учёные записки Петрозаводского государственного университета" N10, 2009 г.
скрытый текст
Впервые об образовании Финской народной армии (ФНА) было сказано в Декларации Народного правительства Финляндии от 1 декабря 1939 года, опубликованной в газете «Правда». Ее текст гласил: «Для участия в совместной борьбе рука об руку с героической Красной армией СССР Народное правительство Финляндии уже сформировало первый финский корпус, который в ходе предстоящих боев будет пополняться добровольцами из революционных рабочих и крестьян и должен стать крепким ядром будущей Народной армии Финляндии. Первому финскому корпусу предоставляется честь принести в столицу знамя Финляндской Демократической Республики и водрузить его на крыше президентского дворца на радость трудящимся и страх врагам народа» [21]. Возглавил корпус Аксель Анттила, занявший также пост министра обороны в Народном правительстве. Несколько дней спустя в той же «Правде» появилась «Резолюция первого корпуса Народной армии Финляндии», в которой выражалась полная поддержка Териокского правительства и решимость «до конца разгромить остатки господствовавшей в Финляндии и свергнутой ныне власти бандитской шайки каяндеров и им подобных вроде правительства таннеров, которые всегда продавали и продают интересы финского народа иностранным империалистам и в угоду им вовлекли финский народ в преступную войну против СССР» [22]. Тексты всех документов о ФНА, как и о правительстве Куусинена, были написаны в традиционном для советской печати тех лет стиле и рассчитаны, прежде всего, на пропагандистский эффект: если не удастся ввести в заблуждение мировое общественное мнение, то хотя бы убедить советский народ относительно справедливых целей в войне против Финляндии. Все дальнейшие публикации «Правды» продолжали формировать у читателей газеты веру в справедливость борьбы бойцов ФНА, самоотверженно сражавшихся за освобождение своего народа. В статьях и заметках сообщалось, что «бойцы и командиры – это представители трудового народа Финляндии: рабочие, крестьяне, трудовая интеллигенция», постоянно подчеркивалось, что каждый боец ФНА знает, за что борется, народоармейцы полны решимости «показать Маннергеймам, как умеют драться настоящие финны», а «население освобожденных от белофиннов селений восторженно встречает народоармейцев» (цит. по: [14; 85]). Такова была официальная точка зрения. Но что же на самом деле представляла собой ФНА? Очевидно, что решение о ее формировании было принято Сталиным еще до начала военных действий против Финляндии, так как за два первых дня войны создать первый корпус Народной армии было невозможно. Финляндские и российские исследователи полагают, что политическое решение о создании ФНА принималось в Москве в середине ноября 1939 года, когда окончательно зашли в тупик советско-финляндские переговоры. Вполне возможно, что тогда же принималось решение о создании Народного правительства. Это подтверждают и архивные документы из фондов Российского государственного военного архива (РГВА), к которым сравнительно недавно исследователи получили доступ. 19 ноября 1939 года нарком обороны К. Е. Ворошилов подписал приказ об образовании в Ленинградском военном округе (ЛВО) особого воинского подразделения – 106-й стрелковой дивизии, командиром которой назначался А. Анттила, финн по национальности, бывший до этого командиром 147-й дивизии Харьковского военного округа. 106-я дивизия должна была формироваться в Карелии и Ленинградской области из финнов, ингерманландцев, карел, а также лиц, владеющих финским или карельским языком [12; 1]. Однако создать ФНА полностью из национальных кадров не удалось. Возможно, что такая задача и не ставилась Сталиным. Большинство высших командных должностей в ФНА занимали русские. Средний и младший командный составы формировались в основном из национальных кадров. Впрочем, по свидетельствам очевидцев, были случаи, когда на одну офицерскую должность назначались два человека – финн и инспектирующий его русский. И только в рядовом составе преобладали финны и карелы. Надо отметить, что в Карелии уже был опыт формирования национальных воинских подразделений. 15 октября 1925 года по инициативе правительства республики в Петрозаводске был сформирован отдельный карельский егерский батальон. Его командиром стал «красный» финн Э. Маттсон. Батальон состоял из трех стрелковых и одной саперно-пулеметной роты, имел взвод конных разведчиков, взвод связи, артиллерийский взвод, саперно-маскировочный взвод, хозяйственную команду, а также команду музыкантов. Общая численность бойцов батальона в 1927 году составляла 722 человека [16; 452–453]. Рядовой состав поступал в батальон по осеннему призыву из карельских деревень, комсостав был исключительно финским – из Петрозаводской интервоеншколы. В рядовом составе подавляющее большинство составляли карелы (65 %) и русские (34 %), в среднем и старшем командном составе преобладали финны (60 %). Первая рота была смешанной, вторая рота – русской, третья – карельской [16; 452–453], [20; 119–120]. 20 ноября 1930 года бюро Карельского обкома ВКП(б) приняло специальное постановление «О необходимости развертывания отдельного карельского егерского батальона в отдельную егерскую бригаду» в связи с усилением «угрозы войны со стороны капиталистического мира против СССР». Создание отдельной карельской егерской бригады (ОКЕБ) было завершено к концу декабря 1931 года [20; 119–120]. Однако бригада просуществовала недолго. Осенью 1935 года сменилось партийно-советское руководство Карелии и началась «борьба с финским буржуазным национализмом», провозглашенная V пленумом Карельского обкома партии в октябре 1935 года. В январе 1935 года бригаду из егерской переименовали в стрелковую, а в марте было принято решение о ее расформировании. К декабрю 1935 года ОКЕБ перестала существовать [2; 10]. Начались репрессии против военнослужащих бригады. Первый ее командир Э. Маттсон был арестован 28 мая 1936 года в Москве; последний командир Николай Кальван был расстрелян в 1938 году. Всего было репрессировано свыше 200 командиров, сержантов и рядовых ОКЕБ. Из гордости республики егерская бригада к концу 1930-х годов превратилась в «гнездо шпионов, националистов и заговорщиков» [2; 76]. На основе 106-й стрелковой дивизии по приказу К. Е. Ворошилова от 23 ноября 1939 года в Петрозаводске началось формирование Управления и частей горно-стрелкового корпуса (ГСК) ФНА. В Управление корпуса вошли: командир – комдив Аксель Моисеевич Анттила, военный комиссар – бригадный комиссар Филипп Иванович Егоров, начальник штаба – комбриг Федор Николаевич Романов, всего 33 человека. Одновременно был создан и политотдел корпуса в составе 12 человек, в их числе: начальник политотдела – полковой комиссар Владимир Петрович Терешкин, его заместитель – Федор Николаевич Григорьев, редактор корпусной газеты «Kansan armeja» («Народная армия») – Михаил Иванович Мелентьев, секретарь партбюро управления – Петр Иванович Лайтинен и др. [2; 1 об.]. Шло формирование корпусных частей: отдельного саперного батальона, батальона связи, отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, особого отдела, прокуратуры, трибунала, а также стрелковых дивизий. Оперативность выполнения приказа наркома обороны К. Е. Ворошилова о развертывании частей ФНА в ноябре 1939 года в определенной мере объяснялась предварительной работой, осуществленной ранее, в конце лета – начале осени 1939 года. Здесь возможна, на наш взгляд, связь с пактом Молотова – Риббентропа от 23 августа 1939 года и секретным протоколом к нему. Именно по протоколу Финляндия была отнесена к сфере интересов Советского Союза. В это время (конец лета – начало осени 1939 года) в армии стали восстанавливать офицеров запаса – финнов по национальности, ранее лишенных офицерских званий и права служить в Красной армии. В воспоминаниях участников тех событий хорошо показан этот процесс. Так, П. М. Курхинен (ингерманландец, пенсионер, проживавший в Петрозаводске) был призван в Красную армию в 1930 году, после окончания офицерских курсов проходил службу сначала в Луге, а затем в Петрозаводске в артиллерийском дивизионе карельской егерской бригады; в 1932 году по истечении срока службы был уволен в запас. Несколько лет спустя его вызвали в один из ленинградских военкоматов, где сняли с воинского учета и выдали «белый билет». Подобное было проделано со многими офицерами запаса финской национальности, формулировка у всех была одна: «из-за невозможности использовать в РККА». Однако в конце лета 1939 года Курхинену вернули военный билет и восстановили в офицерском звании. В ноябре этого же года он был мобилизован и назначен командиром взвода первого артиллерийского полка ФНА [26; 290]. Что касается кадровых офицеров – финнов и ингерманландцев, то их судьба сложилась еще трагичнее: многие из них в 1935–1938 годах были арестованы и погибли в сталинских застенках. В 1939 году тех из них, кто еще остался в живых, освобождали из заключения и возвращали в армию. В сентябре 1939 года в звании капитана Красной армии был восстановлен бывший кадровый военный Валтер Валли, арестованный летом 1938 года. В период Зимней войны он занимал должность заместителя начальника оперативного отдела штаба 1-го стрелкового корпуса. Начальник штаба 1-го артиллерийского полка корпуса Александр Кийранен, погибший в последние дни войны при взятии Выборга, попал в ФНА прямо из тюрьмы г. Минска. Полковник А. Аланнэ накануне Зимней войны был освобожден из-под ареста и сразу же назначен командиром отдельного стрелкового полка ФНА, находившегося в составе 14-й армии на мурманском направлении. Таких примеров можно привести много. 29–30 ноября 1939 года основные соединения ФНА в составе двух стрелковых дивизий (СД), сформированных в Петрозаводске, были переброшены в ЛВО и сосредоточены на Карельском перешейке в полосе действий 7-й армии (командующий К. А. Мерецков). Небольшая часть ФНА в составе одного стрелкового полка под командованием полковника А. Аланнэ была переброшена на участок 14-й армии (командующий В. А. Фролов) за полярный круг в район Петсамо со специальной задачей: после установления власти Народного правительства в Хельсинки обеспечить охрану Финляндской Демократической Республики на финско-шведской и финско-норвежской границах. Таким образом, к моменту опубликования в советской печати Декларации Народного правительства Финляндии основное ядро 1-го корпуса ФНА действительно существовало и находилось на пути к только что занятому Красной армией городу Териоки. Управление 1-го ГСК ФНА разместилось в Ленинграде на Фонтанке, 90; штаб корпуса – в Териоки. Еще до начала военных действий прошла экипировка бойцов Народной армии, причем здесь возник сложный вопрос: как обмундировать народоармейцев? Одевать их в форму РККА было нельзя, ведь перед всем миром было объявлено, что ФНА является армией независимой демократической Финляндии. Выход нашли: бойцов ФНА стали одевать в польскую армейскую форму, захваченную Красной армией в сентябре 1939 года в районах Восточной Польши (Западной Белоруссии и Западной Украины), предварительно заменив польские конфедератки на шапки-ушанки и споров шевроны с белокрылым орлом. Вот как описывался внешний вид народоармейцев в советской печати в период Зимней войны: «На них зеленоватые шинели и шапки-треухи из светлого меха; плечевые ремни пропущены в погоны, в петлицах на воротниках треугольники; ремни новенькие, желтые» [23], [24]. До последнего времени трудно было определить численность и организационную структуру ФНА. Финляндские исследователи писали о двух или трех дивизиях, входивших в состав корпуса и насчитывавших от 6 до 10 тыс. человек. В статье Н. и В. Барышниковых, опубликованной в Финляндии в 1989 году, назывались три дивизии – две на выборгском направлении и одна в Суоярви [25; 22]. В книге «Зимняя война, 1939–1940: Политическая история» эти же авторы уточняют численность: «В конечном счете был образован 1-й корпус Финской народной армии в составе 1-й и 2-й дивизий, имевший два полка в каждой, а также отдельный танковый полк и авиационную эскадрилью». Общая численность созданных формирований достигла к середине декабря 18 тыс. человек [15; 183]. В романе О. Тихонова «Свидетель» приведены воспоминания кадрового военного, полковника в отставке А. М. Столярова, по словам которого в состав 1-го корпуса ФНА входили четыре дивизии: первые две дислоцировались на Карельском перешейке; третья – на северо-западе Карелии в районе Суоярви – Поросозеро; четвертая – на мурманском направлении. Но даже сейчас, когда исследователи получили возможность познакомиться с недоступными ранее документами Российского государственного военного архива (РГВА), в том числе и по Зимней войне, сложно дать полную картину формирования и военных действий ФНА. Дело в том, что в течение всей зимней кампании шли переформирование и переброска отдельных соединений корпуса с одного участка фронта на другой, перемещение командиров и политработников с одной должности на другую, постоянное пополнение армии за счет добровольцев (в основном финнов и карел из Карелии и Ленинградской области). Попытаемся все же восстановить этот процесс. Как уже отмечалось выше, в начале декабря 1939 года на Карельском перешейке в полосе 7-й армии были сосредоточены главные силы ФНА: 1-я СД (командир – полковник Алексей Александрович Гречкин, комиссар – батальонный комиссар Николай Александрович Дильденкин, с середины декабря 1939 года замененный на полкового комиссара Александра Федоровича Кириллова) и 2-я СД (командир – полковник Григорий Александрович Зверев, комиссар – сначала старший политрук А. В. Киуру, затем – полковой комиссар Н. А. Замков). Один стрелковый полк (командир – полковник А. Аланнэ, военный комиссар – Н. Н. Сорокин) в составе 14-й армии находился на Кольском полуострове. В середине декабря 1939 года с Карельского перешейка на петрозаводское направление для выполнения специального задания был переброшен 5-й стрелковый полк ФНА. Вместе с ним выехал бывший комиссар 1-й СД Н. А. Дильденкин. 7 января 1940 года А. А. Жданов, О. В. Куусинен и А. М. Анттила направили письмо в адрес И. В. Сталина и К. Е. Ворошилова, в котором говорилось: «Кроме уже утвержденного наркомом обороны 1-го ГСК в составе двух стрелковых дивизий на Карельском перешейке просим с учетом дополнительного призыва утвердить: а) формирование на участке 8-й армии в районе Суоярви одной стрелковой дивизии; б) на участке 9-й армии в районе Ухты отдельного стрелкового полка; в) на участке Петсамо – Торнио пограничной дивизии. Одновременно просим Вашего указания командующим 8-й, 9-й и 14-й армий об обеспечении названных частей всеми видами довольствия» [10; 25]. Эта просьба была поддержана Сталиным. На основе 5-го стрелкового полка на участке 9-й армии (командующий Г. М. Штерн) в районе Поросозеро – Суоярви была сформирована 3-я СД ФНА, командиром которой был назначен подполковник Т. А. Томмола, а комиссаром стал Н. А. Дильденкин. В первой половине января 1940 года на ухтинское направление в полосу действий 9-й армии (командующий В. И. Чуйков) был переброшен батальон (позднее переформированный в 7-й отдельный стрелковый полк ФНА) под командованием капитана Туоминена. В конце февраля 1940 года из-за неудачных действий подразделения Туоминен был снят с должности и заменен на Ивана Михайловича Петрова (Тойво Вяхя). На мурманском направлении на участке 14-й армии отдельный стрелковый полк под командованием А. Аланнэ был переформирован в 4-ю пограничную дивизию ФНА для охраны государственной границы будущей Финляндской Демократической Республики. Таким образом, части ФНА были разбросаны на огромном протяжении фронта от Финского залива до побережья Баренцева моря. Однако говорить о том, что все они были полностью укомплектованы личным составом и хорошо вооружены, нельзя. Как показывает анализ архивных документов (особенно переписка командиров отдельных частей корпуса с А. Анттила, а его – с командующими 8-й, 9-й и 14-й армий), до конца Зимней войны эта проблема так и не была решена. Командиры стрелковых дивизий ФНА постоянно обращались в штаб 1-го стрелкового корпуса в Териоки к А. Анттила с просьбой помочь в решении вопросов комплектования подразделений. Так, 15 января 1940 года командир 4-й стрелковой дивизии А. Аланнэ сообщал в Териоки А. Анттила о том, что «полк развертывается в пограничную дивизию с целью охраны государственной границы в районе Петсамо и действует в полосе 14-й армии. Два пограничных полка дивизии уже укомплектованы, третий погранполк будет комплектоваться только при наличии людей и материальной части. Прошу Вашей помощи при его формировании. В дальнейшем число полков должно увеличиться до 5-6, чтобы полностью обеспечить охрану госграницы», и далее добавлял: «Не имея запасных комплектов национальной формы, я вынужден часть бойцов, вновь принятых в полки, обмундировать в форму РККА» [10; 26]. В середине февраля 1940 года об этих же проблемах – нехватке людей для формирования 3-й стрелковой дивизии и недостатке национальной формы – сообщал в Териоки ее командир Т. В. Томмола. Вопрос о формировании ФНА стоял так остро, что ее командование в начале января 1940 года обратилось к Сталину с просьбой разрешить «произвести досрочный призыв граждан карел и финнов в Карелии, Ингерманландии и Калининской области, подлежащих призыву осенью 1940 года. Кроме того, разрешить произвести призыв в Карелии и Ингерманландии карел и финнов 1899 года рождения и частичный призыв граждан, находящихся на спецучете» [10; 25]. И эта просьба была удовлетворена. Командующий ФНА А. Анттила в течение всей Зимней войны вел активную переписку с командующими 7-й, 8-й и 14-й армий по вопросам комплектования частей Народной армии. Приведем документ, характерный для этой переписки([10; 53]): 01.02.40. Командующему 9-й армии комкору Чуйкову. Искренне благодарен за оказываемую помощь части ФНА, действующей и формирующейся в районе вверенной Вам дивизии. Считаю нужным сообщить, что часть капитана Туоминена переформировывается в 7-й отдельный стрелковый полк ФНА. Прошу Ваших распоряжений об укомплектовании личным составом указанного полка. Если в Вашем распоряжении не окажется националов (финнов и карел), можно комплектовать и русскими. Впредь до получения национальной формы, которая шьется, нарком обороны разрешил обмундировать бойцов в обыкновенную красноармейскую форму. Уважающий Вас командующий ФНА комдив Анттила. Большую помощь ФНА, особенно тем ее частям, которые дислоцировались на территории Карелии (3-я СД в районе Поросозеро – Суоярви и 7-й отдельный полк в районе Ухты), оказывал Карельский обком ВКП(б). К началу января 1940 года в 3-ю СД по линии обкома было отправлено 36 политработников, в том числе: секретарь Олонецкого райкома ВКП(б) Кюршунов (был назначен комиссаром полка олонецкого направления), инструктор обкома партии Бойцов (стал комиссаром полка ухтинского направления) и др. В районах республики, особенно в тех, где преобладало карельское население (Олонецкий, Пряжинский, Петровский, Ведлозерский и др.), в течение всей войны проводилась работа по вербовке добровольцев. Только в 3-ю СД на 1 февраля 1940 года было завербовано 322 добровольца, а к 1 марта - уже 722. Заявлений о добровольном вступлении в ФНА, как показывают документы, было много, но надо признать, что некоторые райкомы партии не спешили удовлетворить все заявления. Они объясняли свою позицию тем, что отток в армию значительной части мужского населения может отразиться на выполнении хозяйственных планов. Так, по этой причине комиссия при Петровском райкоме ВКП(б) из 170 заявлений добровольцев, желавших вступить в ФНА, удовлетворила только 82 [4; 16]. Несмотря на все усилия, полностью укомплектовать части ФНА до конца Зимней войны так и не удалось. К концу января 1940 года укомплектованность Народной армии составляла: по старшему командному составу – 63 %, по младшему – 69 %, по рядовому – 61 %. Чрезвычайно низкой была укомплектованность транспортом: по легковым машинам – 35 %, по специальным – 8 %, по тракторам – 12 %. В частях ФНА ощущался острый недостаток лыж. И только стрелковым оружием народоармейцы в основном были обеспечены [10; 39–40]. Периодическая переброска частей ФНА с одного участка фронта на другой, постоянное переформирование соединений, прибытие добровольцев и другие факторы чрезвычайно затрудняют определение численного состава ФНА. Сравнивая различные документы (боевые приказы по Управлению ГСК, политдонесения, переписку между командирами подразделений и др.), можно сказать, что к концу Зимней войны в ФНА насчитывалось около 18–20 тыс. человек. В Карелии начали развертывать и авиационные подразделения Финской народной армии. Под Петрозаводском появились самолеты со странными опознавательными знаками: вместо красных звезд на них были нанесены красно-сине-зеленые круги. Однако эти самолеты в боевых действиях участия не принимали [13; 201]. Народная армия создавалась в помощь правительству Куусинена, главная ее цель состояла в том, чтобы вслед за Красной армией войти в Хельсинки и обеспечить военную поддержку Народному правительству. Ее соединения располагались во втором эшелоне за войсками Красной армии, и использовать их на передовых позициях запрещалось. 1-я и 2-я СД на Карельском перешейке не были подчинены командующему Северо-Западным фронтом командарму 1-го ранга С. К. Тимошенко, а части ФНА, дислоцированные в Карелии и на Кольском полуострове, не подчинялись командующим 8-й, 9-й и 14-й армий. Все они были в непосредственнм подчинении наркома обороны К. Е. Ворошилова. В отечественной литературе по данной проблеме в последние годы утвердилась точка зрения, согласно которой ФНА вообще не принимала участия в боевых действиях, а после окончания Зимней войны ее части были расформированы (см., например: [19; 61]). Однако это утверждение не соответствует реальным фактам. Действительно, основные силы ФНА не были вовлечены в военные операции против финских войск, но небольшие воинские подразделения на Карельском перешейке и особенно на северном участке фронта принимали участие в боях совместно с войсками Красной армии. Учитывая, что данный вопрос практически не освещен в литературе, остановимся на нем подробнее. С первых же дней Зимней войны во всех подразделениях ФНА была развернута боевая учеба, включающая тактическую, огневую, строевую, физическую, инженерную и химическую подготовку. Особое внимание уделялось лыжной подготовке. В дивизиях корпуса были сформированы специальные лыжные батальоны и роты для проведения разведки и осуществления диверсионных действий в тылу финских войск. «Суровая природа Финляндии, глубокие снега, бездорожье требуют, чтобы каждый боец хо рошо владел лыжами и мог выполнять на лыжах боевые задания», – писала в декабре 1939 года газета «Народная армия», издававшаяся политотделом корпуса на трех языках (русском, финском и карельском) и распространявшаяся среди народоармейцев. Как и было принято в то время, боевая подготовка осуществлялась в форме социалистического соревнования между отдельными подразделениями ФНА, итоги которого подводились в юбилейные или торжественные даты (60-летие со дня рождения И. В. Сталина, 22-я годовщина РККА и др.) и освещались в армейской печати. Впрочем, по свидетельствам очевидцев, в ФНА больше внимания уделялось не боевой, а политической подготовке. Во всех подразделениях систематически проводились лекции, беседы, громкие читки газет. На политзанятиях с народоармейцами обсуждались cледующие темы: «Декларация Народного правительства», «Обращение ЦК Компартии Финляндии», «Договор о взаимопомощи и дружбе между СССР и Финляндской Демократической Республикой». Особое значение придавалось печатной пропаганде. Кроме газеты «Народная армия» в частях ФНА распространялась газета «Kansan Valta» («Народная власть») – орган печати Народного правительства Куусинена. В публикациях газет подчеркивалось значение ФНА. Так, газета «Kansan Valta» в декабре 1939 года писала: «Финский народ уже заложил крепкий фундамент для создания своей Народной армии из лучших сыновей финского и карельского народов. Ее костяк, ее доблестный первый корпус растет и крепнет с каждым днем. Молодая Народная армия безгранично предана своему народу, правительству и Финляндской Демократической Республике, которым каждый боец дал несокрушимую воинскую клятву. Эта армия должна побеждать не только cамоотверженностью и геройством своих бойцов, не только первоклассной техникой, но и высокой политической сознательностью бойцов» [11; 3]. Газеты регулярно сообщали о боевой и политической подготовке народоармейцев, публиковали их письма, носившие пропагандистский характер. Приведем одно из таких писем, помещенное в 38-м номере газеты «Народная армия». Пулеметчик Рейно Хелина пишет: «Я, боец Н-ского подразделения ФНА, понимаю задачу так – внезапными действиями атаковать и уничтожить белофинских бандитов… в любую минуту готов ринуться в бой, чтобы из своего верного пулемета смертельно бить врагов нашего народа» [11; 4]. В газетах были описаны практически все боевые операции, в которых участвовали подразделения ФНА. Для поддержания морального духа народоармейцев использовались и другие средства идеологической работы. В середине декабря 1939 года в частях, дислоцированных на Карельском перешейке, были проведены митинги, собрания и встречи бойцов и командиров ФНА с председателем Народного правительства О. В. Куусиненом и членами этого правительства – министром земледелия А. Эйкия и министром финансов М. Розенбергом. По сообщению ТАСС, 21 декабря 1939 года в Териоки состоялись торжественные митинги и собрания с участием членов Народного правительства, посвященные 60-летию со дня рождения И. В. Сталина. В принимавшихся на них резолюциях говорилось, что «бойцы и командиры ФНА клянутся т. Сталину до последнего дыхания бороться за дело освобождения трудового народа Финляндии, за победу Финляндской Демократической Республики, за дружбу народов Финляндии и Советского Союза» [11; 4]. Для культурного обслуживания частей ФНА на основании указаний Военного совета ЛВО при политотделе корпуса были созданы ансамбль кантелистов и Финский театр. Такое внимание к политической работе с личным составом ФНА вполне объяснимо: перед Народной армией стояли особые задачи. Не случайно в приказах по корпусу постоянно подчеркивалось, что «главное внимание должно быть сосредоточено на усвоении каждым бойцом и командиром задач, стоящих в деле освобождения финского народа от диктатуры Маннергейма – Таннера и проведения в жизнь мероприятий, намеченных в Декларации Народного правительства Финляндской Демократической Республики, каждый боец должен быть подготовлен агитатором и пропагандистом для работы среди населения Финляндии» [9; 59]. Но несмотря на постоянную идеологическую работу, не все народоармейцы (в большинстве своем русские) осознавали «справедливые цели войны». Об этом свидетельствуют документы особого отдела корпуса, прежде всего отчеты его начальника – лейтенанта госбезопасности Райманникова. В отчетах отмечались факты «несознательного» поведения бойцов ФНА. Так, командир отделения 1-й роты 2-го стрелкового полка 1-й стрелковой дивизии Н. В. Лазарев говорил: «Какой черт нам – рабочим и крестьянам – вести войну, пусть Сталин и Маннергейм воюют между собой». Боец штабной роты батальона связи 2-й стрелковой дивизии Кемчиков вел разговоры о том, «зачем начали войну с финнами, которая тяжело отражается на положении народа: моя семья голодает». Народоармеец отделения связи саперного батальона Володин, обращаясь к комсоргу Федорову, недоумевал: «Почему нас не спросили, когда решали отдать Финляндии территорию, на которой мы проживали? Ведь это должен решать народ тех районов, которые подлежат передаче Финляндской Демократической Республике. Я бы высказал несогласие передать Финляндии территорию, принадлежащую Советскому Союзу»1. Судя по документам, большинство народоармейцев, допускавших подобные высказывания, были арестованы, и дела на них были переданы в военный трибунал [7; 29]. Справедливости ради надо сказать, что были суждения и противоположного рода, вызванные чрезмерной идеологической обработкой. Так, боец 1-го взвода отдельного кавалерийского эскадрона Н. И. Локкин, карел, уроженец Сегозерского района, в беседе с народоармейцами говорил: «Карелия, согласно договору с Народным правительством Финляндии, должна отойти к Финляндии. Финляндия еще буржуазная, власть и порядок тоже буржуазные, то есть колхозов и советов не будет, а потому я на той территории, которая отходит к Финляндии, оставаться не желаю, ведь там опять будет эксплуатация рабочих и крестьян» [10; 5]. С такими людьми, которые были «недостаточно политически грамотными», вели воспитательную работу, объясняя цели «большой политики». Еще один интересный факт: принятие присяги бойцами ФНА. В официальной советской пропаганде постоянно подчеркивалось, что ФНА действует совместно с РККА, но является независимой от нее армией, созданной трудовым народом Финляндии. У независимой армии должна быть своя присяга. В архивах имеется текст «Военной присяги ФНА», который начинается так: «Я, воин Народной армии Финляндии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все указания Народного правительства Финляндии, требования воинских уставов и приказы командиров и комиссаров…» [11; 5]. Сравнение текста присяги ФНА с текстом присяги РККА показывает, что они практически ничем не отличаются друг от друга, разве что в присяге ФНА Советский Союз заменялся на Финляндскую Демократическую Республику, а РККА – на ФНА. Но тогда это было не столь важно, потому что главная задача состояла в том, чтобы все народоармейцы приняли присягу ФНА. Приказом по войсковым частям ФНА 26 декабря 1939 года было объявлено днем принятия присяги личным составом корпуса. Подготовка к этому событию велась заранее: уже к середине декабря 1939 года было получено 14 тыс. экземпляров текста военной присяги ФНА. Большинство народоармейцев, особенно финнов и ингерманландцев, искренне веря в то, что война несет освобождение и счастье трудящимся Финляндии, с желанием принимали присягу. Так, боец батальона связи Иго, принимая присягу, заявил: «Все свои силы отдам для блага финского народа и социалистической Финляндии». Младший командир батальона связи Каттонен просил командование «скорее перебросить его на самые ответственные участки борьбы с белофиннами и тем самым оказать помощь Красной армии и трудовому народу Финляндии по уничтожению бандитов из лагеря щюцкоровцев». Бойцы кавалерийского эскадрона И. А. Берн, А. И. Свараль и другие при принятии присяги написали заявления о пожизненном зачислении в ФНА. Начальник политотдела корпуса В. П. Терешкин в одном из политдонесений в начале января 1940 года сообщал, что «имеются сотни заявлений бойцов о пожизненном их зачислении в Народную армию»[10; 21]. Вместе с тем случались и факты неприятия присяги ФНА, особенно со стороны русских. О них, в частности, писал в политдонесении комиссару 1-го ГСК ФНА Ф. И. Егорову комиссар 3-й СД Н. А. Дильденкин: «Командир отделения 5-го стрелкового полка Прокопьев, не понимая значения принятия военной присяги Народной армии, пытался отказаться от нее, объясняя это тем, что он уже принимал военную присягу, когда был в РККА. После беседы комиссара полка Г. Ф. Агапова с Прокопьевым тот немедленно исправил ошибку и принял присягу ФНА» [4; 8–9]. В документах особого отдела корпуса также можно найти много примеров, когда бойцы, в основном русские по национальности, не хотели принимать присягу ФНА. И объяснение у всех было одно: они являются гражданами СССР, а не Финляндской Республики. В деле принятия военной присяги возникли трудности и чисто организационного характера, связанные с процессом формирования ФНА. Начальник политотдела корпуса В. П. Терешкин в телеграмме в адрес военкомов дивизий и полков от 14 января 1940 года указывал: «В связи с переформированием частей корпуса и перемещением из части в часть командиров, политработников и рядового состава необходимо иметь полную ясность о том, кто из военнослужащих Народной армии принял военную присягу, а кто нет. Установите точный учет всех принявших и не принявших присягу и организуйте систематическое приведение к присяге всех вновь прибывших» [7; 1]. В начальный период Зимней войны основные силы ФНА не принимали в ней участия. Большинство бойцов и командиров, ничего не зная о политическом предназначении Народной армии, рвались в бой: народоармейцы писали заявления с просьбой отправить их на передовые позиции или включить их в состав РККА. Моральное состояние многих из них в течение зимней кампании стало тяжелым – часть бойцов ощущала свою бесполезность и ненужность в тылу. Сказывалось и то, что стоявшие рядом подразделения Красной армии вели кровопролитные бои и несли большие потери. Пребывание в состоянии пассивности во фронтовых условиях порождало отдельные негативные явления, особенно командиров тревожило пьянство. По словам Тойво Вяхя, входившего в руководство штаба 1-го корпуса, это вызывало «чувство тяжелой боли» [13; 203]. Поднять настроение бойцам и командирам ФНА пытались члены правительства Куусинена, которые часто выступали в подразделениях Народной армии на темы общеполитического и воспитательного характера. Кроме того, как отмечают в монографии «Рождение и крах “Терийокского правительства”» Н. И. и В. Н. Барышниковы, в частях Финской народной армии активно стремились пресечь всякого рода «антисоциальные» и «антигосударственные» настроения. Прокуратура и трибунал 1-го корпуса Финской народной армии рассматривали по 10–15 дел в месяц. В частности, в период с 1 декабря 1939 года по 10 января 1940 года были рассмотрены и переданы в военный трибунал 13 дел. Военнослужащим трибунал выносил суровые наказания, некоторые даже были приговорены к расстрелу [13; 203]. Пассивность частей ФНА в период военных действий против Финляндии у части командного состава Красной армии вызывала неприязнь к бойцам Народной армии. Вот что сообщал в середине февраля 1940 года комиссар 3-й СД Н. А. Дильденкин в политдонесении комиссару 1-го ГСК ФНА Ф. И. Егорову: «До 25 января среди командного состава частей РККА, находящихся в Салми, где дислоцирован 6-й полк нашей дивизии, были разговоры, что Народная армия состоит из трусов, она небоеспособна, боится идти на острова, очищать их от белофиннов. Начальник политотдела дивизии Маркконен вынужден был поставить вопрос в Политуправлении 15-й армии (образованной на основе южной группы 8-й армии сортавальского направления 11 февраля 1940 года. – С. В.) о прекращении этих разговоров, позорящих Народную армию, и одновременно разъяснил задачи частей ФНА заместителю начальника Политуправления 15-й армии» [4; 42–44]. Отметим, что вскоре эти разговоры прекратились. Но не потому, что хорошо поработали политработники, а потому, что в феврале 1940 года 6-й полк 3-й СД участвовал в боях с противником и проявил себя достойно. Несмотря на то что части ФНА были подчинены только наркому обороны К. Ворошилову и участие их в боевых действиях запрещалось, тяжелая военная обстановка внесла коррективы в этот вопрос. Командование частей РККА, особенно 8-й и 9-й армий, дислоцированных в Карелии, с конца декабря 1939 года стало широко использовать подразделения ФНА для решения боевых задач. В течение всего января 1940 года разведчики 5-го и 6-го полков 3-й СД ФНА выполняли специальные диверсионные задания на участке 8-й армии: уничтожали склады боеприпасов в тылу финских войск, взрывали железнодорожные мосты, минировали дороги. Задания командования, как показывают архивные документы, народоармейцы выполняли хорошо: многие из них были представлены к правительственным наградам [4; 46]. В конце января – начале февраля 1940 года 6-й полк этой дивизии вообще перешел в оперативное подчинение 8-й армии РККА и в полном составе вел бой с финнами на острове Лункулансаари. Народоармейцы под руководством командира – майора О. Ахонена – успешно вели бой, продолжавшийся четыре дня, с противником, явно превосходившим их по численности. В результате удалось отстоять занятый этим полком остров Лункулансаари у побережья Ладожского озера [13; 202]. За проявленную храбрость некоторым из народоармейцев (командиру отделения конного взвода И. В. Васильеву, бойцу А. О. Кархонену и др.) была объявлена благодарность командования и выдана денежная премия. Бои с участием сил Финской народной армии за остров Лункулансаари, проходившие с 22 по 28 января 1940 года, носили весьма кровопролитный характер. Подразделения 6-го полка понесли большие потери – до 60 % личного состава [13; 203]. В дальнейшем потери этого полка продолжали расти: только в одном бою 2 февраля 1940 года во 2-й роте 6-го полка было убито 6 и ранено 8 человек, среди убитых – карелы И. Г. Ларионов, Д. Т. Ларионов, Н. Д. Лангуев, Д. В. Кундозеров. Получив сообщение от командира 6-го полка О. Ахонена о переходе его в подчинение 8-й армии, на место выехал командир 3-й СД Т. В. Томмола, и двойное подчинение было прекращено. После донесения Томмола в штаб ФНА в Териоки об указанных событиях командующий корпусом А. Анттила отправил телеграмму командующему 8-й армией Штерну, в которой говорилось: «По имеющимся у меня сведениям, со стороны командиров соединений вверенных Вам войск были попытки использовать части 3-й СД ФНА для решения частных боевых задач. Прошу разъяснить подчиненным Вам командирам, что части ФНА могут быть использованы только по личному указанию наркома обороны» [10; 54]. Двойное подчинение было отменено. Однако, несмотря на такие предупреждения, на протяжении всей Зимней войны не прекращались попытки использовать отдельные подразделения ФНА в военных сражениях. Причем командование частей РККА, привлекая народоармейцев к боевым операциям, не всегда учитывало, что многие из них были необученными, необстрелянными, только накануне войны призванными в армию. Иногда это приводило к тяжелым поражениям и большим людским потерям. Так, посланный в район действий 9-й армии на ухтинское направление необученный и неукомплектованный батальон капитана Туоминена, который должен был переформироваться в отдельный 7-й полк ФНА, сразу же был брошен в бой. Командир батальона Туоминен также был недостаточно подготовлен, поскольку его призвали из запаса накануне войны. В силу этих причин действия батальона были неудачны: он не выполнил боевую задачу и понес существенные потери [10; 75]. Узнав об этом, командующий ФНА А. Анттила 23 февраля 1940 года направил телеграмму с протестом в адрес командующего 9-й армией В. И. Чуйкова и члена Военного совета этой армии Л. З. Мехлиса, в которой говорилось, что «батальон не должен был участвовать в боях, его задача – переформироваться в 7-й отдельный полк ФНА и закрепить освобождаемую РККА территорию Финляндии в улеаборгском направлении, очищая ее от остатков белофинских банд». Кроме того, А. Анттила 18 февраля сообщил об этом инциденте наркому обороны К. Е. Ворошилову: «Распоряжением командования 9-й армии и лично т. Мехлиса необученный и неукомплектованный, несформированный батальон используется для активных боевых действий. Прошу Ваших указаний о правильном использовании частей ФНА» [10; 89]. После этого капитан Туоминен был смещен со своей должности. Его заменил переведенный из штаба корпуса Тойво Вяхя. Тем не менее подразделения 7-го отдельного полка продолжали проводить глубокие рейды в тыл финских войск. С января по февраль 1940 года они 6 раз участвовали в таких операциях. Однако все это приводило к потерям в живой силе и требовало соответствующего вмешательства «министра обороны» [13; 168]..." ( продолжение следует...)
Это сообщение отредактировал Книгочей - 25-03-2018 - 04:00
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 25-03-2018 - 03:50) "Финская Народно-революционная армия, или просто Финская народная армия, или вполне серьезные вооруженные силы недолговечной “Финляндской демократической республики” Зимней Советско-финской войны 1939-40 гг. "..Само командование Народной армии строго выполняло указания Сталина и Ворошилова об особом назначении частей ФНА. В переписке А. Анттила с командирами подразделений РККА и ФНА постоянно подчеркивался особый статус корпуса.
скрытый текст
Приведем для примера одно типичное сообщение([10; 90]): Командиру 3-й СД ФНА полковнику Т. Томмола. Не увлекайтесь решением частных боевых задач, больше занимайтесь боевой подготовкой. Помните – боевое использование наших частей впереди. Командующий ФНА комдив А. Анттила. 25.02.40. Териоки Части ФНА должны были составить основу Вооруженных сил Финляндской Демократической Республики. Именно поэтому перед командным составом Народной армии, который, как уже отмечалось выше, в большинстве своем состоял из русских, была поставлена задача овладеть финским языком. С этой целью в штат воинских частей специально ввели преподавателей финского языка. Однако обучение продвигалось с трудом. Возможно, командирам некогда было заниматься, а может быть, язык оказался слишком трудным для освоения. И, вероятно, не случайно начальник штаба корпуса комбриг Ф. Н. Романов 3 марта 1940 года издает специальный приказ по Управлению ФНА № 26 «Об изучении финского языка комначсоставом Управления корпуса». В частности, в нем говорится([8; 34]): Из доклада учителя финского языка явствует, что посещаемость занятий комсоставом низкая. Из 25 человек, изучающих финский язык, на занятиях присутствует 3–4 человека. Напоминаю, что изучение финского языка не добровольное дело, а служба, и посещение занятий является обязательным для тех, кто не знает языка. Строго предупреждаю всех, что в дальнейшем на лиц, отсутствующих на занятиях без уважительных причин, будет накладываться дисциплинарное взыскание. Не совсем увязывались с декларируемыми политическими задачами и русские фамилии командования ФНА. Поэтому во время Зимней войны его представители стали менять свои фамилии на финские: военный комиссар корпуса Ф. И. Егоров стал подписываться фамилией Аалто, начальник штаба корпуса Ф. Н. Романов – Райкас, начальник политотдела В. П. Терешкин – Тервонен и т. д. Среди стоящих перед руководством Народной армии проблем особо остро стоял вопрос обеспечения командными кадрами. Для решения этой проблемы 9 февраля 1940 года начинают функционировать краткосрочные курсы по подготовке младших лейтенантов. На них готовились и офицеры-политработники, часть которых предполагалось использовать позднее для специальной пропаганды среди населения Финляндии. Как вспоминал бывший боец 3-й дивизии, карельский писатель О. Степанов, после окончания курсов политсостава в Суоярви он «был предназначен в Тампере» [13; 205]. Перед наступлением советских войск в феврале 1940 года в Ставке Главного командования РККА решали вопрос об участии в военной операции формирований ФНА: разместить ли ее силы по всему советско-финляндскому фронту или сконцентрировать их на главном направлении (Карельский перешеек). В этой связи Н. И. и В. Н. Барышниковы пишут: «За девять дней до решающего наступления Красной армии на Карельском перешейке, 2 февраля 1940 г., Ставка запросила у Анттила: “Не следует ли вернуть в корпус все части Народной армии?” Очевидно, имелось в виду, что после прорыва линии Маннергейма вся она в едином составе будет осуществлять продвижение на важнейшем хельсинкском направлении. Но Анттила ответил, что “части финской Народной армии целесообразно оставить в районах указанных армий”, т. е. в местах прежнего размещения войск. Остается только размышлять, чем он руководствовался, давая такой ответ. Во всяком случае, на Карельском перешейке продолжали находиться только две дивизии 1-го корпуса» [13; 205]. В отечественной литературе нет единой точки зрения на вопрос об участии в боевых действиях частей ФНА в последние дни Советско-финляндской войны. Петрозаводский историк И. Р. Такала в статье «К вопросу о Финской народной армии», основанной в основном на воспоминаниях народоармейцев, отмечает, что в начале марта 1940 года, когда стало очевидным, что война близится к концу, части 1-й и 2-й СД ФНА, находившиеся на Карельском перешейке, были отправлены на передовую. Для большинства народоармейцев первым боевым крещением стало взятие города Выборга. По воспоминаниям очевидцев, это было кровопролитное сражение: наступление на Выборг шло буквально по трупам. Для многих плохо обученных и неопытных бойцов ФНА первое же сражение оказалось последним [26; 292]. Штурм Выборга проходил в последние часы войны, когда уже завершались переговоры с Финляндией и было очевидно, что город отойдет СССР. Об участии частей ФНА в штурме Выборга пишет и петрозаводский историк В. Г. Макуров: «Для большинства народоармейцев взятие г. Выборга явилось первым боевым крещением» [18; 589]. Другой позиции придерживаются петербургские историки Н. И. и В. Н. Барышниковы, отмечая, что «когда развернулись бои за Выборг, то отдельные артиллерийские подразделения “народной армии” приняли участие в подавлении огневых точек оборонявшихся и в отражении контратак финских войск. Это происходило на участке наступления 43-й стрелковой дивизии. Последовало также распоряжение, чтобы после взятия Выборга части “народной армии” осуществляли охрану отдельных его объектов и занимались сбором трофейного оружия. Таким образом, даже на заключительном этапе войны “народная армия” не принимала активного участия в наступлении, а выполняла преимущественно вспомогательные задачи, занималась прикрытием тыла и флангов продвигавшихся вперед соединений и частей 7-й армии» [13; 207]. После окончания Советско-финляндской войны принципиальное решение о судьбе ФНА было принято на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 24 марта 1940 года и оформлено в этот же день в постановлении ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по преобразованию Карельской АССР в Карело-Финскую Союзную Социалистическую Республику». 13-й пункт этого постановления гласил([1; 5]): В соответствии с решением не иметь в республиках национальных формирований Красной армии расформировать финский корпус как самостоятельное воинское соединение, поручив НКО направить начальствующий и рядовой состав финского корпуса на укомплектование существующих частей Красной армии. На основании этого решения был принят приказ наркома обороны СССР № 0015, по которому началось расформирование частей ФНА. Бойцов снова переодевали в красноармейскую форму, добровольцев увольняли в запас. Войсковые соединения ФНА позднее составили ядро 71-й стрелковой дивизии Красной армии. Интересные материалы о формировании этой дивизии можно найти в личном архиве первого секретаря ЦК КП(б) Карело-Финской ССР Г. Н. Куприянова, который хранится в Национальном архиве Республики Карелия (НА РК). Он пишет: «В конце марта 1940 года у Сталина состоялось совещание, на котором присутствовали К. Е. Ворошилов, А. А. Жданов, командир первого корпуса ФНА А. Анттила и я. Анттила просил Сталина разрешить формирование из личного состава корпуса карело-финской национальной дивизии. Сталин ответил, что несколько лет назад на Политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение не иметь в составе Вооруженных сил национальных формирований2. Но после обсуждения было решено сформировать из карел, финнов, вепсов и русских, находившихся в составе корпуса, обычную 71-ю стрелковую дивизию» [5; 175–176]. «И хотя в ней будут преобладать карелы, финны и вепсы – не будем называть ее национальной, – сказал Сталин. – А дислоцироваться пусть она будет у вас в Карелии» [5; 175–176]. Первым командиром 71-й СД стал А. Анттила; командиром 52-го стрелкового полка был назначен финн А. Алланэ; 206-го стрелкового полка – карел В. Ф. Алексеев; 126-го стрелкового полка – финн И. М. Петров (Тойво Вяхя); комиссаром дивизии – олонецкий карел Ф. И. Егоров; командиром саперного батальона – финн Т. Алтонен [5; 176]. Начальником политотдела 71-й стрелковой дивизии был назначен полковой комиссар В. П. Терешкин, уроженец Карелии, понациональности русский, но хорошо знавший финский язык [5; 175–176]. Для многих народоармейцев заключение мира с Финляндией было неожиданным и означало крушение всех их надежд. 13 марта 1940 года, как только в частях ФНА стало известно о прекращении войны, бойцы засыпали командиров и политработников вопросами: что предпримет Народное правительство Куусинена и что будет с Народной армией? почему СССР заключил мир с правительством Рюти, хотя раньше отвергал предложения этого правительства? и т. д. Многие финны высказывали недовольство. Так, командир 5-го стрелкового полка 3-й СД Антикайнен (однофамилец Т. Антикайнена) заявил, что мирный договор между Советским Союзом и Финляндией деморализует финнов в деле борьбы с белофиннами. Боец роты связи этого же полка Куммула так выразил свое недовольство заключением мира: «Я оставил в Финляндии свою семью и дом, добровольно пошел в Народную армию для того, чтобы освободить свою семью и попасть домой. А раз так случилось – то меня сейчас же демобилизуйте» [4; 46]. Это разочарование в итогах Советско-финляндской войны 1939–1940 годов, которое испытывали многие народоармейцы, пыталось позднее в какой-то мере исправить бывшее командование Финской народной армии. После окончания войны командование ФНА неоднократно ставило вопрос перед руководством страны о награждении особо отличившихся в боях с противником народоармейцев. Так, 13 июля 1940 года секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Жданову из Петрозаводска было направлено письмо за подписью бывшего командующего ФНА, а в данный момент депутата Верховного Совета СССР и члена президиума Верховного Совета КФССР генерал-майора А. М. Анттила и бывшего военного комиссара ФНА, депутата Верховного Совета КФССР Ф. И. Егорова, в котором говорилось([6; 62–63]): На основании указаний тт. Сталина и Ворошилова под Вашим руководством в ноябре 1939 г. был сформирован корпус Финской народной армии в составе 4 дивизий и 1 отдельного стрелкового полка. В борьбе с белофиннами части корпуса совместно с частями РККА выполняли частичные боевые задачи на Карельском перешейке, петрозаводском и кемском направлениях. После заключения мирного договора лучшие бойцы и командиры, показавшие храбрость в боях, были представлены к награждению орденами и медалями Советского Союза (192 человека). Список был направлен в Секретариат Президиума ВС СССР, но не был подписан, и секретарь т. Горкин требует Вашего согласия. К нам часто поступают письма и запросы о том, почему никто из состава ФНА не был награжден. Но ответить мы не можем, ибо не знаем причин. Список согласован с секретарями ЦК КП(б) КФССР Куприяновым и Сорокиным, Председателем Президиума ВС КФССР Куусиненом, проверен представителями Особого отдела НКВД. Вопрос о награждении бойцов ФНА имеет большое политическое значение и поднимет энтузиазм карело-финского народа. В личном фонде А. А. Жданова, который хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории, ответа на это письмо обнаружить не удалось. Уже во время Великой Отечественной войны, 11 августа 1941 года, бывший командующий ФНА генерал-майор А. М. Анттила повторно направил в адрес командующего северо-западным направлением, Маршала СССР К. Е. Ворошилова, копию списка бойцов и командиров ФНА, представленных к правительственным наградам в 1940 году (192 человека). В конце списка Анттила сделал приписку о том, что вопрос о награждении в данных условиях имеет огромное политическое значение [6; 64]. Однако и Ворошилов не ответил на этот запрос. По словам народоармейцев, с которыми нам удалось повстречаться и поговорить, они не получили наград за службу в ФНА. Орденами и медалями бывшие бойцы Народной армии были награждены позднее – за участие в Великой Отечественной войне, когда они в рядах Красной армии сражались против армий Германии и ее союзников, в том числе и Финляндии. Это вполне понятно: когда провалился план Сталина относительно целей правительства Куусинена и его армии, награждать бойцов ФНА не было необходимости. До сих пор одним из белых пятен в истории ФНА остается вопрос о формировании и действиях ее военной контрразведки. В конце 1939 года начальник отделения контрразведки УГБ НКВД Ленинградской области майор Василий Иванович Райманников был откомандирован на должность начальника военной контрразведки Финской народной армии. Ответ на вопрос, с чем связано это решение, попытался дать исследователь истории спецслужб Карелии и Финляндии Э. П. Лайдинен: «В. И. Райманников с 1932 г. работал на оперативных и руководящих должностях в ГПУ–УНКВД–НКВД Карелии и, по оценке руководства, зарекомендовал себя опытным и смелым работником. Он хорошо знал жизнь и быт карельского и финского народов. Немалую роль сыграл и тот факт, что Райманников был женат на вепсянке Антонине Федоровне Райманниковой (девичья фамилия – Принцева), которая родилась в 1914 г. в с. Шокша Шелтозерского района. В семье росло 3 детей. 4 января 1932 г. его назначили на должность помощника уполномоченного Особого отдела УГБ НКВД отдельной карельской егерской бригады» [17], [3; 21]. «Недолго прослужив на этой должности, он тем не менее лучше узнал характер и менталитет красных финнов и карел. Уже в первой половине 1933 г. его переводят помощником оперуполномоченного Особого (контрразведывательного) отдела ГПУ Карелии. В июне 1933 г. Райманников с группой коллег участвует в ликвидации в Сегозерском районе Карелии бежавшей из лагерей ББК вооруженной банды, которая планировала провести “террор над коммунистами, ответственными работниками райисполкомов и райкомов партии, налеты на раймилицию, райотделение ГПУ, освобождение арестованных и в конечном счете переход всей бандой в Финляндию для получения боевой и материальной помощи”. При ликвидации банды Райманников был тяжело ранен в грудь. За проявленную инициативу и смелость, благодаря которым была ликвидирована банда, Райманников руководством Полномочного представительства ОГПУ в ЛВО был награжден боевым оружием с надписью “за беспощадную борьбу с контрреволюцией от ПП ОГПУ в ЛВО”» [3; 21]. До сих пор в архивах пока не найдена какая-либо информация о деятельности Райманникова в качестве руководителя военной контрразведки ФНА, да и результаты деятельности самой военной контрразведки ФНА, думаю, следует прояснить в ходе дальнейшего изучения вопроса» [17]. По окончании Советско-финляндской войны В. И. Райманников возглавлял созданные на присоединенных от Финляндии территориях Выборгский и Кякисалмский городские отделы НКВД, во время Великой Отечественной войны был заместителем начальника 2-го (контрразве-дывательного) отдела, а затем и начальником 4-го отдела НКВД–НКГБ Карело-Финской ССР. Подводя итоги исследованию вопроса о ФНА, можно сделать вывод о том, что вся история с Народной армией, точно так же, как и с созданием Народного правительства Финляндии в Териоки, была сознательной политической акцией тогдашнего руководства Советского Союза, стремившегося не только решить главную стратегическую задачу – отодвинуть границу от Ленинграда, но и по возможности экспортировать в соседнюю Финляндию правительство Куусинена. Но этих целей, в которые искренне верилимногие бойцы Народной армии, не суждено было достигнуть. Как в деле формирования и деятельности правительства Куусинена, так и в вопросе создания и пополнения частей ФНА руководство СССР огромное место отводило Советской Карелии, ее партийно-советскому активу и жителям республики. Именно финно-угорское население Карелии (карелы, финны, ингерманландцы, вепсы) должно было составить костяк ФНА. После окончания Зимней войны и расформирования частей ФНА для многих ее бойцов мирный период был очень кратким. Большая часть бывших народоармейцев с начала Великой Отечественной войны была призвана в ряды Красной армии и сражалась с войсками фашистской Германии, а на северо-западном участке фронта с ее союзницей – Финляндией. Примечания 1. Речь идет о том, что в самом начале Зимней войны между СССР и провозглашенной Финляндской Демократической Республикой был заключен договор. Согласно ему, Финляндия передавала СССР территорию на Карельском перешейке площадью 3970 км2. Взамен этого СССР отдавал территорию Советской Карелии площадью 70 тыс. км2. 2. Национальные формирования стали создаваться только в ходе Великой Отечественной войны в соответствии с решением ГКО СССР от 13 ноября 1941 года. Источники 1. АПРФ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 378. 2. Архив УФСБ РФ по РК. ФРД. Оп. 9. П. 2. 3. Архив УФСБ РФ по РК. ФРД. Оп. 13. П. 1. 4. КГАНИ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 445. 5. НА РК. Ф. 3435. Оп. 1. Д. 116. 6. РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 4. Д. 47. 7. РГВА. Ф. 31921. Оп. 1. Д. 2. 8. РГВА. Ф. 31921. Оп. 1. Д. 26. 9. РГВА. Ф. 34980. Оп. 9. Д. 1. 10. РГВА. Ф. 34980. Оп. 9. Д. 13. 11. РГВА. Ф. 34980. Оп. 8. Д. 13. 12. РГВА. Ф. 34989. Оп. 9. Д. 13. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 13. Барышников Н. И., Барышников В. Н. Рождение и крах «Терийокского правительства» (1939–1940 гг.). СПб.; Хельсинки: Johan Beckman Institute, 2003. 363 с. 14. Веригин С. Г. Карелия в годы военных испытаний. Политическое и социально-экономическое положение Советской Карелии в период Второй мировой войны 1939–1945 гг. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2009. 544 с. 15. Зимняя война, 1939–1940: Политическая история. Кн. 1. М.: Наука, 1999. 382 с. 16. История Карелии с древнейших времен до наших дней. Петрозаводск: Периодика, 2001. 944 с. 17. Лайдинен Э.П. Советская контрразведка против финской разведки на территории Карелии (1939–1944 гг.). В печати. 18. Макуров В.Г. Советско-финляндская война, 1939–1940 гг. // История Карелии с древнейших времен до наших дней. Петрозаводск: Периодика, 2001. С. 583–593. 19. Мельтюхов М. Правители без подданных // Родина. 1995. № 12. С. 60–63. 20. Неизвестная Карелия: Документы спецорганов о жизни республики. Петрозаводск: Карелия, 1997. 387 с. 21. Правда. 1939. 1 декабря. 22. Правда. 1939. 4 декабря. 23. Правда. 1939. 5 декабря. 24. Правда. 1939. 10 декабря. 25. Barysnikov N., Barysnikov V. Sota oli lyhyn mutta ankara // Sosialismin teoria ja käytäntö. 1989. № 45. S. 22. 26. Takala I. Kysymys Suomen kansanarmejasta // Talvisota, Venäjä ja Suomi. Hеlsinki, 1991. Просмотров: 20812 Источник: Учёные записки Петрозаводского государственного университета. N10(ноябрь), 2009 г. Автор : Сергей Геннадьевич Веригин. к.и.н., декан исторического факультета Петр.ГУ Источник: http://statehistory.ru/1262/Formirovanie-i...939-1940-godov/
Книгочей
дата:
"..В июне 2016 года финский писатель Петри Пиетиляйнен загорелся идеей опубликовать воспоминания выживших ветеранов советско-финской. Из 70 человек, которые сражались в Первом пехотном полку, способных дать интервью оказалось всего 30. Беседы с военными легли в основу статьи, которая на этой неделе вышла на сайте финской телерадиокомпании Yle. «30 финских ветеранов наконец-то решились рассказать о кровавых боях Войны-продолжения», – гласит заголовок. Несмотря на весьма щекотливую тему, этот материал отнюдь не пестрит агрессией по отношению к Советскому Союзу. Напротив, ветераны с болью вспоминают, как им приказывали жестоко расправляться с солдатами и пленными, осуждают свое военное руководство и не скрывают, что в рядах финской армии во время войны царили хаос и паника.«История.РФ» решила поговорить с экспертом о том, как рассказы финских ветеранов соотносятся с советскими документами и что из этого правда, а к чему стоит отнестись с осторожностью. В этом нам помог российский писатель и историк, кандидат исторических наук Алексей Исаев. «Пехотинцев пинками гнали под огонь». – Алексей Валерьевич, во время противостояния советским войскам в финской армии правда царил такой хаос, о котором сегодня говорят ветераны? – Во-первых, нужно сказать, что это все же взгляд субъективный, и люди из тактического звена не всегда располагают всей полнотой информации. Поэтому нужно всегда относиться к подобного рода рассказам о том, как все было ужасно, с определенной долей скепсиса. А если говорить в целом о Зимней войне, то в 1944 году у них (финских войск. – Прим. ред.) было все гораздо хуже. Финская армия была далека от идеала. Она была слаба во многих отношениях, в том числе в обмундировании, выучке. Не следует связывать успехи финнов против Красной Армии с тем, что это была армия, хотя бы сравнимая с лучшими европейскими армиями. Она была гораздо хуже. В том числе были трения между гарнизонами дотов на линии Маннергейма и пехотой, когда прогоняли пинками пехотинцев, пытающихся спрятаться в дотах от огня советской артиллерии или хотя бы даже от холода. Были и серьезные проблемы с выучкой – например, когда в Тайпале (был такой район на востоке Карельского перешейка) прибыла «Фарфоровая дивизия». Ее так называли, потому что все солдаты были обмундированы в белые маскхалаты. Их подготовка оставляла желать много лучшего, они были плохо обучены, но, тем не менее, их практически с ходу бросили в бой в феврале 1940 года." - https://histrf.ru/biblioteka/book/zimniaia-...t-finskoi-armii
Это сообщение отредактировал Книгочей - 25-03-2018 - 04:31
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 25-03-2018 - 04:21) Были и серьезные проблемы с выучкой – например, когда в Тайпале (был такой район на востоке Карельского перешейка) прибыла «Фарфоровая дивизия». Ее так называли, потому что все солдаты были обмундированы в белые маскхалаты. Их подготовка оставляла желать много лучшего, они были плохо обучены, но, тем не менее, их практически с ходу бросили в бой в феврале 1940 года.«Фарфоровая дивизия» :
скрытый текст
После первой недели жарких февральских боев и у советских 150-й и 49-й дивизий, и у финской 7-й дивизии резервов уже не оставалось. Молох сражения опустошил людские ресурсы. Штабы обеих сторон поспешно стали изыскивать возможность пополнения. Командарм Грендаль получил еще одну дивизию, не считая личного состава, который прибывал в составе маршевых батальонов, пополняющих обескровленные соединения. 62-я стрелковая дивизия РККА, до поры до времени расквартированная в районе Рауту и Липола, теперь занимала позиции по южному берегу Суванто-ярви, сменив на этих рубежах неудачную 4-ю стрелковую. Время работало против Грендаля. Соседняя 7-я армия во главе с Мерецковым уже пробила брешь на участке Сумма-Ляхде, прорвав наконец линию Маннергейма. За пару дней прорыв был расширен, и теперь с изрядной долей уверенности можно было сказать, что линия Маннергейма взломана. Дорога к Выборгу была открыта, и за сколько времени пройдут ее части армии, зависело только от умения командования и выносливости личного состава. А здесь, на востоке Карельского перешейка, опять возник затор. Нужны были люди. Много людей, чтобы еще раз попытаться пробиться на север вдоль западного берега Ладожского озера. Эшелоны из Астрахани, Белоруссии и из средней полосы России привозили новых и новых рекрутов. Они прибывали в затемненный Ленинград, на Московский вокзал, садились в многочисленные грузовики, от ночного движения которых дрожали стекла домов на Литейном проспекте, и исчезали в сумраке Финляндского вокзала. Далее, если мандатная комиссия распределяла пополнение в 13-ю армию, их направляли на станцию Рауту, ставшую основным пунктом материально-технического снабжения всех войск Северо-Западного фронта, воюющих на востоке Карельского перешейка. Ну а затем уже новобранцы отправлялись за реку Тайпалеен-йоки, в Коуккуниеми, где они вливались в батальоны, ждущие сигнала к атаке. Пока сигнала о наступлении не поступало, солдаты занимали опустевшие крохотные блиндажики, греясь у самодельных печурок, коптящих морозный воздух трубами из обрезанных снарядных гильз. Собственно, и блиндажами их назвать было трудно. Вырытые в мерзлом грунте ямы на одного-двух человек, они скорее напоминали норы, в которых пытались согреться советские граждане, сталинской волей вырванные из тепла родного дома и брошенные на негостеприимную землю Финляндии. Вместе с кошмарными условиями обитания новобранцы часто получали от ушедших в мир иной предшественников «наследство» в виде предметов нехитрого солдатского быта. Порой на доставшемся новобранцу черном от копоти котелке четко проступали одна-две выцарапанные фамилии его прежних хозяев. Несмотря на то что с января в войска стала поступать теплая одежда, хорошие валенки всегда были дефицитом. Бывали случаи, когда эту традиционную теплую обувь стаскивали с трупов, чтобы ею могли воспользоваться живые. Снять валенки с мертвого сослуживца на морозе являлось нелегким делом и поэтому, если обувь намертво смерзалась с ногой покойника, голенище разрезалось сбоку, валенок стаскивался, а затем прошивался шнуровкой для того, чтобы он не спадал с ноги нового владельца. Впрочем, условия обитания на передовой никогда и ни у кого не отличались комфортом. На правом же берегу реки, за месяц стояния тылов 13-й армии, жизнь вполне наладилась. Здесь топились бани, работали палаточные госпитали, были обжиты оставшиеся дома в Метсяпиртти и Рауту. Сюда приезжали автолавки, торгуя товарами, от которых солдаты уже успели отвыкнуть. Но стоило бойцам опять пересечь понтонный мост через Тайпалеен-йоки, как они вновь оказывались на фронте, где чем тщательнее каждый мог укрыться, тем больше шансов выжить у него оставалось. Проблему нехватки людей пытались решить с помощью направления в бой солдат из так называемых непрофильных частей. Например, приданных стрелковым полкам саперов пытались использовать где только возможно. Командир 2-й роты отдельного саперного батальона 49-й дивизии Лушпенко жаловался, что в 15-м полку его подчиненных заставляли в перерывах между атаками ползать по нейтральной полосе в прямом смысле между двух огней и собирать брошенные пехотой бронещитки. В 222-м полку один командир батальона брал саперов на передовую для рытья окопов, а другой просто приказал им идти в атаку вместе со стрелковыми ротами. По ту сторону фронта страдающие от войны и холода не меньше своего противника финны тоже получили подкрепление, о котором так долго шли пересуды в минуты затишья. После вихря железной смерти, пронесшейся над окопами Теренттиля и Кирвесмяки, в некоторых ротах 7-й пехотной дивизии оставалось всего по пятьдесят-шестьдесят человек. И эти оставшиеся представляли собой полусотню уставших, черных от недосыпа и перенапряжения солдат, которых уже нельзя было назвать боеспособным подразделением. Пополнение прибыло в виде 21-й пехотной дивизии, той самой «фарфоровой», о которой уже давно ходили слухи среди защитников Тайпале. 21-я «фарфоровая» дивизия под командованием полковника Ниило Херсало состояла из 61-го, 62-го и 63-го полков. Правда, на Тайпале дивизия прибыла не полностью. Сама по себе дивизия была сильно усечена — ни людей, ни техники и вооружения на формирование полноценного войскового соединения у вооруженных сил Финляндии уже не было. Помимо этого, ввиду расширяющегося наступления советских войск на выборгском направлении 62-й полк был сразу же переброшен на запад Перешейка, за исключением одного батальона, занявшего позиции в Кирвесмяки. Когда первые роты «фарфоровых» ступили на истерзанную землю Тайпале, то и прибывшие, и с нетерпением ждущие их испытали шок, причем каждый по-своему. Непрерывно находящиеся в боях с декабря 1939 года офицеры и рядовые с удивлением и с изрядной долей скептицизма смотрели на пополнение. Контраст был ошеломляющий. Против стоящих ветеранов Тайпале, с красными от постоянного пребывания на морозе лицами, в изодранных грязных маскировочных комбинезонах, «фарфоровые» бойцы выглядели херувимами. Прибывшие с ними офицеры были гладко выбриты и распространяли запах дорогого одеколона. У некоторых из них на выдраенных до блеска сапогах звенели шпоры. Их бойцы, в действительно белоснежных маскировочных одеяниях, молодыми наивными глазами смотрели на окружающие их места. Они тоже испытывали глубокое потрясение. Пока они находились в тылу в Пюхяярви, где фронт напоминал о себе только отдаленными раскатами артиллерии и рассказами раненых, их представление о линии Маннергейма радикально отличалось от фактического. Им представлялись бетонные бункера, за толстыми стенами которых они будут косить вражескую пехоту, видимую только через узенькие амбразуры. Им виделись многорядные линии колючей проволоки, высокие гранитные противотанковые надолбы, обширные минные поля, через которые не сможет проскочить даже мышь. Они предвкушали поощрения за удачно проведенный отпор врага, после которого их отправят на отдых. Действительность оказалась убийственной. Грязно-белую землю, на которой невозможно было найти ни одного ровного пятачка, причудливым узором пересекали узкие траншеи, местами полностью обвалившиеся. Вокруг окопов голыми колами торчали остатки деревьев и покосившиеся столбы, на которых висели остатки проволочных заграждений. Местность перед передовой была усеяна хламом и останками тех, кто два дня назад пытался штурмом взять их позиции. Ничего похожего на современные бетонные казематы не было. Все ДОТы, там, где они являлись основой обороны опорного пункта, были в той или иной мере разрушены советской артиллерией. В качестве укрытий были только небольшие блиндажи, которые не внушали уверенности полной безопасности всем в них находящимся: достаточно было взглянуть на глубокие ямы с торчащими веером бревнами, чтобы понять, что остается от такого укрытия при прямом попадании русского снаряда. Вот как описывал представший перед его глазами пейзаж Кирвесмяки уже упоминавшийся ранее лейтенант Симойоки :
«Опорная позиция № 4 представляла собой сеть траншей в плане напоминающей треугольник с неровными сторонами и с основанием, направленным к русским позициям. Хотя, в геометрическом смысле это неверное определение: ни одна сторона треугольника не являлась прямолинейной, но в качестве описания это наиболее точный пример. От сторон треугольника щупальцами отходили окопы, ведущие к пулеметным гнездам. По сравнению с другими опорными пунктами, этот являлся образцом комфорта, так как в „вершине“ треугольника имелось укрытие для личного состава. Оно находилось на значительном расстоянии от передовой, как минимум в ста метрах, но в случае тревоги отдыхающей смене потребуется меньше времени добежать до окопов чем наступающим русским… Темнота мало-мальски рассеивалась, позволяя видеть все дальше и дальше. Слева, справа, спереди и сзади простиралась черная, лишенная снега и изрытая снарядами земля. Воронки наползали друг на друга, абсолютно хаотично возвышая и понижая пейзаж. Повсюду торчали остатки стволов деревьев со светящимися белой древесиной „ссадинами“ в местах, где кору содрали осколки. Эти стволы — единственное что осталось от прекрасного леса, который покрывал эту землю до войны. Как будто какой то гигантский шутник ради смеха воткнул обгорелые спички в темный пирог. Поваленные стволы деревьев, сметенные сучья, корни и груды камней довершали картину разрушения… Справа начинался участок нашего батальона, Коуккуниеми. С моей позиции он виделся как открытая равнина. На стыке секторов виднелся опорный пункт, влево от которого начинался участок нашей роты, охватывающий не только четвертую позицию, но и „пятерку“… Справа от „пятерки“ пейзаж был таким же беспорядочным. Где-то там находилось наше противотанковое орудие, но отсюда его увидеть не получалось. На ничейной стороне оставались нетронутыми несколько кустов, показывая тем самым, что по этому участку огонь велся не так интенсивно как по нашей позиции, и особенно по сектору сразу за нашими окопами. Пейзаж дополнял небольшой танк, уничтоженный огнем наших орудий. Колья с колючей проволокой завершали убийственный вид нашего участка фронта». «Фарфоровые» прибыли как раз в тот момент, когда воевавшие на передовой ветераны физически не могли уже держаться на ногах. Поэтому в ночь на воскресенье 18 февраля почти все передовые позиции Тайпале были заняты новобранцами. Исключение составили два опорных пункта в Теренттиля, где в окопах располагались бойцы 19-го полка. Сумрак не давал молодому пополнению разглядеть выражение глаз уходящих с передовой «стариков», но отношение их и так было понятно.
Один из командиров взводов прибывшего пополнения вспоминал :
«Показав своим людям позиции, я отдал приказ: „Это наш пост, ребята, вот там противник, и вам нельзя пропустить его здесь…“ Я подумал о том, что на учебе мы готовились отдавать длинные приказы, но реальность быстро научила нас быть немногословными и конкретными. Мои бойцы не задали ни одного вопроса, а просто заняли позиции. Некоторые на коленях, некоторые просто стоя у бруствера окопа, и все с абсолютно детской покорностью стали вглядываться в темноту впереди… Уходя, один из ветеранов прошептал юношам: „Готовьтесь к боевому крещению, потому что враг знает о том, что вы „зеленые“ и неопытные и обязательно попытается прорваться… Так что вам лучше удержать позиции. В противном случае нас опять вызовут и заставят контратаковать“».
Боевое крещение пришло на следующее утро — для многих став одновременно и первым и последним боевым опытом участия в «Зимней войне». Удар советских войск поразил даже находящихся в неглубоком тылу старых воинов. Юнцы же из 21-й пехотной дивизии были сметены подобно тому, как зимний ветер опрокидывает непрочно установленный фанерный щит с рекламой. После двух дней затишья советские войска предприняли наступление по всему фронту Тайпале, не сравнимое по своей ярости и мощи со всеми предыдущими. Продлившиеся полдня артиллерийские обстрелы и авианалеты в буквальном смысле перепахали финские позиции. Только за один день боев советские наблюдатели насчитали больше тысячи своих самолетов, бомбивших позиции противника. Линии окопов превратились в полузасыпанные канавы, в которых под слоем земли шевелились умирающие солдаты. Целые блиндажи взлетали на воздух, раскидывая в радиусе десятков метров бревна, камни, трупы укрывавшихся бойцов, амуницию и боеприпасы. Финская передовая перестала существовать. Практически все пулеметные позиции, державшие под обстрелом подступы к окопам, были уничтожены. Большая часть личного состава, включая командиров опорных пунктов, была убита. Без необходимого управления каждый взвод сражался на том месте, где его застал огненный шквал. Достигшие финских траншей танки Красной армии уже не стремились бездумно продвигаться дальше. Плюясь огненными вспышками пулеметов, они словно бронированные чудовища перепахивали окопы, давя пулеметные гнезда и обрушивая стены траншей, заживо погребая под слоем земли пытающихся сопротивляться финнов. Отстреливаясь, разрозненные группы обороняющихся перебегали от одного изгиба траншеи до другого, спотыкаясь об разорванные снарядами тела. Винтовочные стволы перегревались и шипели от попавшего на них снега. Когда патроны кончались, солдаты торопливо обыскивали убитых, чтобы найти спасительные треугольные пачки, или спешно разряжали брошенные ленты разбитых пулеметов. Найдя их, они трясущимися руками сдирали упаковочную бумагу, чтобы вновь и вновь снарядить обойму и опять стрелять по врагу. Но все это сопротивление не могло остановить красноармейцев. Советская пехота смяла остатки финских подразделений передовой линии и захватила все пять позиций в Кирвесмяки и три западные позиции в Теренттиля, продвинувшись на расстояние от пятисот метров до километра в глубь финской территории. Лишь в Теренттиля вызванные из Пихкяхови подразделения 23-го пехотного полка еще удерживали в своих руках 4-ю и 5-ю позиции, являвшиеся препятствием для лавины рот Красной армии. Они с трудом отражали на этом участке атаки бойцов трех стрелковых полков 49-й дивизии. Только за один этот день 18 февраля списки представленных к званию «Героя Советского Союза» пополнились новыми именами. Командир роты 212-го полка Леонид Бубер был трижды ранен, но продолжил командовать своими бойцами. Взводный противотанковой батареи Константин Кораблев со своими подчиненными палил по финнам из установленных на прямую наводку 45-мм орудий. Его примеру следовали артиллеристы Кшенский и Кулейкин, наводившие на противника стволы своих 203-мм гаубиц. Константин Кузнецов из 15-го полка вел пулеметный огонь, выдвинувшись на двести метров вперед от основных сил. Его однополчанин политрук Клим Матузов взял на себя командование взводом после того, как убили штатного командира. Его примеру последовал политрук 469-го полка Прохоров, который погиб следом за комбатом, которого он только что заменил. Их сослуживец, старший лейтенант Синютин, получил «Героя» за то, что его взвод выбил врага с позиций в Кирвесмяки. Сколько героев дрались, сражались, убивали и сами гибли, не ведомо никому. Продвижение сил РККА еще никогда в этом районе не было столь успешным. Державшийся в течение почти полутора месяцев фронт был прорван почти по всей длине. Для финского командования оставался один только путь для предотвращения катастрофы — немедленное противодействие. На ликвидацию прорыва сразу же был брошен личный состав 21-го пехотного полка под командованием капитана Сорри. Спешно выдвигавшиеся к передовой ветераны наталкивались на бредущие им навстречу группы «фарфоровых» бойцов — смятых, подавленных, с ужасом в глазах рассказывающих о том, что русские везде и их не остановить. Те, кто не дрогнул и продолжал сопротивление, были обречены либо на смерть, либо на плен. Так, например, после жаркого боя за второй опорный пункт в Кирвесмяки от двадцати финнов осталось всего два человека из 2-го батальона 61-го полка — Юрье Вахтера и Юхо Мяенпяя. Когда они поняли, что позиция полностью окружена и основной бой сместился на север, они решили спрятаться в обломках еще дымящегося ДЗОТа, разваленного снарядом из советской противотанковой пушки. Ни автомата, ни гранат, ни даже достаточного количества патронов для своих винтовок у них не было. В наступающих сумерках у них оставалась надежда дождаться ночи и тихо перебраться к своим. На беду двух бойцов, прямо в их сторону по окопу спокойно шел красноармеец, абсолютно уверенный, что ни одного вражеского солдата в радиусе полукилометра не осталось. Вахтера выстрелил, но попал красноармейцу в плечо. Оба финна подползли к раненому противнику. Решив, что врага надо уничтожить без лишнего шума, один из них достал «пуукко» — острый нож, с которым не расставался ни один финский солдат. Беспомощный красноармеец с ужасом увидел занесенное над ним блестящее лезвие и стал плакать. Четко различимое в полумраке лицо молодого противника, прощающегося с жизнью и не стесняющегося слез, остановило руку уже решившегося на убийство финна. Напарник Вахтера перевязал раненого и приказал ему молчать, для чего применил понятный всем людям жест — палец к губам. Минут через пятнадцать они услышали голоса — недалеко от них шла небольшая группа советских солдат. Услышав родную речь, раненый красноармеец внезапно стал звать на помощь. Оказавшись в безвыходном положении, оба финна решили сдаться на милость победителя. Они встали в полный рост, так, чтобы их увидели уже кинувшиеся на голос зовущего русские бойцы. Выходя навстречу дюжине направленных на них стволов, Юрье Вахтера мрачно ухмыльнулся и сказал своему собрату по несчастью: «Видишь, доброе дело никогда не вознаграждается». Напор воодушевленных успехом батальонов Красной армии не ослабевал в течение всего дня и ночи. Казалось, что еще немного и финская оборона рухнет вообще. Красноармейцы давили практически на все опорные пункты противника. Отступая в районе Кирвесмяки, финны организовали оборону прямо в лесу, укрываясь в каждой воронке, за каждой кочкой, каждым деревом. Перебегая от одной линии обороны к другой, они пытались организовать контратаки, но все попытки выбить из покинутых ими окопов бойцов 101-го стрелкового полка 4-й дивизии были обречены на провал. Заняв вражеские опорные пункты, наученные горьким опытом предыдущих атак солдаты тут же проводили все необходимые мероприятия для последующей обороны. Вокруг занятых траншей тут же устанавливались заграждения из колючей проволоки, разматываемой с принесенных с собой бухт. В брустверах выкапывались пулеметные позиции, смотрящие в противоположную от первоначальных сторону. На передовых подступах устанавливались мины, подносились боеприпасы, словом, делалось все, чтобы опять не потерять захваченный участок фронта. Сгустившиеся ночные сумерки не остановили сражения. Долина Тайпале озарялась вспышками яростного огня с обеих сторон. В Теренттиля подразделения РККА пытались сломить сопротивление батальона из полка Лаурила, атакуя одновременно со стороны «леса Пярсинена» и оврага Мустаоя. Потеряв только за первую атаку около трехсот человек, красноармейцы сразу же начали вторую. Основным направлением наступления 212-го, 222-го и 15-го стрелковых полков оставалась высота «Груша» — небольшой, некогда покрытый лесом холм к востоку от болота Теренттилянсуо. 222-й полк продвигался между дорогой и болотом, пытаясь обойти высоту с запада и отрезать пути отхода противника на север. Два батальона 212-го полка штурмовали высоту с юго-запада. Подразделения же 15-го стрелкового полка РККА атаковали финнов с востока, пытаясь овладеть восточным скатом холма. Помимо боев в Теренттиля и Кирвесмяки, как и в декабре, группы советских солдат пытались обойти финскую линию по льду озера Суванто. Для этой задачи были привлечены абсолютно свежие, еще «не нюхавшие пороха» полки недавно прибывшей на фронт 62-й дивизии. Дорогу им расчищали разведчики. Бойцы 175-го отдельного разведывательного батальона в ночь на 14 февраля проползли по льду почти до самого мыса Патониеми, проделали проходы в колючей проволоке и в лоб атаковали противника. Разведчики своими телами, словно приманкой, выявили огневые точки финнов и, озаряемые осветительными ракетами, попадали на лед, повисли на колючке, но так и не достигли поднимающегося перед ними берега. Когда из района ДОТа озеро осветил яркий луч прожектора, иного выхода, кроме отступления, не было. Остались на льду сто человек из батальона, остались командир одного из взводов разведчиков лейтенант Турцевич и командир роты старший лейтенант Телешев, оба посмертно получившие звания «Героев Советского Союза» за эту последнюю в их жизни ночь. И усилия их, увы, оказались напрасными. Несмотря на выявленные разведвыходом огневые точки врага, результат атаки подразделений 62-й дивизии оказался таким же, как и в декабре. Уже через несколько часов боя в районе Патониеми и Волоссула, печально известных по декабрьским атакам РККА, лед озера опять покрылся убитыми и ранеными солдатами. За одну утреннюю атаку на открытом льду озера 123-й стрелковый полк потерял около пятисот бойцов. В своих сводках финны сообщали об уничтоженных двух тысячах, но, скорее всего, эта цифра преувеличена. Прошел день, ночь, еще день, но затишье не наступало. Казалось, все слилось в едином смерче из атакующих волн советской пехоты, огненного шквала артиллерии, лязга гусениц, криков умирающих и свиста пуль. Никогда еще потери финнов не были столь велики всего за один день боев. 1-й батальон 61-го полка, занимавший позиции в Кирвесмяки, потерял только убитыми от двухсот шестидесяти до трехсот человек. 1-й батальон 63-го полка потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести около полутора сотен человек. Уже в этот же день все произошедшее на финской стороне 18 февраля стали называть «Черным днем Тайпале». Из-за потери оборонительных позиций, из-за бесплодности попыток отбить их обратно и из-за чудовищного (по финским меркам) количества жертв. Ни действия финской артиллерии, ни отчаянные попытки пехотных частей 7-й дивизии уже не могли восстановить положение. «Черный день Тайпале» положил начало следующему периоду сражения, получившему у финнов название «второй адской недели». Потеряв свои опорные позиций в Кирвесмяки и отступив на вторую линию обороны, финны с облегчением обнаружили, что здесь обстановка более или менее стабилизировалась. Передовые части 150-й стрелковой дивизии, вклинившиеся в оборону противника, напоролись на заградительный огонь его батарей и не пошли дальше, так как для закрепления на достигнутых рубежах требовалось время — ни свежих сил, ни достаточного количества боеприпасов у атакующих не было. Кроме этого, на смену отступающим подразделениям «фарфоровых» в срочном порядке были брошены батальоны из 21-го пехотного полка, воюющего на линии Маннергейма с начала войны. Предчувствие близкой катастрофы было столь велико, что командир дивизии Вихма уже всерьез начал задумываться об организации своих собственных заградительных отрядов, с пулеметами, направленными в спину гарнизонов опорных позиций. Но этого не потребовалось. Темп советского наступления стал снижаться. Во-первых, несмотря на благоприятное начало прорыва, сопротивление противника с каждым часом возрастало. Во-вторых, на замедление продвижения советских батальонов повлиял и тот факт, что своя бомбардировочная авиация не отследила изменения в расположении частей и нанесла удар по территории, на которой уже были роты 469-го и 674-го стрелковых полков с батареями 328-го артполка. Дело в том, что советские летчики, совершающие боевые вылеты изо дня в день в течение двух месяцев, привыкли к четко видимому с воздуха противотанковому рву, который и являлся границей между двумя армиями. Теперь же, когда линия фронта сместилась к северу, воюющие на земле части РККА в горячке боя не успели обозначить свои передовые позиции..." ( продолжение следует...)
Это сообщение отредактировал Книгочей - 25-03-2018 - 05:17
Книгочей
дата:
«Черный день Тайпале» :
скрытый текст
"..А в Теренттиля, на направлении главного удара, для финнов ситуация оставалась все еще висящей на волоске. В отличие от западного фланга укрепрайона обороняющиеся не могли эффективно применить артиллерию — слишком перемешаны были части. Вероятность того, что драгоценные запасы расходуемых с большой экономией снарядов упадут на головы своих же солдат, была очень велика. Преимущество положения почувствовал и Грендаль, получавший ежечасно доклады о ходе боевых действий. За спинами красноармейцев наконец-то осталось проклятое, обильно политое кровью поле, отделявшее их от противника и не дававшее им приблизиться к окопам врага. Теперь, когда передовые батальоны прочно удерживали бывшие финские позиции у старого песчаного карьера, им надо было прорваться вдоль главной дороги к Виллакала, где на широком, не ограниченном озерами пространстве финны не в состоянии будут их удержать. «Ворота Тайпале», как их называли сами обороняющиеся, были открыты. Сначала сто, затем полторы сотни самолетов разбомбили остатки леса, в который вцепились финские солдаты. Опять земля сотрясалась от взрывов, которые сметали и расплавляли успевший упасть за последние сутки снег. Воздух был просто начинен клубами дыма и распыленным грунтом. Снесенные до корня деревья горели — советские бомбардировщики обильно сбрасывали фосфорные зажигательные бомбы. Упорного противника пытались в прямом смысле выжечь. А противник огрызался с огнем зенитных пулеметов и орудий батареи «Ярисевя», способными стрелять по воздушным целям. Но это только выдавало расположение финских позиций и навлекало новые и новые удары. Журнал боевых действий финских батальонов отражал всю неразбериху, воцарившуюся на этом участке линии Маннергейма. Обстановка так быстро менялась, что записи за ней не поспевали. Части 7-й пехотной дивизии на промежутке между Теренттиля и Вирстакиви были уже так перемешаны, что командование не могло уследить за их расположением. Связь, как всегда в таких случаях, была оборвана с первыми же упавшими снарядами. Лишенные средств коммуникации, финские командиры оттесненных со своих позиций рот и взводов не могли оценить общую оперативную обстановку, и каждый действовал, руководствуясь только личным взглядом на сложившуюся ситуацию. В четыре часа дня 18 февраля от командира финской 21-й дивизии командующему войсками на Тайпале пришел рапорт: «Мои люди больше не способны удержаться. Личный состав рассеян. Восемь офицеров убиты. Русские прорвали передовую оборону». Под угрозой оказалась тыловая позиция финнов, которую удерживал резервный батальон майора фон Шрове. Все финские резервы, включая писарей, поваров и штабистов, были брошены на противодействие продвигающимся советским войскам. Самым распространенным видом боя стал бой встречный. Навстречу наступающим в северном направлении ротам 222-го, 15-го и 212-го полков 49-й дивизии почти бегом выдвигались роты финнов, выдернутые по тревоге из ближайших тыловых блиндажей. Как только первые солдаты встречали и распознавали своего противника, мгновенно вспыхивал бой. Это были атаки и контратаки, осуществлявшиеся противоборствующими сторонами одновременно. На самом восточном фланге фронта на Тайпале батальон 15-го стрелкового полка за два утренних часа пробился к 5-й позиции неприятеля в Теренттиля и, заняв финские окопы, вступил в беспощадный рукопашный и гранатный бой. Последующие четыре часа противники лоб в лоб, штык против штыка, нож на нож и граната на гранату выбивали друг друга из черной и замысловатой сети траншей, пока финны не отступили за бугор высоты «Груша», оставив красноармейцам весь ее юго-западный склон. Уже в наступившей темноте подтянувшиеся финские «ветераны Тайпале» из 23-го пехотного полка, точно так же, как и их за несколько часов до этого, гранатами выбили противника с позиции. Под массированным и некоторым образом неожиданным напором занимавшие окопы 2-я и 3-я роты 15-го полка поддались панике и откатились на позиции соседних частей столь быстро, что, когда командир батальона Федоров и помощник адъютанта Лефтонов решили выяснить, где же находятся их роты, только что оборудованный батальонный командный пункт был уже захвачен финнами. На следующий день ничего не подозревавшие командиры отправились пешком на новую, якобы занятую своими подчиненными позицию. Больше их никто и никогда не видел. На второй день штурма позиций противника роты 15-го полка были вынуждены опять отойти назад, к южным скатам высоты «Груша». Как описывался бой в ежедневных отчетах, «в течение дня 19.02.1940 15 СП сдерживал натиск противника на своем левом фланге но под сильным артиллерийским и минометным огнем отошел с остатками 1/15 СП и 7 и 8 стрелковыми ротами и занял траншею на южной опушке леса сев. Сикиниеми. Было предположение, что часть личного состава 1/15 СП и 7 и 8 стрелковых рот под командованием командира 1 батальона остались на высоте „Груша“ в окружении противника. 3/15 СП, развивая успех 1/15 СП, достиг южной опушки леса сев. Сикиниеми где был остановлен сильным пулеметным и артиллерийско-минометным огнем, так как дальнейшее продвижение было невозможно. 2/15 СП сдерживал противника на правом фланге. 1/15 СП понес большие потери и практически не существовал, имея в строю 18 человек, 3-й батальон имел 60 человек. К концу дня 19.02.1940 был ранен командир полка майор Меркулов. Через некоторое время на НП прибыл капитан Якутович Вячеслав Петрович и принял командование полком от майора Меркулова». Несмотря на такие неудачи, за два дня боев советским войскам удалось расширить прорыв, захватив все стратегические пункты в Теренттиля. У Мустаоя противник был окончательно выдавлен за болото. В центре, на главном направлении удара, вдоль ведущей на север дороги, финны были отброшены как минимум метров на пятьсот. Правда, на правом фланге финны все еще удерживали свои 6-ю и 7-ю позиции, но повлиять на прорыв они оттуда никак не могли — ударить во фланг наступающим частям Красной армии им мешало то же самое поле, которое их и прикрывало. В штабах обеих армий все взгляды были прикованы к крохотному пятачку суши, окаймленному рекой Тайпалеен-йоки. Первые успехи попеременно вгрызающихся в финскую оборону стрелковых полков 49-й и 150-й дивизий мало-помалу стали вырисовываться на карте в виде выступа, ограниченного с востока болотом Теренттилянсуо, а с запада — полем, простреливаемым с финских 6-й и 7-й опорных позиций. Драматические события на востоке и на западе Карельского перешейка вызвали серьезные изменения в руководстве финских вооруженных сил. Командующий армией «Перешеек» генерал Остерманн подал рапорт об отставке. Полтора месяца командования действующей армией, напряжение последних дней, неутешительные сводки о резервах, известие о прорыве русских у Суммы и потере стратегических опорных пунктов на Тайпале вызвали окончательное разочарование в нем Маннергейма. Желание расстаться с главнокомандующим было обоюдным — после неудачной декабрьской попытки контратаки силами II армейского корпуса в центральной части Перешейка между маршалом и генералом все чаще возникали трения. Отнюдь не блестящее общее психологическое состояние командующего фронтовыми соединениями добило последнее известие: во время одного из авианалетов была серьезно ранена его жена. Его официальный рапорт, в котором причиной отставки значилось пошатнувшееся здоровье, был подписан Маннергеймом 19 февраля 1940 года. Его место занял Хейнрикс — командующий III армейским корпусом, тем самым, подразделения которого уже третий месяц находились в неглубоких окопах Теренттиля и Кирвесмяки. В свою очередь, ответственность за финские войска от Тайпале до Вуоксы теперь легла на генерал-майора Пааво Талвела, недавнего победителя советских дивизий в Толваярви. В тот же роковой день 19 февраля, когда Маннергейм предпринимал действия по реорганизации высшего руководства войсками, из его штаба в Миккели командиру 7-й пехотной дивизии Вихма была отправлена телеграмма: «Я восхищаюсь мужеством, жертвенностью и выносливостью, с которыми 7-я дивизия и все подразделения на Тайпале отразили атаку противника. Я надеюсь, что дивизия героически удержит позиции и отбросит противника в тех местах, где он смог прорваться». И Вихма, и начальник штаба Эрнроот в полной мере понимали, что, несмотря на ободряющие слова послания старого маршала, общий смысл его мыслей один — «стоять до конца, и помощи не ожидать». Неопределенность ситуации, когда все силы были брошены на попытку ликвидации прорыва в Теренттиля, усугубилась появившимся вакуумом в высшем руководстве. При наилучшем стечении обстоятельств новый командующий III корпусом мог действенно оценить ситуацию только дня через три. Вся ответственность за обстановку в эти тяжелые дни ложилась непосредственно на них. Памятуя о тактике, которой постоянно придерживались все командиры линии Маннергейма, в измотанные батальоны вновь и вновь стали поступать приказы о возвращении потерянных позиций. Ротация подразделений ускорялась. Как уже говорилось, весьма кратковременный отдых в блиндажах прифронтовой полосы не был более безопасным, чем ночевка на передовой. В перерывах между атаками самолеты со звездами на крыльях осуществляли многочасовые бомбардировки остатков леса за Тайпалеен-йоки, а советская артиллерия довершала общую картину хаоса и разрушений. И точность ударов артиллерии РККА росла с пугающей финнов скоростью. После усиленной разведки, производимой в течение целого месяца, многие из огневых точек противника были обнаружены. Кроме того, день изо дня повторяющиеся артиллерийские и бомбовые удары уничтожили лес и земляные насыпи, скрывавшие финские позиции в начале войны. Со стороны советских наблюдательных пунктов большая часть передовой неприятеля теперь просматривалась до самых тылов. Изменение ландшафта отразилось и в разведсводках 13-й армии: ориентир севернее финских 4-й и 5-й позиций в Теренттиля к концу января — началу февраля стал именоваться «рубленым лесом». Спустя трое суток после «Черного дня Тайпале» артиллерийский бункер в Патониеми — защита всего западного фланга финнов, получил сразу два прямых попадания. Восьмидюймовые бетонобойные снаряды пробили его фронтальную стену и взорвались внутри, вызвав пожар масляных емкостей. К радости советских артиллеристов, черный дым пожара был хорошо виден с противоположного берега. Большая часть боеприпасов была уничтожена, два орудия были повреждены, но одно из них финны довольно быстро смогли привести в порядок. Почувствовав в начале обстрела, что огонь ведется именно по их укрытию, гарнизон ДОТа успел выскочить на открытый воздух, что спасло жизнь большинству людей из орудийных расчетов. В конце февраля в Кирвесмяки одно из укрытий для личного состава получило сразу три прямых попадания, в результате которых погибло четырнадцать человек. Всего через день после этого похожая история случилась в Сеурахуоне — командном пункте, построенном еще в начале войны недалеко от 4-й позиции в Теренттиля. Первый снаряд угодил в заднюю часть блиндажа. По приказу офицера находившиеся в нем солдаты кинулись к выходу, но в этот момент еще один снаряд попал в ведущую к блиндажу траншею, в которой были складированы «касапанос». Несколько килограммов тола мгновенно сдетонировали, засыпав пытавшихся спастись финнов твердыми, как камень, осколками мерзлой земли и обломками окопной опалубки. Через несколько минут третий снаряд в щепки разнес остатки глубокого укрытия, прекратив доносившиеся из руин стоны. Эти трагические случаи каждый в отдельности могли бы вызвать шок, если бы все эти события не происходили на фоне кровопролитного сражения на всем плацдарме. После каждой контратаки командиры финских рот вновь и вновь пересматривали списки личного состава, вычеркивая людей, пополнивших госпитали или отправленных в тыл на захоронение. Чем интенсивнее шли бои, тем чаще в списках стала попадаться отметка «пропал без вести». В мясорубке боя от многих солдат не оставалось практически ничего. Безусловным являлся и тот факт, что по сравнению с потерями советской стороны у финнов их было значительно меньше. Но людские резервы не могли даже сравниваться, и сражающиеся полки 49-й и 150-й дивизии постоянно пополнялись личным составом, который опять пополнял списки убитых и раненых. Только один 222-й полк за семь дней боев с 8 по 15 февраля потерял сто шестьдесят солдат убитыми и более полутысячи ранеными, 756-й полк — тридцать пять командиров и более шестисот рядовых убитыми и ранеными. Время от времени опорные позиции, за которые шел бой, оставались абсолютно пустыми, и когда это обнаруживалось, первые, кто их достиг, и становились хозяевами положения. Так, в один из февральских дней переходящая из рук в руки «четверка» полдня была «ничьей». Необстрелянное пополнение из 21-й дивизии очередной раз покинуло ее, не выдержав напряженного сидения в окопах под огнем советской артиллерии. Начавшие атаку красноармейские роты также не могли подступиться к ней из-за сильного артиллерийского огня, но уже с финской стороны. В конце концов финны оказались проворнее, и посланная на позицию ударная группа с радостью обнаружила, что сражаться не с кем. Впрочем, через некоторое время атака красноармейцев повторилась, и опять смерть собирала свою обильную жатву. Из-за больших потерь, вызвавших дефицит воюющих ресурсов, занимаемые подразделениями 15-го стрелкового полка с декабря месяца «лес Пярсинена» и «роща Народной школы» (в советских документах ставшие именоваться как «роща „Сапог“» и «Березовая») также в какой-то момент оказались абсолютно пустыми. Спохватившись, что финны скоро могут их занять и тем самым зайти в тыл наступающим войскам, комиссар полка Егоров сумел набрать группу всего из сорока человек из комендантского, химического и дегазационного взводов, которая стала вести боевое охранение восточного фланга 49-й дивизии. Несмотря на то что направление удара 15-го полка сместилось с восточного на северное, Ставка 13-й армии РККА по-прежнему уделяла значительное внимание мифической «крепости Тайпале». Едва наладилась летная погода, как бомбардировщики 41-й авиаэскадрилии начали методично обрабатывать район «Улицкого шанца». 18 февраля они сбросили 216 бомб и на следующий день еще 148 штук. Результаты бомбардировок летчики определить не смогли — вся область бомбардировок с воздуха выглядела черной, так как вместе с авиацией по «крепости Тайпале» усиленно работала артиллерия 3-го армейского корпуса. Все эти усилия советских войск не могли не нанести противнику как физический, так и моральный ущерб. Сухой язык ежедневных записей дневника боевых действий финского 1-го батальона 19-го пехотного полка, которым командовал майор Лиеска, в эти дни так описывал эти события :
«22 февраля.
14.00 Русские давят на всех направлениях, но брошенная на латание прорыва 1-я рота (Килпелайнен) держится.
16.00 Батальон переброшен в Пихкяхови.
18.00 Затишье. С трудом верится, что 6-я и 7-я позиции в наших руках.
23.00 2-й батальон 63-го полка расформирован, часть людей переведена в наш полк.
23 февраля.
В 6.00 уставший батальон оставил передовую. Когда русские начали наступление на 4-ю и 5-ю позиции, наши солдаты отказались оставаться в окопах (новобранцы).
10.00 Тревога. 3-я рота отправлена в Вирстакиви, но вернулась. Тревога оказалась ложной.
11.30 Наши пулеметчики блокируют 4-ю и 5-ю позиции.
18.00 Бойцы 3-й роты заняли „четверку“ и „пятерку“ и находились на них весь день.
24 февраля.
Батальон „фарфоровых“ снова дрогнул, и вечером часть из 19-го полка опять брошена на помощь. Пятая опорная позиция отбита…»
За каждую воронку, кочку, пень шли ожесточенные схватки. Именно в это время успевший стать довольно известным еще в середине тридцатых годов финский поэт Юрья Юлхя, который командовал одной из рот 21-го полка, набросал первые строки стихов, опубликованные после войны под общим названием «Чистилище». Смерть как обыденность, ненависть, боль, предательство, мужество и трусость — все это проносилось перед глазами Юлхя здесь, на клочке земли между дорогой в Теренттиля и болотом Сурмансуо:
Не знаешь ты, кто он, с каких краев
Не ведаешь, чей сын, каких богов,
В него направлен пистолета ствол твой
Хоть он один из человечества сынов.
Востока с западом пересеклась здесь нить,
Судьбу меняют люди здесь за раз
И одному дает здесь случай жить,
Другого превращая в пыль и грязь…
Люди в финских батальонах, участвовавшие в непрекращающихся атаках и контратаках, чувствовали безумную усталость. Несмотря на мороз, бойцы засыпали прямо в окопах. Из взводов воюющих подразделений приходили тревожные известия. Командир 5-й роты Виртанен с 5-й опорной позиции сообщил, что «один боец заснул и замерз. Обещанная смена не подошла. Заставлять людей бодрствовать выше человеческих сил. Моральный дух крайне низок». Бесплодность попыток восстановить первоначальную линию фронта стала очевидной. Один из первых приказов вошедшего в курс дел Талвела был с облегчением встречен в измотанных войсках. Он приказал прекратить кровопролитные попытки выбить противника с потерянных опорных пунктов и приложить усилия к локализации прорыва. Иного решения и не могло быть. Начавшееся активное продвижение советских войск к Выборгу повлекло перераспределение финских войск не только на Карельском перешейке, но и на других фронтах, вплоть до приполярной Лапландии. Отовсюду, где это было возможно, на юг от Выборга стягивались резервы. Правда, резервами в полном смысле этого слова они не были. Это были воюющие части, которые просто перебрасывали для усиления сопротивления вошедшим во вкус победы частям 7-й армии, ослабляя свою оборону там, где это, по мнению финского командования, можно было позволить. Чуть позже отзыв боеспособных подразделений был произведен из тех мест, где раньше об этом не могло быть и речи. В частности, с района Тайпале. К концу февраля 1940 года с восточного фланга финского фронта был отозван батальон «фарфоровых» бойцов и весь 23-й пехотный полк. Их отправили на запад, откуда в редкие минуты затишья все яснее доносились раскаты орудий, в Вуосалми — такую же неизвестную деревеньку, как и Теренттиля, ставшую знаменитой только после того, как окружающее ее поля были обильно политы кровью..." - цитируется из "На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале", автор Якимович Кирилл.
Книгочей
дата:
"Броня штурмует линию Маннергейма". При этих словах у малоискушённого читателя сразу возникает образ советских тяжёлых многобашенных танков Т-35, которые ощетинившись пушками и пулемётами, изрыгая из них огонь снарядов и пуль, неумолимо надвигаются на финские укрепления...
Это сообщение отредактировал Книгочей - 25-03-2018 - 05:03
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 25-03-2018 - 04:57) "Броня штурмует линию Маннергейма". При этих словах у малоискушённого читателя сразу возникает образ советских тяжёлых многобашенных танков Т-35, которые ощетинившись пушками и пулемётами, изрыгая из них огонь снарядов и пуль, неумолимо надвигаются на финские укрепления... ..Или средние, но тоже многобашенные, танки Т-28, ведя огонь из своих пушкек и пулемётов, грозной лавиной идут на оборону финнов...
Это сообщение отредактировал Книгочей - 25-03-2018 - 05:05
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 25-03-2018 - 05:03) (Книгочей @ 25-03-2018 - 04:57) "Броня штурмует линию Маннергейма". При этих словах у малоискушённого читателя сразу возникает образ советских тяжёлых многобашенных танков Т-35, которые ощетинившись пушками и пулемётами, изрыгая из них огонь снарядов и пуль, неумолимо надвигаются на финские укрепления... ..Или средние, но тоже многобашенные, танки Т-28, ведя огонь из своих пушкек и пулемётов, грозной лавиной идут на оборону финнов... ..Но, увы, то было не так ! Потому, что это было не в центре, а на фланге линии Маннергейма, который считался второстепенным направлением и силы там были, хотя и немалые, но мощных танков не было. Совсем. Ни одного.
скрытый текст
"Отдельная бригада Лелюшенко прибыла на Тайпале почти одновременно с батальонами 150-й дивизии и так же, как это соединение, была снята и переброшена с расформированного Белорусского фронта. Мощный ударный потенциал бронированного кулака группы войск Грендаля был предназначен для Прорыва. Настоящего прорыва обороны противника, с полным сминанием его пехоты, отутюживанием позиций и расплющиванием любого, кто встанет на его пути. Кстати, если говорить вообще о сконцентрированных у границы с Финляндией накануне начала войны бронетанковых частях Советского Союза, то на Кексгольмском направлении их было в полтора раза больше, чем на Выборгском. Действительно, на 30 ноября 1939 года на западе Карельского перешейка, у реки Сестры, находилась 20-я и 40-я танковые бригады, вместе имевшие на вооружении около трехсот машин Т-26 и Т-28. На востоке же, в районе Кексгольмского шоссе и у так называемого Кириясальского выступа, командованием Ленинградского военного округа были сконцентрированы 1-я, 13-я, 35-я и 39-я танковые бригады, общий парк которых состоял из ста шестидесяти танков БТ-5 и БТ-2, около двухсот пятидесяти БТ-7 и более двухсот Т-26. Чем не еще один аргумент важности и ответственности удара, направленного на северо-восток Перешейка? Справедливости ради надо сказать, что все вышеуказанные соединения являлись легкотанковыми, т. е. предназначенными для оперативного и весьма быстрого передвижения по территории противника, а не для мощного нажима на фортификационные преграды. У них не было железных гигантов типа многобашенных машин Т-28 или Т-35. Но даже без этих внушительных образцов изделий советской оборонной промышленности, взятые вместе бригады составляли ту мощь, которой, казалось, нет противодействия. 39-я легкотанковая бригада была среди них одной из лучших. Самодостаточности подчиненной Лелюшенко части могли позавидовать многие соединения. В состав бригады входили пять отдельных танковых батальонов, каждый из которых насчитывал около сорока танков Т-26. Помимо этого, 39-й бригаде были приданы сорок изрыгающих пламя машин 204-го отдельного огнеметного танкового батальона. В соединение также входили пятнадцать броневиков БА-20 и десятки грузовиков из автотранспортного и ремонтно-восстановительного батальонов. В бригаде были свои отдельные подразделения штабистов, саперов, связистов, зенитчиков, а завершали список подчиненных полковнику Лелюшенко частей 219-я медицинско-санитарная рота, полевой автозавод, военторг и отделение полевой почты. Сила была внушительная. Правда, на пути из Белоруссии на Карельский перешеек приказом Генерального штаба РККА бригаду лишили трех боевых частей. В соответствии с указанием Москвы 97-й и 100-й отдельные танковые батальоны отправили на Северный фронт, в Карелию, а 98-й батальон придали формировавшемуся в Ленинграде 1-му корпусу марионеточной Финской народной армии. Из-за этих потерь оставшийся в составе бригады 232-й отдельный разведбат был преобразован в линейную танковую часть, имеющую в своем составе не только роту из бронемашин БА-20, но еще и две танковые роты. Приказ на выступление из поселка Токсово бригада получила 6 декабря, причем изначальным местом назначения машин был район Петяярви — Кивиниеми, где уже намертво встало другое, не менее крупное танковое соединение — 35-я танковая бригада. Путь был долог. Забитые артиллерией, обозами и автотранспортом дороги не позволяли осуществить молниеносное продвижение. Когда бригада наконец присоединилась к коллегам из 35-й, всем уже было известно о провале операции по форсированию Кивиниемской протоки. После этого 35-ю танковую бригаду отправили на запад Перешейка, а 39-ю бригаду — на восток, в Метсяпиртти. Бригада потратила еще два дня, чтобы проделать путь, который современным автотранспортом преодолевается за один час. 13 декабря 1939 года танки Лелюшенко переправились через реку Тайпалеен-йоки и заняли свое место на и без того забитом войсками полуострове Коуккуниеми. По прошествии еще двух дней им было приказано начать атаку. Надо сказать, что день 15 декабря отмечен в финских источниках как первое серьезное столкновение на фронте Тайпале. В советских же отчетах о боевых действиях это был просто еще один день, наполненный попытками прорвать финскую оборону. Возможно, с той разницей, что теперь для достижения этой цели на помощь пришли бронированные машины, и попытка была сделана единовременно всеми силами, переброшенными на северный берег реки. На направлении Теренттиля за пару дней до этого саперы несколько раз подрывали мерзлый грунт склонов Мустаоя, чтобы обеспечить танковые проходы. Вдоль берега реки в направлении «леса Пярсинена» была выслана разведывательная группа из находящегося пока в резерве 15-го полка. Разведка наткнулась на финский пулеметный расчет, не выполнила задачи и вернулась с девятью ранеными и одним убитым. 222-й полк в районе оврага предпринял пару предварительных атак с поддержкой огнеметных танков из 204-го батальона, но ввиду того, что преодолеть овраг танки не смогли, посылаемые в огонь роты откатились обратно за склон «Черного ручья». Усиление советских войск не прошло незамеченным для противника. Используя воздушную разведку, финны выяснили, что на этот день, помимо дополнительно развернутой дивизии неприятеля, число артиллерийских частей Советского Союза на этом направлении было доведено до пятидесяти семи батарей. Противостояло такой силе всего девять полевых и две стационарные батареи обороняющихся. Основным направлением удара 3-го стрелкового корпуса РККА было выбрано северо-восточное, наискось от оврага, через поле деревни Теренттиля прямиком на финские опорные пункты, от первого до пятого. Вообще, опорные пункты финнов руководством Красной армии не выделялись. Разведка искала ДОТы. Именно они считались главным препятствием для прорыва. Оборона противника воспринималась как единое целое, и цитаделью всей защиты финнов была назначена «крепость Тайпале», откуда чаще всего и с максимальным ущербом прилетали финские снаряды. Именно на северо-восток были нацелены удары двух полков 49-й дивизии. На северо-западное направление, вдоль берега Суванто-ярви, направлялись два полка 150-й дивизии. Приданным им танкам также предстояло преодолеть ров, но по сравнению с оврагом Мустаоя он был намного мельче, поэтому как серьезная преграда не рассматривался. Стык между двумя дивизиями заполнил возвращенный на передовую ударный 19-й полк 142-й дивизии. Его целью был также удар в восточном направлении, в верховья ручья Мустаоя, к высоте 13,2. Не дожидаясь рассеивания предрассветного сумрака, 15 декабря 1939 года артиллерия Красной армии начала трехчасовую артиллерийскую канонаду. Это был первый значительный методичный артобстрел позиций противника. Впоследствии такие огневые налеты превратились в рутинную многочасовую артиллерийскую обработку линии Маннергейма. Скорчившись в окопах под таким огневым шквалом, солдаты финской 10-й пехотной дивизии вовсю стали проклинать свою собственную артиллерию, не выпустившую в ответ ни одного снаряда. Они не знали, что финские артиллеристы получили строгий приказ не расходовать боеприпасы на противодействие артиллерии, экономя их для более важных целей. В 11.30 обстрел прекратился. Ревя моторами, в бой пошли танки, большая часть 39-й бригады в количестве пятидесяти девяти машин Т-26 и тридцати огнеметных танков из 204-го отдельного батальона. 150-ю дивизию поддерживали броневые единицы 232-го отдельного разведывательного батальона, а с бойцами 49-го стрелкового соединения шли в бой танки 85-го танкового батальона. Для того чтобы бронемашины могли выйти на оперативный простор у Теренттиля, им надо было преодолеть частично занятый овраг ручья Мустаоя. Подрывавшие и выравнивавшие крутые склоны оврага саперы не додумались сделать танковые проходы широкими, и поэтому результаты их работы позволяли пройти только одному танку. Когда финны заметили это, им достаточно было подбить первый танк, чтобы вся колонна, следующая за ним, была блокирована. Из-за таких досадных промахов, машинам не удалось одновременно устремиться к вражеским позициям. В одних местах танки все еще искали обходные пути преодоления препятствия, тогда как в других они уже перемалывали траками снег полей деревни Теренттиля. Пока советская бронетехника преодолевала глубокий овраг Мустаоя, роты красноармейцев уже вышли на перепаханное снарядами серое поле и стали приближаться к окопавшемуся в Теренттиля противнику. За небольшой промежуток времени между артиллерийским ударом и началом атаки финская пехота заняла стрелковые позиции и приготовилась к отражению атаки противника. Взорам занявших свои окопы солдатам предстала панорама поля, на которой к ним двигались тридцать танков. В полутора километрах западнее, к позициям в Кирвесмяки, приближалась еще одна группа из двух взводов бронемашин Т-26. За техникой большими скоплениями наступал личный состав 674-го и 756-го стрелковых полков 150-й дивизии. После разрыва последнего снаряда над полем нависла напряженная тишина. Безмолвие и тишину нервного ожидания нарушало пугающее лязганье и громыхание танковых гусениц, звук от которых нарастал по мере их приближения. Позади них трусцой приближались подразделения советской пехоты. Не останавливаясь ни на секунду, танки открыли огонь, полоснув снарядами по остаткам деревьев над финскими окопами. Среди обороняющихся послышались крики первых раненых: потери стали расти, вызвав у финнов еще большее раздражение бездействием своей артиллерии. После пронзительных свистков командиров взводов по атакующим был открыт огонь из всех видов оружия. Из невидимых красноармейцам окопов застучали пулеметы, заглушив беспорядочный треск винтовочных выстрелов. Далее к общему шуму боя присоединилась финская артиллерия — на поле перед опорными позициями стали рваться шрапнельные снаряды и минометные мины. Столь организованный отпор вынудил стрелковые подразделения отойти обратно и залечь в спасительном рву, оставив свои танки один на один с противником. Несмотря на внушительный удар обороняющихся, большинству советских танков удалось достичь проволочных заграждений и поелозить по ним, чтобы проделать проходы для своих пехотинцев. Затем они двинулись к финским окопам, перемахнули их и обнаружили себя уже в тылу противника. Но тут возникла проблема. Командиры машин не имели представления о том, что делать дальше. Пехота была отсечена, и залегла далеко позади. Для того чтобы снова увлечь ее за собой, танки повернули назад. Тут-то и вступили в бой финские противотанковые орудия. Выкатывая легкую пушку «Бофорс» из замаскированной воронки, противотанкисты посылали снаряды в корму или в бок машины, пробивая броню танка насквозь. Конечно, свою роль сыграли и пехотинцы, которые забрасывали советские танки «коктейлем Молотова», гранатами и так называемыми касапанос, связками тротиловых шашек, прикрепленных к длинной палке. Однако основной ущерб атакующей броневой поддержке Красной армии нанесли именно финские противотанковые орудия. Одним из известных примеров финского боевого эпоса является эпизод, когда солдат подбирается к танку сбоку и вставляет ему между катков крепкий кол, тем самым обездвиживая грозную машину. Возможно, такой случай и имел место, но о массовом применении этого варианта противотанковой борьбы вряд ли стоит говорить. Подобраться к стальному агрегату грозило смертельной опасностью, поэтому, как правило, с танками боролись штатными средствами и по возможности на значительной дистанции — бутылками с «коктейлем Молотова», гранатами и противотанковыми пушками. Уничтожение машин 39-й бригады происходило и на западном фланге театра боевых действий — в Кирвесмяки, где к трем часам дня атака Красной армии также была полностью отбита. Там, на заснеженном поле, темными силуэтами застыла дюжина танков, из открытых люков которых лениво выбивался дым. Через час атака повторилась еще раз. Теперь в бой были посланы подразделения второго эшелона. Результат оказался тот же. Сильный ружейно-пулеметный огонь и перегораживающая поле колючая проволока не давали возможности людям преодолеть хотя бы половину дистанции до вражеских траншей. Танки опять выезжали на поле, опять возвращались к засевшим в овраге красноармейцам. Они вновь устремлялись к вражеским траншеям, искали подходящие мишени, но снова и снова встречали коварный удар снаряда из совершенно неожиданного места. Кочующие от ямы к яме расчеты финских противотанкистов действовали четко и быстро. Послав один-два снаряда в ближайшие неприятельские гусеничные агрегаты с дистанции сто — сто пятьдесят метров, три человека в белых балахонах мигом сворачивались и передвигались на другую позицию. Ближайший к подбитому товарищу танк засекал место, откуда был произведен выстрел, направлялся туда для ликвидации вражеской огневой точки, но не находил там уже никого. Более того, он сам мог в свою очередь подставиться под очередной огневой удар. В овраге Мустаоя надрывно ревели моторами машины, которым не удалось преодолеть крутой склон. На краю рва их пытались прикрыть бронированными бортами их сослуживцы, уже преодолевшие это препятствие. На поле за оврагом дымилась подбитая бронетехника, подчас с уничтоженным экипажем внутри. Поврежденные, но не обездвиженные танки откатывались назад, за овраг, зачастую управляемые одними контуженными механиками-водителями, которые транспортировали на свои позиции изуродованные тела командира экипажа и башенного стрелка. Те машины, которые не пострадали, отъезжали назад и по пути подбирали на свою броню смертельно бледных раненых солдат-пехотинцев. Всю эту картину периодически скрывал пороховой дым, смешанный с выхлопными газами. Командирский танк Дмитрия Лелюшенко без остановок метался от одного взвода к другому. Полковник выскакивал из люка, поднимал пехоту, затем снова прыгал в машину и возвращал подчиненные экипажи, орал на саперов, выслушивал неутешительные донесения и снова и снова с болью смотрел, как гибнет его бригада. К пяти часам вечера на сборный пункт соединения прибыло четыре бронемашины. Наступившие сумерки притупили накал сражения, уступив место подсчету потерь. После бессонной и нервной ночи опустошенные и вымотанные командиры-танкисты оценили ущерб первого боя. Погибло двадцать пять человек, было ранено двадцать семь, пропало без вести шесть. Погиб командир роты воентехник II ранга Руфов, еще накануне пламенной речью призывавший своих коллег «громить белофинских бандитов и освобождать народ Финляндии от гнета капиталистов». Погибли политрук роты Плотников, командир взвода лейтенант Булкин, младший лейтенант Домоганский, погибли механики и наводчики, стрелки и связисты. Многие предпочли с риском для жизни отсидеться и вывести поврежденную технику в тыл уже после окончания боя, в темноте. Примечателен рассказ механика Затулавитера, спасшегося из сгоревшего танка и просидевшего весь день в колодце перед второй финской позицией в Кирвесмяки. Ему удалось не только выжить, но и отвезти в тыл один из подбитых танков, а после войны описать этот случай в первом томе книги «Бои в Финляндии». Из пятидесяти девяти бронированных агрегатов к утру 16 декабря на опушку рощи в Коуккуниеми вернулось шестнадцать боеспособных машин. Еще пятнадцать танков были тем или иным способом повреждены, но их удалось в эту же ночь отбуксировать на сборный пункт. Перед финскими опорными позициями недвижимым металлоломом осталось двадцать восемь единиц техники. Единовременная потеря значительного количества бронемашин неприятно поразила советское командование, и в части полетели приказы о тщательной разведке передовых рубежей финской обороны на предмет противотанковых орудий. Ни Яковлев, ни Мерецков, ни Грендаль, ни Лелюшенко, ни один из командиров дивизий РККА не могли и предположить, что на всем участке Тайпале их броневому кулаку противостоит шесть противотанковых пушек «Бофорс», которые в случае необходимости спешно перебрасываются с одного опасного участка на другой. Со своей стороны, сами финны в этом вопросе считали себя очень удачливыми — шесть орудий на пять километров фронта — это большая концентрация, которой могли позавидовать многие командиры других опорных узлов линии Маннергейма. Недостаток штатных противотанковых средств, собственно, и породил много различных способов если не уничтожения бронированной техники противника, то по крайней мере лишения их способности передвижения. Как говорится, голь на выдумки хитра..." ( продолжение следует ).
Это сообщение отредактировал Книгочей - 25-03-2018 - 05:31
Книгочей
дата:
"..16 декабря в атаке участвовало уже гораздо меньше машин. Отчасти это было вызвано небольшим количеством боеспособных танков, а отчасти тем, что, обжегшись один раз, командование советских войск на Тайпале решило не подвергать дальнейшему риску свои броневые силы. Соответственно и потери по сравнению со вчерашним кошмаром были меньше.
скрытый текст
Итак, на второй день танковых атак в бой в Теренттиля был отправлен приданный 19-му полку взвод танков в составе пяти машин 85-го батальона и еще один взвод из шести танков поддерживал 212-й полк. В Кирвесмяки действовало всего четыре машины из 232-го разведбата с 674-м стрелковым полком. Кроме этого, два танка из 85 ОТБ участвовали в разведке местности района, где осталась подбитая техника. Пехота опять не смогла преодолеть огонь противника и продвинулась вперед на полторы сотни метров только в Теренттиля. Из семнадцати танков вернулось назад семь, три были подбиты, но вернулись, а еще семь присоединились к оставшимся на поле боя вчерашним двадцати восьми. Убедившись, что за десять дней попытки прорыва с ходу в этом районе ни к чему не привели, подразделения красноармейцев стали основательно обустраиваться. Южные склоны невысоких холмов, крохотные ложбинки, рощи — словом, весь небогатый ландшафт полуострова Коуккуниеми за несколько часов покрылся окопами и одиночными ячейками. Ямы на одного-двух человек располагались абсолютно хаотично. Во многих случаях, это были углубленные и облагороженные воронки от разорвавшихся снарядов. Земля уже успела крепко замерзнуть, и такая «помощь» со стороны финнов в рытье индивидуальных окопчиков была только на руку. Передовые позиции, примыкающие к открытым пространствам, разделяющим противоборствующие стороны, стали укрепляться небольшими булыжниками, которые в обилии содержит в себе грунт Карельского перешейка. Остатки кирпичей от печей сожженных финских домов растаскивались по норам, и из них и подручного материала мастерились печурки. Впрочем, неустроенность быта и отсутствие элементарных мелких, но таких необходимых в жизни вещей с самого начала войны заменялась имеющимися под рукой предметами с использованием солдатской смекалки. К примеру, как уже говорилось, для сооружения печурок для обогрева своих «жилищ» красноармейцы использовали кирпичи с финских пепелищ. В качестве дымовой трубы в дело часто шли вставленные друг в друга снарядные гильзы, у которых обрубалось дно, или грубо свернутые листы от цинковых патронных ящиков. Для укрепления стенок и потолка мини-блиндажей в ход шли также расплющенные патронные цинки, а иногда и плоские бронещитки времен Первой мировой войны, которые было удобно устанавливать вертикально из-за имеющихся у них подставок. Достаточно топлива для импровизированных приспособлений для обогрева было достать нелегко. Сучья и остатки валявшихся рядом деревьев были спалены очень быстро, а каждый подъем головы из окопа был чреват опасностью попасть под обстрел финского снайпера. В дальнейшем каждый согревался как мог. В качестве топлива в ход шли деревянные ящики из-под снарядов, газеты, и даже выдаваемые для совсем других целей лыжи. Но условия солдатского обитания еще пока мало интересовали высшее руководство армии, все еще лелеющее мысль о быстром продвижении в глубь обороны врага. Потерпев неудачу в первых попытках штурма, атаки не прекратились. Сталин давил на Ворошилова, тот на Мерецкова. Мерецков вызывал Грендаля и в категорической форме приказывал ему активно воздействовать на подчиненных. Грендаль нажимал на командующего 3-м стрелковым корпусом Батова, который в свою очередь вызывал на ковер командиров 49-й и 150-й дивизий Воробьева и Князькова. Последние бросали в бой все новые и новые подразделения, но положительного результата все равно не получалось. Начиная с 17 декабря советские части стали предпринимать ежедневные методичные наступления по всему фронту — от Суванто-ярви до Ладоги. К этому времени к воюющим войскам присоединился 15-й стрелковый полк, тем самым завершив сосредоточение всей 49-й дивизии на левом берегу Тайпалеен-йоки. Направление наступления 15-го полка было выбрано самым восточным, вдоль занятых надречных «леса Пярсинена» и «Народной школы» к устью реки Каарна-йоки. Попытки декабрьского штурма финских опорных пунктов происходили всегда днем, потому что ввиду недостаточных разведывательных данных местность вокруг красноармейских частей все еще в большинстве своем оставалась малознакомой. Атака за атакой не приносила никаких результатов. С середины декабря, записи в журналах боевых действий всех воюющих подразделений стали напоминать переписанные друг у друга школьные сочинения.
17 декабря 1939 года эти записи звучали так :
19-й СП 142-й СД: «…19-й полк достиг южной отметки 13,2 — 600 м, преодолев два противотанковых рва и проволочные заграждения в четыре кола, продвигаться не мог — окопался. Все время ведется сильный пулеметный и артогонь… 39-я танковая бригада ушла на дозаправку. Полк имеет потери, количество выясняется»[31].
222-й СП 49-й СД: «…В 14.00 1/222 и 3/222 повели наступление, вошли в опушку леса, но встреченные сильным ружейным, пулеметным огнем противника отошли на прежнее место расположения»[32].
212-й СП 49-й СД: «Полк получил задачу атаковать опушку рощи Северо-Западнее Теренттиля. В 1-м эшелоне 1/212, уступом за ним 3 и 2/212. Атака успеха не имела, так как противник вел усиленный артиллерийский и пулеметный огонь»[33].
756-й СП 150-й СД: «Атака без артиллерийской подготовки с использованием темноты. 1-й и 2-й стрелковые батальоны преодолев проволочные заграждения за эскарпом были встречены артиллерийским и пулеметным огнем. Третий батальон, преодолев эскарп, до проволочного заграждения не дошел. Батальоны находились под огнем и к исходу дня отошли на исходное положение. Имелись случаи со стороны бойцов самовольного отхода в тыл»[34].
15-й СП 49-й СД: «Полк произвел перегруппировку сил, получил задачу наступать на Северо-Западную окраину Тайпале. В первом эшелоне действовал третий стрелковый батальон, но ввиду сильного артиллерийского и пулеметного огня противника, наступление успеха не имело…»[35]
Через несколько дней все полковые писари как по команде стали начинать ежедневные записи с одинаковой фразы: «расположение полка остается прежним».
Из бригады Лелюшенко 17-го декабря были выделены десять танков, которые поддерживали атаку 222-го стрелкового полка 49-й дивизии. За световой день пять из них были подбиты, а пять вернулось назад. После этого 39-я танковая бригада взяла «тайм-аут» на целую неделю для эвакуации и восстановления, где это было возможно, своей покалеченной материальной части. Когда на поле брани опускалась ночь, для советских саперных подразделений начиналась «охота за танками». Целью этой опасной и трудной работы была эвакуация подбитых бронемашин с поля боя для последующего ремонта. Как вспоминал участник боев В. Максимов, «не все танки можно было одинаково легко привести в свою часть. Некоторые из них застряли далеко от наших позиций, иногда даже в тылу противника. Нужно было проявить немало отваги и ловкости, чтобы спасти такую машину. „Охотники“ заранее, иногда по несколько раз ходили в разведку, изучали каждый бугорок, иногда маскировали место, куда должен был подойти трактор, насыпая там снежный завал… Саперы выравнивали землю под танком, чтобы он легко, без задержки сдвинулся с места. И в самое „тихое“ время, часа в два-три ночи, осторожно, на малом газу подходил к этому месту трактор. Зато когда зацепляли танк тросом за серьгу тут уж шумели вовсю — давали полный газ и неслись вместе в ним по полю, прыгая по кочкам, под выстрелы и разрывы вражеских снарядов». Таким образом, упрямо, медленно, настойчиво все брошенные машины возвращались назад. Черные от копоти после пожара, со сгоревшими останками экипажа внутри, со смертельными, но с первого взгляда незаметными пробоинами от 37-мм снарядов, со сдернутыми гусеницами, со свернутыми башнями, все они сначала тщательно подготавливались к эвакуации, а затем оттаскивались на ремонт в тыл. Каждый факт буксировки подбитой машины записывался в журнале боевых действий :
«26.12.1939. Восстановлено три машины, четыре подготовлено к эвакуации.
27.12.1939. Эвакуировано два танка.
28.12.1939. Подготовлено к эвакуации два танка.
1.1.1940. Восстановлен один танк. Эвакуировано три».
И так далее до самого конца войны…
Конечно, танками ночные походы не ограничивались. Искали раненых, пытались вытащить на свою сторону трупы и брошенное оружие, но чем ближе к вражеским позициям приходилось подползать в ночное время, тем меньше было шансов на возвращение. Например, когда в месиве боя обнаружилась гибель начальника штаба 3-го батальона 222-го полка Нокшеева, командир полка приказал притащить его тело, так как у погибшего находилась полевая сумка с картами и важными документами. И три добровольца под командованием занявшего должность Нокшеева капитана Мещерякова ночью поползли на нейтральную полосу искать труп несчастного начштаба. В темноте финские дозоры заметили шевеление на стороне противника и, не особо высовываясь из окопов, открыли беспорядочный и довольно редкий огонь в этом направлении. Чтобы выползти навстречу смутному движению в темноте, и речи быть не могло — финнам так же было страшно, как и русским. Тем временем, распластываясь в снегу при каждом выстреле со стороны противника, группа Мещерякова переползала по остывшему полю недавнего боя от одного трупа к другому, ворочая их и пытаясь опознать в заиндевелых оскаленных лицах мертвецов старшего лейтенанта Нокшеева. Тело Нокшеева оказалось пятым по счету. Сумка с документами оказалась при нем, к всеобщему облегчению, документы никто не тронул. Одна проблема была почти решена. Оставалась проблема посерьезнее — само тело старшего лейтенанта. Чтобы забрать с собой труп, надо было приложить массу усилий и, возможно, потерять одного или двух бойцов. Поэтому документы были благополучно доставлены в штаб полка, а убитый начальник штаба Нокшеев остался на поле боя, заметаемый декабрьским снегом, чтобы быть похороненным в общей могиле через долгих три месяца… Учитывая большое количество потерь, батальоны 49-й и 150-й дивизий переформировывались после двух-трех дней боев. Однако поспешно собранная и прибывавшая в качестве пополнения советская пехота была мало подготовлена к войне. Прошедшие формальное двух-трехдневное обучение и брошенные в бой солдаты паниковали под-артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем и откатывались на исходные позиции. Характер сражения очень напоминал битву на Сомме в Первую мировую войну. Там так же, как и здесь, не имея камуфляжной экипировки, группы наступающих передвигались плотными скоплениями и были видны обороняющимся как на ладони. Танки, также не имевшие белой маскировочной окраски, жались друг к другу, предпочитая действовать повзводно, что создавало возможность выгодно использовать против них полевую артиллерию. Из-за этих самых декабрьских лобовых ударов по всему миру разнеслась весть о том, что Красная армия не считается с людскими жертвами, а ее тактика схожа со средневековой тактикой штурма крепостей. В своих мемуарах, описывая первые бои на Тайпале, эту тактику позже отразил сам маршал Маннергейм, именем которого и был назван фронтовой рубеж: «русские упорно следовали первоначальному плану лобовых атак, приносившему им чудовищный урон»[38]. Но даже в Средние века, после неудачных попыток овладения вражеской цитаделью, нападавшие приступали к осаде, дабы сохранить свою армию и измотать противника. В дальнейшем и советские войска поменяли свою методику ведения войны. Как командующий частями РККА на этом участке фронта, комкор Грендаль опять и опять запрашивал пополнение. Перевес в артиллерии стал еще более значительным: восемьдесят четыре советских батареи против девяти финских на участке фронта всего в три километра. Из частей ему докладывали, что за период с начала декабря войска его группы потеряли почти половину своего личного состава. Так, например, после первых атак 212-й стрелковый полк неделю был вынужден воевать в двухбатальонном (вместо положенных по штатному расписанию трех) составе. Количество маршевых батальонов, вливающихся в потрепанные части, увеличивалось с каждым днем. Солдаты побывавших на передовой полков в тылу обрисовывали весьма мрачные картины о боях с «белофиннами», в которых на первом месте стояла смертельная усталость, страх и растерянность от бессмысленности пережитого. Ни у кого не оставалось желания вновь возвращаться на передовую, подниматься в атаку и ползти по трупам своих товарищей, зная, что почти наверняка он будет убит. Тем не менее люди вновь и вновь шли на смерть. Поступавшая в качестве дополнительного пайка водка заставляла живых не думать о смерти, ставшей такой обыденной в заснеженных полях у Тайпалеен-йоки. «Я помню, как в период первых массовых кровопролитных атак к нам в блиндаж зашел пьяный командир взвода разведки из пехоты. Дело в том, что ведомости на выдачу пайка по количеству личного состава составлялись за день вперед. Поэтому, к моменту доставки пищи, многие из заявленных в списках бойцов уже погибли, участвуя в утренней или вечерней атаке. Естественно, что оставшиеся невостребованными пайки распределялись среди оставшихся в живых, и офицеры пользовались преимуществом… Так вот этот лейтенант-пехотинец был очень сильно пьян. Меня тогда поразило, что он полностью смирился со своей участью, и о себе рассуждал уже как о покойнике. Такое у него состояние духа было», — вспоминал Э. И. Заславский, командир топографического взвода 150-й стрелковой дивизии. Понятно, что не в большевистских традициях проявлять заботу о солдатской массе, но с таким войском ни о каком прорыве ко дню рождения Сталина не могло быть и речи. Мощные артиллерийские обстрелы финских позиций не приносили желаемого результата. Финны отвечали ответным артиллерийским огнем. Батарея «Каарнайоки», о существовании которой советское командование догадывалось, но не могло четко определить ее местоположение, в первую очередь вызывала устойчивую ненависть. Уже в самом начале боевых столкновений было ясно, что крупнокалиберные снаряды неприятеля прилетают с северо-восточного направления, но основным местом сосредоточения пушек врага считалась «крепость Тайпале» или «Улицкий шанец». И, конечно же, безрезультатные пехотные атаки…
«Взводом командовал у нас Большаков такой, а на роту пришел бывший комбат Донских. А должность командира батальона занял майор Майский, косоглазый такой, маленький, очень вредный… Ко мне все время придирался, впечатление оставил очень плохое. Но потом он получил звание Героя Советского Союза. На чужих костях он сделался героем…»[ — комментировал те события один из ветеранов 674-го полка 150-й дивизии. Действительно, майор Сахиб Нурлугаянович Махубгалиев, получивший после поступления на службу фамилию Майский, был награжден званием Героя за то, что с 8 по 23 декабря 1939 года восемь раз поднимал в бой красноармейцев своего батальона. Восемь раз он направлял людей в лобовую атаку на возвышенности финской деревни Кирвесмяки, пока в последней из попыток сам не был тяжело ранен. «Погиб в том бою мой политрук Почекалин, погиб там же на проволоке его заместитель…» — вспоминал тот же участник декабрьских боев. В том же бою погиб политрук 674-го полка Василий Гутин, когда своим примером пытался поднять залегших бойцов. Его и комбата Майского представили к званию Героя Союза ССР, только сам Гутин лежит под обелиском братской могилы, а комбат Майский выжил после своего ранения и в апреле 1940 года прикрепил к гимнастерке «Золотую звезду» и орден Ленина. Ровно через три года и один месяц после своего последнего боя на Тайпале он умер от раны, полученной в бою с немцами. Судьба… Наравне со своими «безлошадными» сослуживцами все время в бой шли танки 39-й легкотанковой бригады и снова и снова теряли свои машины и экипажи. Правда, потери они несли уже не в таком значительном количестве, как в своих предыдущих выездах. Но все равно, события, словно заколдованные, развивались по кругу, из раза в раз повторяя действия советских войск и противодействие их противника. Танки выходили на прямую дистанцию к траншеям противника, красноармейцы залегали под пулями финских стрелков, бронетехника возвращалась и натыкалась на поджидающие их вражеские противотанковые орудия. Лишь один-единственный раз, когда атаковавший противника на поле деревни Теренттиля взвод танков внезапно изменил направление своего движения, на его пути оказался абсолютно не ожидавший такого маневра финский расчет с приземистой пушкой «Бофорс». Изумленный механик-водитель танка Т-26 в узкую смотровую щель успел увидеть широко раскрытые от ужаса глаза под белыми капюшонами. Затем он нажал на педаль газа, и жуткий хруст под гусеницами возвестил об уничтожении незадачливых противотанкистов неприятеля… В общем, в любом случае взять в лоб финнов не удавалось. Основываясь на таких соображениях, комкор Грендаль предложил план обхода финских укреплений с западного фланга — через лед озера Суванто. К середине декабря слабоморозная погода сменилась усиливающимися холодами, и водная гладь озера стала быстро превращаться в прочное ледовое покрытие. Незадолго до принятия решения на фронт прибыла еще одна стрелковая дивизия — 4-я, наскоро сформированная и переброшенная из Белорусского военного округа. Неудачная идея направления сюда дивизии с юго-западных границ СССР объясняется скорее всего той поспешностью, которой была охвачена Ставка Главного военного совета в декабре 1939 года. Крушение планов по молниеносному разгрому своего северного соседа и быстрое ослабление воюющих частей вынуждало советское командование поспешно снимать с мест постоянной дислокации не только соединения, но и отдельные подразделения, усиливая группировку войск на финском театре военных действий, и в то же время ослабляя и внося дезорганизацию в оставшиеся на местах войска. Два стрелковых полка 4-й дивизии (220-й и 39-й) заняли участок вдоль всего южного берега Суванто-ярви, тем самым сузив фронт соседней 142-й дивизии. Третий по счету полк, 101-й, почти весь был отправлен на фронт на полуостров Коуккуниеми, чтобы занять позиции передислоцированного в тыл потрепанного 19-го полка. Необходимо отметить, что 4-я стрелковая прибыла на фронт более чем слабо подготовленной. Обозы отставали, обмундирование солдат оставалось летним, а о какой-либо мало-мальской подготовке к операции, равно как и предшествующем боевом опыте, не было и речи. Но решение о дате начала наступления уже было принято. Задача командирам полков была поставлена наспех, а скудные данные разведки о характере обороняющихся сил, как водится, не учитывали всех «подводных камней» предстоящих боевых действий. Принцип оставался неизменным: используя крупные массы личного состава при поддержке артиллерии, форсировать Суванто-ярви по льду, выйти на северный берег озера в нескольких местах, захватить и удержать плацдармы до подхода основных сил. На втором этапе две выделенные для этого дела дивизии должны были перерезать стратегическую рокадную дорогу, идущую вдоль всего северного берега озера, выйти в тыл оборонительной линии на Тайпале, окружить и уничтожить противника. День наступления был назначен на 25 декабря, финское Рождество. Возможно, советское командование считало, что в этот день финны ослабят бдительность. И действительно, последующие события показали, что на победу в схватке влияют не только опыт и талант командиров, но и случайное стечение обстоятельств, приносящее пользу одной стороне и наносящее непоправимый вред другой…" - цитируется из "На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале", автор Кирилл Якимович.
Ptichkanaprovode
дата:
Да это действительно малоизвестные факты о войне, в инете полно статей- о том, что финляндия вела войну с СССР- "Инициатива СССР в войне против Финляндии" "Финляндия в войне против СССР 1941 - 1944 гг". Про народную армию, воевавшую против фашистских войск, мало пишут.
Книгочей
дата:
(Ptichka* @ 25-03-2018 - 09:35) Да это действительно малоизвестные факты о войне, в инете полно статей о том, что финляндия вела войну с СССР: "Инициатива СССР в войне против Финляндии" "Финляндия в войне против СССР 1941 - 1944 гг". Про народную армию, воевавшую против фашистских войск, мало пишут.Не афишировалось и то, что финны умудрились захватить множество советского вооружени! От танков до пистолетов! Вот один пример : ВИДЕО "Хроника финская военная флотилия. Захваченный советский бронекатер №215 (VTV-1) пр.1125. РККФ".
Это сообщение отредактировал Книгочей - 11-05-2023 - 05:01
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 25-03-2018 - 04:57) "Броня штурмует линию Маннергейма". Уральская броневая сталь против шведских бронебойных снарядов и стеклянных бутылок с бензином. А в Польше, примерно, в это время, крупповская сталь наткнулась на польскую... «Черный день для "Панцерваффе" и "панццерфатера" Гудериана.» или польские "Фермопилы" : "Трёхдневное ожесточённое сражение у деревни Визна в северо-восточной Польше, происходившее в самом начале Второй мировой войны, известно в польской историографии как «Польские Фермопилы». Укрепления вокруг Визны считались ключевой точкой в системе обороны Польши на восточной границе. Также через Визну проходила важнейшая дорога Ломжа-Белосток. Для защиты населённого пункта в апреле 1939 года началось сооружение укреплений. Место для строительства фортификаций выбиралось тщательно, так как множество бетонных бункеров были построены на холмах, через которые протекал Нарев. К 1 сентября 1939 года были построены 12 бункеров, из них 6 были построены из железобетона, 4 бункера были под реконструкцией в момент начала войны. Также на территории были вырыты множество окопов и противотанковых рвов. С немецкой стороны в боях учавствовали : 10-я танковая дивизия вермахта, и другие соединения 19-го армейского корпуса Гейнца Гудериана, действовавшего в составе 4-й армии, а также крепостная пехотная бригада «Лётцен» 3-й армии. В общей сложности под Визной сконцентрировалось около 42 тысяч немцев, имевших 350 танков и более 650 орудий. Немцам противостояла отдельная оперативная группа (720 человек) под командованием капитана Корпуса охраны пограничья Владислава Рагиниса. Польские силы состояли из солдат 8-го стрелкового батальона 135-го пехотного полка, двух рот чешских карабинеров, 136-той саперной роты, конной роты и позиционной артиллерийской батареи. На вооружении числилось 24 тяжелых пулемета, 18 ручных пулеметов, 6 легких пушки и 2 противотанковых ружья. Соотношение сил сторон было 40:1...
Книгочей
дата:
"Польские "Фермопилы" : "..7 сентября, немцы попытались переправить по мосту разведывательный батальон, но поляки взорвали переправу, сорвав наступление. 8 сентября, утром, на берег Нарева подошли 10 танковая дивизия и бригада «Лоцен». Одновременно с ними в небе появились самолеты Люфтваффе и начали бомбёжку позиции поляков. Майор Завадский в своих мемуарах писал: «8 сентября враг, используя сильнейший артиллерийский обстрел и поддержку с воздуха, форсировал реку Нарев. Но, не смотря на это, германцам не удалось достичь переднего края. Храбрыми силами наших бойцов наступление было остановлено. Всю ночь проводился исключительно артиллерийский обстрел». 9 сентября, на всем участке Визны проводились жесточайшие бои. Немецкая пехота смогла переправиться через реку, но ей так и не удалось приблизиться к линии польской обороны, состоящей из бетонных укрытий, на достаточное расстояние. Генерал Гудериан, прибывший на передовую, отаметил, что в рядах германских войск воцарился хаос и разочарование. «Молниеносный» генерал, оправдывая свое прозвище, быстро навел порядок и уже в 12:00 начался массовый артиллерийский обстрел, направленный на линию обороны. Примерно через два часа в наступление пошла пехота, поддерживаемая танковыми войсками. Гудериан отдал приказ изолировать техникой каждый отдельный бункер, предотвращая связь между ними. Польские войска не обладали эффективным противотанковым оружием, а танковые экипажи активно обстреливали бункеры. Без надежды на подкрепление, понеся огромные потери, польские отряды теряли укрепления один за другим. К вечеру немцы отбили более 9-ти из 12-ти бункеров. 10 сентября, до полудня, поляки , заняв круговую оборону в двух оставшихся бункерах отбили все атаки. Немцы прислали парламентёра и предложили сдаться при условии сохранения жизни пленным. Если поляки отказываются сдаться, то все пленные , захваченные впоследствии будут расстреляны. Поскольку большинство позиций были уничтожены, боеприпасы были на исходе, а личный состав понес тяжелейшие потери, капитан Рагинис решается на капитуляцию, ради жизни своих солдат. Закончив переговоры, капитан отправился в бункер, где сдаче, предпочёл смерть. Подорвал себя гранатой. Он до конца выполнил свой воинский долг...
Из 720 поляков в плен попали около 40 человек. Немецкие потери (по словам Гудериана) составили 900 человек. Не смотря на всего два противотанковых ружья, поляки уничтожили не менее 10 немецких танков и несколько бронеавтомобилей (вероятно много на минах и гранатами). Продвижение немцев было задержано на три дня."(с).
Книгочей
дата:
"40 : 1" "Польские Фермопилы". Остатки одного из ДОТов.
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 25-03-2018 - 20:46) "40 : 1" "Польские Фермопилы". В 2008 году в германском городке Вакен проходил ежегодный фестиваль рок-музыки. Учавствовала культовая шведская рок-группа «Sabaton». Вышедший на сцену, лидер группы Йоаким Броден сказал, что подвиг 720 польских солдат настолько поразил их группу, что они посвящают им свою композицию, под названием «40:1». Министр обороны Польши высоко оценил это и наградил музыкантов памятными офицерскими кортиками..." - https://ivvvv.livejournal.com/243412.html keep2share.cc
Книгочей
дата:
(Ptichka* @ 25-03-2018 - 09:35) Да это действительно малоизвестные факты о войне, в инете полно статей- о том, что финляндия вела войну с СССР- "Инициатива СССР в войне против Финляндии" "Финляндия в войне против СССР 1941 - 1944 гг". Про народную армию, воевавшую против фашистских войск, мало пишут. Если по-фински не читаете, то смотрите : просто война, просто обычные люди ...
Это сообщение отредактировал Книгочей - 01-04-2018 - 03:41
Книгочей
дата:
Никакого хронологического порядка и системы в этой теме нет и не будет. И не только потому что так задумывалось, а от того, что ВОЙНА и, тем более, всё связанное с ней, нечто грандиозное и необозримое и уместить всё в какие-то рамки не представляется возможным. Поэтому, выбрано т.н. свободное изложение в ассоциативно-образном ключе. Т.е. повествование подобно неприхотливо текущему водному потоку : он может стремиться по определёному руслу, но может и широко разлиться. И при этом менять скорость, направление и свою глубину. Многое зависит от рельефа местности. Но, не всё... К сему : ..только это поток огня, ведь "Война как неизбежная форма всемирной конкуренции" - http://ruspravda.info/Voyna-kak-neizbezhna...tsii-23019.html , а конкуренция была и есть всегда, везде и во всём...
Это сообщение отредактировал Книгочей - 31-03-2018 - 00:31
Книгочей
дата:
Наверное, многие видели фильм «Плутовство» ( «Хвост виляет собакой» ) «Виляя собакой» (Wag the Dog). Это сатирическая комедия Барри Левинсона 1997 года по мотивам книги Ларри Бейнхарта «Американский герой», в 2005 году переизданной под названием «Виляя собакой : Роман». В нём ещё главных ролях фильма снялись такие "звёзды", какРоберт Де Ниро и Дастин Хоффман. Этот филь был удостоен нескольких престижных наград и номинаций. И, конечно, зрителю понравилась эта сатирическая лента на власть предержащих, но она была лишь "венцом" более серьёзных произведени. Так, в 1995 году состоялась премьера художественного фильма Майкла Мура «Канадский бекон», в котором президент США с целью поднять свой рейтинг накануне новых выборов объявляет холодную войну соседней Канаде. Похожий сюжетный ход использовал в своём романе 1993 года «Американский герой» (American Hero) писатель Ларри Бейнхарт. А, позднее эта книга легла в основу известной ленты Барри Левинсона «Плутовство» (Wag the Dog, 1997). Картина же Мура получила плохие отзывы в прессе и оглушительно провалилась в прокате. К чему это ? А, к тому, что у Майкла Мура есть фильм, который затмевает "Плутовство" ( «Хвост виляет собакой» ), т.к. в нём обманутыми предстаяют генералы, а ещё выясняется "где собака зарыта" и "кто её убил". Образно, конечно, говоря. Но, "фишка" в том, что милитаристы не просто обманулись, а был их самообман...
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 31-03-2018 - 00:20) Майкла Мура есть фильм, который затмевает "Плутовство" ( «Хвост виляет собакой» ), т.к. в нём обманутыми предстаяют генералы, а ещё выясняется "где собака зарыта" и "кто её убил". Образно, конечно, говоря. Но, "фишка" в том, что милитаристы не просто обманулись, а был их самообман... ..Этот фильм называется "Куда бы ещё вторгнуться ?". "Where to Invade Next ?" — это документальный фильм американского кинорежиссёра-документалиста Майкла Мура. Его премьера состоялась в сентябре 2015 года на кинофестивале в Торонто. А Торонто, кстати, находится в Канаде, а в художественном фильме Майкла Мура «Канадский бекон» президент США с целью поднять свой рейтинг накануне новых выборов объявляет "холодную войну" соседней Канаде. Уже "прикольно". Но, это ещё "цветочки"! В «Куда бы ещё вторгнуться» Мур, пытаясь найти решение для американских проблем, путешествует по странам Европы (Италия, Франция, Финляндия, Словения, Исландия) и Тунису, рассматривая те направления их политики («от школьных обедов до пенитенциарных систем» ), в которых они, по мнению автора фильма, лучше, чем в США. И до премьеры фильма, съёмки которого тщательно скрывались, Мур рассказывал, что его работа посвящена «бесконечной войне» США и её использованию для поддержки американского военно-промышленного комплекса : «После терактов 11 сентября стране постоянно необходим враг, чтобы США могли поддерживать свой оборонно-промышленный комплекс, а компании могли делать на этом деньги. Кто наш следующий враг?» А, как известно, если врага нет, то его можно придумать. А, вот это уже "ягодки"... К сему : "Куда бы еще вторгнуться?" - Русский Трейлер, 2016 г., режиссёр Майкл Мур.
Это сообщение отредактировал Книгочей - 31-03-2018 - 00:48
Книгочей
дата:
В 2017 году были, наконец, "Рассекречены причины гибели британского эсминца Sheffield в войне с Аргентиной". В Британии спустя 35 лет рассекречены результаты расследования гибели эсминца HMS Sheffield от ракеты Exocet, выпущенной аргентинскими летчиками.
скрытый текст
Рассекречены документы, раскрывающие реальные причины гибели британского эсминца HMS Sheffield в первые дни конфликта с Аргентиной за Фолкленды в Южной Атлантике в 1982 году. Sheffield стал первым военным кораблем Королевского флота, который Великобритания потеряла со времен Второй мировой войны. В результате пожара на корабле, вызванного попаданием аргентинской ракеты Exocet, погибли 20 человек и еще 26 получили ранения. Парадокс заключался в том, что противокорабельная ракета даже не разорвалась, а Sheffield фактически просто сгорел. Судя по опубликованным материалам, экипаж корабля перед катастрофой был «скучающим и немного разочарованным бездействием», поэтому оказался попросту не готов к нападению, а дежурный офицер вообще «пил кофе» в момент удара, сообщает The Guardian. Стало известно, что в первом официальном отчете, который был представлен общественности, военные скрыли ключевые детали расследования, в том числе тот факт, что два офицера «признаны виновными в халатности». Тотальным стал именно человеческий фактор. Издание отмечает, что некоторые военные были настолько «загипнотизированы» видом ракеты, что не передали никакого сигнала остальному экипажу. Когда находившийся ближе всего к Sheffield корабль HMS Glasgow обнаружил приближающийся самолет Super Etendard, главный офицер не смог отреагировать «частично из-за неопытности, но что еще более важно – из-за неадекватности». А офицер ПВО даже не поверил, что Sheffield находится в радиусе поражения ракет аргентинского самолета. Также оказалось, что радар на борту британского корабля, который должен был обнаружить приближающийся самолет, был заглушен другим судном. Еще одной причиной крушения британского эсминца стали «критические недостатки» в противопожарном оборудовании. В докладе отмечается, что усилия по борьбе с начавшимся после попадания ракеты пожаром были «несогласованными». Ракета Exocet пробила 10-мм обшивку правого борта эсминца Sheffield 4 мая 1982 года. Снаряд пролетел через камбуз и проник в машинное отделение, после чего начался пожар и экипаж покинул корабль. Британскими военными была предпринята попытка буксировки Sheffield, однако спустя неделю, 10 мая 1982 года, потеряв запас плавучести, эсминец затонул..." - https://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mire/con...162247-jmzv.htm
К сему : фото "Шеффилд" гибнет".. Видео "HMS SHEFFIELD THE FALKLANDS WAR.wmv"
Это сообщение отредактировал Книгочей - 01-04-2018 - 03:57
Книгочей
дата:
СПРАВКА : "Отмена серийной постройки больших эсминцев типа Бристоль заставила британское Адмиралтейство сделать ставку на более дешевый проект. Так появился "42 Шеффилд" - компактный универсальный корабль с чисто газотурбинной энергетической установкой. Зенитное и артиллерийское вооружение его было аналогично установленному на Бристоль, но за счет отказа от противолодочного комплекса Икара и бомбомета «Лимбо» новые корабли оснастили ангаром и высокорасположенной ВПП для вертолета «Линкс». Кроме того, на "42 Шеффилд" вновь появилось исчезнувшее на его предшественниках торпедное оружие, правда, теперь оно было представлено лишь стандартной для стран НАТО парой трехтрубных 324-мм аппаратов для легких противолодочных торпед. Дальность плавания, по сравнению с Бристоль, сократилась примерно на 20 процентов. Членность экипажа уменьшилась почти на 100 человек, главным образом, благодаря широкому внедрению автоматики. Как это обычно бывает, борьба за минимальные размеры корабля отрицательно сказалась на таких характеристиках, как мореходность, автономность, обитаемость и т.п. В штормовом море эсминцы типа "42 Шеффилд" сильно зарывались в волну, поэтому на последних четырех кораблях серии длину корпуса увеличили на 16,1 м, что привело к росту водоизмещения на 665 т. Ну, а легкие надстройки из алюминиевых сплавов были очень непрочными и, самое главное, пожароопасными. Живучесть эсминцев оказалась весьма низкой."(с). Подробнее см. : http://wiki.wargaming.net/ru/Navy:%D0%AD%D...D0%B0_Sheffield К сему : "HMS Sheffield Hit by Exocet Missile"
Книгочей
дата:
Ныне ежегодно отмечается «День ветеранов и павших на Мальвинской войне» (англ. Day of the War Veteran and the Fallen in the Malvinas War, исп. Día del Veterano de Guerra y de los Caídos en la Guerra de las Malvinas) — национальный день памяти в республике Аргентина, который отмечается в этой латиноамериканской стране ежегодно, 2 апреля. Второе, неофициальное, название праздника — «День Мальвинских островов». Впервые он официально отмечался в 2001 году Эта дата посвящена чествованию ветеранов и почитанию памяти павших военнослужащих аргентинской армии, которые участвовали в Фолклендской войне против вооружённых сил Великобритании. Поражение в этой войне стало весьма болезненным ударом по национальной гордости для граждан Аргентины. Оно явилось непосредственной причиной падения аргентинской военной хунты: уже 17 июня Леопольдо Гальтиери под влиянием массовых демонстраций в Буэнос-Айресе ушёл в отставку. Несмотря на капитуляцию 1982 года, вполне возможно, власть Аргентины рассматривает эти события, как проигрыш в битве, но не проигрыш в войне. Эту точку зрения косвенно подтверждает то, что руководство страны никогда не отказывалось от претензий на Мальвины.
Про причины, ход и результаты кофликта достаточно подробно изложено в источниках в Интернете. Но, стоит обратить внимание на одну важную информацию : "..До сих пор идут споры о наличии на борту затонувшего эсминца «Шеффилд» ядерного оружия. В сентябре 1982 года советские источники информации, близкие к разведслужбам, выступили с версией о возможном радиоактивном загрязнении вод Южной Атлантики. Были даже опубликованы фотографии спасшихся с «Шеффилда» моряков, одетых в противорадиационные комбинезоны и защитные маски. Министерство обороны Великобритании категорически отрицало наличие ядерного оружия на эсминце в момент его гибели. И только в 2003 году Великобритания подтвердила, что на борту её кораблей в 1982 году находилось ядерное оружие. По словам официального представителя министерства обороны Великобритании, имевшиеся на борту нескольких кораблей ядерные глубинные бомбы WE.177 были перегружены на другие корабли, возвращавшиеся в Великобританию, и ни один ядерный заряд не попал в территориальные воды Фолклендских островов. Относительно возможного присутствия ядерных зарядов на борту «Шеффилда» не было дано никаких комментариев, однако представитель министерства обороны заявил, что нахождение ядерного оружия на борту какого-либо из затонувших кораблей было невозможно; также он сообщил, что об использовании ядерного оружия в конфликте не было и речи..."(с).
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 01-04-2018 - 04:16) Но, стоит обратить внимание на одну важную информацию : "..До сих пор идут споры о наличии на борту затонувшего эсминца «Шеффилд» ядерного оружия. В сентябре 1982 года советские источники информации, близкие к разведслужбам, выступили с версией о возможном радиоактивном загрязнении вод Южной Атлантики. Были даже опубликованы фотографии спасшихся с «Шеффилда» моряков, одетых в противорадиационные комбинезоны и защитные маски. Министерство обороны Великобритании категорически отрицало наличие ядерного оружия на эсминце в момент его гибели. И только в 2003 году Великобритания подтвердила, что на борту её кораблей в 1982 году находилось ядерное оружие. По словам официального представителя министерства обороны Великобритании, имевшиеся на борту нескольких кораблей ядерные глубинные бомбы WE.177 были перегружены на другие корабли, возвращавшиеся в Великобританию, и ни один ядерный заряд не попал в территориальные воды Фолклендских островов. Относительно возможного присутствия ядерных зарядов на борту «Шеффилда» не было дано никаких комментариев, однако представитель министерства обороны заявил, что нахождение ядерного оружия на борту какого-либо из затонувших кораблей было невозможно; также он сообщил, что об использовании ядерного оружия в конфликте не было и речи..."(с)."Великобритания могла применить ядерное оружие во время Фолклендской войны : Стал известен новый факт из истории Фолклендской войны между Аргентиной и Великобританией, сообщает CNN. Впервые на этой неделе Великобритания официально подтвердила, что в ходе боевых действий англичане были готовы применить ядерное оружие. Официальный Лондон подтвердил, что на вооружении кораблей ВМФ Ее Величества, которые в 1982 году отправились к Фолклендским островам, находились ядерные глубинные бомбы типа WE177. Аргентинская сторона требует от Лондона извинений за этот "чудовищный" факт. "Это прискорбный и совершенно чудовищный факт. Британия никогда не должна была оспаривать суверенитет островов. Я просто требую от Великобритании то, что по праву принадлежит аргентинцам и надеюсь, что Тони Блэр прислушается к моим требованиям", - заявил аргентинский президент Нестор Кирчнер. "Великобритания должна быть порядочной и принести Аргентине необходимые извинения", - добавил он. Министр обороны Великобритании уже заявил, что в 1982 году все корабли английских ВМФ были оснащены ядерными зарядами. Конец этой практике был положен лишь в 1993 году. Он также подчеркнул, что ни один ядерный заряд не попадал в территориальные воды Фолклендских островов. Однако Аргентина требует от Лондона абсолютных гарантий в том, что на дне океана рядом с островами не лежат английские ядерные заряды. Опасения аргентинкой стороны обусловлены тем, что в ходе войны было потоплено несколько кораблей ВМФ Великобритании... ..2 мая подводной лодкой был потоплен аргентинский крейсер "Хенераль Бельграно", находившийся вне пределов 200-мильной запретной зоны, объявленной англичанами. Погибло 386 членов экипажа. Аргентинские самолеты в тот же день потопили британский эсминец "Шеффилд", на котором погибло 30 человек..." Источник : https://www.newsru.com/world/07dec2003/nuke.html
Это сообщение отредактировал Книгочей - 01-04-2018 - 04:27
Книгочей
дата:
НО ! WE-117 НЕ ГЛУБИННАЯ, а авициационная бомбы свободного падения ! Эти бомбы могли быть на английских авианосцах, где бабизоровались самолёты "Харриер", но не других кораблях, где имелись лишь вертолёты.Может быть, дело в том, что только в 2013 году министерство обороны Великобритании объевило о завершении снятия с вооружения британской авиации ядерных боеприпасов WE-117. Эти авиационные бомбы мощностью 200 и 400 кт состояли на вооружении с 1966 года и предназначались для доставки к целям самолетами "Буканир", "Вулкан", а впоследствии "Торнадо", "Ягуар" и "Си Харриер". А все предшествовавшие годы сведения о боеприпасе WE-117 были окутаны завесой секретности, и только в 1998-м министерство обороны Великобритании спервые опубликовало фотографию этой бомбы массой 431 кг и длиной 3,65 м. К сему : испытания чдерной глубинной бомбы.
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 01-04-2018 - 04:25) [QUOTE=Книгочей , 01-04-2018 - 04:16] Но, стоит обратить внимание на одну важную информацию : "..До сих пор идут споры о наличии на борту затонувшего эсминца «Шеффилд» ядерного оружия. В сентябре 1982 года советские источники информации, близкие к разведслужбам, выступили с версией о возможном радиоактивном загрязнении вод Южной Атлантики. Были даже опубликованы фотографии спасшихся с «Шеффилда» моряков, одетых в противорадиационные комбинезоны и защитные маски. И только в 2003 году Великобритания подтвердила, что на борту её кораблей в 1982 году находилось ядерное оружие. По словам официального представителя министерства обороны Великобритании, имевшиеся на борту нескольких кораблей ядерные глубинные бомбы WE.177 были перегружены на другие корабли, возвращавшиеся в Великобританию, и ни один ядерный заряд не попал в территориальные воды Фолклендских островов. Официальный Лондон подтвердил, что на вооружении кораблей ВМФ Ее Величества, которые в 1982 году отправились к Фолклендским островам, находились ядерные глубинные бомбы типа WE177. Министр обороны Великобритании уже заявил, что в 1982 году все корабли английских ВМФ были оснащены ядерными зарядами. Конец этой практике был положен лишь в 1993 году. Он также подчеркнул, что ни один ядерный заряд не попадал в территориальные воды Фолклендских островов. Однако Аргентина требует от Лондона абсолютных гарантий в том, что на дне океана рядом с островами не лежат английские ядерные заряды. Опасения аргентинкой стороны обусловлены тем, что в ходе войны было потоплено несколько кораблей ВМФ Великобритании. Были потоплены следующие английские корабли, на которых могли быть ядерные боеприпасы : 2 фрегата (HMS Ardent (англ.) и HMS Antelope) 2 эсминца - HMS Sheffield и HMS Coventry; 1 контейнеровоз «Атлантик Конвейер» ( Atlantic Conveyor ). К сему : "National Geographic - Секунды до катастрофы. Гибель эсминца «Coventry».
Можно было бы успеть перегрузить ядерные боеприпасы с гибнущих кораблей ?
Книгочей
дата:
ЯО на английских кораблях. Были потоплены следующие английские корабли, на которых могли быть ядерные боеприпасы : 2 эсминца - HMS Sheffield и HMS Coventry. 1.) " на ЭМ УРО тип 42 Шеффилд" вновь появилось исчезнувшее на его предшественниках торпедное оружие, правда, теперь оно было представлено лишь стандартной для стран НАТО парой трехтрубных 324-мм аппаратов для легких противолодочных торпед."(с). Но, реактивных бомбомётов крупного калибра, как видно из ТТХ, на нём нет. Нет и системы для запуска ракето-торпед. А гликоптер "Линкс" может поднять бомбы WE.177 массой 431 кг и длиной 3,65 метров ? Но, применить их он не сможет, если, конечно, экипаж не "камикадзе". Потопленный HMS Coventry - это ЭМ УРО однотипный с тип 42 "Шеффилд" и его ТТХ такие же.
Это сообщение отредактировал Книгочей - 01-04-2018 - 05:19
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 01-04-2018 - 05:11) ЯО на английских кораблях 2.) Были потоплены следующие английские корабли, на которых могли быть ядерные боеприпасы : 2 фрегата (HMS Ardent (англ.) и HMS Antelope). Это ФР УРО тип 21 «Амазон» (Amazon) по окончании строительства Водоизмещение: 2750 т. стандартное, 3250 т. полное. Размерения: длина 117,04 м, ширина 12,73 м, осадка 5,94 м. ЭУ: двух вальная комбинированная типа C0G0G компании «Роллс-Ройс» (четыре газотурбинных двигателя - два «Олимпус» ТМЗВ мощностью 56 000 л. с. и два «Тайн» RM 1A мощностью 8500 л. с.). Скорость хода: 32 уз. Дальность плавания: 4600 миль при 17 уз. Вооружение: четыре контейнерные ПУ ПКР «Экзосет» (кроме кАмазон» и «Антилопа»), одна четырехзарядная ПУ GWS 24 (20 ЗУР «Си Кэт»); одноору-дийная универсальная 114-мм АУ, две или четыре 20-мм ЗАУ; два трехтрубных 324-мм ТА STWS Мк 1 (противолодочные торпеды Мк 46 и «Стингрей»); противолодочный вертолет «Линко HAS.Mk 2 или HAS.MK 3. РЭВ: РЛС - ОВЦ/ОНЦ типа 992Q, навигационная типа 978, две управления стрельбой RTN10X; БИУС CAAIS; система РЭР UAA-1 (на некоторых кораблях); две ПУ ложных целей «Корвус»; подкильные ГАС типов 162М и 184М. Экипаж: 175-192 человека."(с). Как видно из ТТХ противолодочное воружение идентично ЭМ УРО тип 42.. К сему : ФР УРО "Амазон".
Это сообщение отредактировал Книгочей - 01-04-2018 - 05:17
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 01-04-2018 - 05:11) ЯО на английских кораблях. Были потоплены следующие английские корабли, на которых могли быть ядерные боеприпасы : 3.) 1 контейнеровоз «Атлантик Конвейер» ( Atlantic Conveyor ). НО ! WE-117 НЕ ГЛУБИННАЯ, а авициационная бомбы свободного падения ! Эти бомбы могли быть на английских авианосцах, где базировались самолёты "Харриер"..."Последнее плавание «Атлантик Конвейера» : Британский контейнеровоз «Атлантик Конвейер» водоизмещением почти 15 тысяч тонн был построен в 1970 году английской фирмой «Сван Хантер». Основная часть его жизни была вполне типичной для гражданского грузового судна. 12 лет «Атлантик Конвейер» занимался тем, для чего был построен, то есть был обычным кораблем торгового флота. Но в 1982 году разразилась война между Великобританией и Аргентиной за Фолклендские острова в Южной Атлантике, и военно-морскому флоту «владычицы морей» потребовались дополнительные транспортные суда. «Атлантик Конвейер» вместе с однотипным судном «Атлантик Кузвей» был реквизирован у владельцев британским министерством обороны. В конце мая 1982 года, совершив перед этим промежуточную остановку на острове Вознесения в центральной части Атлантического океана, «Атлантик Конвейер» приближался к Фолклендским островам. На его борту находились шесть вертолетов «Уэстленд Уэссекс», три вертолета «Чинук» и один вертолет «Уэстленд Линкс». 25 мая импровизированный авиатранспорт получил попадания сразу двух противокорабельных ракет французского производства «Экзосет», выпущенных с аргентинских боевых самолетов «Дассо Супер Этендар». На судне, в трюме которого находились боеприпасы и топливо, начался сильный пожар, который уничтожил все вертолеты, кроме одного из «Чинуков». «Атлантик Конвейер» стал первым британским торговым судном, потерянным в море от огня противника после Второй мировой войны. От взрывов ракет и от пожара погибли 12 из 33-х человек, находившихся на его борту, включая капитана Айана Норта. Сам поврежденный контейнеровоз затонул при буксировке рано утром 28 мая 1982 года. Фото : "Британский палубный истребитель-бомбардировщик вертикального взлета и посадки «Си Харриер» над палубой реквизированного военными контейнеровоза «Атлантик Конвейер». На палубе судна видны также военно-транспортные вертолеты «Чинук».
Это сообщение отредактировал Книгочей - 01-04-2018 - 05:39
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 01-04-2018 - 05:11) ЯО на английских кораблях. Были потоплены следующие английские корабли, на которых могли быть ядерные боеприпасы : 3.) 1 контейнеровоз «Атлантик Конвейер» ( Atlantic Conveyor ). НО ! WE-117 НЕ ГЛУБИННАЯ, а авициационная бомбы свободного падения ! Эти бомбы могли быть на английских авианосцах, где базировались самолёты "Харриер"... "Q: - Какой груз находился на борту контейнеровоза?
A: - Для начала замечу, что транспорты использовались британцами для переброски войск и стратегических материалов. Эти корабли были нашей приоритетной целью, тогда как англичане пытались сохранить их любой ценой. Потопленный нами контейнеровоз был важнейшим элементом британской логистики, на его борту находилось большое количество боевых вертолетов: 6 – HU5, 3 – HC1, 2 – Lynx.Из всех этих машин удалось спасти единственный HC1.
Кроме того, на борту «Атлантик Конвейор» находились припасы для 4500 десантников: боеприпасы, палатки, полевые госпитали, кухни, 75 тонн кассетных бомб, известных под названием «Белуга», армированные пластины, 10 бензовозов и многочисленные запасные части для вертолетов и самолетов типа «Харриер». Кроме того, нам известно, что на борту корабля были 2 «Харриера», погрузку и уничтожение которых англичане так и не подтвердили. Атака привела к жертвам среди команды корабля. Погибло 12 человек, среди которых был капитан судна – Иан Норт." Источник : "Роберто Курилович: Как я топил англичан во время Фоклендской войны (эсклюзив). Единственный существующий на русском языке перевод интервью капитана Роберто Куриловича о его легендарной атаке на британский контейнеровоз Atlantic Conveyor. В испанском не очень силен. Переводить приходилось со словарем. Вероятно, некоторые оттенки смысла утеряны, но уж извините.." - http://maxpark.com/community/14/content/4887592 К сему : фото "25 мая Роберто Курилович добился своего наибольшого успеха, повредив «Экзосетом» контейнеровоз «Атлантик Конвейор». Через несколько дней судно затонуло, а вместе с ним почти все тяжёлые транспортные вертолёты CH-47..."
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 01-04-2018 - 05:25) ЯО на английских кораблях. Были потоплены следующие английские корабли, на которых могли быть ядерные боеприпасы : 3.) 1 контейнеровоз «Атлантик Конвейер» ( Atlantic Conveyor ). НО ! WE-117 НЕ ГЛУБИННАЯ, а авициационная бомбы свободного падения ! Эти бомбы могли быть на английских авианосцах, где базировались самолёты "Харриер"... Вероятнее всего, ядерные бомбы могли быть на авианосцах "Гермес" и "Инвинсибл" и контейнеровозах, т.к. "Кроме флотских самолетов, британцы решили направить в зону боевых действий истребители-бомбардировщики «Харриер» GR.3 из 1-й эскадрильи ВВС, дислоцированной на авиабазе Уиттеринг. Планировалось, что 1-я АЭ отправится к Фолклендам на контейнеровозе «Атлантик Конвейер», а прибыв туда, будет действовать с «Гермеса». Однако эскадрилья не успела закончить подготовку до выхода своего «борта» в море, и ей пришлось догонять корабль на о. Вознесения. 3 мая первые 3 «Харриера» GR.3 в сопровождении заправщика вылетели с авиабазы Сент-Моган и через 9 часов приземлились на Уайдиуэйке. 4 и 5 мая этот перелет успешно повторили еще две аналогичные группы самолетов. Вскоре 6 из них находились уже на «Атлантик Конвейере» и следовали к месту предстоящих боев, а 3 остались на Вознесении и осуществляли не свойственные им функции ПВО авиабазы.21 мая их сменили истребители «Фантом» FGR.2 из 29-й АЭ (авиабаза Конингсби), после чего эти «Харриеры» погрузили на борт другого контейнеровоза «Контендер Безант» и тоже отправили на юг..." -- цитируется из «Харриер» – хищная птица Фолклендов." Автор Алексей А. Заболотный. Источник : http://www.razlib.ru/transport_i_aviacija/..._2000_02/p3.php К сему : "Харриеры" на палубе контейнеровозов.
Книгочей
дата:
ЯО на английских кораблях. Были потоплены следующие английские корабли, на которых могли быть ядерные боеприпасы : 3.) 1 контейнеровоз «Атлантик Конвейер» ( Atlantic Conveyor ). НО ! WE-117 НЕ ГЛУБИННАЯ, а авициационная бомбы свободного падения ! Эти бомбы могли быть на английских авианосцах, где базировались самолёты "Харриер". Вероятнее всего, ядерные бомбы могли быть на авианосцах "Гермес" и "Инвинсибл" и контейнеровозах. Была ли реальная угроза со стороны аргентинских подводных лодок, чтобы иметь на борту английских кораблей ГЛУБИННЫЕ ядерные бомбы ? Скорее всего нет. Стоит напомнить, что 30 марта 1982 г. в район Фолклендских островов было направлено аргентинское корабельное соединение, состоящее из авианосца, крейсера, 2 эскадренных миноносцев УРО, фрегата УРО и ОДНОЙ подводной лодки, и десантный отряд в составе 3 десантных кораблей и 3 транспортов с морскими пехотинцами на борту. А, всего в боевых действиях с обеих сторон приняли участие до 60 тыс. человек личного состава, свыше 180 кораблей и судов, 350 боевых самолетов и вертолетов. Но, при этом, 5 апреля из Портсмута (США) в Южную Атлантику отплыла британская эскадра из 40 судов во главе с авианосцами "Гермес" и "Инвисибл" с 10 тысячным экспедиционным корпусом на борту. С подходом к Фолклендским островам кораблей британских экспедиционных сил началась воздушная и морская блокада архипелага. Серьезных попыток со стороны аргентинцев прорвать блокаду не было. После потопления аргентинского крейсера «Генерал Бельграно» (2 мая) инициатива на море полностью перешла к англичанам. А пассивность аргентинских военно-морских сил позволила англичанам без особых усилий добиться полной изоляции Фолклендских островов и в ходе боевых действий реальную угрозу британским экспедиционным силам представляла только аргентинская авиация, систематически наносившая удары по кораблям и судам противника. Для участия в Фолклендской войне командование британского флота выделило четыре подводные лодки, в том числе три атомные ! Аргентинские ВМС располагали четырьмя дизельными подводными лодками, из которых одна («Санта-Фе») была ограниченно боеспособной, а две («Сальта» и «Сантьяго-дель-Эстеро») требовали капитального ремонта. За всё время войны отмечено всего случая применения аргентинских подводных лодок. 1. Охота на подводную лодку «Санта-Фе» : Информация о следовании аргентинской подводной лодки «Санта-Фе» в порт Грютвикен (архипелаг Южная Георгия) была получена британцами 23 апреля около полудня в результате радиоперехвата переговоров между аргентинским самолётом «Геркулес С-130» и подводной лодкой. Поиск субмарины осуществляли шесть английских противолодочных вертолётов. «Санта-Фе», следовавшая в надводном положении (лодка не могла давать более 13 узлов хода, имела проблемы с торпедным вооружением и аккумуляторными батареями), была обнаружена вертолётом с эсминца «Энтрим» с помощью радиолокационного оборудовании на рассвете 25 апреля и атакована двумя глубинными бомбами Мk.11. В результате подводных взрывов в корпусе лодки образовались три пробоины ниже ватерлинии, вышла из строя большая часть оборудования, и начался пожар. Противолодочный вертолёт с фрегата «Бриллиант» выпустил по подлодке торпеду Мк.46, которая не взорвалась, так как объект атаки находился на глубине менее 4 м. Затем два вертолёта с эсминца «Эндьюранс», а позднее и вертолёт с фрегата «Плимут» нанесли по лодке ракетный удар противокорабельными ракетами AS.12. В обоих случаях ракеты не взорвались, поэтому лётчики обстреляли «Санта-Фе» из крупнокалиберных пулемётов. Экипажу «Санта-Фе» удалось потушить пожар и, отстреливаясь из автоматического стрелкового оружия, пришвартоваться к пирсу у мыса Кинг-Эдвард, где моряки покинули лодку и присоединились к гарнизону в Грютвикене. 2. Атака подводной лодкой «Сан-Луис» эсминца «Ковентри» и фрегата «Эрроу» : Утром 1 мая аргентинская подводная лодка «Сан-Луис» обнаружила корабли британского радиолокационного дозора (эсминец «Ковентри» и фрегат «Эрроу») и произвела атаку одной торпедой по эсминцу «Ковентри» с дистанции 6,21 мили. Управляемая по проводу торпеда SS-T-4 «Телефункен» нормально вышла из торпедного аппарата, но через три минуты связь с ней прервалась, и управление было потеряно. Двигаясь после потери управления по прямой, на конечном отрезке дистанции торпеда, руководствуясь собственной бортовой аппаратурой самонаведения, произвела наведение и поразила противоторпедное акустическое устройство Мk-182, буксировавшееся фрегатом «Эрроу». Поиск британцами аргентинской подлодки продолжался 20 часов, в результате чего она была обнаружена вертолётами противолодочной обороны с авианосца «Гермес». Это позволило фрегатам «Бриллиант» и «Ярмут» установить гидроакустический контакт с субмариной и атаковать её тремя вертолётами с применением глубинных бомб и торпеды Мk-46. Все атаки оказались безрезультатными – аргентинским подводникам удалось оторваться от противника благодаря успешному применению средств гидроакустического противодействия. 3. Атака подводной лодкой «Сан-Луис» фрегатов «Алакрити» и «Эрроу» Ночью 11 мая английские фрегаты «Алакрити» и «Эрроу» были обнаружены аргентинской подводной лодкой «Сан-Луис», которая произвела залп двумя торпедами SST-4 с дистанции 2,86 мили (одна торпеда не вышла из торпедного аппарата, а у второй через две с половиной минуты произошёл обрыв кабеля телеуправления). Скорость, с которой шли корабли противника, не позволила аргентинским подводникам провести повторную атаку."- https://warspot.ru/3060-morskaya-faza-folklendskoy-voyny Ясно, что устаревшие подлодки ВМС Аргентины не представляли такой серьёзной угрозы, чтобы иметь против них ядерное оружие... К сему : подводная лодка ( ДЭПЛ ) «Санта-Фе» (вступила в строй в 1944 году). Источник: smg.photobucket.com
Это сообщение отредактировал Книгочей - 01-04-2018 - 06:41
Книгочей
дата:
(Книгочей @ 01-04-2018 - 05:54) ЯО на английских кораблях. Были потоплены следующие английские корабли, на которых могли быть ядерные боеприпасы : 3.) 1 контейнеровоз «Атлантик Конвейер» ( Atlantic Conveyor ). НО ! WE-117 НЕ ГЛУБИННАЯ, а авициационная бомбы свободного падения ! Эти бомбы могли быть на английских авианосцах, где базировались самолёты "Харриер". Вероятнее всего, ядерные бомбы были на авианосцах "Гермес", "Инвинсибл" и КОНТЕЙНЕРОВОЗАХ. А, могли "Харриеры" действовать с контейнеровозов ? Ведь, они перетали на авианосцы, а их не перегружали краном... К сему : фото "Харриер" взлетает с палубы контейнеровоза".
Книгочей
дата:
Ясно, что устаревшие подлодки ВМС Аргентины не представляли такой серьёзной угрозы, чтобы иметь против них ядерное оружие. А какие могли ? Могли угрожать ангичанам ПЛ других стран Латинской Америки ? А Кубы ? Вряд ли. Аргентинская военная хунта не пользовалась симпатией и союзников не нашла бы. Доказательства есть. И этой пары достаточно : "АЛЬФРЕДО АСТИЗ: Аргентина под пыткой. elib.ru/Encycl/History/Sensation/sens47.html "С 1976 по 1982 год Аргентина вела полномасштабную войну в пределах собственных границ. Врагами считались все, чьи взгляды расходились с официальной правительственной идеологией. Правящая военная хунта называла этот беспредел "процессом национального возрождения". "В Аргентине судят членов военной хунты за похищения, убийства ... https://www.gazeta.ru › 2012 г. В Аргентине начался крупнейший судебный процесс по делу участников «полетов смерти» во времена правления военной хунты в 1976—1983 годах. Политических противников тогда живыми сбрасывали с самолетов в Атлантический океан. Среди подсудимых бывший капитан армии ..." НО ! Есть ещё кое-что...