"Мифы и легенды Черноморского флота."

На наличие отравляющих веществ акватория Черного моря была обследована неоднократно. Но ни одно исследование не было доведено до конца. Украинская программа «поиска и обезвреживания» была закрыта с показателем выполнения около 50%. Выделенные под это дело миллионы гривен на полпути были перенаправлены в какое-то иное русло.

Одной из организаций, которая начала заниматься поиском затопленных контейнеров, было предприятие «Пирамис». Именно оно совместно с Севастопольским университетом ядерной энергии и промышленности обследовало дно Черного и Азовского морей в 2004 году. «МК» удалось связаться с руководителем предприятия Виктором Москаленко. Он предупредил, что информация о результатах проведенных исследований находится под грифом «секретно» и нам вряд ли удастся докопаться до правды.

Виктор Москаленко, руководитель предприятия «Пирамис»:

— Работы велись совместно с МЧС. Было обнаружено несколько очагов. То есть остатки концентрации отравляющих веществ. Водолазы пытались поднять контейнеры, но они находились в таком плачевном состоянии, что ничего не вышло. Было принято решение все захоронения забетонировать. После того как были обнаружены первые следы захоронений, всеми работами занималось МЧС Украины. Информация о результатах исследований была закрыта украинским правительством и носит гриф «секретно». Если сейчас и существуют точные координаты найденных контейнеров, то они находятся в СБУ.

Известно, что в бочках находятся какие-то жидкости. Со временем емкости коррозировали и содержимое вытекло. Наше предприятие участвовало лишь в обнаружении захоронений. Что касается объемов жидкости, а также того, что именно это за жидкости, то об этом знает только украинское МЧС. Они брали пробы, привлекали водолазов.

Профессор Александр Акимов из Севастопольского национального университета ядерной энергии и промышленности, который совместно с предприятием «Пирамис» проводил работы по определению координат затопленных контейнеров, наотрез отказался общаться с «МК» на тему результатов проведенных исследований. Он также сослался на то, что вся информация о данных работах находится под грифом «секретно». Однако профессор все-таки сообщил, что контейнеры действительно были найдены.

Однако то, о чем молчат ученые, все же попало в Интернет. Нами была обнаружена фотокопия документа, датируемая 14 декабря 2004 года. В документе подробно рассказано, какие мероприятия проводились в акватории Черного моря, кто участвовал и что именно было найдено. На фото отчетливо видна строчка, где сказано, что на дне моря было найдено 428 контейнеров. Также там говорится, что определены координаты затопленных контейнеров в 9 районах с точностью 10–15 метров. Тем не менее в МЧС по Республике Крым нам сказали, что точные квадраты с расположением захороненных бочек им неизвестны."(с)

Схема мест захоронения ОВ у п-ова Крым: https://www.mk.ru/social/2014/11/11/bomba-u...nogo-morya.html

Так, 14 декабря 1936 г. у берегов Алжира тяжелый крейсер мятежников «Канариас» потопил огнем 203-мм пушек советский теплоход «Комсомол» водоизмещением 10 900 т. «Комсомол» ранее возил оружие в Испанию, но на сей раз он шел с грузом марганцевой руды из Поти в бельгийский порт Гент.

Вечером 30 августа 1937 г. франкистский эсминец «Турбиния» потопил торпедой теплоход «Тимирязев» водоизмещением 3226 т, шедший из британского порта Кардиф в Порт-Саид.

1 сентября 1937 г. произошел уже совсем дикий акт пиратства. Итальянская подводная лодка «Луиджи Сеттембрини» у острова Скирос в Эгейском море (!) торпедировала советское судно «Благоев» водоизмещением 6000 т. Погиб один матрос «Благоев» вез не оружие, а 4480 тонн пёка асфальтовой смолы, и не в Испанию, а во Францию.

19 марта 1938 г. в Гибралтарском проливе сторожевой корабль франкистов захватил судно «Ленсовет» (вместимостью 4718 брт). Через два месяца там же крейсер «Канариас» захватил пароход «Скворцов-Степанов» (2152 брт). Оба судна были включены в состав франкистского флота

17 октября 1938 г. близ Мальты франкистский минный заградитель «Вулкано» захватил пароход «Катаяма»[8], принадлежавший Черноморскому морскому пароходству. Пароход вместимостью 3209 брт шел с грузом пшеницы из Мариуполя в английский порт Ливерпуль.

23 октября 1938 г. теплоход «Цурюпа» (2081 брт) был захвачен в Средиземном море крейсером «Адмиральте Серверо» и вошел в состав франкистского флота. В 1939 г. захвачено судно «Академик Павлов» (бывший «Посташев», вместимостью 3545 брт).

Вполне можно понять увлечение командования ВВС легкими скоростными и маневренными истребителями. Именно такие машины могли противостоять основному германскому истребителю Ме-109. Большой радиус действия не нужен фронтовым истребителям, а избыточный запас топлива ухудшает их летные характеристики. Наконец, легкие деревянные истребители крайне дешевы и достаточно просты в производстве.

А вот флоту нужны были дальние истребители. Причем самое интересное, что такие самолеты были созданы отечественным авиапромом.

Так, еще осенью 1938 г. Н.П. Поликарпов в инициативном (!) порядке приступил к работе по созданию двухмоторного тяжелого истребителя сопровождения ТИС-А. Однако командование ВВС отнеслось к этому проекту весьма прохладно, и опытный образец ТИС-А поднялся в первый полет лишь весной 1941 г., а затем работам стали уделять еще меньше внимания. В итоге в 1943 г. работы по ТИС-А и вовсе прекратились.

Между тем у ТИС-А скорость 515–535 км/ч, вооружение: 2—20-мм пушки ШВАК и 6–7,62-мм пулеметов ШКАС.

А сейчас я сделаю маленькое лирическое отступление. В нескольких местах книги автор вынужден останавливаться на чисто технических моментах. Но без них большинство утверждений автора покажутся читателям фантастикой, а то, еще хуже, злопыхательством и клеветой на советских военачальников.

А теперь продолжим рассказ о машинах, которые могли бы стать вполне нормальными морскими дальними истребителями. 11 мая 1938 г. совершил первый полет двухмоторный воздушный истребитель танков ВиТ-2, также конструкции Поликарпова. Он нес весьма мощное вооружение: 2—37-мм, 4—20-мм пушки и 2–7,62-мм пулемета ШКАС. Скорость истребителя была вполне терпимой — 513 км/ч, но планировалось ее увеличить до 600 км/ч. Однако в серию эта машина не пошла.

Зато одномоторный двухместный легкий бомбардировщик Су-2 запустили в серию в 1940 г., и к 1 января 1942 г. было выпущено свыше 500 машин. Взлетный вес самолета — 4150 кг, скорость — 512 км/ч, полезная нагрузка — 1180 кг. Замечу, что в первые месяцы войны Су-2 применялся на фронтах и как одноместный истребитель.

Небольшими сериями были выпущены и два двухмоторных легких бомбардировщика конструкции Яковлева: Як-2 и Як-4 (ББ-22). Всего в 1940–1941 гг. выпустили 111 самолетов Як-2 и 90 — Як-4.

Легкие бомбардировщики Су-2, Як-2 и Як-4 в частях использовались крайне бестолково и в основном не по назначению. Поскольку их силуэты и данные были засекречены, их довольно часто сбивали свои же летчики и зенитчики.

Между тем эти машины можно было легко переоборудовать в дальние истребители, а без бомб и устройств для их сбрасывания летные тактико-технические характеристики самолетов существенно возрастали. На Черном море их задачей было не драться с Ме-109, а охранять наши боевые корабли и транспорты. Не надо забывать, что своевременное уничтожение разведчика — какого-нибудь тихоходного германского или румынского гидросамолета — обеспечивало безопасный проход наших кораблей.

При налете целью наших дальних истребителей были бомбардировщики Хе-111 и пикировщики Ю-87, прозванные «лаптежниками» за неубирающиеся шасси.

В 1939 г. в системе НКВД создали Особое техническое бюро (ОТБ). К осени 1939 г. в составе ОТБ было 4 отдельных конструкторских бюро, которыми руководили В.М. Петляков, В.М Мясищев, А.Н. Туполев и Д.А Томашевич. Все четверо были заключенными, арестованными в 1937–1938 гг. Каждое КБ проектировало и строило свой самолет под общим обозначением «СТО» (или «100» — Спецтехотдел) и далее по порядку номеров. Петляков строил самолет «100», Мясищев — «102», Туполев — «103», Томашевич — «110».

Первым заданием КБ Петлякова стал проект высотного скоростного двухместного истребителя-перехватчика с двумя двигателями М-105, с герметической кабиной, с новой конструкцией и новой технологией. Его сначала назвали «Сто», а позже заменили буквы цифрами — «100».

Двухместный истребитель «100» должен был иметь взлетный вес 7260 кг, максимальную скорость на высоте 10 км — 630 км/ч, практический потолок 12,2 км и дальность полета 1500 км.

Первый полет самолета «100» состоялся в апреле 1940 г., пилотировал самолет П.М. Стефановский. Все последующие полеты прошли благополучно. На Первомайском параде над Красной площадью была сделана горка с выпущенным шасси.

Однако после визита советской делегации в Германию и ознакомления с немецкой техникой нашлись умники, доказывавшие руководству, что двухмоторный истребитель нам не нужен. И это когда во всех странах мира — в Германии, Англии и США — ученые работали над созданием двухмоторных дальних истребителей, незаменимых для сопровождения своих бомбардировщиков, для ночной ПВО, для обороны кораблей в море и тд.

У нас в последующие десятилетия выпустят десятки книг и тысячи статей, посвященных отечественной авиации 1930— 1940-х годов. В них авторы даже спорят о числе заклепок, но почему-то никто до сих пор не назвал поименно дураков или вредителей, лишивших нас тяжелых истребителей. Речь идет не только о машине Петлякова, в СССР было еще несколько проектов дальних истребителей.

В итоге руководство ВВС дало указание КБ Петлякова переделать самолет «100» в трехместный планирующий бомбардировщик. Срок был дан… полтора месяца. Петляков в течение нескольких дней сделал макет.

А 25 июля 1940 г. были освобождены из заключения сразу два КБ — В.М. Петлякова и В.М. Мясищева, Оба ОКБ были переданы из НКВД в Минавиапром

Новый пикирующий бомбардировщик получил название Пе-2. К испытаниям первых серийных Пе-2 приступили поздней осенью 1940 г. А в январе 1941 г. Петляков за Пе-2 был удостоен Сталинской премии 1-й степени. За годы войны наша промышленность выпустила 11 427 пикирующих бомбардировщиков Пе-2.

И только 2 августа 1941 г. вышло постановление ГКО о возобновлении работ над истребителем Петлякова. Переделка бомбардировщика Пе-2 в истребитель Пе-3 много времени не заняла, и уже к 25 августа 1941 г. завод № 30 собрал первую пятерку Пе-3. Всего за август и сентябрь завод изготовил 114 двухмоторных истребителей, а до конца 1941 г. всего было изготовлено 196 машин Пе-3 и в 1942 г. — еще 121 самолет.3

Однако сухопутные войска сразу забрали все истребители Пе-3 себе (Черноморский флот осенью 1941 г. их и не просил). Пе-3 использовались как обыкновенные фронтовые истребители, как штурмовики, для сопровождения пассажирских самолетов с VIP-персонами и тд. Короче, их использовали везде, кроме их основного назначения.

1 марта 1942 г. 95-й истребительный авиаполк, оснащенный Пе-3, наконец-то передали морякам. Но, увы, не Черноморскому, а Северному флоту.

Мудрые историки авиации пишут: «Сосредоточение Пе-3 на Северном флоте должно было усилить истребительное прикрытие проводки союзных конвоев».

Но почему на Север нельзя было пригласить для этой цели дальние истребители союзников? Ведь и истребители, и торпедоносцы, и даже стратегические бомбардировщики «Ланкастер» подолгу гостили на аэродромах Кольского полуострова.

Лишь несколько штук (!) Пе-3, переоборудованные в разведчики, летом 1942 г. попали на Черное море.

На 22 июля 1942 г. в составе 27-й разведывательной эскадрильи имелся один Пе-3, а к 22 декабря того же года — три Пе-3. И все в варианте разведчика В. Котельников пишет: «23 сентября 1942 г. два Пе-3 дрались над идущими в Крым транспортами с четырьмя Bf 109. Один Пе-3 с раненым летчиком сел на кавказском побережье, второй упал в море; его экипаж спасли. Один "мессершмитт" тоже сбили».

Возникает лишь один вопрос, зачем наши транспорты с Кавказа ходили в Крым в сентябре 1942 г.? Сдаваться немцам? Ну а насчет начала 1943 г. процитирую секретную «Хронику Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре» за 1 января 1943 г: «Самолет Пе-3 (27 аэ) летал на разведку неприятельских судов в портах Керченского полуострова».

Итак, к 22 июня 1941 г. корабли, бомбардировщики и разведчики Черноморского флота должны были действовать без прикрытия истребителей, которые были способны лишь защищать свои военно-морские базы. Но и тогда можно было найти выход из положения, закупив в Англии 100–150 дальних истребителей. Лучше всего для этого подходил двухмоторный истребитель «Бофайтер», вооруженный четырьмя 20-мм пушками и шестью 7,7-мм пулеметами. Он серийно производился с лета 1940 г., а в конце 1940 г. был оснащен РЛС.

На худой конец, мог сойти и двухмоторный истребитель «Блейнхейм IVF», имевший такое же вооружение и серийно выпускавшийся с 1938 г. Он тоже в конце 1940 г. был оснащен РЛС.

Сотни таких машин англичане поставили бы уже к концу 1941 г. Причем для этого не требовалось их везти в трюмах транспортов северных конвоев. Оба типа истребителей могли без проблем перелететь с британских авиабаз в Сирии и Ираке на советские аэродромы в Закавказье, а оттуда — один перелет до Севастополя.

Как видим, причины отсутствия дальних истребителей на Черном море чисто субъективные, С 1960-х годов у нас вошло в моду охаивать политическое руководство страны и одновременно превозносить наших сухопутных и морских стратегов типа Жукова, Кузнецова, Октябрьского и др. Возникает риторический вопрос кто виноват в отсутствии дальних истребителей на Черном море? Сталин? Берия? Молотов? Или Кузнецов, Октябрьский, члены Военного совета Черноморского флота, командование авиацией Черноморского флота и тд.? Все они по долгу службы задолго до начала войны были обязаны бомбить донесениями и служебными записками наркома обороны и самого Сталина Увы, увы…

Сразу же после окончания налета на Севастополь германских самолетов командование Черноморского флота энергично приступило к выполнению заранее разработанных планов. К 15 часам командование флотом перешло в бетонный бункер (флагманский командный пункт Черноморского флота, оборудованный в подземных помещениях у Каменной пристани Южной бухты).

Немедленно был организован поиск вражеских подводных лодок. В районе главной базы три пары гидросамолетов МБР-2 во взаимодействии с тремя ударно-поисковыми группами сторожевых катеров осуществляли его ежедневно. При входе на внутренний рейд базы четыре сторожевых катера вели круглосуточное визуально наблюдение за перископами подводных лодок Они же прослушивали район шумопеленгаторами. Кроме того, на внешнем рейде были выставлены противолодочные сигнальные сети. Вход на рейд в Севастопольскую бухту был защищен тремя линиями бонового заграждения, а для индивидуальной защиты линкора и крейсеров к утру 23 июня непосредственно в Севастопольской бухте были поставлены противоторпедные сети. Воздушную разведку в районе главной базы осуществляли самолеты МБР-2. Над городом барражировали наши истребители.

Приказом адмирала Октябрьского командир Новороссийской военно-морской базы обязан был производить два раза в сутки ближнюю воздушную разведку радиусом в 70 миль от базы и один раз в сутки дальнюю воздушную разведку до Синопа и Чива, однако не нарушая территориальных вод Турции. На командира Батумской ВМБ возлагалась организация двукратной воздушной разведки до меридиана Трабзон, также без нарушения территориальных вод Турции.

На командование ВВС Черноморского флота было возложено осуществление дальней воздушной разведки: утром по маршруту Сулина — Констанца — Босфор — Зунгулдак, вечером — по маршруту Зунгулдак — Босфор. Воздушная разведка турецких и болгарских портов производилась скрытно, без залета в территориальные воды этих государств.

Вечером 12 подводных лодок вышли в море. Командование флотом выделило им 12 участков по всему побережью Черного моря. Но лишь три лодки Щ-205, Щ-206 и Щ-209, отправленные к берегам Румынии и Болгарии, могли принести хоть какую-то пользу в войне с Германией и Румынией. Еще одна лодка была послана к турецкому порту Самсун, а остальные прикрывали подступы к Одессе, Севастополю, Керчи, Новороссийску и Батуми.

В дозоры у крымского и кавказского побережья высылались не только подводные лодки, но и сторожевые катера, и корабли, а в отдельных случаях даже эсминцы.

Транспортные суда стали сопровождаться сторожевыми катерами, тральщиками, а особо ценные суда — эсминцами и даже крейсерами.

В труде А.В. Платонова «Господство на Черном море. 1941–1944» рассказано о разведданных, полученных в Севастополе из Москвы: «…в сводке от 27 июня обращает на себя внимание следующая фраза "Имеются сведения, что итальянский флот следует через Дарданеллы в Черное море для высадки десантов в направлении Одесса — Севастополь". В тексте рукой начальника штаба флота слово "следует" исправлено на "проследует". Источник: данной информации не указан, и в последующих разведсводках больше о ней не упоминалось. Вновь итальянские корабли попали в сводку от 1 июля. Там говорилось, что в ближайшее время через проливы в Черное море под болгарским флагом ожидается проход шести итальянских миноносцев. 2 июля сообщалось о выходе из Босфора эсминца в сторону Бургаса, при этом национальность корабля не указывалась. 4 июля радиоразведкой отмечена работа итальянской радиостанции в Варне, из чего сделан вывод, что вышедший из Босфора эсминец "по-видимому, итальянский". 7 июля в сводке указывалось, что по уточненным данным в Варне итальянских эсминцев нет. Но 8 июля сводка утверждает, что 3 июля в Бургас прибыли "два итальянских военных корабля с оружием, предназначенным для итальянского экспедиционного корпуса, действующего на советском фронте". Здесь вообще какая-то несуразица. Во-первых, что это за корабли и откуда они вдруг взялись в Черном море, их что, наша разведка проспала в Босфоре? Во-вторых, зачем везти оружие на боевых кораблях, нарушая статус Черноморских проливов, если гораздо удобнее сделать это на гражданских судах. В-третьих, никакого итальянского экспедиционного корпуса в то время на советско-германском фронте не было[28]. Последний раз итальянские корабли появляются в разведсводках в середине сентября, когда уже все оборонительные заграждения были выставлены».

Правда, тут Андрей Васильевич немного заблуждается — сведения об итальянских надводных кораблях появляются и после середины сентября 1941 г., а последний раз «большие итальянские подводные лодки» упоминаются в донесениях в первой половине 1943 г."(с)