"Viche Pitia" - Алкогольные напитки

Слова князя Владимира знают все, время от времени их произносят, но чаще всего в застольных разговорах, с улыбкой, как анекдот: сам де креститель Руси благословил наше пристрастие к хмельному питию. Такое отношение подкрепляется водочными маркетологами в многочисленных публикациях и аннотациях. Больше всего в этом преуспели производители водки из Мариинска, перефразировав слова князя Владимира: «Веселье Руси есть питиё».
Попытаемся разобраться, в шутку или всерьез говорил эти слова князь Киевский Владимир в «Повести временных лет». Против шутки многое. Летопись вели православные монахи, а с их точки зрения, смех греховен. Слова князя помещены в рассказ о выборе вер, когда легкомыслие противопоказано.
На Руси князь делил трапезу с дружиной. Это был светский обычай, но обязательный, потому что совместное участие в пире скрепляло дружбу князя с воинами, а в тех условиях взаимная симпатия была жизненно необходима. Непременная принадлежность пира — хмельные напитки, но строгий ритуал не допускал пьянства. Исходя из этого и нужно понимать знаменитые слова Владимира. Он оберегал «веселье» — не разгул, а нормальную жизнь. Из летописи очевидно, что пиры и впоследствии остались на Руси важнейшим общественным институтом, причём не только для элиты, но и для «простой чади».
Хмеля стали бояться гораздо позже, когда в русские пределы пришло винокурение. Хмель породила нечистая сила. На Руси были в ходу две версии. По одной — делать вино дьявол научил жену Ноя. Другая касалась обстоятельств первородного греха: первые люди начали с того, что упились, поэтому Бог изгнал их из Эдема, а вино проклял. Христос на брачном пиру в Кане Галилейской снимает с вина осуждение, претворив воду в вино. «Невинно вино, виновато пьянство» — эта пословица известна ещё по рукописям XVII века. Человеку надлежит ограничиваться тремя чашами, которые узаконили святые отцы, — теми, что выпиваются за монастырской трапезой во время пения тропарей. Первая чаша во здравие, другая - на веселье, третья - в отраду, а четвертой «не зымай», четвертая - «во пиянство».
В эпоху московских царей появляется кабак. В народном сознании он выглядит как исчадие зла, некая антицерковь, храм и община умерших при жизни. На борьбу с кабаком благословляется Илья Муромец. Народ не видит в нем ни малейшего нравственного изъяна, хотя он не трезвенник. Чаша в полтора ведра, которую он подымает одной рукой и выпивает одним духом, для него привычна. Разгромив кружала, Илья выкатывает бочки народу. Все пьют и радуются: зло побеждено и порок наказан! Что за притча — разбить кабак и пить за его погибель? Есть ли тут логика? Логика есть, и она одинакова для языческой и православной Руси.
Слова «праздный» и «праздничный» встарь были синонимами. Если речь шла о времени, то имелось в виду «пустое» (от работы) время. Но праздник был не равнозначен праздности, ничегонеделанию. Когда он наступает, трудится душа — и в церкви, и на братовщине. Грех в будни праздновать. Еще худший грех — в праздники работать. Жизнь не хаос, она подчиняется определенному порядку, уставу. У язычников эти функции выполнял глубоко религиозный земледельческий календарь. Исполняя его предписания о буднях и праздниках, о связанных с ними обрядах, человек мог надеяться на благополучие. Он мог рассчитывать и на поддержку мира, на своих односельчан, с которыми работал иногда вместе, но чаще порознь, а праздновали всегда сообща, после трудов праведных «привязывая душу» и веселя сердце. Мудр князь Владимир: «Не может без того быти».

Мёды, точнее медЫ :

Слова Владимира были сказаны, когда еще не было винокурения и на братчинах пили мёды. Сейчас под словом «мёд» часто понимают бражку, где вместо сахара используется мёд. На самом деле на Руси исстари готовили «питные мёды» по уникальной, характерной только для славян технологии. Это были напитки на основе мёда как главного (по весу) компонента. Хоть мед и содержит большое разнообразие веществ, для сбраживания в нем не хватает кислоты. Поэтому мед всегда распускали (разводили) соком или целой ягодой: малиной, вишней, смородиной без использования воды. Смеси из 2 частей меда и 1 части сока или ягод перебраживали в больших бочках. В процессе брожения их несколько раз переливали, а затем наполняли бочонки, осмаливали и закапывали в землю на длительную выдержку.
Этот процесс назывался мёдоставом, а крепкий хмельной напиток, получающийся в итоге, — ставленным мёдом. Специалист, занимающийся ставленьем мёда, тоже назывался мёдоставом. Существовали три вида ставленных мёдов: простой, хмельный и поддельный. Простой сбраживался самостоятельно, поэтому очень медленно, тогда как в хмельный мёд для ускоренного брожения добавлялся хмель. Если минимальный срок выдержки простого ставленного меда — 8 лет, при этом он расценивался как молодой, сыроватый, а считался созревшим только после 15, к 40 годам, то хмельный мёд после трех лет выдержки считался молодым, а готовым — к 10 годам.
Часто в процессе приготовления (ставления) мёдов использовали пряности. Самыми распространенными были имбирь, гвоздика и корица. Такие мёды называли «поддельными», но не в современном понимании этого слова. И все-таки применение пряностей не было так широко распространено в мёдоставе, как в мёдоварении — технологии, возникшей несколько позже.
Именно такие ставленные мёды, простые, хмельные и поддельные, были основными алкогольными напитками на пирах киевских князей и московских государей. Именно эти мёды поражали вкусом варяжских гостей Древней Руси, именно о них пели песни, слагали поговорки и присказки. «Пиво не диво, а мёд - хвала и всему голова». Мёд был любимым напитком былинных богатырей и сказочных витязей. Только такой мёд мог поднять Илью Муромца после 33 лет паралича ног и сделать из него молодца, сильного богатыря и могучего витязя.
Сложный, требующий больших сырьевых затрат мёдостав не мог быть доступным всем. Для массового потребления хмельных напитков на основе мёда уже в конце XI века на Руси стали употреблять варёный или сытный мёд. Технология приготовления такого мёда близка к пиву, была доступна в любом домашнем хозяйстве и называлась мёдоварением. Получающийся в результате напиток был более экономичным по сырью и готовился в течение двух-трех недель, что и послужило причиной его быстрого распространения.
По словам И.И.Кораблева, профессора истории XIX века, «начиная с княжеских хором и кончая простолюдином, в доме каждого хозяина к праздникам и торжественным случаям варился мёд для себя и угощения. Мёды не опьяняли слишком человека, а лишь повышали настроение и увеселяли». Отсутствие мёда у хозяина считалось признаком крайней бедности.
Сытные меды готовились с добавлением воды. Сначала варили сыто: полуторное (1 ч. мёда + 0,5 ч. воды), двойное (1 ч. мёда + 1 ч. воды), тройное (1 ч. мёда + 2 ч. воды) и т.д. Сыто кипятили, закладывая пряности, фрукты, ягоды, иногда овощи, например сельдерей. Когда оно остывало, в него добавляли закваску. По окончании брожения, осветления и отстаивания сытный мёд мог употребляться сразу или после определенной выдержки.
Кипячение разбавленного водой мёда существенно ускоряло брожение и созревание мёда. Сырой мёд, смешанный с соком, не разведенный водой, бродил и вызревал очень медленно за счет высокого содержания сахаров (60 – 80 %) и белковых веществ (до 1,5 %). При разведении и кипячении эти факторы устранялись.
Таким образом, с самого начала XII века на Руси стали сосуществовать две принципиально разных технологии приготовления мёда, два разных напитка — ставленный (мёдостав) и сытный (мёдоварение) мёды. Но уже в XV веке ставленный мёд превращается в роскошь, его почти полностью заменяет сытный, а мёдостав как технологию начинают постепенно забывать. В XVI веке и мёдоварение начинает сокращаться из-за усиливающейся рационализации домашнего хозяйства. Для всех видов мёда, в том числе и для сытного, были характерны огромные потери сырья: выход готовой продукции составлял от 3/5 до половины от веса заложенного мёда. К тому же выделка мёда требовала больших первоначальных объемов закладки - чем больше, тем качественнее и вкуснее получится мёд.
В XVII веке мёдоварение уже становится редким явлением, эпизодически случающимся только в «домашних», богатых усадьбах. В окончательном исчезновении традиции классического мёдостава и мёдоварения виноваты и войны XVII века, и массовые перемещения населения в Петровскую эпоху. Но гибельным для всех видов мёда стало распространение винокурения. Оно вытеснило мёд окончательно и безвозвратно.
В XVIII и XIX века ставленые мёды выделывали только в богатых дворянских поместьях и в царских приказах. На коронации Александра III подавали 300-летние ставленые мёды. В последней четверти XIX века коронационные мёды закладывал в своём имении князь Лев Сергеевич Голицын. Их ставили в дни коронации на будущее. В 1913 году Л.С. Голицын передал в царские подвалы 1948 бутылок ставленых мёдов, среди которых были коронационные мёды Александра III и Николая II. Все они производились на алтайском сырье (Ламан Н.К., Борисова А.Г. Князь Лев Сергеевич Голицын. М.: Наука, 2000. С. 330.
Медовуха как дрожжевая, квасная или фруктовая бражка с добавлением мёда с настоящим классическим мёдом не имеет ничего общего. Появилось это слово только в конце XIX века, утвердилось при советской власти и в нормативном русском языке не существовало. По существу, медовуха — это механическое разведение относительно небольших количеств мёда в воде с последующим сбраживанием раствора пивными дрожжами." - http://vichepitia.ru/history/rusi-est-veselie-piti

Основа слова «мёд» вовсе не русская, а индоевропейская. В греческом языке слово «мэду» означало «хмельной напиток», то есть общее понятие алкоголя, а иногда употреблялось в значении «чистое вино», то есть слишком крепкое, слишком опьяняющее, не питьевое по греческим традициям и представлениям. Слово же «мэдэе» означало по-гречески «пьянство». Все это говорит о том, что крепость меда как алкогольного напитка была во много раз больше, чем крепость виноградного вина и поэтому древние греки и византийцы считали, что употребление столь сильных напитков свойственно варварам.

В Древней Руси, насколько это можно судить по фольклорным данным, мёд был самым распространенным напитком из числа алкогольных, в то время как вино в фольклоре почти не упоминается. Между тем документальные памятники говорят как будто о другом. Из них известно об употреблении привозного вина с IX века, но мед впервые встречается на Руси, да и то в значении сладости, лишь под 1008 годом, а в Македонии - под 902 годом; в значении алкогольного напитка в Литве и Полоцке - в XI веке, в Болгарии - в XII веке, в Киевской Руси - только в XIII веке (1233 г.), Чехии и в Польше - с XVI века. Только в летописи Нестора под 996 годом упоминается, что Владимир Великий велел сварить 300 проварь меду. Да еще Ибн-Даст (Ибн-Рустам) - арабский путешественник в начале Х века (921 г.) - упоминает, что руссы имеют медовый хмельной напиток, и что древляне в 946 г. дают Ольге дань не пчелиным, а «питным» медом.

Вместе с тем из ряда косвенных византийских сообщений известно, что еще в конце IX века, во времена язычества, отдельные славянские племена, особенно древляне и поляне, умели забраживать мед и по закисании превращали его из mel в rnelsum, а также выдерживали его подобно вину и использовали для улучшения его качества переливы (т. е. неоднократное переливание из одного сосуда в другой - новый и чистый).

Все это дает возможность прийти к следующим выводам: мед как алкогольный напиток был вначале более всего распространен в самой лесистой части Древней Руси, на территории нынешней Белоруссии, в Полоцком княжестве, где процветало бортничество, то есть добыча меда от диких пчел. Отсюда мед по Припяти и Днепру поступал в Киевскую Русь. В X-XI веках мед в Киеве употребляли в исключительных, чрезвычайных случаях и при этом изготовляли его сами из запасов медового сырья: мед варили. Вареный мёд как напиток был более низкого качества по сравнению с мёдом ставленым.

Последний выдерживали по 10-15 лет и более, и он представлял собой результат естественного (холодного) брожения пчелиного меда с соком ягод (брусники, малины). Известны случаи, когда в XIV веке на княжеских пирах подавался мёд 35-летней выдержки. Поскольку широкое употребление мёдов (вареных и ставленых) приходится на XIII-XV века, то представление о том, что в древности основным напитком был мёд, нашло отражение прежде всего в фольклоре, произведения которого создавались именно в это сравнительно позднее время, когда началось формирование национальной русской культуры.

Кроме того, расцвет медоварения в XIII-XV веках был связан не с его возникновением в это время (ибо оно возникло в X-XI вв.), а с сокращением привоза греческого вина вследствие сначала монголо-татарского нашествия (XIII в.), а затем упадка и крушения Византийской империи (XV в.). Таким образом, историческая обстановка, включая не только изменения в системе международных отношений и международной торговли, но и изменения чисто географического характера (перемещение территории Русского государства на северо-восток, перенесение столицы из Киева во Владимир, а затем в Москву), приводила к изменению характера потребляемых спиртных напитков. Все это удаляло Русь от источников виноградного вина и заставляло изыскивать местное сырье и местные способы для производства алкогольных напитков.

Мёд, хотя и был древним напитком, но в XIII-XV веках он как продукт местного сырья выдвигается на первый план главным образом в обиходе знати, зажиточных слоев. Длительность производства хорошего, настоящего ставленого мёда ограничивала круг его потребителей, несомненно, удорожала товар. Для массовых сборищ даже при дворе великого князя употребляли более дешевый, более быстро приготавливаемый и более пьянящий - вареный мёд. Тем самым XIII век является рубежом, знаменующим переход к напиткам, во-первых, из местного сырья и, во-вторых, к напиткам значительно более крепким, чем в предыдущие пять столетий.

Нет сомнений, что привычка к употреблению более крепких, более охмеляющих напитков в XIII-XV веках подготовила почву и для появления водки.

В то же время развитое, широкое медоварение было просто невозможно без наличия винного спирта как компонента дешевых, но крепких медов. Уже в XV веке запасы мёда сильно сокращаются, он удорожается в цене и потому становится предметом экспорта за счет сокращения внутреннего потребления, ибо находит спрос в Западной Европе. Для местного же употребления приходится и изыскивать более дешевое и более распространенное сырье. Таким сырьем оказывается ржаное зерно, уже с древнейших времен используемое для производства такого напитка, как квас.(с)

Прототип водки изготовил в XI веке персидский врач Ар-Рази, который первым выделил этанол путём перегонки. Жидкость использовалась исключительно в медицинских целях, так как Коран запрещает употребление алкоголя. В Европе первая перегонка спиртосодержащей жидкости была сделана итальянским монахом-алхимиком Валентиусом.
1. Водка в России :
В России водка появилась в конце XIV века. В 1386 году генуэзское посольство привезло в Москву первую водку («aqua vitae» — «живая вода») и представили её князю Дмитрию Донскому. Алхимики Прованса приспособили изобретённый арабами перегонный куб для превращения виноградного сусла в спирт. Коран не разрешает мусульманам употребление любых спиртных напитков, поэтому арабы использовали спирт для приготовления духов. В Европе же от «аквавиты» родились все современные крепкие напитки: бренди, коньяк, виски, шнапс и русская водка. Получаемая в результате перегонки перебродившего сусла летучая жидкость воспринималась как концентрат, «дух» вина (по-латыни «spiritus vini»), откуда и происходит современное название этой субстанции во многих языках, в том числе в русском — «спирт».
Согласно преданию, около 1430 года монах Исидор из Чудова монастыря, находившегося на территории Московского Кремля, создал рецепт первой русской водки. Имея подходящее образование и обладая винокуренным оборудованием, он стал автором качественно нового алкогольного напитка. Международный арбитраж в 1982 году подтвердил данный факт, закрепив за Россией приоритет создания водки как русского оригинального алкогольного напитка.
В 1533 году была введена государственная монополия на производство водки и продажу в «царёвых кабаках».
На Руси алкогольные напитки, приготовляемые на основе зерновых (ржаных, пшеничных или ячменных) спиртов, долгое время именовались «хлебным вином» (в отличие от виноградных и плодовых вин). Официальный термин «водка», установленный в законодательном порядке, впервые появляется только в указе императрицы Елизаветы Петровны «Кому дозволено иметь кубы для движения водок», изданном 8 июня 1751 года. Затем этот термин появляется спустя почти 150 лет, на рубеже XIX и XX веков, в связи с введением государственной монополии на производство и торговлю водкой. В 1789 году петербургский химик Товий Ловиц предложил использовать древесный уголь для очистки водки от сивушных масел.
2. Водка и Менделеев :
Стало модным упоминать о работе Д. И. Менделеева, который 31 января 1865 года защитил докторскую диссертацию «О соединении спирта с водою», посвящённую теории растворов на основе исследований водного раствора спирта. Эта работа была частью исследований Менделеева по теории растворов, аналогичные работы он проводил относительно серной кислоты и др. веществ. Мнения о выводах из этой диссертации расходятся. Некоторые утверждают, что в этой диссертации Д. И. Менделеев предложил содержание спирта в водке 40°, как идеальное с точки зрения питья. Согласно авторитетной информации «Музея Истории Водки» в Москве, Менделеев не искал идеальную крепость водки. Для создания спиртосодержащих растворов он использовал метод смешения по весу, в то время как обычно водку (25-60°) получали смешением по объёму. «Стандартом» тогда считалась крепость 38,3° (полугар), но это число было округлено до 40° для упрощения расчёта налога на алкоголь. По данным И. С. Дмитриева, директора музея-архива Д. И. Менделеева при ЛГУ, Менделеев вообще не интересовался концентрациями спиртовых растворов характерных для водки и не пытался определить оптимальную крепость водки. Данные об этом диапазоне концентраций в его диссертации были взяты из более ранней работы английского химика Дж. Гильпина. Сам же Менделеев изучал растворы более высоких концентраций. Также он не обнаружил никаких особых физико-химических свойств у растворов этанола с этой концентрацией и никак их отдельно не выделял. Более того, Менделеев водку не пил, а предпочитал сухое вино. Известно его высказывание о водке, как источнике средств для государственной казны: «Неужели, в самом деле, положение наше таково, что в кабаке, казённом или частном, должно видеть спасение для экономического быта народа, то есть России, и в водке, да в способах её потребления искать исхода для улучшения современного состояния дел народных и государственных?»
Появление 40-градусной водки
В 1894 году российское правительство запатентовало водку, содержащую 40 весовых частей этилового спирта и пропущенную через угольный фильтр, в качестве русской национальной водки под названием «Московская особенная».
В настоящее время встречается и не 40-градусная водка, например «Калужская особая» — 38 градусов, «Сибирская» — 45 градусов..." - https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/927574

Согласно Далю, простое хлебное вино перегонялось в кубе из заквашенного хлебного затора и называлось «водка», «горячее вино», «зелено вино», «горелка», «ординарная», «винище», «полугар», «сивуха», «кабачное», «запойное», а лучшее — «пенник». Отличие современной водки от хлебного вина заключается в том, что для изготовления водки используют этиловый спирт, который смешивают с водой. Хлебное вино изготавливали непосредственно из спиртосодержащей массы (браги), получаемой в результате брожения, осахаренных зерновых; хлебное вино это разновидность самогона; по сути хлебный самогон, изготовленный из зерна: ржи, овса, ячменя, пшеницы. До недавних пор первым достоверным упоминанием об употреблении на Руси алкогольных дистиллятов считался «Трактат о двух Сарматиях» (1517 г.) польского историка Матвея Меховского: «Они часто употребляют горячительные пряности или перегоняют их в водку, например, мед и другое. Так, из овса они делают жгучую жидкость или водку и пьют, чтобы спастись от озноба и холода» (лат. «Saepenumero autem utuntur calefacientibus aromatibus, saepe et sublimatis de aromatibus de melle vel alio calefactorio, ita ut et de avena aquam ardentem sive sublimatum faciant et bibant ad effugandum et repellendum algorem et frigus, aliter ex frigore congelarent».).
Однако, в процессе изучения источников при написании «Книги-справочника по истории русского винокурения» Б .В. Родионов обнаружил упоминание горячего вина в «Наказной грамоте», известной также, как Устав преподобного Иосифа Волоцкого, написанной им в конце XV — начале XVI веков, в диапазоне между 1479 и 1515 гг.
В научном смысле в такой ситуации можно заявить о том, что винокурение в России возникло не позднее 1515 года, первое упоминание «горячее вино» — в послании Иосифа Волоцкого, написанное между 1479 и 1515 годами, которое он составил для монахов монастыря."(с).

Из глубины веков
Традиция винопития на кораблях существовала со времен регулярного парусного флота. Сырые кубрики, ветер и волны, тяжелая работа с парусами — все это требовало снятия нервного напряжения и дополнительного «сугрева». А самый незатейливый способ достичь цели — водка или ром. Считалось, что промокшему матросу водка может помочь не заболеть. Некоторые приверженцы этой концепции полагали даже, что во время зимнего отстоя судов, например, на Балтике алкоголь спасет моряков от тяжелых простуд и воспаления легких.

На самом деле это иллюзия: наоборот, алкоголь увеличивает теплоотдачу, и шансы простудиться повышаются. Гораздо эффективнее запивать гомеопатические дозы алкоголя чем-то горячим. Так что морякам, скорее всего, удавалось не простудиться благодаря морской закалке, а отнюдь не чарке водки.

Чарка наливается, искоркой блестит
Но что есть чарка? Это и емкость, из которой пьют алкогольные напитки, и мера этих самых напитков. Чарка вмещала 1/100 ведра, а ведро (старинная мера жидкости на Руси) — 12,3 литра. Таким образом, чарка — это 0,123 литра, или практически 120 граммов.

В русском флоте ежедневная чарка вина (она же — казенная чарка) в плавании полагалась всем нижним чинам: матросам, унтер-офицерам, кондукторам. Ее делили на две части: две трети в обед, одна треть — в шесть часов вечера. Раздачей заведовал баталер, отмечавший получение продукта экипажем в «форменной книге». Здесь стоит сказать, что такое деление порции потребовали морские врачи; по их убеждению, употребление более 100 граммов алкоголя определенно наносит вред. Однако установленную пропорцию соблюдали редко: обычно у баталера была мерная получарка, так что дневную дозу просто половинили. По усмотрению командира треть чарки вместо ужина можно было получить к завтраку, что было связано, к примеру, с необходимостью проведения авральных работ. В территориальных водах выдавали водку, в заграничном плавании — ром.

Употребление чарки на кораблях не было обязательным: взамен трезвенникам полагалась компенсация

Из парусного флота эта традиция перешла на паровой, где штормов и авралов случалось не меньше, но матросская жизнь протекала в относительной сухости. Тем не менее перед обедом и ужином боцман дудкой давал сигнал «К вину!» (были и другие сигналы), баталер выносил ендову — медную емкость с водкой или ромом — и по списку выкликал нижних чинов. Перед приемом чарки полагалось снять шапку, осенить себя крестным знамением, а после поклониться и передать емкость по очереди. Отметим, что закусывать «огненную воду», а тем более запивать не полагалось.

С этой традицией связано и понятие «адмиральский час», означавшее время приступать к винопитию перед обедом. Оно ведет свою историю с петровских времен, от привычки «основателя Российского флота в 11 часов после трудов праведных пить водку с сотрудниками своими», в числе коих были и члены Адмиралтейств-коллегии. Почему так рано? Да и не рано совсем, просто Петр был «жаворонком»: ложился не поздно, вставал в пять утра, и 11 часов выходило самое время для обеда.

У адмиральского часа есть и другое значение — два часа отдыха после работы и полуденного обеда. На кораблях российского императорского флота свято соблюдали это правило, особенно в отношении нижних чинов. Кстати, традиция продолжилась после революции и бытует в наше время. Без особой надобности в адмиральский час в море не проводят тренировки и не играют учебные тревоги.

Что пить будем?
Итак, уже в XIX веке матрос русского военного флота ежедневно получал чарку вина. Необходимое уточнение: вино полагалось «простое хлебное, но совершенно очищенное от сивушного масла», то есть водка крепостью 40°, определяемой по спиртометру Траллеса. А в стародавние времена алкогольный напиток «водка» назывался вином и крепость имел 25–30°. Вспомните: «зелено вино», «зеленый змий»… Эти цветовые эпитеты были вызваны зеленоватым цветом неочищенной водки. Совершенствование технологического процесса позволило добиться полной прозрачности и повышения крепости до 60°. Такой напиток уже горел и потому стал называться горилкой. Само слово «водка», появившееся как уменьшительное от слова «вода», алкогольный оттенок приобрело между XV и XIX веками, и лишь к концу указанного периода окончательно закрепилось понятие «крепкий спиртной напиток».

Без особой надобности в адмиральский час и сегодня не проводят тренировки и не играют учебные тревоги

Существует легенда, что 40-градусную водку «изобрел» Д. И. Менделеев именно по заказу флота, определив так называемую точку максимальной плотности, при которой эта «веселящая душу» жидкость… занимает меньше места, столь важного на борту корабля. Ну разве не забавно!

Для обитателей кают-компании существовало понятие «казенное вино». Речь шла, правда, не о водке, а о мадере, которую следовало предлагать каждому офицеру за обедом и ужином. Кроме казенных столовых денег, которые выделяло государство, офицеры сдавали личные деньги на дополнительное питание в кают-компании. На них закупались в том числе вино и крепкие напитки. Расходы на доппитание были немалые — примерно 30 рублей.

Трезвость — прямая выгода!
Употребление чарки на кораблях было совершенно не обязательным. Наряду с убежденными сторонниками этой традиции, считавшими сей морской обычай установившимся и непременным к исполнению, в экипажах кораблей были и люди непьющие. В конце XIX века таковые из числа нижних чинов получали за невыпитую чарку «заслугу» — 2 руб. 40 коп. в месяц, и за полтора–два года кругосветного плавания накапливалась неплохая прибавка к жалованию.

Прогрессивные корабельные медики в газетах и в «Морском сборнике» вообще ратовали за отмену чарки:

«Надо всяческими мерами бороться против употребления спиртных напитков, которые в сущности могут быть полезны только как лекарство и должны быть назначаемы как таковое врачом».

При этом они предлагали сохранить денежную компенсацию, но выдавать ее только по окончании службы. При сроке действительной флотской службы в семь лет (вторая половина XIX века) сумма по тем временам выходила немалая.

Помимо всего, противники чарки полагали, что именно в ней кроется корень того неисправимого пьянства, в которое впадают моряки, сходя на берег в портовых городах. Это в фильме «Морские рассказы» по мотивам произведений Бориса Житкова матросы ведут себя смирно, хотя и запивают водку пивом..."(с).

А вот французская открытка довольно точно отражает, что бывает, когда моряк выпивает меньше, чем хочет, но больше, чем может. Текст простой: «Французские моряки на берегу».
Или еще… Кто не помнит строки известной песни, в которой “Жаннетта” доправляла такелаж» (в оригинале именно так — доправляла), а ее экипаж куролесил в таверне кейптаунского порта:

«Здесь пунши пенятся,
Здесь пить не ленятся…»

Павел Гандельман, девятиклассник из Ленинграда, сочиняя в 1940 году эти строки, не подозревал, что создает хит. Из оригинального текста не следует, какие моряки пострадали в стычке, но, скорее всего, они были французами. Кстати, о Франции
Приведу данные, которые в 1901 году опубликовал доктор медицины К. С. Моркотун в книге «Морская гигиена»:

«Во французском флоте отпускается матросам водка или вино, как на берегу, так и во время плавания. Водка или тафия (водка из перебродившей патоки тростникового сахара. — Прим. ред.) отпускается к завтраку по 4 центилитра на человека. К обеду полагается в количестве 23 центилитров, такое же количество и на ужин, т. е. всего в день 46 центилитров».

Следуя тексту, в день на человека получается 50 центилитров, или пол-литра (1 центилитр = 10 граммов). Должно быть, французам давали легкое виноградное вино, а не водку, иначе не получается. Кроме того, «команда, работавшая около машины (когда она в действии), ежедневно получает особое питье (une boisson hygiénique), состоящее из 10 гр. кофе, 12 ½ гр. сахара и 1 ¼ центилитра водки». Смесь напоминает напиток «Черный капитан», который имеет славу «бьющего по мозгам».

А вот в Англии…
Как писал доктор Моркотун, английский матрос получал ежедневно 4,53 литра пива и пол-литра вина, а водку — по назначению врача. Про грог в его книге ничего не сказано, хотя напиток сей был широко распространен в королевском флоте.

Грог — это разбавленный водой ром. Согласно английским источникам, начиная с 1650-х годов для борьбы с цингой морякам начали выдавать ежедневную порцию рома. С 1730 года эта порция составляла 288 мл (около полпинты). Нередко эту норму делили пополам. Выходит, английские моряки получали ежедневно двойную (по сравнению с русскими) дозу спиртного.

Во избежание массового пьянства на флоте и его последствий адмирал Эдвард Вернон, прозванный моряками Старый Грог за то, что постоянно носил камзол из тонкой плотной шерстяной ткани под названием gragram, повелел разбавлять ром водой в пропорции 1/2 с добавлением сока лимона (против цинги). Вот в честь этого адмирала и был назван напиток. Позднее Адмиралтейство еще больше снизило крепость употребляемого спиртного и приказало разводить ром четырьмя частями воды с добавлением цитрусовых.

Поскольку крепость чистого рома достигала 70–80°, даже разбавленный напиток мог приводить к нежелательным последствиям, что нередко и происходило. Неслучайно в английском языке существует выражение drunk as a sailor (пьян, как матрос). А наряду с этим — drunk as a lord (пьян, как лорд). Вот так моряков приравняли к дворянам.

В прежние века моряки британского королевского флота получали ежедневно двойную (по сравнению с русскими) дозу спиртного. Течет время, уходят традиции… Веками матросы британского флота получали законную «адмиралтейскую чарку». Прежде, в тяжелых условиях службы для многих грог служил единственным утешением. А в наступившее время ритуал приема 1/8 пинты разбавленного водой рома (около 70 г) в полдень служил поводом для отдыха и общения. Кроме того, Адмиралтейство стало проявлять опасения, что спиртное помешает морякам должным образом управлять сложными системами, которыми оборудованы современные корабли. Поэтому было принято решение, вызвавшее недовольство многих: 31 июля 1970 года алкоголь в рационе отменили, и традиции пришел конец.

И пиво тоже
Пиво английским морякам выдавали ежедневно вплоть до конца XVII века. Его легче было хранить в бочках, чем пресную воду; только в южных широтах и оно быстро скисало. Постепенно пиво начали заменять вином, а потом ромом. Но на берегу среди моряков популярность пива, а точнее, эля, ничуть не меркла.

Многие любители пива, прежде чем пригубить этот пенный напиток, обязательно поднимут кружку и пару мгновений будут изучать ее дно, не подозревая, что этот ритуал уходит корнями в седую старину. В XVII веке далеко не все обитатели Туманного Альбиона горели желанием служить в королевском флоте, поэтому вербовщики прибегали к разного рода уловкам. Например, бросали в кружку с пивом мелкую монету. Человек, выпивший пиво и нашедший монету на дне, считался завербованным, так как взял королевские деньги и выпил предложенную слугой короля выпивку. Вот ведь какое коварство во имя короны!

На флоте СССР.
Была в британском королевском флоте и такая традиция. Бутылка спиртного передавалась из рук в руки вокруг стола исключительно против солнца — не дай Бог иначе! И каждый сам наливал себе дозу по своему пониманию.

Это правило существовало в советское время на кораблях и военных объектах при распитии… спирта: каждый из пьющих, отмерив посильную дозу, разбавлял спирт по своему усмотрению или не разбавлял вовсе. Кстати, спирт нередко разводили «по широте»: чем севернее находился объект, тем крепче «коктейль». К примеру, для Ленинграда его крепость соответствовала 60º. Представляете, каково было подводникам на атомоходах в Северном Ледовитом океане на широтах от 75 до 90°! В море на подводных лодках спирт пили нечасто, разве что по особым случаям. В ежедневный рацион подводника для улучшения аппетита входили
50 граммов белого или красного сухого вина вполне достойного качества. Иногда ушлые снабженцы ухитрялись заполучить на автономное плавание и портвейн, как правило, крымского происхождения. Матросы на атомоходах обычно питались прямо в каютах, рассчитанных на 6–8 человек. И, бывало, договаривались выпивать общую разовую норму по очереди — для большего эффекта. У пойманных на таком безобразии обитателей каюты вино в этот и следующий день изымалось в пользу офицеров.

Кроме подводного плавания, когда ежедневная норма вина является строго обязательной, вино может выдаваться на надводных кораблях в тропической зоне. Правда, нередко в этих случаях вместо 50 граммов вина морякам выдавали 100 граммов какого-либо сока.

Но вернемся к спирту. По легенде, на кораблях парусного флота спиртное хранили в опечатанных кожаных бурдюках. И когда чересчур «припирало», находчивые морячки прокалывали бурдюк шилом. Такой алкоголь они называли «шилом», и термин этот прижился. Не уверен, что все советские военморы знали этот исторический анекдот, но известны случаи, когда моряки на корабле просверливали отверстие в стенке сейфа, врезались в хранящуюся там алюминиевую канистру со спиртом и выкачивали содержимое. Были случаи использования компасной жидкости магнитных компасов не по назначению. Дело в том, что картушка судового компаса должна плавать в 43-градусном растворе спирта — для уменьшения трения, повышения плавности вращения и устойчивости в меридиане на качке. Такое проделывали матросы штурманской боевой части, замещая спирт водой, и деяние это считалось весьма неприличным, а во времена до появления гирокомпасов — и вовсе преступным.

Кроме подводного плавания, когда ежедневная норма вина является обязательной, его могут выдавать на надводных кораблях в зоне тропиков

За исключением особых ситуаций, в советском флоте алкоголь был запрещен, однако пили, судя по разным воспоминаниям, немало. Нередко все заканчивалось положенными по уставу карами, а иногда и громким скандалом.

В октябре 1922 года разоруженный крейсер «Громобой» на буксире двигался в Германию, куда был продан по цене металлолома. Во время шторма корабль сел на мель у аванпорта Либавы.
Спустя несколько дней консул РСФСР в Либаве Семенов пригласил командира крейсера Братушева и часть команды на обед. Команда, «получив неограниченную возможность угощаться спиртными напитками, сильно выпила и, получив разрешение командира, в состоянии опьянения отправилась в город для продолжения пьянства в ресторане “Беница”, и оттуда часть военморов во главе с командиром Братушевым направились в дома терпимости». Ну и дальше — по полной программе. Участников этого «вояжа» судили и приговорили каждого к лишению свободы на год, но по амнистии, объявленной 2 ноября, от «дальнейшего наказания» освободили. Либавские же газеты о похождениях наших моряков напечатали несколько злых фельетонов.

Официально водка вернулась в армию и на флот 22 августа 1941 года в виде «наркомовских ста граммов». В этот день И. В. Сталин подписал Постановление №562 Государственного Комитета обороны о ежедневной выдаче бойцам полстакана «горючего». А наркомовскими их называли потому, что еще в 1940 году нарком К. Е. Ворошилов водкой поднимал боевой дух замерзавших на Карельском перешейке бойцов.

6 июня 1942 г. Государственный Комитет обороны отменил прежнее постановление, и водку ежедневно стали выдавать исключительно частям передовой линии, ведущим наступательные операции. Остальному личному составу войск действующей армии «наркомовские 100 граммов» полагались только в революционные и общенародные праздники.

Рассказывали, что легендарный советский подводник Александр Маринеско, однажды вернувшись из успешного боевого похода, положил свою лодку на грунт прямо у пирса и всплыл только через пару дней после грандиозной пьянки.

В современном российском флоте о подобных историях слышать не приходилось, особенно среди подводников. Хотя непьющих моряков и сейчас немного, напряженность флотской жизни, сложность заданий и высокая степень ответственности при их выполнении побуждают людей сохранять трезвую голову.

Традиции, традиции…
Можно упомянуть и такую, как «адмиральский чай». Стакан тонкого стекла в подстаканнике доверху наполняют горячим черным сладким чаем и после каждого глотка дополняют коньяком. До тех пор, пока… Рецепт этот описан в рассказе Михаила Веллера «Океан», а откуда традиция сия пошла — тайна великая есть.

Много лет прошло с тех пор, как возникли на флоте иные обычаи, время «протекло, как песок в корабельных песочных часах». Одни традиции канули в Лету, некоторые живут до сих пор, а хорошо это или плохо — время покажет. Главное же — флот российский есть, и быть ему всегда!" - http://www.mby.ru/ru/knowledge/show/id/218