"Левиафаны и мастодонты."

В июне они помогли удержать железную дорогу в Тяньцзине (Tiānjīn / 天津), а также обстреляли несколько вооружённых джонок на реке Хайхэ в районе Тунчжоу. Они также приняли участие в захвате крепостей Дагу, прикрывавших подходы к Тяньцзиню, а также абордаже и захвате четырёх китайских эсминцев силами британского капитана Роджера Киза (Roger John Brownlow Keyes) с эсминца «Фейм» (HMS Fame). За время восстания австрийские силы понесли лишь небольшие потери.

После восстания один крейсер стал постоянно базироваться на Китайскую станцию, а отделение морской пехоты было развёрнуто при посольстве в Пекине.

Линиеншиффс-лейтенант Георг Людвиг фон Трапп (Georg Ludwig Ritter von Trapp), служивший во время Первой мировой войны командиром подводной лодки, и увековеченный в мюзикле «Звуки музыки» после Второй мировой войны, был награждён за храбрость во время службы на крейсере «Кайзерин унд Кёнигин Мария Терезия» во время Восстания."(с) Источник: https://alternathistory.ru/istoriya-voenno-...tskoe-vosstanie

Из этой неудавшейся попытки создания имперских военно-морских сил уроки извлекла одна только Пруссия. Уже в ходе немецко-датской войны в 1849 году комиссия из прусских морских офицеров разработала план защиты берегов. А при распродаже общегерманского флота Пруссия приобрела часть кораблей. Спустя год она завела адмиралтейство, а еще через год - морское министерство. Параллельно шло пополнение флота новыми кораблями, и к 1861 году военно-морские сипы Пруссии состояли из 31 вооруженного парохода, 8 парусных кораблей и 42 канонерских лодок.

Боевое крещение этот флот прошел в 1864 году, когда разразилась очередная немецко-датская война. Как обычно, Дания поспешила блокировать немецкие порты, и Пруссия не замедлила выслать против датской эскадры два корвета под командованием капитана I ранга Яхмана. Первое сражение прусского флота трудно назвать молодецким. Пушки оказались неважными, артиллеристы стреляли плохо, а датские снаряды сразу же нанесли немецким корветам серьезные повреждения. Но тут немцам повезло: корветам посчастливилось улизнуть от сильнейшего противника, что впоследствии дало им повод придать малозначительному эпизоду размеры грандиозного морского боя, заставившего будто бы датчан снять блокаду.

Прусские адмиралы в 1865 году разработали судостроительную программу на 20 броненосцев и 16 корветов. Однако рейхстаг не дал согласия на такую, с его точки зрения, химеру, и к началу франко-прусской войны (1870 г.) Германия пришла с 3 броненосными фрегатами, 1 монитором, 1 тараном и 9 корветами, не считая мелких кораблей.

Из каких же соображений исходили немцы при их постройке?

Решив не тратиться на дорогостоящие опыты, они приняли выжидательную тактику в надежде на то, что сами жизнь отберет наиболее практичный для войны образец. Именно этим и объясняется разница в раннем развитии германского и других европейских флотов. В то время как Англия, Франция, Россия, Италия главный упор делали на создание броненосцев, Германия строила неброненосные деревянные, но быстроходные корабли с мощной артиллерией. Полагая, что "страшнее Дании зверя нет", немецкие моряки поначалу примеривались как раз к борьбе с датским флотом, состоявшим из сравнительно небольших кораблей. Вот почему самым распространенным типом германских боевых кораблей с 1860-х годов стали малые фрегаты, которые немцы неправильно именовали корветами с закрытой батареей и корветами с открытой батареей.

Корветов с закрытой батареей к началу франко-прусской войны насчитывалось пять: "Винета", "Елизавета", "Аркона", "Газель" и "Герта". Эти примерно одинаковые деревянные корабли строились в Данциге и несли по 28 гладкоствольных и нарезных орудий в закрытой батарее и на палубе, на поворотных платформах. Из корветов наиболее известен "Винета", который стал первым прусским кораблем, совершившим кругосветное плавание. Корветов с открытой батареей насчитывалось четыре: "Нимфа", "Медуза", "Августа" и "Виктория". Это были разнотипные корабли, построенные в Данциге и за границей.

Что касается броненосцев, то в 1860-х годах Пруссия решила заказать в странах, накопивших достаточный опыт, несколько фрегатов с бортовой батареей для сражений в открытом море и для действий против береговых укреплений. К началу франко-прусской войны в составе флота было три таких разнотипных фрегата: "Фридрих Карл" французской постройки и "Кронпринц" и "Кениг Вильгельм" - английской. Из них самым крупным и мощным был спроектированный Э. Ридом для турецкого флота "Кениг Вильгельм". Модель его, красовавшаяся на всемирной выставке 1867 года, вызвала всеобщее восхищение, и Пруссия перекупила корабль у турецкого правительства. Не причинив никакого ущерба вражескому флоту, фрегат нанес весьма ощутимый урон самим немцам: 31 мая 1878 года он протаранил и утопил в Ла-Манше "Гроссер Курфюрст" - один из первых броненосцев немецкой постройки..

В ходе франко-прусской войны флот, состоявший из этих кораблей, не совершил никаких подвигов. Его бездеятельность прозвучала таким диссонансом с успешными операциями немецких сухопутных армий, что правительство, как бы желая вдохнуть боевой дух в своих моряков, ставило во главе морского министерства подряд двух сухопутных генералов - Штоша (1871-1883 гг.) и Каприви (1883-1888 гг.). Их управление породило немало анекдотов среди морского офицерства, но тем не менее именно при Штоше была разработана обширная судостроительная программа 1873 года...

Как сухопутный вояка, Штош видел главную задачу морских сил в защите побережья от нападения и блокады и строил флот наподобие укрепленного района: корабли, распределенные по всему побережью, и небольшой летучий отряд для вылазок. На Балтике упор делался на миноносцы, на Северном море? сначала на мониторы, а потом на бронированные канонерские лодки. Для выполнения остальных двух задач (для защиты торговли и колоний и для наступательных действий против врага) решено было строить флот из 8 броненосных фрегатов, 6 броненосных корветов, 20 неброненосных корветов и 6 посыльных судов...

..Немцы дольше других стран пренебрегали постройкой бронепалубных крейсеров. Если Англия начала строить их в 1878 году, а Россия и Франция в 1884-м, то Германия создала первый такой корабль лишь в 1887 году. Это были корветы "Ирене" и "Принцесс Вильгельм", а спустя год на воду сошли первые немецкие бронепалубные авизо "Ягд" и "Вахт" водоизмещением 1240 т, которые развивали высокую по тем временам скорость - 19 узлов. Эти корабли оказались настолько удачными, что породили в Германии настоящее увлечение бронепалубными крейсерами. "Германское морское ведомство, - писал в 1902 году русский лейтенант Л. Кербер, - с особенной любовью строило палубные крейсера для службы в отдаленных колониях и в качестве дозорных кораблей при эскадрах".

Рассматривая крейсера, построенные в 1860-1890 годах, нетрудно убедиться, что немецкие кораблестроители проявили мало оригинальности, предпочитая копировать английские прототипы, которые показались им удачными. В результате длительности постройки на немецких верфях новые корабли при своем вступлении в строй нередко оказывались уже устаревшими. И причины такого отставания крылись не только в недостатке технического опыта..."(с) Источник: https://commi.narod.ru/bmc/mk1cr/cr6.htm

К созданию таких лёгких крейсерских сил Германия, ведомая вперёд кайзером Вильгельмом, приступила весьма и весьма решительно. В 1897 году была заложена головная единица — «Газелле», за которой в течение четырёх лет последовали ещё девять. Такие крупные серии в то время позволяла себе лишь единственная и неповторимая «владычица морей» — викторианская Британия.

Решительность сопровождалась хорошо продуманной политикой. Новые корабли скромно именовались крейсерами IV класса, но на деле являлись куда более универсальными, нежели британские «третьеклассники». При умеренном водоизмещении (с 2915 до 3130 т у трёх последних единиц) они имели очень сильное вооружение, состоявшее из десяти 105-миллиметровок. Хотя формально британские «пелорусы» имели всего на пару меньше таких же орудий (уступавших в калибре лишь жалкие три миллиметра), фактически они проигрывали своим германским соперникам по массе залпа почти вдвое: масса английского 102-мм снаряда была 11,4 кг, а немецкого — 17,4 кг. Кроме того, ставший стандартным для скорострельной артиллерии кайзеровского флота клиновой затвор реально обеспечивал более высокий темп стрельбы. Так что тирпицевские «малыши» вполне могли иметь дело с многочисленными британскими стационерами, и с маломощными «пелору-сами», и даже превосходящими размерами «астреями». Очень неплохо смотрелись немецкие корабли и при решении главной «домашней» задачи: отражения торпедных атак эсминцев и миноносцев неприятеля в водах Северного моря и Балтики. Не следует забывать, что в других странах для решения этой нелёгкой задачи в то время предназначалась преимущественно малокалиберная артиллерия, зачастую состоявшая из пёстрого набора 37-, 47- и 57-мм скорострелок Гочкиса или Норденфельда. В лучшем случае торпедную атаку могли встретить трёхдюймовки, постепенно вытеснявшие с палуб такие нелепые «коллекции». Немцы же сразу сделали очень важный шаг, выбрав калибр «с запасом». Действительно, их грозные 105-мм орудия оставались эффективными вплоть до Первой мировой войны, несмотря на непрерывное увеличение размеров эсминцев, «подросших» за это время втрое.

Отмечая удачные стороны первых универсальных крейсеров «по Тирпицу», нельзя не остановиться и на их недостатках. Главным из них и, увы, практически неизбежным являлась не слишком впечатляющая скорость. На различных единицах серии пришлось установить механизмы, отличавшиеся мощностью и конструкцией: само кораблестроение Германии пока ещё не набрало должные «обороты», в результате чего даже наиболее скоростной «Ниобе» смог развить только 22 узла, тогда как наиболее тихоходные недобирали и 21. Понятно, что такие скороходы, как русские «шеститысячники», могли бы догнать «малых немцев» и без особых проблем расправиться с ними, имея значительное преимущество в мощи огня. Сильно архаичным выглядел на 3000-тонных кораблях огромный таран, на головном «Газелле» его украшал ещё и торпедный аппарат (в дальнейшем от бесполезного аппарата всё же отказались.). По вполне понятным причинам — малый размер — защита оказалась весьма скромной и состояла из броневой палубы толщиной в основных частях 20-25 мм и на скосах — 50 мм.

Однако несомненные достоинства удачного «универсального решения» перевешивали его недостатки, которые к тому же можно было отчасти преодолеть, немного увеличив размер. Именно по этому пути и пошли германские кораблестроители. Следующая серия, также значительная — из семи единиц, имела водоизмещение уже 3750 — 3760 т, причём рост в основном пошёл на увеличение мощности силовой установки, которая обеспечивала скорость до 23 узлов. Произошла и смена идеологии наименования: вместо засилья мифологических «барышень» в смеси с «газелями» и «Фрауэнлобом» малые крейсера стали получать имена городов объединённой Германии, и эта система названий закрепилась на много лет вперёд.

Немцы к тому времени уже прекрасно понимали, что их «универсалы» вполне могут оказаться на морских путях противника, где их будут пытаться преследовать вражеские крейсера, противопоставить которым можно было либо силу, либо скорость. Поэтому крейсер «Любек» из стартовой серии «городов», получил первую в германском флоте турбинную установку мощностью 14 400 л.с. Понятно, что ни о каком редукторе в ту пору ещё не могло идти и речи, и в попытках как-то приладиться к высокой скорости вращения валов, непосредственно соединённых с осями турбин, конструкторы попытались применить сложную систему винтов, число которых на каждом из двух валов достигало четырёх.

Интересно, что в противоположность общим тенденциям, в соответствии с которыми во всех других странах от серии к серии пытались устанавливать всё более мощную артиллерию, немцы решили оставить свои 105-миллиметровки. Практически неизменной остались и защита. Так сложилась ещё одна важная традиция развития кайзеровского флота: на протяжении ряда лет строить однородные в отношении вооружения и защиты корабли, вкладывая «лишние» тонны в механику и улучшение живучести.

О живучести уместно сказать несколько слов отдельно. На первый взгляд чертежи германских лёгких крейсеров начала XX века мало чем отличалась от проектов их современников в других странах. Это неудивительно: прогресс и технические решения в то время являлись ещё довольно открытыми. Секрет высокой устойчивости «городов» состоял в продуманности на уровне мелких деталей и тщательности исполнения. Так, немцы даже на этих малых кораблях отказались от дверей в главных водонепроницаемых переборках, заменив их шахтами, ведущими на верхнюю палубу. Сами переборки являлись действительно водонепроницаемыми на большую высоту, нежели у соперников. Традиционные коффердамы на уровне ватерлинии, состоявшие из мелких отделений, разделялись на возможно меньшие по размерам отсеки под броневой палубой, жертвуя при этом даже удобством эксплуатации котлов и машин. От проекта к проекту постепенно исключались пресловутые продольные переборки и улучшалась водонепроницаемость броневой палубы, в результате чего уменьшалась угроза сильного крена и опрокидывания. В совокупности с продуманным расположением водоотливного оборудования (независимо действующими насосами снабжался каждый большой отсек) все эти меры дали результаты: для потопления небольшого германского крейсера зачастую требовалось много больше снарядов, чем для более крупного противника.

С начала XX века ежегодные кораблестроительные программы включали постройку двух, трёх, а то и четырёх новых малых крейсеров. Так, по программе 1903 — 1904 годов на свет появились ещё четыре «города»: «Кёнигсберг», «Нюрнберг», «Штеттин» и «Штутгарт». Они имели практически те же характеристики, что и предшественники; однако за счёт прогресса в котлах и механизмах, а также в технологии постройки корпуса удалось сэкономить около 300 т по сравнению с предшественниками. Более того, вооружение даже несколько выросло, впрочем, исключительно за счёт 52-мм длинноствольных (55 калибров) скорострелок, реальное назначение которых в момент вступления крейсеров в строй (1908 год) оставалось загадкой, покрытой мраком. Для борьбы с эсминцами они являлись слишком мелкими, да и в рейдерстве пользы от них было немного. Как и в предыдущей серии, один из кораблей, «Штеттин», получил турбины. На сей раз немцы попытались решить проблему максимально возможной экономичности не за счёт «нанизывания» винтов на один вал, а путём увеличения количества валов. Две турбины приводили в действие четыре вала, в результате чего дальность 12-узлового хода у «Штеттина» и «земляков» с поршневыми машинами оказалась примерно одинаковой.

Вообще немцы очень долго «приценивались» к турбинам. Следующая пара крейсеров, строившихся по программе 1905-1906 годов, вновь имела разнотипные механические установки. Знаменитый «Эмден» получил паровую машину тройного расширения, тогда как его почти столь же известный «систершип» «Дрезден» — турбины Парсонса. На сей раз применили обратную схему: четыре турбины вращали только два вала. «Дрезден» действительно показал высокую скорость на испытаниях и мог поддерживать свои 24 узла на службе, что позволило ему продлить своё существование после фатального для Германии боя у Фолклендских островов. Что касается остальных характеристик, то они практически полностью повторяли таковые у предшественников, хотя за счёт увеличения мощности механизмов водоизмещение снова возросло до 3670 тонн.

Зато следующая четвёрка, созданная по последней «новелле» 1906 — 1907 годов, заметно подросла. Уверовав, наконец, в турбины, Морское министерство снабдило ими на сей раз все корабли. Сравнительные испытания силовых установок продолжились, теперь они шли уже между «паровыми вертушками» различных систем и производителей. Хотя на всех кораблях устанавливались по два турбинных агрегата, только один из четвёрки, «Майнц», имел столько же валов, сколько и турбин; на остальных каждая турбина вращала по два вала.

Чуть ли не весь солидный прирост водоизмещения (почти на четверть) ушел на более мощные механизмы, которые обеспечивали теперь скорость свыше 25 узлов. Важным новшеством, стала замена 105-миллиметровок на новую модель с более длинным стволом и большей дальностью. Заодно и число их увеличили на два оружия, а вот непрактичным 52-миллиметровкам места более не нашлось.

«Майнц», «Кольберг», «Аугсбург» и «Кёльн» завершили «линейку» германских бронепалубных крейсеров. За 10 лет, прошедших с начала нового века, императорский флот пополнился почти тремя десятками единиц, весьма однородных в смысле вооружения и размеров (что было чрезвычайно удобно с точки зрения взаимозаменяемости в боевых порядках эскадр), но заметно отличающихся по скорости хода. Здесь от серии к серии наблюдался постепенный и неуклонный рост с тем, чтобы не отставать от возможных противников. В принципе, любой из этих небольших универсальных кораблей годился и для разведки в интересах Флота Открытого моря, и для индивидуальных действий в качестве рейдеров. Теперь оставалось только угадать с их распределением к началу войны, чтобы, по возможности, противопоставить слабым и менее скоростным единицам противника свои более старые, а новым, хорошо вооружённым — наиболее скоростные и способные вовремя уйти от превосходящих сил. В соответствии с подобными соображениями первая серия «газелей» являлась наиболее ущербной, и её оставили в береговой обороне. Но, по иронии судьбы, именно этим «ветеранам» пришлось принять на себя первый удар.

28 августа 1914 года Британский морской штаб решил «пощупать» германские корабли, нёсшие дозорную службу в Гельголандской бухте, и по возможности уничтожить их. Англичане не поскупились и выделили для этой цели пять линейных крейсеров со свитой из полутора десятка броненосных и лёгких, не считая двух флотилий новейших эскадренных миноносцев.

Немецкий дозор из старинных миноносцев, кроме «ровесников» — «Хелы» и «Фрауенлоба», поддерживал современный «Штеттин». Поблизости нёс службу «Ариадне» и самый новый из германских бронепалубников — «Майнц».

Первым отличился «Фрауенлоб», ухитрившийся «угостить» новейший британский крейсер «Аретьюса» 25 снарядами, практически выведшими его из строя. Затем одинокий «Майнц» вступил в бой с шестью лёгкими крейсерами и двумя десятками эсминцев. Ему удалось выстоять под градом огня, даже попадание торпеды не сразу отправило небольшой корабль на дно. «Майнц» продержался на воде полтора часа, пока его командир не отдал приказ о затоплении. И вовремя: приближались британские линейные крейсера. Их жертвой пал «Ариадне», попавший на небольшой дистанции под совершенно убийственные залпы 13,5-дюймовых орудий. Попадания «чемоданов» весом за полтонны, конечно же, оказались фатальными, однако и в этих чудовищных условиях старый германский бронепалубник продержался на воде полтора часа. Несмотря на полную победу англичан, на 100 % обусловленную огромным преимуществом в силах, им стоило бы задуматься, наблюдая за устойчивостью своих противников.

Пока в Европе германские «города» служили мишенью для британских тяжелых орудий, их ближайшие родственники наделали немало шума на океанских просторах. В соответствии с планами ежегодных дальних плаваний, набор их оказался достаточно разнообразным: наряду с 23-узловыми «Лейпцигом», «Нюрнбергом» и «Кёнигсбергом» в Тихом океане в распоряжении адмирала Шпее оказались 24-узловой «Эмден» и скороход «Дрезден», превысивший на испытаниях 25 узлов. 2-узловая разница в скорости оказалась решающей в ходе боя у Фолклендских островов. «Лейпциг» и «Нюрнберг» не смогли уйти от британских броненосных «графств», «Корнуолла» и «Кента», которые после долгого боя покончили с отчаянно сопротивлявшимся противником. В этот раз немцы вновь проявили чудеса мужества и стойкости, а «Дрезден» сумел оторваться от преследования. В результате англичанам пришлось искать его ещё в течение трёх месяцев вдоль всего побережья Чили. В конце концов «Дрезден» нашли на стоянке в водах нейтрального государства и расстреляли надоевшего противника прямо на якоре, невзирая на нарушение всех международных законов.

Однако упорство кораблей Шпее затмили успехи одиночных рейдеров. Командир «Эмдена» Мюллер убедил адмирала отпустить его крейсер в самостоятельный поход. И это решение оказалось очень удачным. «Эмден» «прочесал» Индийский океан, а заодно обстрелял нефтехранилища в Мадрасе. В малайском порту Пенанг он застал врасплох русский крейсер «Жемчуг», имевший более сильное вооружение (восемь 120-мм орудий), и потопил его артиллерией и торпедой практически без сопротивления. Там же он присовокупил к списку своих жертв не вовремя подвернувшийся под руку небольшой французский миноносец «Муске». Всего же в этот список вошло свыше двух десятков торговых судов грузоподъёмностью 110 тыс.т., перевозивших грузы на сумму, в десятки раз превышавшую стоимость самого «Эмдена». И это если учитывать только непосредственные потери; косвенные же, обусловленные ростом страховых премий на все перевозки, даже сложно исчислить. Только 9 ноября 1914 года при попытке «навести порядок» в английской колонии на Кокосовых островах «Лебедь Востока», как поэтически называли быстро ставший легендарным германский рейдер, нашёл свой конец в бою с новейшим британским крейсером «Сидней». Здесь вновь свою роль сыграли 6-дюймовые орудия и бортовая броня, которой «Эмден» не имел.

Менее удачливым оказался «Кёнигсберг», который, тем не менее, также наделал немало шума. Действуя у восточного побережья Африки, он потопил только одно судно, зато в Занзибаре отправил на дно британский крейсер «Пегасус», формально принадлежавший к тому же классу. Конечно, главную роль сыграла внезапность нападения, но англичанам пришлось испить пилюлю позора до конца: их 4-дюймовые орудия просто не доставали противника, который в то же время спокойно поливал свою вроде бы небеззащитную жертву убийственным огнём.

Уязвленной «владычице морей» пришлось устроить на «наглеца» настоящую облаву, в которой участвовало около десятка крейсеров и даже один броненосец. Загнанный, в конце концов, в устье реки Руфиджи, «Кёнигсберг» продолжал сопротивляться ещё полгода, искусно маневрируя среди речных рукавов и отвлекая для блокады столь драгоценные крейсера. Британцам пришлось пригнать через два океана мелкосидящие мониторы, которые смогли поставить точку на карьере рейдера.

Остальные жертвы Первой мировой войны среди германских бронепалубных крейсеров пострадали в основном от угрозы из глубины. «Ундину» в ноябре 1915 года потопила британская подводная лодка Е-19, прорвавшаяся на Балтику, а полугодом ранее в Ютландском бою от торпеды погиб «Фрауэнлоб». Через месяц после «Ундины» на дно пошёл «Бремен», также от мины и всё на той же Балтике, ставшей настоящим «минным кладбищем» для немецких крейсеров. До этого он успел пройти модернизацию артиллерии, в ходе которой носовую и кормовую пару 105-миллиметровок заменили внушительными 150-мм орудиями. Аналогичное переоборудование в 1916 году прошёл и «Любек», на котором, к тому же, заменили на 500-мм торпедные аппараты, установили оборудование для постановки мин и «нарастили» более современный наклонный форштевень. Минное оборудование получил и «Берлин». После войны «Любек», «Данциг» и «Мюнхен» попали по разделу остатков германского флота в руки главного противника — англичан, которые тут же пустили «родственников» рейдеров, наделавших им столько неприятностей, на металл.

Такая же судьба постигла более современные «Штеттин» и «Штутгарт», которые, впрочем, уже перестали быть собственно крейсерами. «Штутгарт» немцы в самом конце войны перестроили в гидроавиатранспорт, вооружённый четырьмя 105-мм орудиями, парой 88-мм зениток и нёсший три гидросамолета, а «Штеттин» завершал карьеру в качестве учебного корабля школы подводников...

..В целом же скромные и непритязательные германские бронепалубные крейсера оказались более полезными, чем их претенциозные броненосные «старшие братья». Действительно, один только «Эмден» полностью оправдал их постройку и содержание на протяжении всей службы. Немцам оставалось только сожалеть о том, что так мало единиц оказалось в начале войны на океанских просторах."(с)

Источник: https://modelist-konstruktor.com/morskaya-k...mnye-no-opasnye